СКАУТ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ ВСЁ
– Какой день рождения самый памятный?
– В день 60-летия, в 2009 году, была игра на Красной площади. Перед Матчем всех звёзд играли ветераны. Я не играл после операции на колене. Но впервые получал поздравления на Красной площади. Очень трогательно получилось.
– А когда играли, где чаще всего праздновали?
– Такое ощущение, что дома не справлял ни разу – всегда за границей: то в Канаде или Америке во время Суперсерий, то в Швеции на Полярном Кубке. У нас с Сашей Якушевым дни рождения в один день. Мы собирали всех после отбоя и чисто символически отмечали.
– А тренеры поздравляли?
– Обязательно.
– Мы знаем, вы продолжаете выходить на лед…
– Всё от работы зависит. Раза два в неделю получается. Катаюсь с «Легендами». И еще одна команда у нас есть – «Русич». Бизнесмены играют, но и мы с ними выходим. Сергей Гимаев тоже играет.
– На сайте «Рейнджерс» вы остаетесь в числе европейских скаутов…
– Но это не основная работа. Как бы сказали по-английски, part-time. Если бы у меня была полная занятость, я бы не вылезал из поездок по Европе. А так только по России работаю.
– Сколько лет вашему скаутскому стажу?
– Десять. Начал работать, когда в НХЛ драфтовали Овечкина, Малкина.
– Кого выбрали по вашей рекомендации?
– Я многих рекомендую. Но выбирают не только из европейских игроков.
Владимир Лутченко по-прежнему в прекрасной форме
Обычно мы собираемся за пять дней до драфта, и начинаются совещания. Обсуждаем каждого кандидата — игровые качества, личные, командный игрок или нет. Даже оценки в школе. Скаут всё это должен знать.
ЗА БРОНЗУ БЫЛО СТЫДНО
– Не жалеете, что в ваше время нельзя было уехать в НХЛ?
– Мы не думали об этом. Было другое время, другие ценности. Даже в голову не могла прийти мысль уехать.
– Известно, что к лучшим советским игрокам подходили представители клубов НХЛ и предлагали контракты…
– Ну нет. Может, в газете напечатали об этом. После победы в Монреале (7:3) местная газета написала, что Харламов мог бы играть в НХЛ. Дайте ему миллион долларов. И вот пошли эти истории.
– Это написал журналист, который потом съел свою статью?
– Другой. С этим мы познакомились в Москве. Он приезжал в Москву, когда мы готовились к Суперсерии, а по дороге в Канаду дал свое знаменитое обещание. И потом, перед второй игрой в Торонто, собрал в гостинице фотокорреспондентов, накрошил статью. А уж действительно всю съел или нет, я не знаю.
– Какие были настроения в команде перед Суперсерией?
– У нас было не так много информации. Тогда же у нас не освещали НХЛ. По чемпионатам мира мы знали только любительскую сборную Канады. И это была сильная команда. В 1962-1963 годах эти игроки приезжали как клубная команда на товарищеские матчи в Москву, а потом стали играть как сборная на чемпионатах мира.
Профессионалов мы не боялись. Только чувствовали высокую ответственность. Как бы мы приехали домой, если бы проиграли десять матчей? Раньше хоккеисты были на виду. Нас узнавали на улице. Весь мой дом знал, что я хоккеист, и болели за меня.
После чемпионата мира 1977 года в Вене, где мы стали только третьими, недели три мне было стыдно ехать к матушке в Раменское. Там же все мои друзья были. Могли встретить и серьёзно поговорить: «Как же так?». Народ был очень требовательный.
– Как вас встречали в Монреале?
– Как правительство. Мы даже не проходили паспортный контроль. Прямо в самолете пограничники сделали отметки в паспортах. Посадили в автобус, и с эскортом поехали в гостиницу. Самую лучшую в городе — Queen Elisabeth.
– Чем вас удивили канадцы? Например, как отреагировали на то, что они играют без шлемов?
