Ссылки на предыдущие части:
ИГРА ПЕРВАЯ. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВХА
ВХА: от рассвета до заката
ВХА на пике славы
Блеск и нищета ВХА
ИГРА ВТОРАЯ. ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ
Про Суперсерию-74 написано намного меньше книг, снято меньше фильмов, что, кстати, объяснимо – книги-то, в основном, канадского авторства, а канадцы ведь тогда проиграли. Кроме того, Всемирная хоккейная ассоциация, собравшая сборную Канады в 1974 году, в 1979-м отдала концы, и болельщики, родившиеся после этой даты, имеют весьма смутное представление о ВХА. В самом деле, в наши дни довольно сложно вообразить, что к моменту начала второй суперсерии существовала лига столь же могущественная, как НХЛ.
Впрочем, «столь же могущественная» – это известное преувеличение. Она конкурировала с НХЛ, да и довольно успешно на первых порах, но вот как раз с могуществом были проблемы. Клубы терпели убытки, телевидение практически игнорировало
Сборная Канады
матчи команд ВХА. Учредители лиги предполагали и даже закладывались на то, что в первые годы её существования (свой стартовый чемпионат ВХА провела в сезоне-1972/73) финансовый баланс будет отрицательным и придётся переживать трудности роста. Но этот «рост» был заметным, требовались усилия, чтобы его продолжить, и именно эта мотивация подвигла руководство ВХА на новый вызов Советскому Союзу как хоккейной супердержаве. Вторая Суперсерия должна была, прежде всего, обеспечить хорошую прибыль, а во-вторых – показать, что сборная звёзд ВХА ни в чём не уступает, а то и превосходит звёздную сборную НХЛ, которая в серии с Советами добилась итоговой победы лишь на последних секундах последнего матча.
В СССР, кстати, не особо признавали то поражение 1972 года. Официальная позиция заключалась в том, что, хоть канадцы и одержали на одну победу больше, но забили меньше шайб, а это-де определяющий момент. Не избалованные играми плей-офф (до стольких-то побед), советские зрители версию приняли, так что никаких реваншистских настроений среди болельщиков не было. Просто было интересно. «Хоккей на высшем уровне» (так называлась книга Кена Драйдена о Суперсерии-72) захватил умы по обе стороны Гринвичского меридиана, и люди жаждали продолжения.
Возможно, поэтому положительный ответ на новый канадский вызов последовал довольно быстро. Тому способствовало и заметное потепление в политических отношениях Востока и Запада. Отставка 37-го президента США Ричарда Никсона, вызванная Уотергейтским скандалом, не изменила внешнеполитического курса американского правительства. Новым президентом как раз в августе 1974-го стал Джеральд Форд, работавший до этого в связке с Никсоном (на посту вице-президента), а Генри Киссинджер сохранил пост госсекретаря. Киссинджер играл доминирующую роль в определении внешней политики, был инициатором и идеологом разрядки международной напряжённости. И хотя одним из первых публичных заявлений Форда на посту президента был протест против создания Советским Союзом военно-морской базы в Сомали, общий вектор остался прежним. Политика Форда – Киссинджера способствовала скорейшему (в 1975 году) подписанию Хельсинских соглашений.
Суперсерия-1974. Острый момент у ворот канадского вратаря Джерри Чиперсаво
Что же до канадского премьера Поля Эллиота Трюдо, «крёстного отца» первой Суперсерии (он совершил символическое вбрасывание в монреальском матче открытия), он был давним сторонником контактов с Советами. Джон Леннон говорил про него (у Трюдо было прозвище «канадский битл»): «Если бы все политики были, как м-р Трюдо, на планете наступил бы мир». После визита в СССР ещё в 50-е годы Трюдо некоторое время был невъездным на территорию США, а ФБР завело на него дело, в котором он рекомендовался как «канадский Кастро». В организации серии 1974
Суперсерия-1974
года премьер-министр принимал уже куда меньшее участие, но, разумеется, горячо одобрял её проведение.
Вообще, строго говоря, спортивные контакты социалистического и капиталистического миров опережали своё время. Не говоря об «общем» участии в официальных турнирах (Олимпиадах, чемпионатах мира), существовали и контакты «неофициальные», даже в разгар холодной войны. Скажем, легкоатлетические матчи сборных СССР и США – так называемые «Матчи гигантов» – проводились ежегодно (за редким исключением), начиная с 1958 года. Советские хоккеисты начали регулярно ездить в Канаду во второй половине 60-х. 1972 год открыл эпоху встреч с профессионалами.
