Чемпионом России в составе «Магнитки» он так и не стал, ибо покинул расположение команды Федора Канарейкина в декабре 2006-го. И золотой медали того чемпионата в его коллекции, естественно, нет.
Зато есть бронзовая, завоеванная при Кинге. Единственный гол в плей-офф Воробьева за «Металлург» тогда наделал много шума. Гол-фантом во втором полуфинальном матче с «Авангардом» позволил магнитогорцам сравнять счет в серии. На 59-й минуте шайба действительно побывала в воротах, но резко вылетела оттуда, угодив в каркас. Главный судья Цыплаков тогда вернул время назад. Но, что самое удивительное: Илья Петрович в команде Кинга числился иностранцем. Он всегда им был в российской Суперлиге.
— Ваша карьера игрока во взрослом хоккее началась во Франкфурте, куда ваш отец уехал тренировать в 1993-м году. Тогда вам было всего 18 лет, и вы попали в совершенно другую страну, с другой культурой. Вам не хотелось остаться здесь, в России?
— Тогда? Хотелось, и даже мысли такие были — остаться в московском «Динамо». Но семья уехала, времена у страны были не самые лучшие. В некоторых командах по полгода зарплату не платили, и деньги они получали отнюдь не такие, как сейчас. Поэтому мы на семейном совете решили, что я еду.
— Тогда немецкая лига была чем-то похожа на АХЛ. Не было лимита на легионеров, но при этом сборная Германии выступала не очень удачно на чемпионатах мира.
— В начале 90-х командам разрешалось иметь в составе двоих иностранцев, затем – троих. Лига напоминала АХЛ, только на европейских площадках. Поэтому было интересно, был рост и в мастерстве, и в характере. Самое главное, думаю, — характер закалялся очень прилично.
— Петру Ильичу с «Франкфуртом» удалось достигнуть высоких результатов?
— Первый год команда восстанавливалась. За этот период она получила право играть в сильнейшей лиге. Следующий чемпионат мы закончили в середине
Илья Воробьев в «Локомотиве»
таблицы. Для такой команды, которая у нас была, это был хороший результат.
— У вас с младшим братом Алексеем не было других вариантов, кроме как стать хоккеистами?
— Нет, варианты были. И даже чуть ли не в выпускном классе или за пару лет до окончания школы отец сказал, что мы можем пойти учиться. Но потом все стало как-то лучше и лучше получаться. Учиться потом пошел. А брат сейчас учится на адвоката.
— Петр Ильич очень строгий тренер, а как отец он тоже очень строгий?
— Когда играл под его руководством, все первые «шишки» доставались мне.
— А воспитывал он вас больше или мама?
— Вы знаете, воспитывали тогда так. Спортсмены всю карьеру проводили на базе. Папу видел раз в месяц и еще летом в отпуске. И раз на два часа после игры в неделю. Поэтому воспитывала в основном нас мама.
— С какого поколения у вас заведено называть детей именами Петр и Илья по наследству?
— Не знаю, как давно, но мой дед — Илья Петрович. Однако сейчас мы изменили немного традицию. Моего сына зовут Никита, а не Петр.
— Какова была реакция дедушки Никиты?
— Не знаю, я не спрашивал.
— Брат с хоккеем сейчас тесно связан?
— Играет на любительском уровне. Спорт – как наркотик. Одни раз попробовал, уже сложно отказаться от него. Поэтому, естественно, он тренируется по нескольку раз в неделю, но основное — его учеба на адвоката.
— Почему вы большую часть карьеры провели в командах, которые тренировал Петр Ильич?
— Давайте подсчитаем. Я не сказал бы, что большую часть карьеры. Из восемнадцати лет – шесть лет провел под его руководством. Поначалу других вариантов не было. Потом в «Ладу» он меня пригласил из Германии. А потом полсезона в «Атланте».
— Можно ли сказать, что «Франкфурт» в те годы был фактически немецкой «Ладой»? То есть играл в похожий системный хоккей, какой показывала затем команда из Тольятти?
— В прошлом сезоне, как вы помните, две самые организованные команды играли в финале КХЛ…
Сын и отец
— Вспоминаете, как с Малкиным играли в одном звене в «Металлурге»? Какие остались впечатления?
