Алексей Жамнов – о «Спартаке», сборной России и карьере в НХЛ

Гостем редакции «Чемпионата» стал олимпийский чемпион, а ныне генеральный менеджер хоккейного «Спартака» Алексей Жамнов. Функционер подвёл итоги выступления клуба в сезоне-2016/17 и объяснил, чего не хватило Герману Титову, а затем и Алексею Ярушкину, чтобы достичь результата. Также Жамнов вспомнил годы, проведённые в НХЛ, порассуждал о сборной России и сообщил, что все домашние матчи нового сезона «Спартак» проведёт в «ВТБ Ледовом дворце».

«В «Спартаке» не было «химии» в тренерском штабе»

— Как бы вы оценили сезон «Спартака», что получилось, а что нет?
— Больше минусов после сезона. Плюс только один — болельщики ходили, били рекорды посещаемости. Минус то, что команда на протяжении всего сезона не показывала хорошей игры. Но были отдельные матчи, когда выглядели довольно достойно. Результата не было по большому счёту. Если говорить конкретно, то думали, что изменения в тренерском штабе повлияют в лучшую сторону, по итогам этого не произошло.

— Почему не получилось у Германа Титова? Его назначение было общим решением всех руководителей клуба?
— Мы сообща принимали решение о назначении Германа. Мы понимали, что у него есть опыт работы с молодыми, какой хоккей ему импонирует. Отставка напрашивалась, так как не было прогресса. По большому счёту и самой игры не было.

— Было ли взаимопонимание в коллективе между тренерами и игроками?
— Думаю, да. Если бы имелись жалобы, то от ребят мы бы всё узнали. Никакого слива или сплава тренера не подразумевалось. Есть нюансы, которые непонятны. Это уже пройдённый этап.

— Насколько тяжело было расставаться с Титовым?
— Расставаться всегда тяжело. Когда берёшь человека на работу — это одно, а когда увольняешь — уже другое. Все люди профессионалы, это бизнес, и все всё понимают.

У нас любят говорить, что во всём виноват тренер, но тут не только тренер виноват. Некоторые игроки, которые считаются молодыми и перспективными и от которых ждали результата, не прогрессируют. Вот что обидно. Тренер должен создать атмосферу, он психолог. Надо находить подход к любому игроку, каждый игрок — личность, индивидуальность. Кого-то необходимо погладить по голове, а кому-то постучать по ней. После этого игрок либо начинает играть, либо заканчивает. Важно находить подход, и в этом и заключается профессия тренера. Если это не получается, то руководство ищет другого тренера, который может найти подход к хоккеистам.

— Без конфликтов расстались с Германом Михайловичем? Он говорил, что ему не дали попрощаться с командой.
— Конфликтов не было. Это же всё от него зависело, никто раздевалку на ключ не закрывал. Он мог зайти и попрощаться.

— Отставка случилась в начале октября, насколько сложно найти тренера в этой ситуации?
— Было тяжело, все тренеры заняты. Нужно найти тренера, который подходил бы под стиль «Спартака», а у каждого своё видение игры, направление работы. Ярушкин работал в нашей структуре не первый год, на тот момент это был оптимальный вариант.

— Болельщики были не очень довольны, рисовали граффити на стенах в стиле «Кто такой мистер Ярушкин?».
— Болельщикам тяжело угодить. Как здесь, так и в Северной Америке. Я сам всё это на себе прочувствовал, когда был игроком. Есть те, кому нравится твоя игра, а есть те, кого ты вообще не устраиваешь. Никогда никому не угодишь. Надо исходить из того, что болельщики не знают всех нюансов. Это внутренняя кухня, моя головная боль.

— Почему Ярушкин был именно исполняющим обязанности главного тренера?
— Большой роли это не играет. Посчитали, что не стоит сразу утверждать главным тренером, а дать шанс. Перед тем как назначить Ярушкина, мы с ним долго беседовали. Спросили, справится он или нет. Он мог и отказаться.
— Говорят, что отсутствовало взаимопонимание внутри тренерского штаба. Это так?
— Скажем честно, в тренерском штабе не получилось «химии» единомышленников. У всех оказалось разное видение игры. Скорее всего, это и сказалось на результате.