Название «Суперсерия» – как идиома, устойчивое выражение – появилось несколько позже, во время клубного американо-канадского турне ЦСКА и «Крыльев Советов» на рубеже 1975-76 годов. Серии-72 и -74 в Америке именовались «Саммит сериз». «Саммит», как «разрядка» или «ОСВ-1», – слово, которые столь же прочно закрепились в лексиконе людей брежневской эпохи, как и «перестройка» с «ускорением» вошли без перевода в другие языки мира при Михаиле Горбачёве. В репортажах Николая Озерова о тех играх было немало политических аналогий. «Развеять миф о непобедимости канадских профессионалов» – не что иное, как аллюзия политического клише «развеем миф о советской угрозе». Репортажи эти, к сожалению, не сохранились в отечественных телеархивах. Всё то, что мы смотрим сейчас – на дисках или в Интернете – это записи из архивов Музея хоккейной славы в Торонто. Русскоязычное озвучание сделано уже в наши дни. Мне самому как работнику канала «НТВ+Спорт – Классика» приходилось «комментировать» некоторые из тех исторических игр СССР – Канада.
Суперсерия-1974. Марк и Горди Хоу
Наименование «сборная Канады», кстати, было дискуссионным. Процент американских игроков в двух лигах (НХЛ, ВХА) был ничтожно мал (5-7), но он был, во-первых, а во-вторых, с момента образования ВХА начал расти. Скажем, Марк Хоу родился, как и его брат Марти, в Детройте и играл, уже в отличие от брата, за сборную США на Зимней Олимпиаде-72 в Саппоро. Ему было тогда всего 16 лет, и он стал самым юным хоккеистом, завоёвывавшим когда-либо олимпийскую медаль. Из соображений поднятия собственного престижа Всемирная хоккейная ассоциация была не прочь именовать команду «сборной Всех звёзд ВХА». Однако канадский патриотизм возобладал, и на свитерах хоккеистов всё-таки появилась надпись «Канада». Правда, сзади, над номером, там, где сейчас указывается фамилия игрока, располагалась маленькая оговорка – «Интернэшнл».
Одним из самых больших энтузиастов проведения серии был Бобби Халл. Он не был включён в состав сборной НХЛ 1972 года (поскольку к тому времени успел подписать контракт с клубом ВХА «Виннипег Джетс»), а
Суперсерия-1974. Владислав Третьяк
сыграть с Советами очень хотел. К осени 74-го это желание только усилилось. Вообще отношение к советскому хоккею сильно поменялось. Если в 72-м тональность общественного мнения была на уровне «мы-съедим-их-сырыми», в 74-м сборную СССР воспринимали уже как уважаемого и, как минимум, равного соперника. Что, кстати, проявилось с самого начала серии и на бытовом уровне. «Русских гостей» поселили в Квебек-Сити в пятизвёздочном «Хилтоне», а на тренировки и игру в «Колизеум» они ездили с мотоциклетным эскортом по «зелёной улице». Увидеть самое первое занятие сборной СССР на квебекском льду пришёл полный зал, были среди зрителей и игроки сборной ВХА с Халлом во главе. Билеты же на матчи канадской части серии были распроданы за несколько месяцев до её начала. В Квебеке они разыгрывались в лотерею – за мизерный шанс получить пропуск на игру люди платили по два доллара, не такие уж маленькие по тем временам деньги. Из двух миллионов (!) купивших лотерейный билет попали на матч только 15 тысяч. В Виннипеге десятидолларовые билеты шли с рук перед игрой за 20 номиналов.
Старшим тренером канадской (мы уж и будем именовать её именно так) сборной был назначен Уильям Хинки Харрис. Он был неплохо знаком с европейским, в том числе с советским хоккеем. Трёхкратный обладатель Кубка Стэнли в составе «Торонто Мэйпл Лифс», в конце своей карьеры (в декабре 69-го) он сыграл за команду Канады на московском «Призе „Известий“. Канадские любители заняли там второе место и были единственными, кто не проиграл победителю, сборной СССР: ничья 2:2. За советскую команду играли 11 будущих участников Суперсерии-74.
Тренерскую деятельность Харрис начал тоже в Европе. В сезоне-71/72 он возглавлял национальную сборную Швеции и на Олимпиаде в Саппоро, хоть шведы и остались без медалей, снова сыграл вничью с Советами (3:3). Перед суперсерией-72, зная о сопернике отнюдь не понаслышке, он одним из немногих предрекал равную борьбу и почти точно предсказал исход серии. В первый год существования ВХА его позвали работать с клубом „Оттава Нэшнлз“, который затем переехал в Торонто. Так что к моменту, когда Харрису пришлось на высшем тренерском уровне противостоять сборной СССР, он слыл уже вполне серьёзным, хоть и молодым (39 лет) специалистом. И к тому же, знатоком и ярым приверженцем советского игрового стиля. Его даже прозвали в Канаде „русским студентом“.
