Для любой детско-юношеской хоккейной школы Сергей Могильников уникальный тренер со всех точек зрения. Для СДЮСШОР «Металлурга» – в особенности. Капитан магнитогорской команды начала 90-х, начинавшей своё восхождение в элиту не только отечественного, но и европейского хоккея. С именем Могильникова связаны серьёзные успехи сборной Казахстана на международной арене: от Универсиады до Олимпиады. С недавних пор тренер с таким солидным опытом работает с детьми в Магнитогорске.
— Почему заслуженный тренер Казахстана работает в Магнитогорске обычным детским тренером?
— Чтоб не сидеть без работы. Я работал в Усть-Каменогорске, получилось так, что дёрнули с работы. Там не дали поработать. Я уволился где-то в ноябре 2012-го. После чего отсюда поступило предложение. Я уже здесь работал не так давно, в сезоне-2009/10. Тогда был на перепутье… Хочется посмотреть, как мальчишки растут, откуда у нашего хоккея берутся беды. Я не считаю зазорным, где работать. Главное — от работы нужно получать удовольствие и быть полезным в любой сфере хоккея. Раз мы связали свою жизнь с хоккеем, то я не гнушаюсь в нём никакой работы. Поэтому с удовольствием ответил на
Сергей Могильников
приглашение Владимира Афонина. Геннадий Величкин помог с устройством в бытовом плане. Взаимоотношение с руководством клуба и школы хорошее, почему бы не поработать?
— Можете сказать, что с детьми вам работать нравится больше, чем со взрослыми?
— Ну, как? Со взрослыми легче: быстрее добиваешься результата или не добиваешься вообще. А здесь тяжелее, нужно каждому ребёнку уделять внимание, закреплять с ним навыки, повторять упражнения. Чтобы он и в коньках подрастал, и в руках креп.
— Действительно ли вы стали тренером «Казцинка-Торпедо» по объявлению?
— Да нет. Они придумали конкурс, он и сейчас был. Большинство ветеранов и болельщиков проголосовали за меня. Если бы я не дал согласия, то тренером бы меня никто не назначил. Там просто было не соотношение руководства клуба к пониманию хоккея. У них свои задачи. Поэтому у нас не получилось сотрудничества. Да и ребята меня не поддержали. Со мной нужно было трудиться, работать, принимать хорошие нагрузки, а на деле было совсем по-другому. Старые болельщики понимают это, видят, но ничего сделать не могут. Я не хочу туда больше возвращаться словесно. Сейчас команду принял Владимир Плющев. Сезон покажет, каких ребят привёз вместе с собой Владимир Анатольевич. Там остались: Родионов, Токарев, Метальников, которого забрал Павлодар. Перспективный парень, который скоро заявит о себе в Высшей лиге.
— Как сейчас развивается хоккей в Казахстане?
— В 2002 году молодёжная сборная Казахстана вышла в элиту – мы выиграли золотые медали второго дивизиона в Словении. Через два месяца после этого у меня и Бориса Александрова закачивались контракты. С ним не стали продлевать. Менялись тренеры, но результата не было. Да, вышли на Олимпиаду в Турине, где ребята играли на своём прежнем багаже, опыте – Трощинский, Уппер, Гловацкий, Антипин. Потом, при создании клуба в Астане, всё руководство и федерация хоккея Казахстана перекочевали туда. Сейчас Астана развивает неплохо хоккей. Есть школы в Караганде, Темиртау, Павлодаре. Их много открылось, но везде разное финансирование. В Усть-Каменогорске не осталось тренеров той плеяды. Остались ребята, которые всю жизнь работают, но громко о себе никогда прежде не заявляли, не имеют международного опыта. Много молодых тренеров набрали, которые еще толком институты не закончили. Льда стало меньше, потому что стало везде по две команды – фарм-клуб и первая команда. Раньше первая забирала всё, а с открытием вторых команд, естественно, для школы сокращается ледовое время. Начали отставать потихоньку. Торпедовская школа раньше
Валерий Польшаков мне всегда говорил: «Ты шахтёр, ты чернорабочий, ты дворник. Ты центральный нападающий. Ты должен за всеми убирать: за одними — впереди, за другими – сзади. Научишься пахать туда-сюда. При каждой потере должен подключиться на оборону, при каждом перехвате должен организовать атаку...»
