Окончание. Начало: Фастовский: с «Сибирью” стали считаться
— Открытию зарплат препятствуют игроки и профсоюз?
— Именно так. Они категорически против. Но они имеют на это полное право.
— Есть ли какие-то рычаги, чтобы изменить это в будущем и всё же открыть зарплатные ведомости в КХЛ?
— Наверное, есть. Когда-нибудь зарплаты будут открыты, но это будет не завтра. Но по большому счёту, зачем это нужно? Чтобы появились дополнительные темы у жёлтой прессы? Для чего? Это бюджет клуба, это личные деньги игроков. По любому хоккеисту можно найти примерные суммы в Интернете, зачем знать точные суммы, я не понимаю.
— Но ведь это своеобразный критерий оценки работы игрока и, например, вас как генерального менеджера. Имея зарплатные ведомости перед глазами, все смогут оценить эффективность клуба, насколько его выступление в сезоне соответствует затратам.
— Если хотите, я вам и так могу рассказать. Что вы хотите узнать?
— Ну, например, назовите самый эффективный клуб КХЛ.
— Безусловно, рижское „Динамо”. К ним даже близко никто не подошёл и в ближайшее время не приблизится.
— Дело в том, что Латвия состоит в Евросоюзе.
— Дело не в близости к Западной Европе. У рижского “Динамо” самые низкие затраты на игроков. Латыши, играя в „Динамо” Рига, не являются легионерами и составляют, по сути, сборную Латвии. Но если латыш поедет играть в другой клуб КХЛ, он станет легионером. У нас в команде есть Георгий Пуяц – он иностранец, занимает место легионера, одного из пятерых. Когда мы рассматриваем ситуацию с этой точки зрения, конечно, сразу прокручиваем в голове, что можно на его место пригласить шведа или финна поинтереснее. Поэтому у них игроков не берут, а клуб получает заветную стабильность.
— Для Риги Пуяц – это дорогой игрок, он возвращаться домой не планирует?
— Нет, вы что. Он, как и Ципулис из “Амура”, уехал из „Динамо”, получает неплохие деньги и вряд ли думает о возвращении. Я знаю, что сейчас на Ниживия серьёзно насели, Нормунд Сейейс не исключает, что его и Дарзиньша Рига удержать не сможет.
— Лигой не рассматривался вариант отмены лимита на игроков, страны которых представлены клубами в КХЛ?
— В таком случае команд в Риге и Минске больше не будет.
Кирилл Фастовский
— Это своеобразная поддержка КХЛ трёх зарубежных клубов?
— Это не поддержка. Это идеология Континентальной хоккейной лиги. Это не российская, а международная лига, и мы должны учитывать интересы тех команд, которые у нас играют. Клуб из Латвии – пусть там будут играть латыши. Вступят финны – будет команда, составленная из финнов, в этом ничего страшного нет. Мы ещё не доросли до того, чтобы открывать все двери подряд. Мы подставляем сборную и собственную молодёжь. На перспективу работать никто не будет, потому что результат нужен уже сегодня. Легче взять опытного легионера, чем подводить несколько лет игрока из молодёжной команды к основе.
— По новому регламенту не совсем понятен следующий пункт. Говорится, что смогут защитить своих троих воспитанников примерно 10 клубов, школы которых соответствуют уровню КХЛ.
— Я один из авторов регламента, мы весь год над ним работали в специальной комиссии. Суть вот в чём. Клуб имеет свою школу либо вкладывает определённые деньги в школу, но она ему формально не принадлежит – без разницы. Главное, чтобы в год клуб вложил в школу минимум 20 миллионов рублей. Именно по этому показателю школа признаётся школой именно этого клуба и получает право защиты своих воспитанников. Сейчас выяснилось, что всего 10 клубов занимаются подобными финансовыми вливаниями в свои школы.
— “Сибири” такая система на руку?
— Конечно. Чем больше сильных молодых игроков на рынке, тем лучше.
