У болельщиков, знакомых с биографией Широкова-старшего, этот факт не вызовет удивления. Минувшим летом в Риге Алексей стал победителем первого в истории боксёрского турнира среди хоккейных тафгаев. Чемпионский пояс он завоевал, победив в ринге «великого и ужасного „витязя“ Брэндона Сагдена и главного громилу АХЛ Кипа Бреннана. Не правда ли, впечатляет?!
Алексей Широков – один из трёх новобранцев из Латвии, с которыми клуб подписал контракты в этом сезоне. В команде также играют его младший брат Максим Широков и ещё один латыш – Коба Ясс.
– В вашей биографии столько интересных фактов, что про хоккей особо говорить не хочется. Давайте начнём с Риги. Вы – русский. Расскажите о своей семье. Как вы попали в Латвию?
– Бабушка жила ещё в блокадном Ленинграде, после войны переехала в Латвию, видимо, по работе. И по отцовской, и по материнской линии у меня все русские. Поэтому я русский. В Латвии – русский, приезжаю сюда – все называют латышом. Вот такое двоякое состояние.
– В Казахстане языковая политика, наверное, самая либеральная на всём постсоветском пространстве. А в Латвии необходимо обязательное знание государственного языка.
– Да, конечно. Государственный язык необходим: везде, где принимают на работу, знание латышского должно быть на третью категорию (высшую), тогда трудоустроишься без проблем.
– Вы владеете латышским?
– В совершенстве. Хотя учился в русской школе и на урок латышского не ходил, приходил уже на экзамен. Просто во дворе с детства мы общались друг с другом: русские, латыши. Кстати, брат Максим учился в латышской школе. Думаю, чем больше языков ты знаешь, тем лучше. Вот я бы ещё какой-нибудь язык выучил. К примеру, сейчас жалею, что не учил итальянский, когда играл в Италии. Английский знаю более-менее.
– Прибалты сейчас по-новому смотрят на свою историю. Годы в Союзе считают оккупационным периодом. Скажите, в Риге отмечают 9 Мая?
– Да, конечно. В День Победы вокруг Памятника свободы целый квартал – всё в цветах. Единственное, что в определённую дату проходят и шествия эсэсовцев. Я считаю, это неправильно. Для меня вообще довольно непонятно, почему в некоторых странах Восточной Европы убирают памятники Победе и советским воинам, хотя в самой Германии они стоят. И это честь и дань памяти тем людям, которые победили фашизм.
– Вы – латвиец во втором поколении. У вас есть патриотические чувства к Латвии?
– Вне всяких сомнений! Я русский, но я гражданин Латвии. Это моя родина, которую я очень люблю, и Ригу я не променяю ни на один другой город мира.
– За что любите Ригу?
– Во-первых, за то, что вырос здесь. Во-вторых – море. Если с утра хорошая погода, отправляюсь на море и могу провести там целый день. Море, пляж – мне больше ничего не нужно. Футбол, волейбол, велосипед или просто пробежка… Церковь и море – два места, в которые ты приходишь и очищаешься, освобождаешься от всего.
– Нельзя совсем обойти и тему хоккея. Как вы с братом попали в этот спорт?
– Я занимался борьбой. У меня отец – мастер спорта по борьбе, сам вырастил мастеров. Параллельно ходил на большой теннис, плавание, в общем, занимался всеми доступными видами. А теннис был в ледовом дворце спорта на третьем этаже. Понемногу с братом стали ходить вниз – шайбы собирать, дома играть с клюшками. Ну и первым Максим записался в секцию, понравилось. Потом через полгода пошёл я.
Первым моим тренером, который меня воспитал как игрока и как человека, был Сергей Юрьевич Ивченко – ваш усть-каменогорский тренер. И когда подошло время, нас принял Владимир Григорьевич Решетников – заслуженный тренер Казахстана, он помогал как ассистент Ивченко, он тоже усть-каменогорский. Поэтому с этим городом у меня есть тесная связь.
– Можно сказать, что косвенно вас можно считать воспитанником усть-каменогорской школы. В вашей карьере можно выделить три этапа: когда вы играли за латвийские клубы, российские и клубы дальнего зарубежья (Финляндия, Чехия). Почему прекратился российский этап?
– В прошлом году поменялось руководство „Амура“, в котором я выступал, и меня освободили из команды. В России предложений не было. Поехал в Финляндию на месяц. Там, не зная финского и плохо зная английский, было тяжело влиться в команду. Тренеры, в общем-то, были довольны моей работой. Но я решил вернуться домой. Затем поступило предложение из Чехии. Там было полегче. Всё-таки и язык на русский чем-то похож, и ребята в команде по-другому относятся.
– Где выше уровень хоккея: Россия (КХЛ), Латвия (открытый чемпионат Белоруссии) или зарубежье?
– По содержанию игры, наверное, КХЛ посильней. А по скорости, по жесткости – финская лига. У них маленькие площадки, и все настолько быстро и жестко, что физическая подготовка там намного важнее, чем в России. В России мастера более высокого класса – игровики. В Финляндии всё более прямолинейно и очень жёстко.