Суперсерия-1974. Канадские болельщики
Про сборную, им собранную (а в неё вошли действительно лучшие хоккеисты ВХА), канадские газеты писали, что по подбору исполнителей она ничуть не уступает команде 1972 года. А по количеству звёзд – даже превосходит её. Это к вопросу о сравнении качества хоккея в 72-м и 74-м. Мы не будем ничего утверждать категорично – теперь при помощи Интернета каждый может сам посмотреть (или пересмотреть) эти матчи и сделать собственные выводы. Если мне как болельщику позволительно иметь свою точку зрения, скажу, что канадская часть серии мне больше понравилась 1974 года, а московская – 1972-го. Этому суждению я могу привести и рациональное объяснение, но о нём позже.
У канадцев в составе было три участника Суперсерии-72: Пол Хендерсон, забросивший тогда три победные шайбы в трёх последних матчах, Фрэнк Маховлич и защитник Пэт Стэплтон. В ВХА, а конкретно – в клуб „Ванкувер Блэйзерз“, звали и Фила Эспозито, но тот отказался наотрез. Зато другие выдающиеся лица НХЛ к тому времени уже перешли в новую лигу и, естественно, появились в команде Билла Харриса: Жан-Клод Трамбле, Джерри Чиверс и другие. В 1973 году благодаря ВХА вернулся в большой хоккей после двухлетнего простоя Гордон Хоу, он же – Мистер Хоккей, он же – Мистер Железный Локоть. Он выходил на лёд уже абсолютно седым, зато выходил вместе со своими сыновьями, которым к началу серии было 20 (старшему – Марти) и 19 лет. Вообще же команда у Харриса получилась очень возрастной: Хоу-старшему стукнуло уже 46 лет, Ральфу Бэкстрёму исполнилось 37 накануне второго матча, 36 было Джону Маккензи, по 35 – Халлу и Трамбле, по
Александр Якушев
34 – Стэплтону и Чиверсу. Для сравнения, самый старший из игроков сборной СССР – её капитан Борис Михайлов – начинал серию, ещё не достигнув своего 30-летия. Правда, нужно заметить, что и хоккейный век игрока в Советском Союзе был тогда несравнимо короче.
Советская команда по сравнению с 1972 годом изменилась не более чем на треть. У неё был новый старший тренер – Борис Павлович Кулагин. Ирония хоккейной истории – всю жизнь сыграть на таком уровне с профессионалами мечтал Анатолий Тарасов, а реализовали мечту два тренера, которые, если и не были его антагонистами, то, по крайней мере, много с ним воевали – Всеволод Бобров и Борис Кулагин, проработавший, кстати, бок о бок с Тарасовым десять лет в ЦСКА. В Суперсерии-72 Кулагин был помощником Боброва, а летом 74-го его назначили главным, после того как Бобров поругался с курировавшими сборную „ответственными работниками“. Для Кулагина Суперсерия против звёзд ВХА стала, по сути, дебютом самостоятельной работы со сборной. Но назначение выглядело вполне оправданным: в сезоне-73/74 кулагинские „Крылья Советов“ сенсационно стали чемпионами СССР, опередив тарасовский ЦСКА на 11 очков и выиграв у него три матча из четырёх, а заодно взяли и Кубок. Вместе с Кулагиным готовили сборную к серии Константин Локтев и Владимир Юрзинов.
Впервые в жизни сыграли с канадскими профи (реально выходили на лёд) девять человек. Правда, пятеро из них провели всего по одному матчу. Кулагин с самого начала обещал, что сыграют все, кто был включён в заявку, но на массовую ротацию состава (в отличие от Харриса) не решался до тех пор, пока судьба серии оставалась неясной. Никогда в национальной команде не было такого широкого представительства „Крыльев Советов“ – целых 10 игроков. Не говоря о том, что центрфорвард первого звена ЦСКА и сборной Владимир Петров тоже ведь изначально был воспитанником сетуньского клуба. Столько же – 10 человек – представляли ЦСКА, и 7 – другие команды.
Я не буду подробно описывать ход всех восьми встреч (опять же – лучше их посмотреть), но остановлюсь на некоторых деталях, а также особенностях командной тактики. Иными словами, на тех моментах, которые были восприняты одной из противоборствующих сторон как интересные новинки, взятые впоследствии на вооружение и способствовавшие хоккейной эклектике, то есть сближению и смешению игровых стилей. Не будь их, мы бы не говорили о тех матчах как об исторических.
Продолжение следует.