«Смотришь на это поколение игроков и не можешь найти ответы»

— Останется ли в тренерском штабе Даниил Марков? Поговаривают, что его не будет.
— Ведём с ним переговоры, пока он не улетел к семье в Северную Америку. Посмотрим, мы прорабатываем все варианты. По тренерскому штабу есть много идей.
То, что бюджет клуба будет на том же уровне, – точно, а увеличится ли – решится на совете директоров. Спонсоры выполняют все обязательства, здесь нет никаких вопросов.

То, что бюджет клуба будет на том же уровне, – точно, а увеличится ли – решится на совете директоров. Спонсоры выполняют все обязательства, здесь нет никаких вопросов.

— Вы сказали, что искали тренера под стиль «Спартака». На что именно опираетесь?
— Спартаковский стиль – это атакующий хоккей. Когда я ещё играл, то все знали, что спартаковцы больше атакуют. Тут не надо забывать, что всё упирается в обойму игроков. Какой уровень мастерства, с каким коллективом придётся столкнуться и работать. У нас нет большой лавки запасных, чтобы проводить ротацию. Была команда, но мастерства не хватило. Я не жалуюсь. Говорю, как есть.

— И тут тем более многое зависит от тренера?
— Даже не от одного тренера, а от всего тренерского штаба. Когда один говорит одно, второй – другое, а третий тоже добавляет своё, то игроки это чувствуют. И начинают теряться.

— У тренера должна быть харизма. Для игроков, складывается впечатление, Марков более авторитетен, нежели Ярушкин.
— Конечно, он должен быть авторитетным. С другой стороны, смотришь на это поколение игроков и не можешь найти ответы. Вроде перспективный, молодой, а уже 23 года. В СССР в этом возрасте заканчивали. Если в 21 год ты не попадал в состав и не делал результат в первой команде, то на тебе ставили крест и ты шёл в первую лигу. А мы всё ждём, ждём…

— Владислав Провольнев «выстрелил» в этом году.
— Провольнев прогрессирует, но это ещё не игрок для первой пары. Многие игроки не показали тот хоккей, который мы от них ждали. Все болячки дали пищу для размышления в плане того, кто останется в команде.

«С Шепелевым и Епанчинцевым действительно разговаривал»

— Какая информация относительно нового тренерского штаба команды?
— Я провожу собеседования.

— Говорят, что одним из кандидатов на пост главного тренера является Сергей Шепелев.
— Его кандидатура рассматривается.

— Не считаете, что это шаг в прошлое?
— Вы же не знаете всей сути переговоров. Нет такого, что придёт Шепелев и вместе с ним Соловьёв и Котов. Мы ищем варианты для создания нового тренерского штаба. К примеру, объединить вокруг спартаковского человека нужных ему людей, единомышленников. Чтобы не было такого, как в прошлом сезоне.

— Идут разговоры и о приходе Вадима Епанчинцева.
— С ним я тоже разговаривал. Это правда.

— Есть дедлайн, когда «Спартак» определится с главным тренером?
— До 15 марта у нас должен пройти совет директоров. На нём будут окончательно утверждены все кандидатуры. Сейчас у меня есть шорт-лист людей, который я рассматриваю.

— Алексей Ярушкин остаётся в системе клуба?
— Посмотрим. Повторюсь, я хочу видеть в тренерском штабе единомышленников.

— А спартаковские корни?
— Да, это тоже немаловажный фактор. У клуба большие традиции и история. С одной стороны, специалистов много, но на деле выбор небольшой. Все востребованные специалисты сейчас на контрактах.

— Вы выходили с «Атлантом» в плей-офф при Сергее Светлове у руля. Его не рассматривали?
— Нет, его кандидатуру мы не рассматривали.

— Чьей инициативой было памятное приглашение в раздевалку болельщиков «Спартака»? Получилось грубовато. Как вы к этому относитесь?
— Я всегда встречался с болельщиками. Это совершенно нормально. В этот раз так вышло, что форма общения получилась грубой. Но за океаном игроки ходят и встречаются с болельщиками, есть разные акции. Ты всегда выслушиваешь в свой адрес или позитив, или негатив. Просто сейчас накипело так, что людям надо было высказаться. Но лучше так, чем что-то нехорошее, не дай бог, произошло бы за углом. Плохо, конечно, что люди всё это сняли на видео и выложили в Интернет. Пусть останется на их совести. Если говорить по-русски, это нечестно.

