— Родился в Хабаровске, там и начал играть в хоккей в восемь лет. Мама привела меня в обычную дворовую команду, которая играла в открытой коробке, — рассказал о своих первых шагах в хоккее Евгений Царегородцев. — Мне кажется, тогда все мальчишки гоняли шайбу по дворам. Понравилось до такой степени, что я шёл туда с удовольствием сам и уже тогда понимал, что полевым игроком я не буду. Я смотрел, как все катаются, но сам стоял под бортом, прятался. Мне это было не интересно, а вот когда стал в ворота, понял – самое оно.
КОРОЛИ ДВОРОВЫХ «КОРОБОК»
— В Хабаровске была какая-то альтернатива хоккею?
— Есть футбол, есть хоккей. Но я влюбился именно в хоккей и мне ничего больше не надо было.
— Может, кто-то из звёзд хоккея прошлых лет произвёл на вас такое впечатление, что выбор был таким категоричным?
— Нет. Какие в шесть лет хоккейные кумиры? Уже когда стал взрослее, обязательно садились дома с дедом и смотрели хоккей. Всегда смотрели сборную СССР. Макаров, Крутов, Ларионов… С них и началось желание быть на кого-то в хоккее похожим. Я бы не сказал, что уже тогда знал клубы и за какой-то из них болел, но сборную знал всю. Правда, тогда я и представить себе не мог, что хоккей может стать профессией.
— Есть ли такой человек, о котором вы можете сказать «я благодарен ему своей нынешней работой и своим положением»?
— Я благодарен своей маме — Надежде Леонидовне. Когда я начинал играть в хоккей, было тяжело где-то достать форму, оплатить поездки. Тогда ведь спонсоров не было. Мама для меня делала всё: и клюшку где-то купить, и в поездку отправить – всё она. Ну и, конечно, мой первый тренер Савчак Александр Васильевич. Он меня вывел в большой хоккей. Это два человека, которые прокладывали мой путь в хоккей.
— Первые коньки свои помните? Наверняка, тяжёлые железные?
— Откуда взялись первые коньки, не помню, а вот вторые – «Динамо» назывались — это было что-то. Они были литыми, лезвие было вмонтировано в ботас. Какой-то парень во дворе продавал, а мама как-то выкрутилась с деньгами и купила.
— Когда впервые надели вратарское обмундирование, не пожалели о выборе? Оно весит, наверное, половину самого вратаря?
— Это был настоящий кайф. Я так долго хотел эту форму. Коньки – коньками, но когда дали форму… Я по-настоящему понял, насколько влюблён во вратарскую профессию. Да, тогда все было тяжёлым, щитки были набиты конским волосом и, когда намокали, становились просто неподъёмными. Это сейчас уже форма намного легче. Но тогда меня синяки не пугали.
— Наверное, есть «мёртвые» места, где форма не защищает?
— Синяки есть сейчас, а в детстве никто сильно бросать шайбу не умел. Я даже тогда и не думал об этом. Впрочем, ко всему привыкаешь.
Евгений Царегородцев
СТО РУБЛЕЙ, НО «КРОВНЫЕ»
— Учёбе в школе занятия хоккеем не мешали?
— До девятого класса играл и учился нормально, но когда в 14 лет переехал в Ярославль, то в 10-11 классах дал себе слабину. Дома ведь был родительский контроль, а там стал больше внимания уделять хоккею, потому что уже играл за молодёжную команду «Торпедо», а иногда подключали и к «Торпедо-2». Бывало, не выходил из ледового дворца весь день, а когда приходил домой, на школу времени оставалось мало. Впрочем, школу закончил, а аттестат не такой уж и плохой.
— После выпускного класса, получая путевку в жизнь, у всех есть шанс изменить взгляды и выбрать вполне обыденную профессию. Не было таких мыслей?
— Нет-нет. Когда я только поехал в Ярославль — я уже точно знал, что у меня есть профессия. Какие-никакие сто рублей в месяц зарабатывал — и это был свой заработок, своим потом. Закончить с хоккеем? Таких мыслей не было. Тем более ярославская школа хоккея гремела на весь Союз. На «Торпедо» ходили, в него молодые хоккеисты стремились.
— Куда потратили свой первый заработок? Может быть, на что-то памятное?
— На сто рублей купить что-то памятное? Это было ничто в 1997-98 годах. Главное, что хватало на телеграф. Позвонить домой, сказать, что всё хорошо. Все деньги шли туда. И то не каждый день, а раз в неделю.
Евгений Царегородцев
«САМОРОДОК» ИЗ ХАБАРОВСКА
— Первый матч свой помните?
— За «Торпедо»? Да, конечно. Это было ещё на уровне молодёжки, и мы тогда обыграли воскресенский «Химик» 7:4. Было приятно выиграть в первом же матче.
— Вообще Ярославль славится своей хоккейной школой. Вы тогда с кем пересекались?
— Да вот хотя бы Саня Татаринов приехал в «Донбасс». Мы еще тогда с ним в Ярославле играли. Плюс Саня Бобкин, который сейчас во второй команде. А так, если брать по России, то очень много народу сейчас играет. Это и Крюков, и Суглобов…
— Но потом вы вернулись в Хабаровск.
