Олег Браташ - о своей хоккейной биографии

10 декабря «Крылья Советов» будут отмечать 65-летний юбилей, который просто не может пройти без участия самого популярного голкипера клуба 80-90-х годов.

«РАБОТАЛ НА СТРОИТЕЛЬСТВЕ УДС КС»

– С чего начался хоккей для Олега Браташа?
– Сетунь – это хоккейное место. В детстве я ещё играл в футбол, но хоккейная школа была ближе к дому, поэтому я выбрал хоккей и в девять лет пришёл в «Крылья».

– Помните, как строился универсальный дворец спорта «Крылья Советов»?
– Не только помню, я сам принимал участие в строительстве. У нас были регулярные субботники в школе. В основном мы убирали строительный мусор, кирпичи не клали (смеётся).

– Учились, наверное, в 809-й школе, как и большинство воспитанников «Крыльев»?
– Конечно. Эта школа расположена рядом с дворцом спорта. Начиная с шестого класса воспитанники «Крыльев» поступали в спортивный класс. Туда ходили игроки всех школьных команд.

– А что было раньше на месте дворца?
– Когда я пришёл в «Крылья», дворец уже строили. Это был настоящий долгострой, строительство даже останавливали на некоторое время. Искусственный лёд под крышей уже был, а стены появились не сразу.

– А уличные катки, которые сейчас заброшены, тогда работали?
– Конечно! Играли и тренировались мы в основном на улице, пока дворец не достроили.

– Где же находились раздевалки?
– В подвалах соседних пятиэтажек. Мы там переодевались, брали коньки и надевали их уже у льда.

– Дворец ведь планировали открыть к Олимпиаде 1980 года?
– Планировали, но не успели. Он открылся позже. Я хорошо помню матч-открытие с «Салаватом Юлаевым». Специально выбрали соперника, который вроде был по зубам. Уфа тогда только вступила в высшую лиги. А «Крылья» взяли и проиграли 3:4. Вообще, в то время на трибунах постоянно собирались аншлаги. Попасть на игру было не так-то просто.

Мы как ученики хоккейной школы «Крыльев» ходили бесплатно и не всегда могли найти место на трибуне.

– Воспитанники хоккейных школ могли бесплатно ходить только на свою команду?
– На любой московский матч мы получали специальный билет. Другое дело, что тогда матчи проводились только в «Крыльях» и в «Лужниках».

«ЧЕМПИОНСТВО ОТМЕТИЛИ ПРОГУЛОМ ШКОЛЫ»

– Кто вас определил во вратари?
– Обычно никто не хочет быть защитником. Дети хотят или голы забивать, или в воротах играть. Мне нравилось и то, и другое. Я пришёл в школу осенью. Мы тренировались на земле, и наш тренер Быстров видел во мне нападающего. Ближе к зиме у нас сменился тренер. Наступило время выдавать форму. Тренер принёс щитки и перчатки: «Кто вратарь?». В этот момент я и не выдержал.

– Так форма понравилась?
– Тогда такая форма была, что вряд ли она могла понравиться. Жажду голов я утолял, играя в футбол за «Искру», которая располагалась на нашем же стадионе.

– В школе были тренеры вратарей?
– Нет, но в клубе работали бывшие вратари, которые давали нам советы: Борис Леонидович Запрягаев и Евгений Сергеевич Полеев. Их подсказки очень помогали. А заслуга моего тренера Григория Георгиевича Савельева состоит в том, что он воспитал во мне правильное отношение к делу. Сейчас он живёт в Южноуральске, но мы всё равно созваниваемся. Я ему благодарен, как отцу. Это не только моё мнение, но и всех наших ребят. Он нас правильно воспитал.

– В спортивном классе строго спрашивали за учёбу?
– Мы учились по той же программе, что и остальные ребята, но некоторые поблажки нам делали. Иногда из-за матчей мы пропускали субботние занятия. В понедельник утром возвращались с выезда и сразу шли в школу. С посещаемостью было всё строго, завуч школы постоянно отслеживала этот вопрос.