— Вы были в курсе встречи?
— Да, я знал, что будет встреча.

Мы хотим ещё одну форму выпустить на следующий год, альтернативную, чёрного цвета. Планировали сделать это в этом сезоне, но руки не дошли.

— Артём Воронин, которого назвали безногим, отреагировал позитивно и посмеялся.
— Тёма уже давно в команде. Он всё это знает. Я много раз виделся с фанатами. Нормальные и адекватные люди, переживают. Просто всегда и везде найдётся тот, кто создаст всякие проблемы и будет поливать грязью, подливать бензина в огонь.

«Домашние матчи сезона-2017/18 проведём в «ВТБ Ледовом дворце»

— Как «Спартаку» удалось добиться такой высокой посещаемости на матчах?
— Вопрос, скорее, к маркетингу. Сотрудники делают большую работу. Аудитория меняется, начали ходить семьями. Стараемся создать позитивную атмосферу, чтобы народ наслаждался.

— С ареной ясность есть?
— В принципе, всё утверждено, осталось решить несколько нюансов, и в следующем сезоне в «ВТБ Ледовом дворце» будем играть все матчи. Здесь можем сделать всё необходимое для болельщиков, и ясно, что это один из лучших дворцов в Москве. Думаю, что лига пойдёт навстречу, чтобы «Спартак» и «Динамо» провели все свои домашние матчи именно в этом месте.

— «Мегаспорт» не рассматривали?
— Ещё два года назад. И год назад. Там же баскетбол, а он влезает в календарь. И для баскетбола надо освобождать арену за пять дней до Евролиги. Календари совпадают.

— Не обидно, что спортивная часть отстала от маркетинга?
— Стараемся. Не так всё просто. Много маленьких нюансов. Плюс на Западе выше конкуренция, нежели на Востоке. Немаловажным фактором является бюджет. К примеру, тем летом мы не знали, каким он будет. Останемся на той же цифре или она станет чуть больше. Всё упирается в зарплату игрока. После первого сезона я не смог удержать нескольких хоккеистов, так как предложения из других команд оказались на 50% выше.

«Игрок может подписать контракт и положить на хоккей, в голову я ему не залезу»

— Единственный плюс может быть, что это Москва, а им предлагают ехать в Нижнекамск.
— В Нижнекамск никто не ушёл, ушли в другие клубы. Всё упирается в финансы. От нескольких игроков, которые к нам пришли в этом сезоне, я ждал большего. Я с ними вёл беседы, говорил, что у них есть шанс реабилитироваться. Иногда это работает. Но как я понял, у этих игроков уже ничего не сработает. Если вы заметили, такая тенденция пошла, что подписывают контракт с игроком, а он рассуждает: не получилось здесь – получится в другом месте, и так меняет за три года три клуба. А что дальше? Дальше ничего нет. Игрок получает свои деньги, но не прогрессирует. Обманывает хоккей. Я подписываю контракт с игроком, но в голову к нему не залезу. Он может подписать контракт, а потом положить на хоккей. Это не от генерального менеджера зависит. Почему у нас молодёжь ходит в перспективных, но не прогрессирует? Хоккейная карьера не такая длинная. Хочется, чтобы ребята наслаждались хоккеем и радовали болельщиков, своих близких. Когда я был игроком – я это с одной стороны видел, а сейчас – с другой. Беседуешь с ребятами, ночами не спишь и думаешь, как бы он заиграл.

— Игоря Левицкого вы обменяли в «Сочи». Тот случай?
— Он у нас почти не играл, не прогрессировал. Я вижу, что то, что мог, игрок уже дал команде, больше от него пользы не будет никакой. И я знаю, что, если отдам его в другой клуб, будет смена обстановки, и он заиграет. Зачем мне держать человека и мучить, если он не подходит под систему? Я не тот человек, который будет «убивать» игрока, закрывая ему карьеру. По Левицкому было принято решение, что ему будет лучше поменять клуб.

— Как вы оцените сезон для Игоря Мирнова?
— Он первые три игры раскачивался, но в итоге забил до конца сезона больше, чем кто-либо в команде. Игорь — игрок мастеровитый.

