«НЕ ТОМУ МЫ УЧИМ ДЕТЕЙ»
– Летом вы ездили на Олимпиаду в Лондоне. Какие соревнования удалось посетить?
– Ходил на прыжки с трёхметровой вышки, где наш Илья Захаров выиграл золото, и на женский гандбольный матч Черногория – Испания. В Лондоне была отличная атмосфера, собирались полные стадионы. Ещё мы были на ледовом шоу Ильи Авербуха. Мне было так жалко наших фигуристов. Лёд оказался в таком безобразном состоянии, что не передать. При этом шоу получилось великолепным, ну это и понятно, выступали же мастера высокого класса. Мы с женой и детьми остались в восторге. В целом же с удовольствием следил за всей Олимпиадой.
– Не обидно за многих спортсменов, к которым приковано пристальное внимание лишь раз в четыре года?
– Это немного неправильно. Спортсмены – это цвет нации. Люди, которые выигрывают медали, известны всему миру. Возьмём Евгения Малкина. Его знают и у нас в России, и в Европе, и в Северной Америке. А теперь возьмём любую нашу поп-звезду, которую знают только в России и больше нигде. И эту звезду мы намного чаще видим по телевизору, чем любого спортсмена. Мне кажется, что у нас неправильно расставлены акценты: не тому мы учим детей. Через СМИ мы должны проповедовать спорт, рассказывать о спортсменах, которые ведут здоровый образ жизни, стремятся к высоким целям, придерживаются определённых ценностей и идеалов.
Илья Брызгалов
Вот такая нужна пропаганда! Почему бы в канун Олимпиады вместо лучшей десятки поп-хитов не показывать репортажи о наших атлетах, рассказывать, как они готовятся к главному турниру, из каких они городов, как пришли в спорт? Надо знакомить людей со спортсменами, чтобы они знали, за кого болеют. Мы гордились и радовались, когда кто-то из наших побеждал, но мы даже не знали, что это за человек и откуда он родом.
– Могли бы себя представить в другом виде спорте?
– Я люблю все виды спорта, но больше предпочитаю игровые: баскетбол, гандбол, футбол.
– Оттого что в игровых видах спорта есть команда, коллектив?
– Конечно, это важно. Помните песню Гурченко «Команда молодости нашей»? Когда всё время находишься в коллективе, уже не можешь без чувства плеча товарища, готового прийти на помощь. Атмосфера в раздевалке – это непередаваемое ощущение: шутки, разговоры, истории. Когда люди заканчивают играть, именно этого командного духа больше всего не хватает.
– Но тут другая сторона медали: например, вратарь старается, ловит всё, что можно, а команда не забивает. Он проводит матч хорошо, а команда его проваливает. В индивидуальных видах спорта такое исключено…
– Согласен, в индивидуальных каждый борется сам за себя, а в игровых… На то мы и команда: бывает, у полевых игра не идёт, тогда вратарь должен выручать, дать партнёрам шанс на победу. И наоборот, если у вратарей не складывается, команда ложится под шайбу, забивает много голов и побеждает.
– По ходу прошлого сезона часто возникали такие ситуации?
– Конечно, случалось, что у команды не шло, случалось – у меня. Тогда команда старалась всячески меня поддержать, ребята забивали много голов. Мы и со счётом 6:5 побеждали.
Илья Брызгалов
«МНЕ БЛИЗКИ ИДЕИ СОКРАТА»
– Какой главный урок вы вынесли из прошлого сезона?
– Меньше реагировать на мнение людей. «Филадельфия» уже 37 лет не выигрывала Кубок Стэнли. В городе очень страстно относятся ко всем командам, будь то «Флайерс» или «Иглс». Ужасно любят спорт и ждут побед, в первую очередь от нашей команды, хоккей для Филадельфии – это всё. А пресса статьями и высказываниями нагнетает излишнюю нервозность. Волей-неволей это сказывается на игроках. Нельзя абстрагироваться, потому что всё время говорят о хоккее. Это выбивает из колеи: начинаешь задумываться: «А всё ли я делаю правильно? Где я должен играть лучше?». Таким образом, создаёшь ещё больше давления на себя. Мы понимаем, что болельщики ждут результат. Если команда выиграет Кубок Стэнли – станет легендой: всем памятники перед дворцом поставят. Такую страсть и любовь к команде редко где встретишь. Но там есть и другая крайность: или тебя любят до безумия, или на тебе сорвут всю злость. От любви до ненависти – один шаг. Сегодня они провожают криками «Буууу», а на следующий день аплодируют, стоя всем стадионом.
– Знаю, что пару раз, после того как вас признавали лучшим игроков матча, вы не выезжали на круг почёта. Вы обиделись тогда на болельщиков за их подобное поведение?
– Нет-нет (смеётся). Я просто на радости скорее убегал в раздевалку. Скажу так, по сравнению с «Финиксом» мне поначалу было немного неуютно. Я попал совсем в другую атмосферу, где хоккей очень значим для людей, а реакция болельщиков неоднозначная. Мне надо было к этому привыкнуть и осознать. При этом повторюсь, что болельщики справедливы.
— В России игроков после матчей часто ждут дети и просят клюшки. В НХЛ наверняка то же самое. Часто отдаёте им?
— Когда спрашивают – всегда. У меня был случай, когда я в одном интервью сказал, что не поеду в «Виннипег», потому что там холодно. Мы приехали туда играть, и один мальчик держал плакат: «Брызгалов бу».