– Александр Зарубин рассказывал, что один класс в полном составе прогулял школу и ушёл в кино…
– Так это мы и были. Мы учились в девятом классе и стали чемпионами Москвы. Это была трудовая победа, мы шли к ней пять лет, поднимаясь каждый год в чемпионате всё выше. Тогда не было миграции игроков в детском хоккее. Одной командой начинали школу, этой же командой и заканчивали. И вот мы добрались до вершины чемпионата Москвы и решили отметить это коллективным прогулом школы. Утром вместо занятий мы пошли в кинотеатр «Минск», который находится через дорогу от школы. Вы не представляете, какой был скандал! На следующий день директор Коган Е.Л. встречал нас перед школой, досталось всем.

«СИДЕЛЬНИКОВ СПРОСИЛ: „МНЕ СРАЗУ ФОРМУ СДАВАТЬ?“

– Сейчас с пяти лет дети мечтают об НХЛ, а о чём мечтали вы?
– Попасть в команду мастеров, которая была всегда рядом. Мы смотрели на них, как на недосягаемых богов. А запредельной мечтой была сборная СССР.

– И как сбылась первая ваша мечта?
– В первую команду меня пригласил Игорь Ефимович Дмитриев. Это было зимой 1984 года. Я играл в молодёжной команде, но считался третьим вратарём команды мастеров. Параллельно с чемпионатом СССР тогда проходило первенство Москвы. Это был турнир тех же молодёжных команд, но с правом заявлять шесть хоккеистов из команды мастеров. И вот мы приехали играть против сильного ЦСКА. На мою долю выпало много работы, мы уступили, но Дмитриеву понравилась моя игра. И он позвал меня принять участие в товарищеском матче с „Кристаллом“. Александру Сидельникову дали выходной, и я благополучно его отыграл. После матча мы шли вместе с Дмитриевым, подошёл Сидельников и в шутку спросил: „Мне сразу форму сдавать или можно подождать до завтра?“.

– Это же был последний сезон Сидельникова в профессиональном хоккее?
– Точно, интересно, что они закончили в один год с Третьяком. И последний матч у них был именно друг против друга. А для меня та игра была первой официальной – меня впервые заявили вторым вратарём. Дмитриев даже хотел выпустить меня в третьем периоде. „Помешал“ Юрий Лебедев, он сократил разрыв в счёте и дал „Крыльям“ надежду спасти игру. Но в итоге ЦСКА победил 6:3.

– А в то время вы уже играли за юношеские и молодёжные сборные СССР…
– Да, и эта последняя историческая игра с ЦСКА сезона-1983/84 была моей премией от Дмитриева за удачное выступление на юношеском чемпионате Европы. На том турнире я не пропустил ни одной шайбы.

– В холле „Крыльев“ стоит памятник вратарю. Среди болельщиков нет единой точки зрения на то, кому он посвящён, многие утверждают, что Сидельникову…
– Нет, точно не ему. Я слышал, что прообразом скульптуры был Николай Пучков. Обратите внимание, что у этого вратаря два блина, но нет ловушки. Сначала я думал, что скульптор ошибся, а потом узнал: на заре хоккея ловушек вообще не было и вратари играли с двумя блинами.

– Кому из вашего поколения игроков с детства прочили вырасти в больших звёзд?
– По стране 1966 год рождения был очень сильный: Каменский, Кравчук, Семак, Хайдаров, Никитин, Татаринов, Вязьмикин, Торгаев, Федотов, Селянин… — все стали большими мастерами, а среди вратарей звездой был Белошейкин.

– Вы много общались с Евгением Белошейкиным?
– Мы с ним не просто общались, а дружили. Прошли вместе три чемпионата: один юношеский чемпионат Европы и два молодёжных чемпионата мира. Потом два года провели в ЦСКА. Наша дружба была одной из причин моего возвращения в „Крылья“ после „службы“ в ЦСКА. Я не хотел делить ворота со своим другом. Тогда я был далёк от мысли, что его судьба сложится так трагически.