— У Мирнова сложный характер.
— Идеальных нет. Перед тем как вернуться в Россию, я встречался с четырьмя генеральными менеджерами. К Ломбарди летал в Лос-Анджелес, в Чикаго. И все мне говорили одно: тренер – это психолог. К каждому игроку он должен найти подход: к кому-то с кнутом, к кому-то с пряником. Моя задача подобрать состав, но от тренера многое зависит. Оправдания в стиле «я говорю, а он не понимает» — не работают. Сделай так, чтобы понимал. Да, я ошибся в некоторых игроках, которых приглашал в этом сезоне.

«Хочется, чтобы игроки так же стабильно играли, как и получают зарплату»

— Маркус Хёгстрём не прижился?
— Шведская и финская лиги отличаются от КХЛ. Здесь тоже надо угадать. Мы смотрели матчи с ним, изучали по видео. Помните, у меня в «Атланте» был Юха-Пекка Хаатая? Лучший бомбардир финской лиги, я на него там смотрел, он отлично играл, но приехал, и всё пропало. Забил за сезон пять голов, после чего мы расторгли контракт по взаимному соглашению сторон. Другой хоккей, другая жизнь. Это всё оправдания, конечно, но от этого никуда не деться.

— Зато Лукаш Радил вписался. Вы ведь его давно хотели привезти в Россию.
— По Радилу ещё не так давно писали, мол, что это за игрок, зачем его привезли и что он не оправдывает своих денег. Хотя на самом деле контракт у него небольшой. Лукаша и Райана Стоа мы оставляем. С Радилом я ещё в прошлом сезоне переподписал контракт, он действует ещё год, а со Стоа есть договорённость о новом двухлетнем контракте.

Кандидатура Сергея Шепелева рассматривается. С Вадимом Епанчинцевым я тоже разговаривал. Это правда.

— Понятно, что Тим Стэплтон «Спартак» покинет. Маркус Свенссон и Мэтт Гилрой остаются?
— Мы рассматриваем варианты. Планируем оставить пару вратарей Свенссон – Беспалов. Что касается Гилроя, то мы ему сделали предложение, ждём. Да, у него показатель полезности «-18», но он лучший бомбардир. К тому же посмотрите, сколько времени он проводил на льду. Объём работы у Гилроя большой. Когда берёшь атакующего защитника – ты должен понимать, где он больше пользы принесёт. Но кроме помощи в атаке Мэтт и много бросков блокирует.

— Продолжит ли выступать за «Спартак» Дмитрий Калинин?
— Мы с ним будем разговаривать. Хотим, чтобы он остался.

— Как здоровье Константина Глазачева?
— Его прооперировали. Та травма, что у него была, тянулась шлейфом. Поэтому он то играл, то не играл. Костя – игрок хороший, мастеровитый. Посмотрим, как в тренировочном лагере дела будут обстоять. Всё от него зависит.

— Бюджет на следующий сезон претерпит изменения?
— Пока не могу сказать. То, что будет на том же уровне, – точно, а увеличится ли — решится на совете директоров. Спонсоры выполняют все обязательства, здесь нет никаких вопросов. «Спартак» — один из немногих клубов в лиге, где не было задержек. Хочется, чтобы игроки также стабильно играли, как и получают зарплату.

— У кого в «Спартаке» был самый высокий контракт?
— У Мэттью Гилроя.

«Хотим выпустить альтернативную форму чёрного цвета»

— В этом году было 70-летие «Спартака», 70 лет нашему хоккею, юбилей у Александра Якушева. Была идея вывести из обращения его номер?
— Не знаю. Будем думать об этом. Это всё прорабатывается. Мы хотим ещё одну форму выпустить на следующий год, альтернативную, чёрного цвета. Планировали сделать это в этом сезоне, но руки не дошли. Пока что это из области фантазии, но всё реально. Играть, например, домашние матчи в выходные дни в чёрных майках – это смотрится красиво, тем более с красными шарфами. Это можно развивать в плане маркетинга, где у нас хороший коллектив.