Фото 301
– Вот как раз насчёт жёсткости. Ведь вы победитель первого чемпионата мира по боксу среди профессиональных хоккеистов. Как вы вообще согласились в нём участвовать?
– Узнал, что будет такой турнир. Один из моих знакомых, с которым играли раньше, имел отношение к его организации. Я позвонил ему спросить, где достать билеты и когда это будет.
– То есть заинтересовались как зритель?
– Да. Только как зритель. Я не поехал на чемпионат мира за сборную, было свободное время, интересно было пойти посмотреть, как будут биться ребята. А когда мы росли вместе, с нами занимался Виталий Дурнов. Он уже в 18 лет стал чемпионом Латвии по боксу. Я предложил: давай заявим Виталика. Но мой знакомый ответил: нельзя, Виталий не профессиональный хоккеист. И тогда я в шутку сказал – давай меня. Это реально была шутка! Посмеялись. А через полчаса он перезванивает: организаторы заинтересовались моей кандидатурой. Народ-то нужно собирать в „Арену“ – 10 тысяч зрителей. Они понимали, что болельщик пойдёт на своих. Словом, мой знакомый мне перезванивает и говорит: если ты серьёзно, то мы согласны. Я сказал: дай мне теперь полчаса подумать. Я позвонил тренеру, с которым каждое лето занимаюсь боксом и физической подготовкой, поддерживаю форму. И он мне сказал: да, ты сможешь участвовать. „Сколько у нас времени? Пять с половиной недель? Мы тебя подготовим!“.
– Как же тренер – профессиональный боксёр – согласился на эту авантюру? Ведь уже было известно, с кем придётся биться: соперники на 15-20 кг тяжелее, да и выше на голову. Разве это не самоубийство?
– В профессиональном боксе – да. Но здесь на ринг выходят хоккеисты. Да, они дрались на льду. Но бить на месте, схватившись за майку, это одно. А когда ты можешь отойти на шаг, и тебя нельзя схватить – совсем другое. На льду бы я на такую авантюру не подписался. Там бы у меня шансов не было.
– Расскажите о соперниках. Вам с ними „повезло“ – достались настоящие громилы. Вспомнить только Сагдена в „Витязях“…
– У Сагдена под 200 боев на льду и в ринге. Его отец в своё время был спарринг-партнёром Мухаммеда Али. У него свой зал, и Сагден с 8 лет занимается боксом параллельно с хоккеем. Когда он приехал в Ригу, как я узнал из газет, первый его вопрос в аэропорту был: какой призовой фонд и когда я смогу забрать свои деньги? Признаюсь, когда я читал это, мне было немного не по себе. Но Сагден был ещё „не самой плохой новостью“. Вот Кип Бреннан, с которым потом пришлось биться в финале, – реально опасный!
Алексей Широков
– Вы готовились пять с половиной недель…
– Да, и за две недели до боя сломал руку. Попал в локоть партнёру на тренировке, и одна из костей кисти сломалась. Хотя организаторы и шли навстречу, я не смог отказаться от участия. Не мог просто сказать „нет“, тогда подумали бы, что я просто не вышел, испугался.
– Как дрались со сломанной рукой?
– Перед боем обкололи руку новокаином, обмотали бинтами, подложили силикон. Два раунда отбился, в третьем рука начала болеть. Перед вторым боем было полтора часа времени, колол себе обезболивающее сам, бинты нельзя было разматывать, колол наугад, как через гипс.
– Это правда, что организаторы соблюли весь антураж поединков за чемпионский титул, были даже огромные видеоэкраны от потолка до пола?
– Да. Обстановка была соответствующая. Вс было именно на таком уровне.
– Когда выходили на ринг, адреналин не зашкаливал?
– Перед первым боем – нет. В день поединка я проснулся и с утра поехал на море. Гулял по берегу, а в голове была только одна мысль: не упасть в нокаут или в нокдаун. Не упасть, не упасть, отстоять бой. И на первый бой я вышел предельно сконцентрированным, как на матч. Первые секунд 30 была опаска, чтобы не пропустить сразу серьёзный удар. А потом появилась раскованность – я понял, что функционально я готов намного сильней своего соперника. А когда понял, что реально могу выиграть, почувствовал азарт.
А вот перед финалом, когда было время посидеть, осмыслить – адреналин был. К тому же я узнал, что моим соперником будет Кип Бреннан. Он ещё и левша, а я под левшу не готовился. Мне на ходу начали говорить, как и что делать в ринге. А когда что-то приходиться делать сходу, многое вылетает из головы. Мне повезло, что отправил его дважды в нокдаун в первом раунде.
— В итоге выиграли бой и стали чемпионом! На ваш взгляд, чем же всё-таки вы превзошли своих соперников?
– Функциональная подготовка и характер – это то, за счёт чего можно выиграть.
– В следующем году согласитесь ещё раз участвовать в Айсбокс-шоу?