— Да, там как раз создавали новую команду – «Самородок». И условия предложили гораздо лучшие, и в институт пообещали устроить. Подумал: домой всё-таки — почему не поехать. Сезон отыграли, всё вроде бы нормально шло, но через год начались проблемы, так что, чтобы не закончить с хоккеем, пришлось в спешном порядке уезжать из Хабаровска. Побыл три дня в питерском «Спартаке», который в те времена играл в Высшей лиге. Но, по сути, оказался там никому не нужен. Дали матрац-подушку и сказали, мол, иди-живи, где хочешь. А вскоре заболела мама, поэтому вернулся домой, полгода не играл и фактически уже был близок к тому, чтобы завершить карьеру. Но благодаря моему тренеру Александру Васильевичу Савчаку нашёл вариант – Тверь. А там тренером был Александр Борисов, который в своё время и приглашал меня в Хабаровск из Ярославля. Так, собственно, моя хоккейная жизнь и возродилась.
— В Донецке, как в футбольном городе, привыкли, что контракты с футболистами заключаются лет на пять, а потом ещё и продлеваются. А у хоккеистов иная ситуация: вы частенько меняете клубы, города, часовые пояса… Не давит это психологически?
— Знаете, сейчас вообще уже не замечаешь. Наоборот, кажется, что уже и неинтересно сидеть на одном месте.
Евгений Царегородцев
РАБОТА ТАКАЯ — ШАЙБУ ЛОВИТЬ
— То есть в Донецке вы решили не задерживаться?
— Нет, почему (смеётся). Больше всего времени я провел в Твери – три года. Дальше – год в Воскресенске, два – в Новосибирске, два – в Омске, год – Екатеринбург, теперь – Донецк.
— А почему бы здесь и не задержаться?
— Если мной будут довольны и захотят продлить контракт, то почему бы и не поиграть в «Донбассе» подольше.
— В «Сибири» вы пересекались с ещё двумя нынешними игроками «Донбасса» — Сергеем Варламовым и Денисом Кочетковым.
— Да, у нас тогда выдался сезон, в котором «Сибирь» показала наилучший результат в своей истории, заняв пятое место. Все были счастливы – для Новосибирска это было сродни чемпионству. А если говорить о Варламове с Кочетковым — то они часто играют в одной команде. И в Череповце были, и в минском «Динамо». Они уже давно стали сыгранной связкой форвардов с отлаженным взаимопониманием. Вратарям проще, мы – одиночки. Мне без разницы, кто у меня партнёры. Всё равно одна работа – ловить шайбу.
— Следующая остановка – Омск. Это ведь уже совсем другой уровень?
— Конечно, я знал, что меня ждёт тяжёлая работа и нешуточная конкуренция. Во-первых, там был американец Джон Грэм, который поиграл в НХЛ и на чемпионате мира. Во-вторых, был Саня Фомичев, который был уже три года в Омске. В общем, я приехал туда в качестве третьего вратаря, прошёл предсезонку, а потом мне сказали перебраться в фарм-клуб «Авангарда» — курганское «Зауралье». Туда приехал, показал хорошие результаты, сыграл два подряд матча на ноль с лидерами – с Тюменью и «Автомобилистом», который тогда играл в Высшей лиге. А у Грэма что-то в Омске не заладилось, и меня быстро вернули. Дали шанс в Череповце, выиграли 4:1, и всё – меня оставили в «Авангарде». Правда, сезон у нас тогда был сложный. И смерть Черепанова сказалась… Мы едва-едва попали в плей-офф, правда, там немного реабилитировались.
ЯГР В ДОНЕЦКЕ? ЧЕГО НА СВЕТЕ НЕ СЛУЧАЕТСЯ!
— А на следующий сезон вратарский состав «Авангарда» поменялся.
— Да, с Фомичёвым не продлили контракт, а в Омск приехал Карри Рамо. Если в целом, то результат, конечно, был не лучшим – мы проиграли в плей-офф в первом же раунде «Нижнекамску». Хотя для меня тот сезон сложился лучше предыдущего – я больше играл. Но затем закончился двухгодичный контракт. И потом нас сразу предупредили, что если в плей-офф сыграем неудачно, то в команде будут большие перемены. Так что к тому, что придётся искать новую команду, был готов. От этого вообще никто не застрахован. Это жизнь хоккейная.
— Раз уж речь зашла об Омске… В Донецке, когда говорят о хоккее, полушутя-полусерьёзно, спрашивают: «Когда за нас Ягр будет играть?». Вы с ним договоритесь в случае чего?
— Ягр – такой человек, который любит хоккей, как говорят, всем сердцем. Ему не важно, где играть. Но сейчас его снова позвали в НХЛ и я не думаю, что он оттуда уедет. Он всегда стремится быть лучшим, хотя вроде бы уже и возраст такой. Но всё равно Яромир пашет на тренировках так, что ему молодой позавидует. А насчёт Донецка (улыбается)… Даже не знаю.
— Перед Донецком у вас был ещё Екатеринбург. «Автомобилист» — прямо скажем, не самая сильная команда. После «Авангарда» это был шаг назад?
— Нет. Просто с Омском сложилась такая ситуация, когда пришлось покинуть команду уже в последний момент, когда начинались предсезонки. На тот момент уже все команды были укомплектованы и было тяжело куда-то попасть. И тогда «Автомобилист» согласился взять меня. А я, знаете ли, если честно, то и хотел бы попробовать себя в такой команде – незвездной, где много бросков, где ты постоянно в тонусе, в игровом ритме. Так что я даже не раздумывал – сразу улетел в Екатеринбург. И это не был для меня шаг назад, потому что в тех играх за «Автомобилист» я приобрёл большой опыт.
— Сейчас меньше бросают?
— Да. Хотя, конечно, нельзя сравнивать. Все-таки и лиги другие, но и команда в Донецке другая. Ребята в защите работают и помогают. Поэтому не так много бросков.
Евгений Царегородцев
Окончание следует.