В своё время он поиграл в командах семи североамериканских лиг, включая ВХА и НХЛ, а закончив карьеру игрока, переквалифицировался в арбитра. На новом поприще Пол Стюарт стал поистине легендой, проведя в НХЛ более тысячи матчей.
Известен он ещё и тем, что выиграл величайшую битву своей жизни за пределами ледовой площадки — победил рак. Поэтому вас не удивит, что наш разговор начался с вопроса о здоровье моего собеседника
— Как вы себя чувствуете?
— Очень хорошо, спасибо. Два года назад у меня была опухоль мозга, но я смог победить её и, к счастью, продолжаю играть в хоккей. Вот сейчас смог встретиться со своими старыми друзьями здесь, в Санкт-Петербурге, в этом прекрасном городе.
— Вот и замечательно. Давайте тогда предадимся воспоминаниям. Как, в 30 лет закончив карьеру игрока, вы стали арбитром?
— Я просто понял, что по-прежнему хочу быть частью игры. Я могу участвовать в процессе, стоять на коньках и чувствовать себя молодым. К тому же мой отец и дед были арбитрами: дед судил матчи НХЛ, а отец работал на играх команд американских колледжей. Кроме того, сам я нарушал все возможные правила, будучи игроком, так что знал, кого и за что надо наказывать.
— Тяжело ли быть арбитром НХЛ?
— Если ты нашёл себе работу, на которой не надо вкалывать, то это не работа. Мне повезло — я получаю огромное удовольствие от того, что делаю. Для меня всегда было важно отношение игроков и болельщиков, их уважение. Я стараюсь отплачивать им тем же, и люди знают, что лёд — моя самая большая страсть.
— Но вы начинаете по-другому смотреть на игру, ведь у вас теперь другие задачи?
— Нужно понимать, через что проходят хоккеисты, отдавать себе отчёт в том, что они готовы сделать всё для победы. Судья должен быть уверен в том, что действует честно по отношению к обеим командам. Конечно, главная вещь здесь — безопасность. С другой стороны, самый быстрый способ доставить удовольствие болельщикам — позволить шайбе постоянно быть в игре. Если она непрерывно в движении, то вы получаете больше бросков,
Пол Стюарт (справа)
силовой борьбы, голов — настоящее зрелище. Люди платят за то, чтобы увидеть шоу, интересную игру. Задача судьи — помочь игрокам показать все свои возможности и таланты.
— Практикуется ли общение судьи с хоккеистами перед матчем?
— Да, в начале, когда необходимо объяснить игрокам изменения в правилах. Прежде всего надо дать хоккеистам понять, что ты будешь на страже наиболее важных правил, например тех, которые касаются ударов в голову, ударов сзади. Для меня важно, чтобы хоккеисты знали, что я слежу за их игрой и стараюсь помочь им играть лучше. Думаю, что, когда я сужу, игроки знают: чем жёстче они играют, тем лучше.
— К звёздам НХЛ было особое отношение?
— Нет, на льду все одинаковы. Только с таким подходом ты завоюешь уважение игроков и болельщиков. Я всегда судил одинаково, вне зависимости от того, кто выходил на лёд.
— Но хотя бы против Гретцки просили не играть жёстко?
— Моя первая же неделя в НХЛ выдалась сумасшедшей. Я судил матч в среду вечером в Нью-Йорке — меня достал Стив Айзерман, и я выгнал его со льда. В четверг практически то же самое сделал Уэйн Гретцки — я выгнал его со льда. В субботу почти то же самое сделал Марио Лемье — я выгнал его со льда. Вот такой хет-трик я сделал на той неделе. Они нарушали правила, причём делали это очень грубо, за что я их справедливо удалил, несмотря на их звёздность. Да если бы президент США так же нарушил правила на льду, я бы тоже его выгнал.
— Как вам сегодняшняя НХЛ?
— Сейчас игра стала быстрее. В моё время в каждой команде были от силы три-четыре человека, которые могли ударить по шайбе, а сейчас это могут все, включая голкиперов. Игра стала быстрее, хоккеисты лучше физически развиты. Из-за этого и травмы стали серьёзнее, поэтому судьям важно внимательно смотреть за происходящим, чтобы игра оставалась безопасной. Последнее, чего хочется арбитру, — допустить травму, которая не позволит игроку продолжить его карьеру.
— Когда было легче работать арбитру: тогда или сейчас?