– Какой он был человек?
– Рубаха-парень. Открытый, честный… Но его сгубила одна беда.

– Когда появились проблемы с алкоголем?
– Белошейкин был настолько талантливым, что в нём видели звезду лет с 15. И своей игрой он оправдывал эти ожидания. В 1986 году после молодёжного чемпионата мира он стал чемпионом мира в составе национальной сборной. С этим звёздным статусом Белошейкин не справился. Он был общительным парнем, с которым все хотели выпить и погулять. Да и личная жизнь у него не сложилась, неудачная женитьба тоже повлияла. Всё это его и сгубило.

– Как вы оказались в ЦСКА?
– Сидельников закончил играть в 1984 году, и за лето мне удалось стать первым, хотя из вратарей я был самым младшим. В 18 лет провёл весь сезон в высшей лиге, и Виктор Васильевич Тихонов посчитал, что я достоин играть в ЦСКА. Два года выступал в команде с лучшими хоккеистами мира. Тогда ЦСКА не было равных во всём мире, включая НХЛ. Этот опыт полезен мне до сих пор.

– Неужели Дмитриев не мог поговорить с Тихоновым, с которым они вместе работали в сборной, чтобы вас оставили в „Крыльях“?
– Ну, закон о всеобщей воинской обязанности никто не отменял. Какими бы великими тренерами они ни были, против законов пойти не могли.

– Участвовали в военных учениях или только играли в хоккей?
– Вместо отпуска месяц служил в нынешней Твери. Был солдатом, принял присягу, а к началу предсезонного сбора поехал в ЦСКА и провёл там два года.

– Вы сразу решили, что вернётесь в „Крылья“?
– В ЦСКА основным вратарём был Белошейкин, его считали преемником Третьяка. За четыре месяца до окончания службы я честно сказал, что хочу вернуться в „Крылья“. После этого меня по понятным причинам больше не ставили в ворота.

– То есть договорённость с Дмитриевым уже была?
– Да. Виктор Тихонов пригласил меня в сборную перед „Призом Известий“. Во время сборов попросили дать ответ, останусь ли я в ЦСКА. Я сразу же переговорил с Дмитриевым. Игорь Ефимович сказал, что на меня рассчитывает.

– Вы сказали, что не хотели делить ворота с Белошейкиным?
– Я не боялся конкуренции, были моменты, когда мне удавалось переигрывать Женьку, просто мне не хотелось делить ворота с другом и ровесником. Я хотел пойти в „Крылья“ и быть основным голкипером. Ворота одни, и место там лишь для одного человека.

»ХОРОШО, ЧТО ПРОПУСТИЛ ОТ ЛЕФЛЕРА"

– Какие отношения у вас были с Дмитриевым?
– Я ему очень благодарен. Мне вообще всегда везло с тренерами. Дмитриев был прекрасным психологом. Он никогда не хвалил, но я всегда чувствовал его доверие и право на ошибку. Он не давил на игроков.

– А ругал?
– Только не за пропущенные шайбы. Если матч складывался неудачно, он не прессинговал, у меня не было страха совершить ошибку. Дмитриев был удивительным человеком. Хотя мы с ним и ругались, и нарушения режима у меня были – я тоже не ангел.

– Часто вспоминаете полуфинальную серию плей-офф-88 с ЦСКА?
– Тогда мы смогли ни разу не проиграть лучшей команде мира в основное время. Это была полностью заслуга Дмитриева, который вывел молодых воспитанников «Крыльев» на такой высокий уровень. Те, кто не жил тогда, не поймут значения тех матчей.

– Это был самый реальный шанс пройти ЦСКА?
– Конечно. За минуту до конца последнего матча Сергей Немчинов вышел один на один с вратарём ЦСКА Алексеем Червяковым. Забей тогда Немчинов, мы сыграли бы в финале с рижским «Динамо».

– И точно бы их обыграли…
– Думаю, что рижане не согласятся с этим (смеётся), как и тренировавший их Владимир Владимирович Юрзинов. Но в сезоне мы у Риги выигрывали регулярно.

