Окончание.
— Расскажите, насколько разный подход у Знарка с Витолиньшем к сборной, сравнивая с Тедом Ноланом.
— Очень сложно сейчас что-то говорить. Вот приходишь, бывало, два года назад в раздевалку и понимаешь, что ты лишний. Сидишь в раздевалке, и ясно, что уже расписано и решено, кто поедет на чемпионат.
— Тед Нолан удивил абсолютным оптимизмом после проигрыша.
— А он канадец, у них менталитет другой, да и понимание хоккея. Вот ты попробуй улыбнись после проигранной игры тренерам, которые прошли советскую школу! С Ноланом по-другому. Всё равно было видно, что человек расстроен, тем более мы проиграли в его день рождения.
— Вы, кстати, обычно не пропускаете сборную.
— Скорее не понимаю, почему её нужно пропускать. Также не понимаю, почему нельзя по-человечески объяснить, что нужно «заткнуть» пустые места в составе, пока не приедут другие ребята. Иногда задумываешься о том, почему молодым ребятам не дают шанса. Например, парень забивает по четыре или пять голов, хотя в обороне играет не очень. Почему не дать шанса? Парень-то забивной. Конечно, обычно считается, что третье и четвёртое звенья не имеют столько времени и должны больше играть в обороне. Однако бывает так, что именно эти ребята нащупывают нить игры и решают игры.
Алексей Широков
Плей-офф НХЛ – это наглядный пример.
— Ваше звено, особенно связка с Ципулисом, на недавних проверочных играх с Чехией была лучшей.
— Почему лучшей? Нам просто больше везло, да и вообще мы с Мартиньшем много где отыграли. Играли в Жлобине весь сезон, в Риге.
— Да, есть такие парочки, которые сыгрываются.
— Вот и в «Динамо» было так, что Анкипанс заиграл с Госсой. Или наоборот. Уж не знаю, кто на кого так позитивно влияет.
— Но бывало, что Анкипанса Раутакаллио вообще на лёд не выпускал.
— Это уже другая линия. Не моя.
— Кстати о Риге. Контракт в «Динамо» на второй год вам не предложили. А вы же были капитаном рижского «Динамо» в первом сезоне.
— Ну, давай говорить откровенно. Прошло действительно много времени. Было несколько неприятных ситуаций с Юлиусом Шуплером. Играли у нас молодые парни, всегда переживали перед выходом на тренировку, потому что тренер был к ним необъективно суров. Вот я и заступился за них. Вторая ситуация была с менеджером по экипировке. Он очень рано приезжал на арену и затачивал 20 пар коньков, после чего садился и отдыхал. Конечно, он уже всё сделал и имел полное право сесть и отдохнуть. Наш же тренер ходил и бурчал, что тот ничем не занят. Ну, я и за него заступился – получил. Последнее было, наверное, гранью. Я выбыл с травмой плеча, и мне сказали, что нужно будет примерно четыре недели на восстановление. У команды был жуткий спад: пятое-шестое поражение подряд, и мне сказали выходить на лёд. В итоге делали постоянные уколы в больное место, и я играл на них. После одного из силовых у меня онемела рука, пропало периферическое зрение. Разобраться не мог, доктора ничего не находили.
Только спустя три года мне объяснили, что 3-4-й позвонок отвечает за периферическое зрение. Команда уехала на выезд без меня, дома я уже вышел на лёд на таблетках. Как-то мы смогли выиграть, однако пошли разговоры, что я не особо достоин капитанства. Конечно, может быть, я как-то влез не в своё дело, однако вышеперечисленное было мне непонятно. Потом пошли разговоры о том, что я не достоин быть капитаном, а я не был против. В этом же сезоне Озолиньш объединял «Динамо», команду.
— У вас с Озолиншем хорошие отношения?
— Не сказал бы, что дружеские. Однако вот эти два года это был человек, который поднимал ребят, мог сплотить их. Без него Риге будет намного тяжелее. А так он прирождённый капитан для «Динамо».
— А существовало ли в команде что-то вроде дедовщины?
— Не в том привычном значении этого слова. Скорее так, подшутить, подколоть. Был, конечно, случай с одним из защитников. Помню, подначивали Сотниекса двое ребят в команде. Я сказал ему, чтобы он отпор дал. В одном из матчей он Яшину как-то по рукам попал, потом так Галимова навстречу «принял», что тот на нашу скамейку меняться поехал. Тот на него удивлённо посмотрел, а у Сотниекса аж глаза налились! После этих случаев к нему пришла уверенность, и ребята от него отстали.
Вообще он тихий, приятный парень. Такой никогда просто так приносить негатив не будет. — Кроме «Динамо», которое играет в КХЛ, у вас в жизни было ещё одно «Динамо» — с пометкой «81».
Алексей Широков
— Да, оттуда у меня остался близкий друг, Андрей Апончик зовут. Команда создавалась специально для ребят 1981 года рождения. Так нас взяли в 1988 году, а развалилось всё в 1999-м, когда я перешёл в лиепайский «Металлург».
— Расскажете, как игралось в Хабаровске?
— Неужели Ципулис не рассказывал?
— Мы его не расспрашивали, его и так замучили вопросами о том, когда первую шайбу забьёт.