— Отличие между игроками прошлых лет и нынешними — их габариты. Сейчас игроки намного больше. Раньше игрок ростом 1 метр 80 см считался большим парнем, сейчас же на льду мы часто видим ребят под два метра. Они быстро перемещаются, проводят силовые приёмы, отсюда больше травматизма. Раньше, мне кажется, судить было проще — игра проходила в основном на льду. А сейчас большая часть игры проводится у бортов. Игр намного больше, хоккеисты не всегда успевают отдохнуть, отсюда много травм, потому что уставшие игроки становятся менее внимательными. В наше время матчей было меньше, и, мне кажется, было веселее. С другой стороны, я понимаю, что НХЛ — это бизнес, где необходимо зарабатывать деньги, и это тоже неплохо.
— Бывали ли у вас когда-нибудь проблемы с игроками, конфликты? Может, кто-то вас особенно резко критиковал?
— Я ни к чему подобному никогда не прислушиваюсь. И игроки не докучали мне, зная, что я не обращаю на это внимания. Кто бы там ни был — Гретцки, Горди Хоу, Лемье, Скотти Боумэн, Фетисов — они не трогали меня, потому что знали: я всегда сужу честно. Мне всё равно, кто выиграет, я всегда думаю о своей репутации и стараюсь не утратить то уважение, которое мне удалось завоевать.
Алексей Жамнов (слева) и игроки «Чикаго» поздравляют Пола Стюарта с 1000-м матчем в НХЛ
— Но в матчах плей-офф страсти неизбежно накаляются по сравнению с регулярным чемпионатом?
— Да, и это логично. Во-первых, матчей плей-офф меньше, и любое решение судьи может повлиять на результат не только конкретной встречи, но и серии. Для судьи важно сосредоточиться на игре и не думать ни о чём другом, представить, что он судит две детские команды: просто следить за шайбой и за игроками. Кстати, сами хоккеисты себя ведут во время плей-офф значительно лучше — они не настолько глупы, чтобы получать нелепые удаления и подводить команду. В общем, игроки больше идут на контакт с судьями. Во-вторых, на матчах плей-офф больше телевидения и прессы — больше глаз следят за тобой, отмечают все ошибки, реальные и мнимые, поэтому больше давления на судью и с этой стороны.
— Тренеры часто что-то кричат арбитру?
— Да, они стараются повлиять на работу рефери. Мне это даже кажется интересным, потому что я 20 лет в НХЛ, работал с такими людьми, как Скотти Боумэн, Майк Киннан, Пэт Куинн и другие. За карьеру арбитра я лишь четырежды оштрафовал тренеров за неспортивное поведение, и в трёх случаях это были люди, с которыми я раньше играл. Арбитр не должен поддаваться влиянию тренеров. Все понимают: твоя работа — тренировать, моя — судить, и мы должны уважать друг друга. Я любил спрашивать тренеров: я буду здесь после матча, а вот где будешь ты?
— С какой командой тяжелее всего работать было?
— Как правило, особенно тяжёлыми были матчи «Детройта». Однажды его капитан Стив Айзерман кинул в меня бутылку воды за две минуты до конца игры. Я подъехал к скамейке и спросил Скотти Боумэна, какие в его команде четыре лучших игрока. Он спросил: «Ты это к чему?» «К тому, — ответил я, — что эти четверо остаются, а все остальные уходят в раздевалку». В общем, Детройт был самой сложной командой для меня. Интересно, что только с двумя его игроками я бы с удовольствием пообщался — с Ларионовым и Фетисовым.
— А с Филадельфией было тяжело?
— Нет, я когда-то играл против «Флайерс» и Бобби Кларка. Он всегда хотел запугать меня, но знал, что не может этого сделать. Люди знали, что я крепкий парень и не боюсь их, так что я заслужил их уважение. Кроме того, жители Филадельфии, как и Бостона, любят жёсткий хоккей. Во всей лиге люди знают, какой хоккей я люблю и что ожидаю увидеть на льду, так что все приспособились. Вообще у меня были неплохие отношения с тафгаями. Каспарайтис, например, мне нравился. Он не был отморозком, я всегда говорил ему: «Ненавижу удалять тебя, но ты сейчас отправишься в штрафной бокс, а потом я тебя покормлю ужином».
— Значит, вы нормально относитесь к дракам?