— Очень хорошие. Он уже в то время в Суперлиге брал из-за ворот шайбу и при раскате в большинстве сам входил с нею в зону соперника. Парню было 18 лет. Сейчас он уже другой. К нему прибавилось очень много положительных черт: характер, трудоспособность. Все только в позитивном плане. Стал уже мужиком, а когда я с ним играл – был еще же пацан. Женька молодец! При его таланте он сделал огромный шаг вперед. Он мог быть просто хорошим игроком в НХЛ, а стал звездой. И уровень держит. Просто молодец!
— В последний пока для «Магнитки» чемпионский сезон вы покинули «Металлург» в декабре 2006-го. Федор Канарейкин объяснил это решение тем, что у вас немецкое гражданство. А медаль вам все-таки потом вручили?
— Медаль я не видел.
— Однако недавно на представлении в матче ветеранов «Металлурга» и «Трактора» вас назвали чемпионом России.
— Я себя так не называю.
— А насчет причин расставания с вами как игроком шесть лет назад. Каковы реальные причины?
— Наверное, так и есть. Кинг хотел от меня, чтобы я был рабочим игроком: выигрывал вбрасывания, под шайбу ложился. Именно в этой роли он меня и видел, и с нею я довольно-таки неплохо справлялся. А потом команда начала проигрывать, и его уволили. Пришел новый тренер – Федор Леонидович, который считал, что иностранец должен забивать. Может быть, где-то у меня роль была другая в этой
Илья Воробьев
команде. Может быть, с другой стороны, я перестал с себя спрашивать. Хотя то, что с меня спрашивал тренер, я делал. И делал хорошо, на мой взгляд. Но так получилось.
— Получается, что вы были легионером в «Металлурге»?
— Да. Я легионером был все время в Суперлиге. Всю карьеру был – «свой среди чужих, чужой среди своих» (смеется).
— Во время игры вы располагаетесь за спинами игроков с наушником, а Сергей Гомоляко сидит наверху с рацией. Благодаря этим современным технологиям «Металлургу» удалось выиграть конкретные матчи?
— Выиграли – не выиграли, это все общее дело, все это складывается в общую копилку. Конкретно сложно сказать, но есть какие-то моменты. Я прошу Гомоляко посмотреть за раскатом команды, что мы можем в нем изменить. После окончания периода Сергей Юрьевич может мне высказать свои мысли по поводу игры. Это правильно. Из мелочей все складывается.
— Что интересного взяли из работы Мориса?
— Вы знаете, много чего интересного. Немного другое направление, нежели у меня. Совершенно другое направление в отличие от того, как мы работали с отцом в прошлом году. Очень многое, сейчас не буду ничего конкретного открывать, но много интересного.
— Коллеги отмечают, что вы очень правильно переводите Мориса на пресс-конференциях. Откуда так хорошо знаете и владеете английским?
— Спасибо. Вы сами же сказали, что чемпионат Германии был открыт для всех иностранцев. Менеджеры, тренеры, игроки говорили на английском. Поэтому я давно общаюсь на английском в плане хоккея.
— Тренерский штаб доволен атмосферой в раздевалке?
— Атмосферой в раздевалке? У нас сейчас довольно-таки непростое время. Период после паузы и сейчас не очень хороший, поэтому атмосфера в раздевалке не должна быть особенно хорошей, она должна быть рабочей. Попытаемся после этой паузы все изменить и не играть слишком красиво, а набирать именно очки, сделать ставку на результат.
— Есть ли в «Металлурге» на данный момент игроки, которые могут покинуть команду, поскольку играют не столь выразительно, как хотел бы тренерский штаб?
— На самом деле сейчас многое зависит от тех вещей, которые происходят за океаном в связи с локаутом в НХЛ. Если локаут закончится, «Металлург» могут покинуть игроки, которыми мы довольны. Поэтому впереди паровоза не будем бежать, каждый день читаем прессу: что там будет, как все дальше сложится. От этого будет многое зависеть.
— Наверняка у тренерского штаба «Металлурга» есть своеобразный план «Б», если локаут в НХЛ все-таки завершится. Как тогда будет играть магнитогорская команда?