никому никогда не проигрывала вплоть до Новокузнецка и Новосибирска. Сейчас любая хоккейная школа, где есть хороший лёд и время для занятий на нём, спокойно разбирается по разным возрастам. Одни возраста неплохо играют, другие – с провалами.
— Вы в «Металлурге» отыграли всего два полноценных сезона, когда команда только дебютировала в элите отечественного хоккея, а возвращаетесь сюда уже второй раз. Почему?
— Потому что приятнее возвращаться сюда, где тебя помнят. Здесь больше осталось друзей, общения с ребятами.
— Вас приглашали в «Металлург» в достаточно солидном по хоккейным меркам возрасте, когда некоторые известные во времена СССР игроки заканчивали активную карьеру. Но вас не просто пригласили в качестве одного из игроков, а возлагали надежды, как на одного из лидеров Магнитки. Сложно ли вам было показать себя на фоне остальных, более молодых?
— Да нет. Это было конкретное решение Валерия Викторовича Постникова и Михаила Александровича Чекурова пригласить меня точечно в тройку с Дмитрием Филипповым и Сергеем Девятковым, с которыми мы пересекались в Караганде и Усть-Каменогорске. Когда в Магнитогорске возникла пробелам с центральным нападающим, они предложили мою кандидатуру. Я был в нормальной физической форме. Год до этого не играл, перенес операцию. Летом 1990 года Караганда приехала играть в Усть-Каменогорск, я встретил Анатолия Картаева, главного тренера команды Караганды. И Анатолий Зиновьевич пригласил в команду. Я поехал, сборы прошёл, в турнирах сыграл, начался чемпионат, и в новогодние праздники 1991-го поступило предложение из Магнитки. Картаев отпустил меня. А здесь уже шёл определенный подъём. Считаю, мы свою роль выполнили. Для того уровня мы были нормальные, но уже возраст поджимал. Потом пришло следующее поколение: Земляной, братья Корешковы. Они сделали свой результат. Сейчас пришло третье поколение, которое не может опустить планку ниже двух предыдущих. Но здесь уже идёт работа клуба, селекционная работа. Недавно посмотрел, сколько воспитанников «Металлурга» играют на разных уровнях. Выяснилось, что трое — в НХЛ, 20 человек — в КХЛ, 33 человека — в ВХЛ плюс 35 человек в МХЛ. Получается, около сотни человек – действующих хоккеистов – воспитанников «Металлурга».
— Тем не менее в ваши годы непросто было держать себя в хорошей физической форме. Сейчас для этого есть специальные средства, а тогда?
Сергей Могильников в «Казцинк-Торпедо»
— Давали отдыхать. Мы в тренировочном процессе только на сборах «нагружались», а Картаев и Постников прекрасно знали, что я нагрузку получу в игре. Не филонил, работал в обороне и в атаке. Мне хватало нагрузки в игре, потом я мог выйти покататься, повозиться, не напрягаясь в тренировочном процессе, и на следующие игры выйти и отработать.
— Сейчас, чтобы переманить хорошего игрока в команду КХЛ, необходимо предложить отличные финансовые условия. А тогда какие условия вам предложило руководство «Металлурга»?
— За мой переход, сейчас точно не помню, «Металлург» заплатил 21 тысячу рублей. Игроки ничего особо не имели, обещали машину, квартиру. Сильных денег-то не было. В 1994-м максимальная зарплата была 100 долларов в месяц. Я был в команде одним из самых высокооплачиваемых. В 1995-м, насколько я знаю, зарплаты выросли до одной тысячи долларов в месяц плюс премиальные. А в то время были примерно одинаковые ставки. Тем более в СССР о них все знали: 180, 160, 140 рублей. Премиальные по 50 рублей за победу. Ставки по КЗОТу.
— А могли же себя найти в другой профессии?
— По идее, да. Но, когда школу окончил, позвали на сборы с командой мастеров «Торпедо». Поехал, закрепился и пошло-поехало дальше. Заканчивал с Борисом Александровым. Из всех, кто его окружал, он выбрал меня помощником, когда его назначили главным в «Торпедо».
— Помните, какие у вас были первые впечатления от пребывания в Магнитогорске? По каким-то признакам тогда можно было предположить, что через 7-8 лет Магнитка станет чемпионом?