– После этого «Крылья» трижды добирались до бронзы и брали Кубок, а вы были лучшим вратарём чемпионата-1988/89.
— Я сам об этом узнал много лет спустя из какого-то справочника, но пропустили мы в том сезоне меньше всех, так что по статистике всё сходится. Для меня было главное — медали команды после долгого перерыва и завоёванный Кубок. Следующая бронза была в 91-м. «Динамо» было объективно сильнее всех. У нас была уже другая команда, многие потянулись за рубеж, поэтому и ЦСКА в призёры не попал. Расстановка сил менялась стремительно. А в 93-м мы в полуфинале проиграли «Ладе», у нас была очень молодая команда. Я в 26 лет был самым старшим.

– В 1990 году «Крылья» ездили на серию игр с командами НХЛ. Что больше всего впечатлило в тех играх?
– Атмосфера на трибунах. До этого я лишь раз играл на заполненной 18-тысячной арене – в финале молодёжного чемпионата мира. В той серии заполнился даже не сам хоккей. Когда играешь, забываешь, кто в соперниках: канадцы или русские. В играх с командами НХЛ ничего страшного не было. Представляете, против нас за «Квебек» играл Ги Лефлер, и когда он забил гол, почти 20-тысячный стадион закричал: «Гииии». Этот гул я не забуду никогда, до сих пор, бывает, появляется в голове. Я тогда думаю: «Здорово, что я от него пропустил, а то никогда бы такого не услышал!» (смеётся).

– Поведение болельщиков в Америке сильно отличалось от того, что было в СССР?
– У нас также часто были аншлаги, даже в Москве всегда много народу ходило. И болели здорово. Многое упирается в арену и атмосферу: сравните «Форум» в Монреале и старый стадион в Челябинске.

– В сборную СССР было реально попасть?
– В основном я проводил товарищеские матчи. Два года подряд ездил с первой сборной, в том числе и в Сиэтл на Игры Доброй воли. Это единственный официальный турнир первой сборной, кроме «Приза Известий», в котором я принял участие.

«СЫН ИГРАЛ В ОДНОЙ ПЯТЕРКЕ С КОПИТАРОМ»

– Когда решили, что нужно покидать «Крылья»?
– В «Крыльях» была сложная ситуация, все ведущие игроки разъехались. Мне было 29 лет, жить было практически не на что. Дмитриев обещал мне найти команду, но не смог. Не знаю, действительно не смог или просто не захотел меня отпускать.

– Дочь Дмитриева рассказывала, что, когда у команды начались финансовые проблемы, Игорь Ефимович продал машину, чтобы команда смогла поехать на выезд.
– Да, было такое. В советское время Дмитриев отвечал за всё, а когда Союз распался, эта ноша стала непосильной для одного человека. Стабильность времён СССР и государственное финансирование исчезли. Завод ВИЛС перестал содержать команду. И в 90-е на Дмитриева свалились финансовые проблемы.

– Как возник вариант с «Америкой»?
– Дмитриев не нашёл для меня команду, пришлось самому что-то придумывать. Мне позвонил Александр Тыжных, он работал агентом за океаном, и предложил съездить на концовку сезона в команду низшей лиги. Я подумал, что надо подзаработать. У нас была договорённость с Дмитриевым, он спокойно отпустил. Кстати, в этой американской лиге играл Максим Михайловский. По окончании сезона я вернулся в Россию, у меня было три предложения: два из АХЛ и одно из Словении.

– Почему выбрали Словению?
– По зарплате все три варианта были сопоставимы. Но в Словении работал русский тренер, выступали наши игроки. Я подумал, что лучше быть со своими соотечественниками. Всё же АХЛ – это не НХЛ. А «Есенице» тренировал Сергей Борисов, туда и поехал.

– И как вам уровень словенского хоккея?
– Там неплохая школа. Кстати, звезда НХЛ Анже Копитар как раз оттуда. Его отец играл со мной в клубе, а Копитар-младший – в одной пятёрке с моим сыном в детской команде.