Илья Брызгалов
Я увидел это на разминке. После её окончания позвал мальчика и отдал ему клюшку. Так вот, в течение матча я этот плакат не видел. Потом в «Филадельфию» пришло письмо с выражением благодарности от отца и сына. В принципе, детская радость – это главное, что есть в жизни. Мы должны делать всё, чтобы дети росли счастливыми и радостными, чтобы мы слышали их смех.
– С прессой у вас сложились особые отношения. Можно ли в НХЛ не общаться с журналистами?
– Нет. Если такое происходит, журналисты звонят в лигу. После чего в клубе мне говорят: «Илья, надо разговаривать. Иначе нас оштрафуют». Поэтому мне бывает и не очень хочется с ними общаться, но от этой обязанности никуда не деться.
– Вы их буквально шокировали рассказом о наших собаках Белке и Стрелке, которые летали в космос. Почему это вызвало такой резонанс?
– Забавная история приключилась. Я шёл с тренировки, а журналисты стояли у раздевалки. Я им сказал, что переоденусь и поговорю с ними. Они стали говорить со мной о космосе. Это было без микрофонов, без камер и диктофонов, простое общение. Я им и говорю: «Вы знаете, что в космосе первыми побывали две собаки — Белка и Стрелка». Они засмеялись, наверное, подумали, что я пошутил. Я переоделся, вернулся к ним, и начались официальные интервью о хоккее. А на следующий день вышли статьи, где не было ни слова о хоккее, а история о Белке и Стрелке. С этой прессой нельзя поговорить просто по-человечески, потому что завтра всё это будет на первой полосе.
– Они, получается, не знали про собак, раз это всех так удивило?
– Да, они крайне удивились. Я им ещё сказал тогда: «Ну, раз не верите, зайдите в Интернет и посмотрите там».
– Почему они вообще с вами постоянно затрагивают тему космоса и Вселенной? Ещё и прозвище вам дали «Мистер Вселенная»…
– Эта тема их интересует. Я как-то в интервью сказал, что интересуюсь устройством Вселенной, космическими процессами. И пресса ухватилась за это.
– А с партнёрами по команде можете поговорить об устройстве Вселенной или философии?
– Нет. Может, они и знают что-то, но мне кажется, не углубляются в такие вопросы.
– Увлечение философией – редкость для хоккеиста. Как к этому пришли?
– Ещё в подростковом возрасте почувствовал тягу к этому. Начал читать книжки. Особенно люблю античную философию: Сократ, Платон, Аристотель. Хотя читал и Плутарха, и Конфуция. Но идеи Сократа мне ближе всего, особенно его рассуждения с софистами. Философия – такая вещь, где можно доказать, что это белое, но произошло из черного.
– Судьба Сократа, поплатившегося жизнью за свои высказывания, оказалась печальной…
– Как говорили, «Платон мне друг, но истина дороже». Хотя это и слова Аристотеля.
Илья Брызгалов
«КАЛИФОРНИЯ – ЛУЧШИЙ ШТАТ»
– Филадельфия уже стала для вас домом?
– Да, я уже купил там дом. В клубе всё хорошо, великолепно организовано. Все в городе, начиная от владельцев команды, больны хоккеем.
– Нелюбовью к «Питтсбургу» уже прониклись?
– Нет, ни к «Питтсбургу», ни к «Рейнджерс». Я стараюсь избегать таких чувств.
– Даже во время плей-офф, когда все 20 тысяч болельщиков кричат, вас не охватывает чувство, что надо раздавить «Питтсбург»?
– Ну, у нас была задача выигрывать. И мы просто старались играть и пройти в следующий раунд.
– Скучаете по чему-то, что у вас было в Аризоне и в Калифорнии?
– По погоде. Калифорния – это вообще особенный штат, лучший в США. Там великолепная погода, инфраструктура. Это совсем другая Америка. Что касается Аризоны, то там очень тихо, спокойно. Очень размеренная жизнь.
Илья Брызгалов
Хотя город развивается быстро.
– Хоккей там, говорят, не очень популярен?
– Проблема в том, что арена «Финикса» находится далеко от города – в 40 минутах езды без пробок от хороших районов, где живут люди, которые могут позволить себе билеты на хоккей. Игры проходят вечером, а хоккей в США – это семейный отдых, туда ходят обычно с детьми. Сами понимаете, если им на следующий день рано вставать в школу, далеко не все родители повезут их на матч. Это одна из причин, почему не заполняется стадион.
– Летом нервничали из-за возможного локаута?
– Нет. Я старался заниматься своими делами. У нас работала школа вратарей Брызгалова в Уфе и в Казани. Как я мог повлиять на ситуацию с локаутом? Я могу лишь высказать своё мнение профсоюзу игроков, но не думаю, что оно кардинально что-то изменит. Я всего лишь один из участников. Понимал, что если сезона не будет и произойдёт повторение ситуации 2004/2005 годов, буду готов рассмотреть предложения из КХЛ.
– Раз уж вы упомянули мастер-класс, в Уфе один мальчик спросил, не волнуетесь ли вы перед матчами. Вы ответили: «Нет, не на корову же играем». Вы действительно так к этому относитесь?
– Волнения нет. Единственная проблема – когда сам начинаешь себя загонять, думать, что ты должен играть лучше. Да, ты обязан выполнять свою работу хорошо, но когда помимо существующего давления от тренерского штаба, хозяев команды, болельщиков, начинаешь на себя давить сам – делаешь лишь хуже. А когда ты зажат и напряжён, хорошо сыграть не получится. Надо отбрасывать все мысли и просто играть …
– … не на корову же.
– Да (смеётся). Что бы ни случилось, корова останется и молоко завтра будет.
Илья Брызгалов