– Мы знали об этом. Даже на любительском уровне они не надевали шлемы. Я застал время, когда мы за юношей играли без шлемов. А канадцы демонстрировали, что они мужественные люди. Им было зазорно демонстрировать боль. Шайба могла попасть в бровь, кровь струится, а ему ничего. Мне это в них нравилось. Не падали, не визжали, как часто бывает сейчас.
КАНАДЦЫ АПЛОДИРОВАЛИ, ЧЕХИ ПЛЕВАЛИСЬ
– Канадцы говорили, что лучше сыграли в Москве, потому что им удалось сплотиться и стать настоящей командой, когда они готовились к матчам в Финляндии. А почему сборная СССР не смогла сыграть дома так же успешно, как в Канаде?
– Мы думали, что в Москве лучше выступим. Всё-таки наша большая площадка. Это чувство, наверное, и сыграло против нас. Много было нюансов. У руководства появились большие ожидания. Перед играми приезжали из ЦК партии. По ходу игр тренеры стали составы менять. Началась нервозность.
– Сколько билетов раздали знакомым?
– Игрокам основного состава давали по десять. А вообще билеты почти не продавались, а распределялись между организациями. Из-за этого и поддержка болельщиков была не такая, как обычно. Зато канадцев приехало три тысячи.
Александр Рагулин и Владимир Лутченко
Стоим перед выходом на лёд и слышим: «Go Canada Go». Валера Харламов подходит: «Мы опять, что ли, в Монреале играем?».
– Чем запомнился Фил Эспозито, кроме знаменитого жеста?
– На пятачке его было не столкнуть — такой огромный.
– Канадцы с вами общались?
– На последних матчах предлагали выпить пива: «After game beer». Не было враждебного настроя. Только в первой игре они вели себя вызывающе. Показывали нам, что они звёзды. А потом немного остепенились.
– Насколько те матчи были политически ангажированными?
– Только для журналистов. Перед играми у нас не было никакой накачки. Мы знали, что представляем страну, но никто нам не говорил, что мы представляем коммунизм в борьбе с империализмом.
– Канадцы не жаловались на условия проживания в Москве?
– Мясо вроде как у них украли. Вообще они с собой много продовольствия привезли. С поваром прилетели. После заключительной игры столько питьевой воды оставили — своей, канадской, горной. Наверное, думали, что у нас здесь голод.
– В Канаде вас узнавали?
– По одежде. Тогда различия были заметны. Но настроены к нам были доброжелательно. Подходили бабушки, дедушки. Желали удачи. Что говорить, хоккейная страна. А когда мы в Монреале садились в самолёт, чтобы лететь в Торонто, все встали и начали хлопать. И всё это видели канадские игроки. Они летели с нами одним рейсом. В Канаде не было антагонизма к нам.
– А у чехов он был?
– У них был. Особенно на чемпионате мира 1969 года. Тогда как раз была накачка – не поддаваться на провокации со стороны чехов. Вели они себя плохо — могли в спину плюнуть, провоцировали постоянно. Впервые после событий 1968 года мы поехали в Чехословакию в 1971 году. Играли два товарищеских матча — в Пльзене и Остраве. Так наши на всякий случай танки поставили — мало ли какие провокации. Даже в Канаде комфортнее было. В Чехословакии на нас смотрели, как на оккупантов.
РАДУЛОВУ ДАЖЕ НЕ СНИЛОСЬ, КАКИМ ЖЁСТКИМ БЫЛ ТАРАСОВ
– Какие из многочисленных медалей самые памятные?
– Первые всегда самые памятные. Первая медаль Олимпийских игр, первая медаль чемпионата мира. Даже первая медаль первенства СССР среди юношей. В «Сокольниках» выиграли у «Спартака».
– Думала, назовете только два олимпийских золота…
– Олимпиада, безусловно, — памятное событие. В 1972 году прилетели в Токио, как бояре, — в натуральных шубах, меховых шапках. А там тепло. На нас смотрели, как на медведей: «Что за люди такие?». А в Саппоро холоднее. Так перед парадом американцы предлагали поменять шубы на их кожаные пальто.