— Довольны ли вы вертикалью КХЛ – ВХЛ – МХЛ в системе клуба?
— В «Химике» есть хоккеисты, которые нам интересны. По большому счёту, у нас была нормальная ротация уже в этом сезоне: хоккеисты играли матч за Воскресенск, потом возвращались. Фамилии называть не буду, не хочу, чтобы они останавливались в своём развитии. Но те ребята, которые приходили к нам из Воскресенска, они смотрелись неплохо, выполняли свою работу. Понятно, что у них нет опыта игры в КХЛ, всё-таки это разный уровень, но на следующий год мы тоже будем делать эту ротацию. Будем более отчётливо проводить селекцию, чтобы смотреть хоккеистов.

— А молодёжка?
— Ждём плей-офф, будем смотреть за ними. Там есть хорошие мальчишки. Предстоящим летом кое-кто поедет из них на сбор с первой командой. Это будут четыре, может быть, пять игроков.

— С местом, где будет проходить предсезонная подготовка, уже определились?
— Пока не готов сказать. Второй сбор мы обычно проводим в Финляндии. Первый сбор тоже будет за границей, в прошлом году мы ездили в Чехию. В этой стране много разных вариантов, и, возможно, мы снова поедем туда. Но это уже будут сборы со льдом, а не так, как в прошлом сезоне.

— К хоккейной школе «Спартак» отношения не имеет?
— Сейчас мы прорабатываем все варианты, чтобы школа была у нас. Так легче всё контролировать. Я знаю, что там маленькие зарплаты у тренеров. Всё упирается в различные нюансы, вопросов много. Например, есть наши ветераны – Якушев, Майоров. Старшинов. Понимаешь, что они делали историю нашего клуба, но им обидно, что нет результата. С другой стороны, они всё прекрасно осознают и в курсе тех трудностей, с которыми мы сталкиваемся. Уровень игроков, финансовые возможности. У нас нормальные, адекватные ветераны.

«Чем старше становился, тем лучше понимал, что не останусь в Америке»

— После того, как вы закончили карьеру в НХЛ, у вас было желание остаться жить в Америке?
— Вот если бы это было до 2000 года, то наверное. Но чем старше я становился, чем чаще приезжал в Россию, тем лучше понимал, что там я не останусь. Да, я могу прилететь, побыть там две недели и вернуться, не больше.

— Это была тоска по родине? Или российский уклад жизни вам больше по душе?
— Здесь просто всё моё. Я здесь вырос. Мы росли в тяжёлые времена, у нас игрушки передавались от старшего брата – младшему, и я это всё прошёл. У нас не было того, что есть сейчас, например, у моих детей. Мы выросли в СССР, и поездка в Америку в те годы – и это как переезд из двухзвёздочной гостиницы в пятизвёздочную. Но потом, когда уровень жизни у нас стал расти, плюс личностное взросление, они дали мне понимание того, откуда ты сам и где твоя родина. Сколько бы ты ни прожил за границей, ты всё равно не будешь там своим. Ты – эмигрант, по большому счёту. Даже если получишь паспорт, это не твоя культура, это не твоя страна.

Хичкок – сильный специалист, но уже тогда был нытиком. Я на первой игре не мог всё понять, кто там пищит! А Рёник ему: «Да заткнись ты!».

— Но есть и пример Игоря Ларионова, который в Америке чувствует себя комфортно.
— Игорь – да, но у него там дети, он хоккейный агент. У каждого своё, ему там нравится, у него там есть работа. Легче находиться там, когда ты работаешь. Если ты не работаешь, то, по большому счёту, делать там нечего. Сейчас у меня сезон закончился, я поеду туда отдохнуть. Но когда у меня была серьёзная травма в «Бостоне», то я с утра до вечера сидел дома. Я не знал, куда себя деть. Сидишь и ждёшь пятницы или субботы, чтобы пойти с русскими в ресторан. Да, у меня были предложения остаться там после окончания карьеры, был вариант с работой на телевидении. Но я решил вернуться.

— Где вам комфортнее жилось в Америке: в Бостоне, Чикаго, Виннипеге или Пенсильвании?
— Больше всего прожил в Чикаго, я там дом построил. Правда продал его и отказался от американского гражданства. Я сказал, что всё понимаю и попросил только визу дать. У меня российский паспорт. Теперь, когда визу получаю, мне по полтора месяца её выдать не могут. У детей дом в Америке есть, дочка старшая учится в Майами. Её мамы не стало, и по наследству дом перешёл дочери.