– Политическая обстановка в Словении была спокойная?
– На тот момент уже спокойная. Напряжение было чуть раньше, когда распадалась Югославия.

– Хоккей популярен в Словении?
– В моё время было две сильные команды: «Есенице» и «Любляна». На их матчи постоянно собирались аншлаги, а в плей-офф они всегда встречались друг с другом в финале. Также мы участвовали в Альпийской лиге – играли против австрийцев и итальянцев. Кстати, в этих командах тоже было много русских.

– Ваш сын Дмитрий начал заниматься хоккеем уже в Словении?
– Кататься он начал в Москве. В первом сезоне в Словении Дима забил 50 голов. Они, как и взрослые, играли в Альпийской лиге.

– Вы сразу определили его в нападение?
– Да, я был категорически против, чтобы Дима вставал в ворота.

– А он хотел?
– Он колебался. Но я посчитал, что два вратаря в семье – это перебор. Хотя я знаю, что бывает и три. Например, у Сергея Мыльникова два сына, и оба – голкиперы.

– Из Словении вы поехали в Ярославль…
– В российском хоккее начали платить деньги, и я соскучился по дому. Хотел вернуться в «Крылья», но в команде были вратари. Зато появилось приглашение из Ярославля. Я поехал в команду к Воробьёву…

– … и стали чемпионами страны…
– Тот сезон я доиграл не до конца. Вряд ли могу считать себя чемпионом. По семейным обстоятельствам мне пришлось уехать в Москву до начала плей-офф.

– И всё-таки игровую карьеру вы завершали в родном клубе…
– Первое приглашение я получил ещё до отъезда в Ярославль. Накануне начала предсезонных сборов мне позвонили из клуба.

– Дмитриев?
– Нет, Игорь Ефимович сам звонить не стал (смеётся). Он кого-то попросил. Я поблагодарил за приглашение, но ответил, что уже дал согласие играть в «Торпедо и не могу подвести людей. Ну а потом всё-таки поехал в „Крылья“, где провел два последних сезона в своей хоккейной карьере.

»ОСТАЛОСЬ ПОРАБОТАТЬ ГЛАВНЫМ ТРЕНЕРОМ КОМАНДЫ МАСТЕРОВ"

– Чётко знали, чем будете заниматься после завершения карьеры?
– Пожалуй, да. Я не видел себя вне хоккея. Сначала пошёл работать в «Радугу». В школе в Ново-Переделкино получил первый опыт работы тренера. У меня было три группы: команда 88-го года, вратарская школа и группа шестилетних ребят, которые только начинали кататься.

– Когда вернулись в «Крылья»?
– Через два года. Я добился определенных успехов со своей командой в «Радуге» и получил приглашение в «Крылья» работать с 86-м годом. Я их выпустил и вместе с ними перешёл в команду мастеров. Один из моих выпускников – нападающий «Спартака» Михаил Юньков.

– В команде 86-года играл Дмитрий Браташ. С сына был двойной спрос?
– Я старался быть справедливым со всеми. Он иногда обижался: «Почему ты на меня не ругаешься?». Ему было неудобно перед ребятами, когда их я отчитывал, а его – нет. Но когда было за что, я его тоже ругал.

– Кого из ваших воспитанников считаете самым талантливым?
– Самым талантливым я всегда считал Андрея Степанова. Миша Юньков, естественно, тоже.

– Кто из талантливыхтак и не раскрылся во взрослом хоккее?
– Я большего ждал, а может, ещё дождусь, от Саши Горошанского. Мне казалось, что он самый перспективный среди игроков своего выпуска. Может, у него всё ещё впереди. К сожалению, Денис Кулик никак не попадёт в КХЛ. Серёжа Дорофеев не может закрепиться на высшем уровне. За этих ребят я переживаю. Рад за Рафаэля Батыршина. На молодёжном уровне он не проявлял себя так хорошо, как вышеперечисленные ребята, но позднее смог их догнать и перегнать. Теперь Батыршин уверенно играет в КХЛ. Не стали продолжать профессиональную карьеру Вадим Вахрушев и Дима Браташ, хотя они тоже были перспективными.