— А если завтра в „Сибири” появится новый Тарасенко, самородок, и придётся его отпустить?
— Никто его не отпустит. Если у нас появится новый Тарасенко, мы найдём способы, как его выкупить путём обменов. Но пока талантов больших в школе “Сибири” нет. Тем более, отпустив одного Тарасенко, мы получаем шанс привлечь в команду двух Овечкиных.
— Проводится ли какой-то мониторинг иностранцев, которых „Сибирь” драфтовала два последних года?
— Разумеется. Яшкин вон уже в первой команде играет! Другое дело, что они и нам пока не особо нужны, так как в легионерах хочется видеть готовых игроков с опытом. Да и их самих мы дергать не хотим, к тому же и родители далеко не у всех выступают за переезд в КХЛ, в “Сибирь”. По крайней мере, на данном этапе. Мы не берём легионеров, которых нужно воспитывать. Для этого есть наша российская молодёжь.
— То, что в новом регламенте для клубов МХЛ есть два места для иностранцев, это во многом сделано для задрафтованных игроков?
— Да, конечно. В первоначальном варианте регламента этих двух игроков не было, но в том числе я настоял на включении этого пункта.
— В „Сибири” есть скаутская система?
— Конечно, нам до клубов НХЛ далеко, где по 40 скаутов на одну команду. У “Сибири” есть доброжелатели, причём по всей стране. Мы с ними советуемся, есть, конечно, у нас и свой спортивный отдел, где селекционер собирает информацию по нужным нам игрокам.
Кирилл Фастовский
— На данном этапе штат у клуба полностью укомплектован?
— Нет. Но на сегодняшнем этапе, в наших реалиях, просто нет смысла его увеличивать. Все пробелы закрываются за счёт моего общения в хоккейном мире. Я могу позвонить любому специалисту и спросить, что он думает о том или ином игроке. Для этого нам не нужно держать его в штате. Кроме этого мы пользуемся теми же скаутами энхээловскими, которые работают в России. Они сами в этом заинтересованы, а их данные наиболее объективны и полезны для нас. Спасибо НХЛ за это!
— Есть ли какие-то серьёзные расхождения между вашими предложениями и итоговым видом регламента?
— Единственное, что я считаю серьёзной ошибкой, суммы за переходы игроков. Считаю, это крупная ошибка, которая ни к чему хорошему не приведёт. Суммы там настолько колоссальные, что я не знаю, для кого это принималось. Очевидно, чтобы богатые клубы перекупали ограниченно свободных агентов.
— Но, с другой стороны, в новом регламенте отменено правило „70 на 30“.
— Это не столь важно, поймите. А вот когда трансфер самого дешёвого игрока будет в районе 30 миллионов рублей, это уже можно считать попыткой создания трансферного рынка, наподобие футбольного. Наш клуб никого за такие деньги покупать не будет, то же самое я могу сказать про большинство клубов КХЛ.
— Так, может, наоборот это стимулирует обмены и работу на рынке свободных агентов?
— Это стимулирует прежде всего стабильность составов команд. Остановить текучку – это здорово. Но когда игрок хочет уйти и у него нет такой возможности, это неправильно.
— „Сибирь” будет продолжать использовать скандинавский рынок игроков как приоритетный в трансферной политике?
— Да. Это наша линия, согласованная с тренерским штабом и с владельцами. По стилю, по обученности, по отношению к делу. Не скажу, что по финансовым запросам есть какая-то разница между финнами, шведами, словаками и чехами, но финские и шведские хоккеисты больше подходят нашему клубу. Прошлогодний скандинавский опыт был положительный, а от добра добра не ищут. Хотя есть исключения везде, тот же Штрбак – словак, но очень сильный и правильный игрок. Есть и негативные примеры, но мы их называть не будем, давайте лучше о хорошем.
— Делая ставку на легионеров, велик ли шанс ошибиться в хоккеисте как в человеке, не имея возможности узнать его, в отличие от россиянина?