— Играть будет не так ярко, как сейчас, в атаке. Вернемся к тем схемам, какие мы применяли в начале сезона, когда этих ребят у нас не было. Нам надо было выжимать каждый гол и пытаться пропустить на гол меньше, если мы два забили. Будем работать дальше, будут у нас молодые ребята играть.
— Насколько для вас неожиданным стало приглашение в «Металлург» прошлым летом?
— Геннадий Величкин позвонил и спросил, не хочу ли я попробовать себя здесь в роли тренера. Я сразу дал согласие, мне было очень интересно вернуться в «Магнитку», потому что для меня это не просто город, а станция моей жизни, от которой остались хорошие впечатления, несмотря на то что тогда покинул команду в середине сезона. Мне очень нравилось здесь играть.
— Что вы знали о Поле Морисе, перед тем как встретиться с ним в Магнитогорске?
— Знал, как он выглядит. Готовился к встрече, прочитал его биографию. Потом он сюда приехал на три дня, и мы все это время с утра до ночи говорили о хоккее.
— Вы играли под руководством Кинга, сейчас работаете вместе с Морисом: насколько они разные люди и тренеры?
— Они действительно разные. Судить о тренере и человеке, когда ты играешь, а он тебя тренирует, – это одно. А когда ты работаешь вместе с ним, это, скорее всего, другое.
— Вы, Баррассо и Морис являетесь левшами. Обращали на это внимание?
— Я по советской системе переученный, клюшку держал в правой руке, но в детстве все-таки был левшой, как мне рассказывали. Да, мы обращали, что среди нас, тренеров, праворуких больше, чем во всей команде.
— Почему команда не может выиграть в овертайме и в серии буллитов?
— Надеемся после паузы сломить этот барьер. Думаю, что он больше психологический. Работаем над этим, будем надеяться, что исправим ситуацию. Когда-то должно прорвать. Вспоминаю матч в Омске. В овертайме у нас зона «чистая», у них – «закатная» все пять минут. У нас семь моментов, у них – один бросок, после которого
Илья Воробьев и Пол Морис
шайба попадает в клюшку нашего защитника и летит в «девятку». Сложно объяснить, но будем работать, пытаться исправлять ситуацию.
— Какие аспекты игры «Металлургу» необходимо усиливать?
— У нас был не самый эффективный отрезок по набору очков. Мы очень много времени проводим в зоне атаки. Действительно, отошли несколько от того, как кропотливо играть в обороне. Во время декабрьской паузы мы концентрируемся именно на кропотливой работе в обороне.
— Денис Платонов и Матс Цуккарелло никак не могут найти свою игру. В чём причина?
— Я не могу ничего сказать на этот счет, потому что это будет неправильно по отношению к игрокам. У каждого есть свое мнение, мы пытаемся выводить каждого хоккеиста на его лучший уровень. Будем смотреть, помогать тем, кто у нас снизил свои обороты. Пытаться, чтобы они их набирали и играли лучше.
— В «Металлурге» нет праворукого защитника. Большая проблема для команды?
— На данный момент, когда у нас энхаэловцы еще есть, судя по нашей реализации большинства, не очень большая проблема. Пока нет, но это такой камень преткновения, что праворукий защитник нужен команде.
— Какую позицию в команде вам бы хотелось усилить? Нужен ли «Металлургу» Сидни Кросби?
— Опять же, этот вопрос связан с локаутом. Если локаут не завершится, тогда будем смотреть, думать, кем усиливаться в зависимости от финансовых возможностей. Зависит от деталей, как посчитает нужным менеджерский и тренерский состав: какую позицию усиливать. Если нам это будет позволено, надо будет усиливать.
— На какой срок выбыл Кэл О'Рейлли?
— Кэлу сделали операцию, она прошла удачно, и мы надеемся, что он сыграет еще в этом сезоне как минимум в плей-офф. Это оптимистический прогноз.
— Почему «Металлург» забивает не так много при игре в равных составах?
— Правильный вопрос. Мы тоже над этим работаем. Поскольку большинство у нас довольно-таки неплохое, вроде как уже не надо забивать в равных составах. На самом деле надо. Поэтому над игрой в равных составах мы работаем на тренировках.
Илья Воробьев в «Магнитке»