— Вот неужели никто не задумывался, почему он забить не мог? Странно, что никто не берёт в голову, почему Мартиньш за Хабаровск 12 шайб забросил, а в Риге не мог. О самом Хабаровске я вам скажу так: мне очень в российских городах нравится играть. Скажу, что это был один из лучших городов, в которых я играл.
— А почему вы отыграли только две игры в следующем сезоне за «Амур»?
— Поменялось руководство, состоялась кардинальная смена состава.
— Были сложности с переездами?
— Жене нервы немного потрепал, когда впервые в Хабаровск съездили. Вы представьте: человек никогда в России не был, а тут ещё и на другой край света прилетели. В неподходящее время ещё и свет отключался. Она и в Новокузнецке была, однако там одни заводы везде, и она себя плохо чувствовала.
— Кстати, туристы жалуются на гостиницы в Челябинске, Новокузнецке.
— Да, там гостиницы и правда не особо приятные.
— А чем вообще можно заняться в незнакомом городе?
— Вот в прошлом году я в Чехии был, и оставалось свободное время. Мы с одним из товарищей каждый понедельник садились в машину и
Алексей Широков
ехали из Брно в Братиславу, Вену и болтались по магазинам. У него жена баскетболистка, со мной же семьи в Чехии не было, вот мы и ходили по магазинам.
— Кино, наверное, много смотрите?
— Мне российские фильмы нравятся. Обычно это русская классика. Из новых картин тоже есть замечательные. «Мамы», например. Нравятся фильмы про афёры, американских как-то всё меньше и меньше хороших попадается. Из зарубежных фильмов понравились «Одиннадцать друзей Оушена», «Хаос», «Ограбление по-американски», «Ограбление по-итальянски».
— В Италию как вас занесло?
— Мне нужно было убежать куда-то, сменить обстановку. Нужен был какой-то рост, поэтому я сразу же согласился на одно предложение, сделанное мне немецким знакомым. Схватил Ринальда Дзервинскиса из «Динамо-81», и мы поехали рвать итальянскую элиту (смеётся). Мне там очень понравилось! Я бы туда с удовольствием вернулся после 35 лет, если здоровье позволит.
— Вы много где играли, а любимая страна осталась?
— Латвия.
— Почему?
— Люблю Латвию, Ригу! Да я вообще не представляю, как можно другую страну выбрать. Из городов мне ещё очень Санкт-Петербург нравится. Он напоминает мне Ригу – строениями, погодой, спокойствием. Я не люблю суету. Да и когда рядом воды нет, то как-то не по себе. А вообще, возвращаясь мыслями в Хабаровск, не могу не отметить, что там очень хорошо. Просыпаешься, и светит солнышко. Не мрачно зимой, а светит солнце, сугробов много, хочется чем-то заниматься, а не тоскливо закрывать занавесками окно. А вообще если говорить о погоде, то с Усть-Каменогорском вообще ничто не сравнится! Мало того что в Устинке я получил удовольствие от игры и общения в коллективе, так ещё и все условия в клубе для Высшей лиги находятся на очень высоком уровне. Возвращаясь к прекрасной погоде, вспомнил рыбалку, в конце концов!
— Любите рыбачить?
— Да я вообще, считай, браконьер (смеётся). Строга, сети! Говорят, что правильные люди живут по правилам, а неправильные ими правят и определяют, что правильно. Исходя из этого, считаю, что правила нужны для того, чтобы их нарушать.
— Многие рыбачить любят, однако не едят свой улов. Это про вас?
— Нет. Любимое блюдо, наверное, это малосольный лосось и икра, а также копчёный угорь, которого часто готовит мой отец. Из необычного я люблю конину. Сейчас я пожил в Казахстане и попробовал казы. Мясо высшего класса, действительно. Казы обычно едят с салом, но жир конский не такой, как свиной. Вообще конину есть можно, как колбасу.
— Раз речь зашла о любимом, давайте и про фаворита среди автомобилей поговорим.
— Любимые автомобили – это Мерседес CLS и «семёрка» БМВ. Я тебе так скажу: никакая другая марка даже рядом с БМВ не стоит.
— За НХЛ следите? Какая команда нравилась в детстве?
— До 1994 года мы слабо знали о такой лиге. Единственное, что помню – это карточки! Что интересно, выбирал те команды, где присутствовал бордовый цвет. Сейчас и не объяснишь. Помню, что «Анахайм» только появился, и даже фильм сняли. Может быть, даже из-за фильма эта команда немного приглянулась. А потом, когда мы ездили в Америку в 1993-1994 годах, среди фаворитов кроме «Анахайма» были такие команды, как «Колорадо Эвеланш» и «Сан-Хосе Шаркс». Потому что следили за Макаровым, Ларионовым и Озолиньшем.
— А свой фаворит был?
— Да, Клод Лемье и Кларк из «Торонто». Мне нравилось, как они играли – праворукие, да ещё забивали, бились, где-то дрались. Одно время мне Каменский очень нравился.
— Многим хочется вас видеть в КХЛ. Нет планов вернуться?
— Думаю, что в этом мы сходимся (улыбается). Вообще в КХЛ существует одна серьёзная вещь: уже три года не могут принять закон о том, что те, кто родился до 1991 года в СССР, не считаются легионерами. Это было бы хорошо для белорусов, латышей, казахов. Очень сложный момент, но очень хочется, чтобы этому всё-таки уделили внимание.
Алексей Широков с автором Елизоветой Алферьевой