— Такого ощущения не было, мы старались выйти в элиту. Когда начали обыгрывать «Трактор», ЦСКА, «Спартак», уверенность постепенно укреплялась. Сначала был один подбор игроков, затем состав постепенно стал укрепляться. До нас же тоже в Магнитку приезжали ребята, но результата не было. Мы добросовестно выполнили ту часть своего времени, когда было тяжело. Помню, дворец Ромазана запустили, когда еще делались в нем отделочные работы.
— Помните братьев Корешковых, Бородулина, Земляного, Соколова, когда они только начинала делать первые шаги в большой хоккей?
— Так, эпизодически. Евгения Корешкова смотрели ещё в детской школе. Он выделялся катанием, маневренностью. Александр был скромней, он своё дело делал. 18-летнего Земляного я на путь истинный наставлял. Он в нашем составе был, я его два года долбил. Он мне говорил: «ты мне уже по ночам снишься, отстань!». Потом подошел спасибо сказать за то, что я его заставлял лишнего не делать, а грамотно распоряжаться шайбой. Два сезона обкатывался в моем звене с ветераном-защитником. Закрепился в «Торпедо», потом я ушёл.
— Успех в Нагано в 1998-м для многих специалистов произвел очень серьёзное впечатление. Хотя у сборной Казахстана наверняка был план, как обыграть словаков.
— Да нет, плана не было. Словакам повезло, к ним Бондра подъехал, мы выходили в счёте вперёд, он сравнивал. В концовке нам повезло: Земляной сделал пас-парашют, и Александр Корешков пересёк красную линию, вышел «один в ноль» и забил победный гол. Такое мы с
Сергей Могильников с журналистами
партнёрами неоднократно делали. В том матче я посоветовал применить этот приём нашим игрокам, и он сработал. На том турнире каждый хотел показать себя, многие ребята были в самом расцвете сил – и опыт был, и силы. Сплотились дружно, не было паники, было много желания. По конькам, по мысли и физически мы не проигрывали. Это сейчас лучше начинают двигаться Швейцария, Германия, Франция. В Казахстане провал 10-летний: игроков 85-го года очень мало, а в более младших возрастах остались единицы. Были игроки от 95-го года, но их тоже мало. На мировой арене нужны зрелые хоккеисты. Среди вратарей ещё есть небольшой запас, а среди полевых игроков практически нет никого.
— Какой стимул был у игроков «Металлурга» вашего созыва регулярно побеждать в первые два сезона в Межнациональной хоккейной лиге? Вы же знали, что больших задач вы всё равно не решите, чемпионами не станете.
— Да это же принцип каждого спортсмена – играть лучше и побеждать. Сами затравливались, полный зал болельщиков. Как же мы в таких условиях могли плохо играть? Помните, как у «Трактора» выиграли, уступая 2:5 за три минуты до конца матча? Некоторые болельщики, которые заранее ушли, сильно об этом пожалели. Они уже потом узнали, что «Металлург» выиграл в овертайме со счётом 6:5. Тогда интервью у меня брал Владимир Мозговой. Он спросил: «Как вы относитесь к тому, что „Трактор“, мол, старший брат, а вы его так обыграли?» Я ответил: «А нам-то, какая разница? Нас учили обыгрывать любого соперника». Мы затравили, и за нами пошли местные ребята: Женя Губарев, Юрий Исаев, Виктор Сальников, Игорь Князев, Константин Исаков, Виктор Марусов. Сергей Осипов сколько лет отыграл. Приехали Игорь Старковский, Владимир Громилин, Евгений Тютиков, Игорь Ульшин. Четыре звена были ровненькие, любое могло выстрелить. Все звенья были разноплановые. Да, мы где-то побольше находились на льду за счет того, что Постников выпускал нас в меньшинстве, в большинстве доверял. А так, в основном, любое звено могло решить игру.
— И вы в такой матерой команде были капитаном. Это тренер вас назначил?
— Выбрали ребята. Причём сразу.
— Игроки реально вас слушались?
— Да. Игрой доказывал. Было равноправие везде, жили в одном подъезде. Вместе проводили свободное время. Дискриминации никакой не было. Я к молодым всегда отношусь хорошо, стараюсь помочь. Ребята это видели, и молодёжь оценивала это всё.
Было равноправие везде, жили в одном подъезде. Вместе проводили свободное время. Дискриминации никакой не было. Я к молодым всегда отношусь хорошо, стараюсь помочь. Ребята это видели, и молодёжь оценивала это все. Поэтому тянулись, потому что справедливо было и честно.