«Уровень КХЛ и сборных несопоставим»

— Как проходит воспитание сына Алексея? Он уже начинает интересоваться хоккеем?
— На коньки я его уже попробовал ставить, сейчас буду уделять ему больше времени.

— А сколько ему?
— Четыре года в конце марта будет. Я не форсирую события. Если честно, только один раз с ним катался на коньках, на этой неделе второй раз повезу. Вроде бы ему интересно, но главное не перегибать палку. Мне понравился его настрой, говорит: «Я же умею кататься. Ты же умеешь, и я значит тоже». Вышли на лёд, держу его, а он как на шарнирах. Лёша очень гиперактивный ребёнок, на месте сидеть не может. Если с ним лететь — это ужас. Иногда его в самолёте можно потерять: или под сидение залезет, или у кого-то на голове ползает. Уникальный ребёнок, даже посреди обеда может встать и побежать что-то смотреть.

— Вы бы сами не хотели встать на тренерскую лавку?
— Честно скажу, что к этому всё подходило, но физически в тот момент не потянул бы. Со сборной было много работы, поездки. Самое лёгкое — сидеть на трёх креслах разом, но пользы от этого немного. Бывают такие случаи, когда генеральный менеджер может встать на лавку. Иногда это необходимо. Я в «Атланте» и в «Витязе» вставал, но это последний шаг. Перед тем, как его сделать, надо всё обдумать. В этой ситуации это было невозможно, в сборной все матчи надо просматривать. Я, например, много игр в повторе смотрю, чтобы понять, кого из кандидатов приглашать.

— На ваш взгляд, кто должен поехать на чемпионат мира — молодые ребята, — которые побеждали на финском и шведском этапах Евротура или те, кого вызывали на Кубок Первого Канала?
— Олег Валерьевич правильно сказал, что на чемпионат мира должен поехать тот, кто сильнее на сегодняшний день. Здесь не нужно жить старыми заслугами, Знарок это всё озвучил и дал понять молодым ребятам на последнем этапе Евротура, что у каждого есть шанс. Уровень КХЛ и сборных несопоставим, в национальной команде хоккей более скоростной, более вязкий. Ту школу, которую там получают молодые игроки, это дорогого стоит. И мы смотрим, как они ведут себя в этой ситуации, и они понимают, куда попадают. Все осознают, что на чемпионате мира уровень будет ещё сильнее.

— На матчах Кубка мира вы часто присутствовали на скамейке сборной России. За что отвечали?
— Я больше наблюдал тем, кто у соперника выходит со скамейки и подсказывал своим. Там всё-таки немного всё по-другому — звенья могут выходить не по порядку, в зоне атаки выходят одни и те же, а в обороне — другие. Олег Валерьевич сказал, что получил большой опыт на этом турнире. Да я и сам очень много узнал. Одно дело играть, другое — стоять на лавке.

— Какими были ощущения?
— Волнения не было. Адреналин скорее, на лавке гораздо легче руководить игрой, чем смотреть с трибуны. Наверху ты злишься, понимаешь, в чём ошибки, но ничего не можешь показать, а на скамейке можешь выплеснуть все эмоции, в любой момент подойти к игроку и всё объяснить. Ты же не можешь на трибунах бегать и кричать «Давай, давай!», а там ты саму ауру ощущаешь, намного интереснее быть у льда.

«У нас дикость: выпил пиво после игры, значит – алкаш»

— Кого бы назвали открытием этого сезона в КХЛ?
— Я рад за «Витязь», что ребята впервые вышли в плей-офф, всё-таки я играл в Подольске. Я от чистого сердца рад за команду. Из игроков, конечно, отмечу Кирилла Капризова. Удалось пообщаться с ним в Швеции на Евротуре, парнишка талантливый. Думаю, его сейчас нужно оставить в покое, а то чересчур много к нему внимания. Он сам не хочет столько внимания. Это иногда очень мешает игроку.

— В разгар первого раунда плей-офф в прессе появились фотографии как хоккеисты «Салават Юлаева» пьют пиво в ресторане. В годы вашей карьеры папарацци так не преследовали игроков?
— Наверное, людям просто делать нечего, вот и следят за каждым шагом хоккеистов. Моё мнение — это маразм. Это личная жизнь игрока, ничего зазорного ребята не сделали. Пошли, выпили пару кружек пива. Может, оно вообще безалкогольное было. Я иногда могу прийти в ресторан и выпить безалкогольного пива, оно даже повкуснее. Тут дело в другом. Люди хотят из мухи раздуть слона. Видимо, сущность журналистов подобного рода именно в этом.