– Бытует мнение, что вратари редко идут в главные тренеры, потому как игра из ворот воспринимается иначе…
– По мне, так из ворот всё лучше видно. Я согласен с вами, что мало кто из вратарей становится тренерами, но, может, я исключение. Мне интересно работать с командой, строить игру исходя из того, как я её вижу и понимаю. Я могу поработать с вратарями, но ограничиваться только этой работой мне неинтересно.

– После «Крыльев» вы поработали тренером в СКА. Кто вас позвал в Санкт-Петербург?
– Два года я проработал в первой команде «Крыльев» ассистентом Андрея Пятанова, потом мне предложили поработать самостоятельно во второй команде «Крыльев». А через полтора года мне позвонил Александр Медведев и предложил роль ассистента Юрия Леонова. Грех было отказаться. Это был высший хоккейный уровень – Суперлига. Мне интересно всё, что касается хоккея. Я стараюсь ни от чего не отказываться.

— Из Питера вы вернулись в «Крылья» и стали работать с командой 93-го года рождения, которая на тот момент не показывала высоких результатов. Как вам удалось через полтора года привести этих ребят к победе в Кубке Москвы?
— Опыт работы на тот момент у меня уже накопился приличный, и я знал, что нужно делать, хотя поначалу иногда казалось, что все бесполезно, настолько беспомощными подчас выглядели ребята. Но постепенно в ходе работы они стали понимать, что от них требуется в той или иной ситуации, а когда стало получаться, у них стали вырастать крылышки, и прогресс пошёл быстрее. Сейчас половина ребят этого выпуска играют в МХЛ, а Федя Беляков уже дебютировал в КХЛ в составе «Барыса».

– Когда у вас появилось желание попробовать себя в роли комментатора на ТВ?
– Я работал в «Крыльях», когда мне позвонили с телеканала и предложили поработать экспертом. Мне это показалось любопытным, поэтому до сих пор не бросаю это дело. Не всегда есть возможность, но когда она появляется, я не отказываюсь.

– В прошлом году вы не комментировали, потому что работали тренером в МХК «Спартак» или просто не было времени?
– Я всегда согласую с руководством клуба свою работу комментатором. Никто обычно не против, но в прошлом году не хватало времени. Это связано ещё и с московскими пробками – очень много времени трачу на дорогу.

— МХК «Спартак» до вашего прихода был чуть ли не аутсайдером лиги. Как удалось вывести команду в плей-офф, а теперь ваши ребята – одни из лидеров лиги?
— Суть тренерской работы везде одна. Только надо учитывать многие нюансы конкретной ситуации, чтобы получилось воплотить задуманное на льду…

– Вы столько лет проработали тренером. Не скучаете по этой работе на должности вице-президента «Спартака»?
– Это что-то новое для меня. Конечно, ностальгия есть. Назначить меня вице-президентом – решение владельцев клуба. Мне главное, чтобы моя деятельность была связана с хоккеем. После окончания карьеры хоккеиста я 13 лет работал тренером, теперь получаю новый опыт.

– Какой круг ваших обязанностей?
– Хоккейный клуб – это структура от СДЮШОР, команды МХЛ до команды мастеров. На каждой ступеньке клубной структуры есть проблемы, которые надо решать. У меня есть опыт работы на всех уровнях, поэтому руководство посчитало, что я буду полезен «Спартаку». Важно, чтобы структура плодотворно работала, а игроки не терялись при переходе на новый уровень.

– Вы поработали тренером на разных хоккейных уровнях. Довольны достигнутыми успехами?
– Я доволен всем. Считаю, что везде, где я работал, результат был хорошим. Пока мне не довелось поработать лишь главным тренером во взрослой команде, но у меня есть такое желание. Хочется проявить себя и на этом уровне.