Поэтому тянулись, потому что справедливо было и честно. Я люблю честность в отношениях, не душить кого-то, не выпячиваться. У нас копилка-то одна: табло. На нее все работают. Я буду дурковать, а они будут играть? Смысл выходить играть, если не будет хорошего коллектива. Выезжали на природу с семьями, на Банное, когда перерывы были. Спокойно к речке выходили с удочками, гуляли с собачками, маленькими детьми. Пять-шесть машин битком всегда. На поле у реки останавливались. Дружно было, спокойно, нормально. Эксцессов не было.
— Серьёзная у вас была команда, дружная.
— Просто уважение было друг к другу, принимали решение коллегиально: собирались вместе, решали что-то. Валерий Викторович на дисциплину не обращал внимания, потому что с ней был порядок.
— Общий успех в плей-офф над «Спартаком» в марте 1993 года был самым первым и важным в тот период становления «Металлурга» как команды-победительницы. Как руководство вас тогда отметило?
— Обещали мебель и что-то ещё. Со мной интересная история вышла. Я отыграл первый матч со «Спартаком», и меня вызвали в сборную Казахстана. В Москве отыграл второй матч серии и поехал в аэропорт. Третий, решающий, матч не должен был играть, потому что улетал в Усть-Каменогорск. Просидел ночь в аэропорту и утром вернулся в расположение команды. Самолёт задержали на сутки. Подъехал к гостинице, тренер спросил: «Будешь играть?» — «Да». Юра Шпигало решающий забил. В третьем периоде организовал парочку голов. Хотя «Спартак» заранее на базе устроил победный банкет. Но третью игру выиграли мы. Потом я улетел, в четвертьфинале против «Трактора» не играл. Женя Пудовкин вместо меня играл в центре. Партнёры создали много голевых моментов, но Женя не смог забить.
— Первый матч в Магнитогорске проиграли 0:1…
— Увы. И Постников был расстроен из-за того, что меня не было. Вторую игру в Челябинске также уступили с минимальным счётом 2:3. Да и на чемпионате мира Казахстан выступил неудачно. Если бы тогда в сборную Владимир Гольц взял нас всей тройкой — меня, Филиппова и Девяткова, то мы на чемпионате мира спокойно бы прошли Украину и Латвию.
— Помните тот момент, когда поняли, что в «Металлурге» последние месяцы играете? Как вообще случилось расставание с командой?
— Обиды не было, ну, ещё бы год протянул. Это точно. Но так получилось, что поделаешь? Потом поехал в Тюмень, полгода отыграл за «Рубин». Как только приехал, сразу выбрали капитаном. Это назначение меня погубило. В перерывах игр ребята спрашивали совета, как
Сергей Могильников
сыграть. Пока Кузьмин в раздевалку зайдёт, ребятам до него кое-что полезное расскажу. Злые языки эту информацию до главного донесли. Мол, Могильников в тренеры метит. Я говорю, да мне не нужна должность тренера. Потом вернулся в Усть-Каменогорск, играл за сборную, вышли в группу А, до сих пор помню в 1997-м важный матч против поляков. Готовился к Нагано, но в последний момент Борис переиграл, взял на мое место молодого Петра Девяткина, а мне сказал: поедешь тренером. Я ему: «Дай сыграть! У тебя была Олимпиада, я ведь готовился нормально. Потом, по ходу турнира, пожалел: „Лучше бы тебя заявил“.
— Кто из тренеров для вас стал примером?
— Каждый, у кого поиграл. Начиная с 1976 года. Тогда была у всех тарасовская система: бега, штанга и прочее до изнеможения и посинения. Не было стыковки: сколько нужно, не знали. Делали вот столько. Вдруг пригодится? Вот, восьмерых нас, моего года, взяли на сборы. Четверо из нас остались, другие четверо – сбежали. Кто выжил физически, тот и закрепился в команде. Не прошёл – всё! Либо сами уходили, либо выгоняли. Был один шанс – выдержать. Потом, все остальное — легче. Менялись тренеры. Большую роль сыграл Анатолий Зиновьевич Картаев — применял дозированный подход к тренировкам, уделяя внимание опытным игрокам и молодёжи. Валерий Викторович Постников – лишнего при нём не делали, физически не перезагружались. При Борисе Александрове команда всегда была свежей, и отдыхали, и трудились. Поэтому Николай Мышагин на нашей базе продержался. В прошлом году я игрокам „Торпедо“ дал треть из того, что мы делали с Александровым, и для них это были уже серьёзные нагрузки. Мы пять лет столько не бегали, говорили они. А как вы готовитесь к сезону? Некоторые начали косить.