— В целом да, но надо заметить, что драки немного изменились. Я не думаю, что игроки сегодня действительно испытывают неприязнь друг к другу, это больше похоже на постановочные бои. Они выходят со
Пол Стюарт
скамейки, сбрасывают краги, хотя при этом не сделали ничего такого, за что можно было бы биться. Я не совсем понимаю, для чего они это делают. Вот я дрался, когда мне не нравилось, что соперники грязно сыграли против моего партнёра по команде, её лидера. Именно поэтому я хотел драться и дрался. А сейчас многие дерутся просто так, это я не совсем понимаю.
— На матчах «Калгари» и «Эдмонтона» удавалось работать?
— Да, я много работал на их матчах. Шии, Максорли, Семенко — у этих ребят никогда не было проблем с тем, чтобы подраться. И они не уходили со льда вместе с командой.
— Как вообще должен вести себя арбитр в наиболее напряжённых матчах?
— Нужно поговорить с игроками. Подъехать к ним и объяснить: вы можете играть три на три или пять на пять — это зависит от вас, ребята, потому что я могу всех загнать на скамейку для штрафников. Между официантом в ресторане и судьёй нет никакой разницы — я могу рассадить вас и за столами, и на скамейке, решать вам.
В особо тяжёлых случаях нужно провести грань, сказать им: хорошо, на что-то я могу закрыть глаза, а на что-то — уже нет. Судьям необходимо наладить общение с этими игроками, дать им понять, что вы в том числе оберегаете и их самих, а не просто преследуете их, потому что они тафгаи. Кроме того, они должны чувствовать, что вы относитесь к ним с уважением. Пусть играют, пока играют.
Я всегда разговариваю с хоккеистами. Они говорят мне: он ударил меня клюшкой. Я отвечаю: ты в порядке — так ударь его тоже, будет по-честному, играйте дальше. Думаю, что игроки уважают это. Понимаете, важна игра. Сколько бы человек ни зарабатывал, единственное, что для него важно на льду, — это шайба и возможность играть. Постоянно движущаяся шайба — лучший друг судьи. Когда шайба останавливается — всё.
— Порой говорят, что хоккей превращается в фигурное катание.
— Конечно, многие верят, что раньше игроки и хоккей были лучше. Но сейчас играет большое количество талантливых, сильных ребят, множество тафгаев. Я не думаю, что игра изменилась к худшему, просто она эволюционировала. И мы вместе с ней. Сейчас многие делают такие вещи, которые раньше были невозможны. Я могу сравнить любую европейскую команду с великими канадскими командами прошлого — сейчас все могут кататься. Кроме того, хоккей стал международным, мировым видом спорта. Русские после Второй мировой войны всерьёз занялись хоккеем и год от года играли лучше и лучше. Шведы, финны развились, датчане играют неплохо. Мы должны понимать, что и сама игра развивается, развиваются и соревнования. Так что сегодняшний хоккей не лучше и не хуже хоккея прошлого. Он просто такой, какой есть. Хоккей развивается и имеет на это право.
— Где вам больше нравится работать?
— Я играл в Швейцарии, Чехословакии. У меня была отличная возможность поработать арбитром в России. Люди в хоккейной Европе знают и уважают меня. Но я всегда любил историю и, приехав в Москву и Санкт-Петербург, увидев все эти фантастические здания, получил самые невероятные впечатления в своей жизни. Моим основным предметом в Пенсильванском университете была история России. Представьте, сколько удовольствия я получил, когда судил Матч звёзд КХЛ на Красной площади! Каток перед Мавзолеем Ленина… просто великолепно!
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Командами колледжей Восточного побережья США — Гарвард, Йель, Принстон и Корнелл с их старинными традициями. Я являюсь комиссионером юниорской и профессиональной лиг. Кроме того, у меня на заднем дворе есть каток, где катаются мои дети, я встаю холодной ночью в 3 утра и заливаю его из шланга, чтобы лёд был твердым и быстрым. Три раза в неделю в 5 утра я провожу занятия с арбитрами и игроками, чтобы помочь им стать лучше и по физической подготовке, и по катанию. Кроме того, у меня есть ферма по выращиванию рождественских ёлок. Также я совершаю различные поездки по всему миру, как в этот раз, когда приехал в вашу страну, где встретился с Александром Медведевым и своими старыми друзьями. Надеюсь, я провёл хорошую работу и все остались довольны.
Пол Стюарт и Вячеслав Фетисов