— Конечно, это почти всегда кот в мешке. Не потому что мы не следим за игроком и не изучаем его, просто всегда есть вероятность, что он не приживётся в команде, в новой для себя стране.
— Если говорить о составе в общем, уже известно, кто уходит?
— Известно, но вам это знать пока не стоит. 30 апреля у всех заканчиваются контракты, 1 мая всё будет обнародовано. Сейчас говорить об этом я считаю неэтичным.
— Много ли игроков из нынешнего состава, которых вы хотели бы оставить в команде, но они уходят?
— Таких практически нет. Кроме, возможно, Лива. В случае с остальными мы контролируем процесс, определяем, оставить игрока или отказаться от него. Сейчас мы находимся на ином этапе, чем год назад. Сейчас игроки хотят остаться, но мы в них уже не заинтересованы. У нас есть твёрдая позиция насчёт того, какую роль должен исполнять каждый из игроков.
Кирилл Фастовский
— Ваш коллега Леонид Вайсфельд недавно заявил, что его клуб не может рассчитывать на приобретение сильных российских игроков и будет делать ставку на пятёрку легионеров. “Сибирь” после успешного сезона с действительно сильными игроками с российским паспортом ведёт переговоры?
— Да, у нас есть некоторые варианты, но за разумную цену. Мы всё равно не можем подписывать топовых русских игроков, у них порой немыслимые запросы. В любом случае в команде, которая претендует на что-то серьёзное, должны быть три боеспособных звена и сильный вратарь. Четвёртое звено – это помощники. Их задача не пропустить, измотать соперника и дать отдохнуть лидерам. Наше четвёртое звено справилось со своими обязанностями на „ура”. Они нам очень помогли, звено Ворошило – Богдановский — Санников просто молодцы! Мы их, безусловно, оставляем как четвёртое звено, допускаем, что они будут развиваться, но пока мы их видим именно в такой роли.
— Вы на встрече с болельщиками заикнулись о том, что “Сибирь” планирует сменить цвета и, возможно, логотип. Есть ли движение в этом направлении?
— Есть. Наверное, логотип мы менять не будем. Форму однозначно поменяем. У нас в хоккее, и спорте вообще, форма команд – это сочетание трёх цветов: красный, синий и белый. То есть цвета российского флага. Ещё у многих присутствует чёрный: „Трактор”, “Авангард”, „Кузня”. Хочется что-то сделать такое, чего нет ни у кого в России.
— Со стороны болельщиков и высшего руководства на предыдущих тренеров оказывалось серьёзное давление. Вы согласны с тем, что Андрей Тарасенко, как воспитанник “Сибири”, это в какой-то мере гарант стабильности?
— Почему? Я так не считаю. Мы здесь все гаранты: я, он, Дмитрий Юшкевич. У нас удачно сложился коллектив, руководству кажется, что мы идём на правильном пути. Именно поэтому я предложил продлить с тренерским штабом контракты ещё до плей-офф. Неважно, как мы сыграем в плей-офф, – тренеры должны остаться. Вот это гарант стабильности.
— Как вы считаете, возможно ли в будущем удержать в тандеме двух перспективных тренеров?
— Кто знает? Конечно, скорее всего, Юшкевич в скором времени захочет поработать самостоятельно. Это здоровые амбиции, каждый человек стремится к лучшему. В данном случае Юшкевич – это тот человек, у которого есть способности, чтобы справиться с любой задачей. Пока же я ничего не могу сказать про будущее клуба хотя бы через год.
— Сколько лет ещё действует ваш контракт с „Сибирью”?
— Контракт с клубом у меня ещё на один год.
— Как вы думаете, двух лет достаточно, чтобы добиться каких-то результатов, построить команду, наладить организацию в клубе?
— Главное — показать направление. Хотя бы это, я думаю, у меня может получиться за этот срок. Я не считаю себя мессией, но меня с тем моим видением хоккея и околохоккея руководство поддерживает. Что будет дальше – посмотрим.