— Тренером сложнее быть сейчас или тогда, когда только начинали тренерскую карьеру?
— Тогда как сложнее было? Тогда проще было. Делалось как. Мой первый тренер на взрослом уровне – Валентин Григорьев. После Москвы меня из армии вернул. „Торпедо“ вылетело во вторую лигу. Он пришёл в „Торпедо“ в 78-м году, и накануне сезона собрались директора заводов, кураторы спорта, секретари парткомов. Ему поставили задачу: команда должна вернуться в первую лигу. Что для этого нужно? Пять квартир, пять машин, пять мест в институте, пять мест в армии и далее по мелочам. Мне пообещали машину, квартиру. Я вернулся. В течение года получил „шестерку“. Тренеру дали „добро“ на эти условия, и поставили три сезона на выполнение задачи. Он ее выполнил через год. Вышли в первую лигу. В то время тренер решал все. Не было никого главнее его. Любое решение было за ним. А сейчас пригласили, захотели – бах, уволили. Сейчас сложнее в чем? Игроки – звезды. В то время не было звезд. Сейчас некоторые ребята не соответствую своему уровню, кочуют из клуба в клуб.
— Что вам говорил в своё время ваш детский тренер?
— Однажды он сказал: „Я могу тебя научить кататься, владеть шайбой, но ты должен научиться трудиться. Если ты научишься
Сейчас Астана развивает неплохо хоккей. Есть школы в Караганде, Темиртау, Павлодаре. Их много открылось, но везде разное финансирование. В Усть-Каменогорске не осталось тренеров той плеяды. Остались ребята, которые всю жизнь работают, но громко о себе никогда прежде не заявляли, не имеют международного опыта…
трудиться в нападении и в обороне, тебя заметят там, в первой команде. И если тебя туда пригласят, то научат играть в хоккей. Я же тебя научить играть в хоккей не могу“. Он мне всегда говорил: „Ты шахтер, ты чернорабочий, ты дворник. Ты центральный нападающий. Ты должен за всеми убирать: за одними — впереди, за другими – сзади. Научишься пахать туда-сюда. При каждой потере должен подключиться на оборону, при каждом перехвате должен организовать атаку“. Этот тренер – Валерий Константинович Польшаков, работает в Минске. Ему 3 августа исполнилось 70 лет. Я начинал у Владимира Решетникова, попал к нему в группу, прозанимался год или полтора. Потом меня по возрасту перевели к Большакову. У нас в 1969 году был набор в хоккейную школу, открыли дворец спорта. Сосед, казах по национальности, посоветовал: „Что сидите? Давайте, приходите!“. Мы всем двором пошли туда. Выдали коньки, клюшки. Я прокатился, там что-то сделал, попал к Решетникову. Мне уже 11 лет был, учился в четвертом классе. До этого немного, правда, катался. Догонял, потом перегнал. Катался много по 8-10 часов в день. Были массовые катания на открытых стадионах. Огромное количество часов льда, любой спортивный снаряд подходил для игры в хоккей, даже пластмассовые мячики.
— Ваш „Металлург-2000“ небезнадёжная команда?
— Да нет. Хорошая. Есть ребята разноплановые. Кто-то уже окреп, кто-то хитрее других. Думаю, звездочки будут.
— В нападении или в защите?
— Сейчас выделяется вратарская линия, нападение хорошее. Скрытый потенциал у защитников. Они чуть попозже раскроются. В обороне в это время тяжелее раскрыться. В обороне есть ребята, которые неплохо читают игру, не хватает технической, коньковой базы. Когда все вместе слепится, и они вовремя начнут распоряжаться своими навыками, то будут смотреться интересней. Есть много ребят с характером. В этом году им тяжело: добавили физическую, коньковую подготовку. Начинают ноги болеть. Кто выдержит…
— Хороший центральный будет среди них?
— Надеюсь, что да.
— С кем из ветеранов „Металлурга“ поддерживаете отношения?
— Практически ни с кем. Все разъехались. Каждый занимается своим делом. Из тех, кто здесь, – Игорь Князев, Виктор Сальников, Юрий Исаев. С Губаревым пересекаемся в Челябинске. С Владимиром Громилиным окончили высшую школу тренеров, лицензию по КХЛ получили.
Сергей Могильников