— Речь шла о том, что хоккеисты нарушили режим.
— Вот мы сидим и обсуждаем эту тему, журналисты специально выплёскивали негатив, чтобы потом мусолить это. Не говорят, что человек вышел и гол забил, а вспоминают, что он выпил кружку пива до этого. Я на эти новости не обращаю внимания. Все выпивают. Коваленко же рассказывал, что НХЛ в раздевалке стояло пиво и все после игры пили его. В самолёте тоже можно было выпить. У нас дикость: выпил пиво после игры, значит — алкаш. Давайте теперь проверять его каждую неделю. Если игрок хочет, то он будет пить. У каждого должно в подсознании сидеть, что завтра ему выходить на игру. Не думаю, что Капризов дурак и будет упиваться пивом перед матчем плей-офф. Найти такой материал несложно. Вон, в ночной клуб можно зайти, сфотографировать хоккеиста и сказать, что он только пьёт и веселится.

«В «Чикаго» услышал о себе столько, сколько не слышал в России»

— Давайте вспомним ваш легендарный обмен на Джереми Рёника. Как вас тогда приняли болельщики «Чикаго»?
— Тяжело. Его тогда в «Финикс» отправили.

— Вам заранее сообщили об обмене?
— Да он же летом произошёл. Я был готов, сам попросил об обмене. За год до этого поменялся владелец команды. Новый — Стивен Глакстерн — пришёл из Миннесоты. Он хотел перевезти команду туда, потому что раньше там была команда «Миннесота Норт Старз», а она в Даллас переехала. От Виннипега до Миннесоты недалеко – всего час на самолёте. Но что-то не получилось, и решили приехать в Аризону.

Мне Дэйгл в колено въехал. Тот самый, который был задрафтован вместе с Яшиным. Встаю, а Челиос к нему подбегает и говорит: «Ещё раз тронешь его – тебе хана!».

— Да уж, интересная история.
— Раньше в НХЛ иногда подписывали контракты «1+1». То есть, если ты отыгрываешь год, то можешь пересматривать контракт в сторону повышения. Я подписал такое соглашение с «Виннипегом». Когда мы его заключали, то договорились, что если я нормально выступлю, в клубе его пересмотрят, подпишем долгосрочный контракт. А получилось так, что пришёл новый владелец, подписал Селянне и Ткачука, а на меня денег не осталось. Мы с ним встретились, и он сказал: «Я всё понимаю, на следующей неделе встретимся и подпишем».

— И что в итоге?
— Кормил меня этими неделями. Получалось, что правды не было, была одна ложь. Потом встретились втроём: я, Глакстерн и старый владелец команды — Барри Шенкароу. Пришли к общему знаменателю, что на следующей неделе наши юристы свяжутся, подпишем договор на пять лет. Но опять ничего не было. А тогда у нас был Матч звёзд, и всю команду повезли в Аризону. А я не полетел. Подошёл к генеральному менеджеру и сказал, что не собираюсь на следующий год играть в этой команде, лучше меня продать. Когда сезон закончился, то попросился, чтобы меня обменяли. Но не знал, куда. О «Чикаго» узнал, когда находился в Москве.

— Сразу вылетели в Мичиган?
— Не всё так просто. Шёл Кубок мира, а я поехал играть за сборную без контракта. Получил травму в матче с финнами. Плечо мне вынесли, ключица вылетела. Я, по большому счёту, больше не играл на том турнире. Затем был месяц лечения и возвращение в Москву. Контракт подписал, когда уже прошло 12 игр сезона.

— Болельщики нормально приняли?
— Скептически. Знаете, сколько выслушал в свой адрес? Здесь столько не слышал. Во-первых, Рёник там был любимец. Когда команда выигрывала, то всё нормально, а когда проигрывала, сразу шёл негатив. Но я это прошёл. А потом, года через три, дела устаканились.

— Удалось ли повстречаться с легендарным владельцем «Чикаго» Биллом Вирцем? Говорят, что он был очень скупым…
— Не только повстречаться. