В середине марта «Сибирь” бьётся с „Ак Барсом”, пытаясь впервые в своей истории выйти во второй раунд Кубка Гагарина. Окончательные итоги сезона новосибирской команды подводить ещё рано. А вот о том, как изменилась “Сибирь” за год и как стоит оценивать регулярный сезон, нам рассказал генеральный менеджер клуба Кирилл Фастовский.
— „Сибирь“ заняла шестое место в Восточной конференции. Насколько вы удовлетворены итогами регулярного сезона?
— Мы уже немного в другой весовой категории. Частные цели на регулярный сезон не ставим. Необходимо было уверенно попасть в плей-офф, чтобы планомерно готовиться к решающей стадии чемпионата.
— Не было ли на одном из отрезков чемпионата желания побороться за четвёртое место, которое давало бы преимущество своей площадки в первом раунде розыгрыша Кубка Гагарина?
— В регулярном чемпионате мы не загоняем себя в рамки конкретных мест, это неправильно. Я не считаю, что преимущество своего льда — это существенно. Разница лишь в том, где будет проходить седьмая игра серии. Учитывая наш опыт и то, в каком ключе проходил прошлый розыгрыш Кубка Гагарина, мы понимаем, что это не имеет определяющего значения.
— „Сибирь“ два года подряд набирает 84 очка после 52 матчей. Где проходит грань между стабильностью и застоем?
— В том случае если бы мы два года подряд занимали предпоследнее место — это можно было назвать застоем и стагнацией. Но уж точно таковой нельзя назвать ситуацию, когда мы дважды выполняем задачу на первую часть сезона, набирая одинаковое количество очков. Это и есть та стабильность, к которой стремится каждый клуб. Для начала нужно научиться распределять силы, чтобы успешно выступать в регулярном чемпионате, а потом уже двигаться дальше.
Мы действительно научились играть на равных со всеми командами. Это, наверное, одно из главных достижений „Сибири“ за последние годы. Мы не проигрываем игру в раздевалке. Если и случаются поражения, то на площадке, а не в голове.
— Насколько „Сибири“ удаётся распределять силы по дистанции? Всё-таки в этом сезоне был серьёзный спад, наступивший после поражения в Подольске.
— Как бы команду ни готовили и кто бы ни готовил команду, мы видим, что у всех участников чемпионата случаются спады. Одни плохо начинают и разгоняются позже, у кого-то в середине случается провал, третьи финишируют слабо. Конечно, был спад и у нас. Связан он с целым комплексом причин: это и проблемы с психологией и физические перегрузки. Тем не менее никакой паники у нас не было. Мы чётко понимали, в каком направлении движемся. Буквально в каждой игре мы переигрывали соперника, доминировали и перебрасывали.
— После победы над московским „Динамо“ Иван Лекомцев сказал, что „Сибирь“ научилась играть со всеми соперниками и вышла на уровень грандов.
— Мы действительно научились играть на равных со всеми командами. Это, наверное, одно из главных достижений „Сибири“ за последние годы. Мы не проигрываем игру в раздевалке. Если и случаются поражения, то на площадке, а не в голове. Во многом это стало возможно благодаря устоявшемуся костяку команды, который приобрел необходимый опыт и уверенность, прошёл проверку плей-офф. Нам удалось сохранить лидеров и благодаря этому появилась преемственность, наработались определённые связи. Всё это входит в концепцию развития клуба, которую принимал Попечительский совет клуба во главе с Губернатором Новосибирской области. Я считаю, мы выполняем её достаточно успешно и движемся в правильном направлении.
— И вы, и Дмитрий Квартальнов знали, что такое плей-офф по работе с предыдущими командами. Тем не менее серия против „Авангарда“ как-то повлияла на ваши взгляды? Быть может, изменила команду?
— Она предала уверенности. У нас не было внутренней веры в то, что можем выиграть. Даже особой надежды не было. Мы думали, что дадим бой. Разумеется, хотели продлить сезон, показать хороший хоккей и порадовать своих болельщиков. Было всё, кроме 100-процентной уверенности, что можем пройти „Авангард“. Осознание пришло уже по ходу серии. Именно тогда мы поняли, что вполне можем победить, но, видимо, перегорели. Желание перелилось через край. В этом сезоне кое-что поменялось. Мы так же, как и год назад, хотим сыграть самоотверженно, продлить сезон и порадовать болельщиков, но появился ещё один пункт — пройти первый раунд Кубка Гагарина.
— Вы и в целом „Сибирь“ допускаете такое понятие, как турнирная стратегия? Другими словами, возможен ли выбор соперника?
— Признаться, и я, и тренеры к этому относимся очень скептически. Я не могу себе представить, чтобы „Сибирь“ специально проиграла. Вы что, думаете, Стёпа Санников, когда выходил один на один во Владивостоке, забить не хотел? Да он сам себя корил, получив к этому же нагоняй от тренеров. Или что, Костя Окулов недоработал специально, чтобы из-под него гол забили? Более того, даже применительно к другим командам, я не считаю, что такое возможно. Скорее это тема для разговоров между болельщиками. Если захотеть — можно любой матч представить как игру в поддавки, но это не более чем фантазии.
— Йори Лехтеря — единственный бронзовый призёр Олимпийских игр в составе сборной Финляндии, которому предоставили дополнительные выходные. Почему вы решили не брать его на выезд по Дальнему Востоку?
— Нам предстояли действительно тяжёлые матчи в Хабаровске и Владивостоке. Путешествие на Дальний Восток — это настоящее испытание, как физическое, так и психологическое. Мы понимаем, что у нас есть ведущий игрок, который в отличие от всей команды за время олимпийской паузы сыграл не две игры, а шесть. То есть с игровой практикой у Лехтеря не было никаких проблем. А менять сначала три часовых пояса, добираясь до Новосибирска, а потом ещё четыре, отправляясь на Дальний Восток… Мы посчитали, что это нецелесообразно. Для того чтобы Йори подошёл к матчам плей-офф в оптимальной форме, мы решили дать ему несколько выходных. Разумеется, если бы от этого выезда решалась судьба клуба, не было бы даже разговора, он бы полетел по первому зову. Кроме того, хочу отметить, что это решение мы принимали, осознавая, что Лехтеря — настоящий профессионал и будет держать себя в форме всё это время.
— Держали ли вы в уме негативный опыт прошлого сезона, когда в заключительном матче „регулярки“ Йори Лехтеря получил дисквалификацию и травму, из-за чего пропустил часть серии с „Авангардом“?
— Нет, это совершенно разные случаи, не связанные между собой. Мы это не принимали в расчёт.
— За годы, проведённые в России, Лехтеря пока не проявил себя как кубковый игрок. Вас это не беспокоит?
— Лехтеря доказал, что он кубковый игрок на Олимпиаде. Нас очень порадовало то, как он сыграл за сборную Финляндии и проявил себя на столь высоком уровне. Он лидер „Сибири“, и мы рассчитываем на него как на кубкового игрока.
— На Дальний Восток с „Сибирью“ отправились Константин Окулов, Алексей Яковлев и Никита Квартальнов. Сразу три игрока „Сибирских Снайперов“ в основе — это плановое подключение?
— Мы понимали, что в преддверии плей-офф нужно подводить лидеров „Снайперов“ к главной команде. Пусть они съездят на выезд, посмотрят, как профессионалы ведут себя до и после игры, как готовят себя к матчам, поварятся в этой среде. Разумеется, не всё у них получилось в этих играх, но зато удалось указать на проблемы не в теории, а в игре. Думаю, этот опыт пойдёт им на пользу.
— Учитывая, что „Сибири“ забрала из своей молодёжной команды троих лидеров непосредственно перед стартом плей-офф, возникает вопрос — что для вас важнее: успешное выступление „Снайперов“ или то, что молодёжная команда поставляет игроков в главную команду?
— Начиная с первого года существования Молодёжной хоккейной лиги, в создании которой я принимал непосредственное участие, я пытался донести до руководства лиги, что главная миссия молодёжной команды — это воспитание игроков для основы. Этой же позиции я придерживаюсь и будучи генеральным менеджером „Сибири“. Поэтому мы взяли в первую команду именно тех игроков, которые себя проявили. Однако хочу заметить, что мы учитывали и интересы „Сибирских Снайперов“. Мы забрали Окулова, Яковлева и Квартальнова лишь после того, как наша молодёжная команда также решила вопрос выхода в плей-офф. Кроме того, у тренеров „Снайперов“ была возможность проверить команду без нескольких лидеров на заключительном выезде, так как знали, в каком составе начнут розыгрыш Кубка Харламова.
Лехтеря доказал, что он кубковый игрок на Олимпиаде. Нас очень порадовало то, как он сыграл за сборную Финляндии и проявил себя на столь высоком уровне. Он лидер „Сибири“ и мы рассчитываем на него, как на кубкового игрока.
— Николай Заварухин говорил, что одна из его задач заключается в том, чтобы „Снайперы“ играли по той же схеме, что и „Сибирь“. Этого удалось добиться?
— Это вполне реализуемо, но в нашем случае пока не получилось. Я считаю, что это серьёзная проблема. В первый сезон она не решилась, хотя говорили об этом много. Ведь для молодых игроков переход из молодёжного хоккея во взрослый — это стресс, испытание. Приходится привыкать к другим нагрузкам, справляться с психологическим давлением. А уж если они ещё и тактически не готовы, тогда приходится тратить много времени и сил, чтобы объяснять им нюансы. Разумеется, в ущерб другим задачам.
— Я общался с тренером вратарей „Сибири“ Марко Торениусом, и он рассказал, что в Эспоо руководил школой вратарей. Не желаете ли вы с его помощью создать нечто подобное в Новосибирске?
— Как бы то ни было, сначала должен быть человек, вокруг которого подобный проект можно создать. Раньше в Новосибирске такого человека не было, теперь — появился. Марко пришёл в „Сибирь“ уже по ходу сезона, мы пообщались, познакомились, поняли подходы друг друга. У нас уже были разговоры о том, чтобы попробовать реализовать такой проект в Новосибирске. Давайте подождём окончания сезона, тогда можно будет говорить предметно. Важно, что есть такой человек, как Марко Торениус, без него это затевать просто бессмысленно.
— Было сообщение о том, что контракты с клубом продлили вы, Дмитрий Квартальнов и Игорь Никитин. Поклонники „Сибири“ задают справедливый вопрос: а что с Андреем Тарасенко?
— Не думаю, что болельщикам стоит беспокоиться на этот счёт. Мы ведём разговоры по этому поводу, и контракт можем заключить в любой момент. По крайней мере, я не вижу никаких противоречий и предпосылок к тому, чтобы этого не произошло.
— По ходу сезона Константин Капкайкин переместился с лавки на трибуны. С чем это связано и чем он занимается во время матчей?
— Дело в том, что с этого сезона мы внедрили научный подход в работу тренерского штаба. Была закуплена программа, с которой Константин Геннадиевич работает во время игры. Он структурирует видео матча по разным тактическим направлениям, причём делает это настолько оперативно, что в перерыве предоставляет всю информацию тренерскому штабу.
— Дмитрию Моне и Дмитрию Кугрышеву удалось раскрыться в „Сибири“, они провели достаточно яркий сезон. Совпали ваши ожидания с тем, что они показали?
— Я знал этих ребят по работе с ЦСКА и, признаюсь, ждал от них большего. Моня должен был выстрелить раньше, а от Кугрышева я по-прежнему жду ещё большего прогресса. У него есть всё для того, чтобы удивить скептиков. Разумеется, каждому из них помогло то, что в „Сибири“ им предоставили игровую практику, но не каждый может заслужить доверие. В хоккеисте должно быть что-то такое, за что его заметят и предоставят шанс. И вот как раз распознать это очень тяжело. Селекционная работа является самым непростым направлением в работе хоккейного клуба. Особенно, когда мы имеем дело с менталитетом российских игроков.
— Вы упомянули Йори Лехтеря как образец профессионализма. Велика ли разница в профессионализме между иностранцами и российскими игроками? В частности, во время предсезонной подготовки.
— Я вижу эту проблему, но могу сказать, что уровень профессионализма наших игроков постепенно поднимается. Больше хлопот с молодыми игроками, которые пока не понимают, что хоккей — это их хлеб. А вот опытным хоккеистам можно доверять. В целом стало лучше, и я не перестаю этому удивляться. Ребят учат примеры и сама жизнь. Они поняли, что лучше учиться на чужих ошибках.
— Расставание с двумя игроками вызвало непонимание в болельщицкой среде: речь о Николае Лемтюгове и Кристиане Кудроче. Насколько это были спонтанные решения и была ли вероятность, что они доиграют сезон в Новосибирске?
— Я не вижу здесь проблемы. Это обычная ситуация, когда по ходу сезона клуб расстаётся с игроками, которые его не устраивают по тем или иным причинам. Подчеркну, как в случае Лемтюгова, так и в случае Кудроча речь идёт только о хоккее. С точки зрения профессионализма к ним претензий не было.
— Кристиан Кудроч был признан лучшим защитником первого раунда прошлогоднего розыгрыша Кубка Гагарина, а в этом сезоне заметно сдал. В чём вы видите причину его спада?
— Я всё же склоняюсь к возрасту. Кристиану в принципе приходится непросто с его антропометрическими данными, а после 30 лет вполне логично следует спад. Каким бы он ни был профессионалом и атлетом, это неизбежно. На определённом этапе мы посчитали, что Кудрочу будет тяжело играть в том стиле, который проповедует „Сибирь“.
— Вас не смущало, что Кудроч оказался в „Барысе“ — сопернике по дивизиону и команде, с которой „Сибирь“ могла встретиться в плей-офф?
— Быть может, это не идеальный вариант, но мы все профессионалы и должны играть против кого угодно. Кроме того, на ситуацию можно посмотреть с другой стороны: мы досконально знаем возможности Кудроча и можем извлечь из этого пользу.
— Замена Николая Лемтюгова на Александра Нестерова была неоднозначна. Николай технически более оснащённый игрок, нападающий креативного плана. Александр — боец, скоростной форвард. Можно ли говорить, что „Сибири“, и Дмитрию Квартальнову в частности, больше подходят игроки второго типа?
— Поймите, обмен Лемтюгов — Нестеров это не замена строго по позиции. Лемтюгов — игрок, претендующий на первое-второе звено. Нестеров, скорее, нападающий для третьего звена. Учитывая, что Николай не смог пробиться в первые два звена, а при этом у нас выбыл Артём Ворошило, мы приняли решение закрыть эту позицию Нестеровым. Это стало возможно по той причине, что на тот момент мы нашли вариант с Моней в первом звене.
Я понимаю, что болельщикам и журналистам хочется видеть во главе сборной страны такого эмоционального и яркого тренера, как Квартальнова. Тем более что он уже успел зарекомендовать себя, как серьёзный специалист. Однако я не воспринимаю всерьёз подобные разговоры, это лишь рассуждения журналистов, которые ни на чём не основаны.
— В дедлайн „Сибирь“ пополнилась Йозефом Грабалом и Егором Мартыновым. На сколько процентов удалось усилиться от первоначального плана?
— Примерно на 60 процентов. Нас устраивают защитники, которые пришли в команду, но, к большому сожалению, не удалось взять одного нападающего в ротацию. Особенно учитывая, что Нестеров выбыл до конца сезона. Хочу отметить, что ни один игрок, на которого мы нацеливались, не был против перехода в „Сибирь“. Всё упиралось в клубы, которые придумывали всевозможные причины или выставляли невероятные требования.
— Боссы клубов НХЛ нередко высказываются против Олимпиады и неохотно отпускают своих игроков. А когда Лехтеря уезжал в Сочи, какие чувства были у вас?
— Моё главное опасение заключалось в том, чтобы он не получил травму. В то же время мы испытывали огромную гордость за то, что Володя Тарасенко попал в сборную России, а Йори Лехтеря — в сборную Финляндии. Я считаю, что это очень престижно для нашего клуба. Кроме того, отдельной строкой стоит сказать, что Йори не просто участвовал в Олимпийских играх, а отлично себя там проявил.
— Вас удивило, как уверенно Лехтеря сыграл и в центре четвёртого звена и на краю нападения? Олимпиада открыла его новые грани?
— Мы знали, что он универсальный игрок. Лехтеря способен сыграть в каком угодно звене, на любой позиции в нападении. Другое дело, что для нас он ценен именно как центральный нападающий. Можно только порадоваться за сборную Финляндии, у которой настолько большой выбор центров. Не случайно минувшим летом мы взяли второго финского центра в лице Ярно Коскиранты.
— Когда шли разговоры о новом тренере для сборной России, среди кандидатов журналистами назывался Дмитрий Квартальнов. Как вы реагируете на такие разговоры?
— Я понимаю, что болельщикам и журналистам хочется видеть во главе сборной страны такого эмоционального и яркого тренера, как Дмитрий Вячеславович. Тем более что он уже успел зарекомендовать себя, как серьёзный специалист. Однако я не воспринимаю всерьёз подобные разговоры, это лишь рассуждения журналистов, которые ни на чём не основаны.
— Вы работали в ЦСКА с Быковым и Захаркиным, когда они параллельно трудились в сборной. Как после этого относитесь к совмещению постов?
— Совершенно нормально отношусь к совмещению. Это более чем реальный сценарий. Да, возможно, перед таким турниром, как Олимпиада, тренер должен быть освобождён от клубной работы, но когда речь идёт о чемпионате мира — я не вижу преград. Любому специалисту нужно вариться в работе, понимать, в каком направлении меняется хоккей, чувствовать последние тенденции. Конечно, когда Быков и Захаркин работали в сборной, это создавало определённые проблемы клубу. Особенно учитывая то, что отлучался в национальную команду не один тренер, а сразу двое. Тем не менее, нам удалось выработать определённый алгоритм и выстроить тренировочный процесс. Для этого правильно должен работать клубный менеджмент.
— Новая арена находится только в проекте, тогда как модуль возле ЛДС „Сибирь“ строится ударными темпами. Расскажите, что это за проект.
— Этой идее уже более 10 лет. Спасибо правительству Новосибирской области, что помогли её реализовать. Строительство идёт вовсю, и сдача намечена на конец 2014 года. Планируется, что там будет заниматься школа „Сибири“, потому что одного льда нам категорически не хватает. Появление этого модуля должно дать толчок в развитии школы. Более того, он решит её проблемы на 70 процентов. Главная проблема выпускников школы „Сибирь“ — они недокатанные, им катастрофически не хватает льда. Да, есть недостаток квалифицированных тренерских кадров, но это общероссийская проблема.
Кирилл Фастовский