– Прониклись олимпийской атмосферой?
– Как играл – нет. Играли матч за матчем. Хотя для советских олимпийцев устраивали концерты, но олимпийскую атмосферу почувствовал только в Ванкувере в 2010 году.
В Инсбруке мне больше понравилось. Там красивее. Но и сложнее было. Проигрывали чехам (0:2), сравняли, потом играли «три на пять». Снова пропустили и только в концовке победили.
– Просматриваете свои матчи?
– Не люблю. Все матчи знаю наизусть — где ошибся, где правильно сыграл. Мне не надо показывать.
– За ошибки доставалось от тренеров?
– Конечно, как положено, по-русски, со всякими плохими словами. Играли недавно матч памяти Тарасова. Подходит Саша Радулов: «Владимир Яковлевич, Тарасов жёстким был?» – «Тебе даже не снилось». Для Тарасова дисциплина была превыше всего. Не терпел нарушения режима. Но очень хорошо чувствовал игроков.
Президент России Дмитрий Медведев вручает Владимиру Лутченко орден «За заслуги перед отечеством» четвертой степени
Евгений Мишаков говорил: «Я никого не боюсь. Кроме Тарасова».
– Нарушения режима случались?
– Не без того. Бывали случаи на базе в Архангельском. Но при Тарасове на сборах сидели меньше, чем при Тихонове. У него вообще хорошо, если один раз в месяц домой отпускал. Объяснял это так: пойдёте домой, будете по магазинам бегать, где ничего нет, вместо того чтобы к играм готовиться. И всё равно убегали. Через забор перелезали. Иногда ловили — и, как солдат, на гауптвахту.
– Меньшикову удалось передать черты Тарасова в фильме «Легенда №17»?
– Тарасова сложно сыграть. Тем более фильм – это образ. Идею того времени удалось передать. Хотя несостыковок много. Не знаю, откуда пошло, что Брежнев болел за «Спартак». Он всегда был за ЦСКА.
Раньше в середине третьего периода менялись воротами. Мы забили гол за секунду до смены, а судья не засчитал. И Тарасов увел команду. 40 минут сидели в раздевалке.
– Как сложились первые годы после окончания карьеры?
– Тогда сложно было. Заканчивали раньше, чем сейчас. У всех у нас было высшее образование. В основном все шли детскими тренерами. Единицам везло, они попадали в команды мастеров. У многих вообще жизнь не задалась. Не все смогли перестроиться.
Меня назначили начальником по военной части хоккейной школы ЦСКА. Проработал семь лет — с 1983 по 1990 год. Жил как офицер. Ходил в военной форме, посещал разные мероприятия — военные, партийные. Работал без выходных: с понедельника по пятницу — как все, а в субботу и воскресенье присутствовал на матчах школы. Нужно было контролировать весь процесс.
– Как оказались в Америке?
– Сначала тренировал вторую команду в «Спартаке» вместе с Сашей Кожевниковым. Потом случился дефолт, денег не было. И наши соотечественники пригласили в Бостон.
Вратарь сборной США 1980 года Джим Крэйг предложил создать юношескую команду. Ее и тренировал. Чтобы было на что жить.
– Но с тех пор вы не работали тренером?
– Нужно быть востребованным. А я не люблю напрашиваться. Идти куда-то, просить – не моё.
– А «Рейнджерс» как на вас вышли?
– Как раз в Америке узнали обо мне.
– Работа в Ночной хоккейной лиге занимает много времени?
– Много путешествуем. На открытии сезона у нас было целое турне — Владивосток, Казань, Челябинск, Обнинск. Я курирую южное направление — Краснодарский край, Ростовскую область. Приезжаем на открытие турниров, проводим мастер-классы, решаем организационные вопросы.
– Во время Олимпиады будете в Сочи?
– Собираемся. Ждем Игры. Пожелаем нашим ребятам удачи. Они опытные, справятся с волнением.
Владимир Лутченко, Александр Радулов и Михаил Анисин