– Будет время подготовиться, наверное, соглашусь. Я ещё после тех боёв сказал: если турнир будет проводиться по весовым категориям – я только „за“. Если соперники до 100 кг – никаких вопросов. Если будет больше – всё будет зависеть от того, сколько времени останется на подготовку. Если мои тренеры скажут: мы успеем подготовиться, – буду выступать.
– Вы стали чемпионом мира среди тафгаев, хотя тафгаем себя не считаете.
– Нет, не считаю. Я за себя постоять могу. Может быть, за партнёра, если где-то грубо нарушили правила, в спину ударили. А так да, я люблю сыграть в корпус жёстко, не отношу себя к технарям, но к тафгаям – тем более. У меня, конечно, были драки на льду. Если мне предлагают, я не буду отказываться. Но сам драки искать не буду. И так много удаляюсь последнее время, если ещё драться – подводить команду. А меня сюда не для этого позвали.
– А в жизни приходилось постоять за себя? Опыт уличной драки есть?
– Конечно. Лет до 18-20 каждые выходные дрался.
– Значит, всё-таки у вас такой характер.
– Я первый никогда не лезу, но если меня кто-то заденет, я не буду молчать. Да, согласен, у меня отцовские гены. Я не так давно узнал, что у отца была кличка Клещ: он сам если ничего не мог сделать на ковре, то и сопернику не давал ничего делать. Просто нейтрализовывал. И у меня в команде была такая же кличка – Клещ! В принципе, я в хоккей так же играю: вцеплюсь, никому ничего не дам. Это здесь, да, я забиваю, а так по большому счёту цель — не дать, не проиграть. Видимо, это гены.
– Вы вообще азартный человек?
– Да очень. Раньше особенно. Сейчас, наверное, с возрастом это проходит постепенно. Раньше очень любил поиграть в казино. Пока был в лиепайском „Металлурге“ и приезжал в Ригу на выходные, обязательно играл. В 2003 году уехал в Италию, там не было казино. Потом уже так не играл.
– В вашей жизни были ещё безумные поступки помимо участия в Айсбокс-шоу?
– Их было много, но этот затмил все. Когда я согласился на участие и об этом написали газеты, на „Одноклассниках“ и в „Фейсбуке“ пошли сообщения от друзей, знакомых: „ты сумасшедший“, „я знала, что ты псих, но не до такой же степени“, „куда ты лезешь“. Да, наверное, это был самый сумасшедший поступок в моей жизни. Вообще, я любитель острых ощущений. Мне нравятся современные аттракционы, я просто фанат этого всего: парить в свободном падении, подлетать вверх. Люблю мотоциклы. Сам за рулем езжу нечасто, а сзади с кем-то, хотя тоже безумие – и без шлема, и в дождь… Я люблю эти ощущения. Наверное, мне не хватает адреналина. В обычной жизни нет таких встрясок.
– На фото видны ваши татуировки. Кто на них изображён?
– Иверская Божья Матерь и Николай Чудотворец. Я думаю, человек должен верить в какие-то вещи, которые ему помогают. Это то, что помогает мне. Когда у меня был не самый приятный этап в моей жизни, когда я расстался с „Динамо“ (Рига), сделал татуировки и могу сказать, что это изменило многое в моей жизни.
– У вас в жизни есть девиз или правило, которому следуете?
– Нет, девиза нет. Но вообще я любитель афоризмов, выражений великих людей. Я их записываю. И их скопилось очень много, видимо, одно выбрать очень тяжело. Но придерживаюсь такого, когда-то услышанного изречения: быть как вода. Если воду наливают в стакан, она принимает форму стакана. В кувшин – форму кувшина. Но когда приходит время стихии, она сносит всё на своем пути и неподвластна ничему. Наверное, это самое правильное выражение. И по гороскопу у меня водная стихия. Может быть, поэтому выражение мне и нравится.
– Как попали в „Казцинк-Торпедо“?
– „Казцинк-Торпедо“ было в Лиепае на сборах. Позвонил один знакомый, сказал, что меня приглашают поиграть. Поехал, сыграл одну игру, потом вторую. Но в то время у меня были переговоры с клубами КХЛ и с „Донбассом“, поэтому я сразу не мог дать ответа. Время подошло, а они всё тянули. Было ещё 2-3 предложения из ВХЛ, но я подумал: мой тренер из Усть-Каменогорска, и нужно отдать дань уважения. Кроме того, я знал многих ребят, и сюда поехал мой брат. А с ним мы не так часто играли вместе. Вот эти три вещи всё определили.
– Не разочаровались в сделанном выборе?
– Нет, для этого нет причин. И потом я такой человек…
– Как вода?
– Ну, наверное, да, опять же. Если что-то не так, ищи причину в себе. Это не люди вокруг тебя. Это ты сам такой. Всё идёт от человека. Сейчас притираемся, потому что очень много новых людей в команде, постепенно привыкаем друг к другу. Я вообще приверженец того, что в команде, может быть, и должны быть звёзды, но в первую очередь должна быть команда-звезда, а не люди-звёзды. Такая команда будет подниматься.
Алексей Широков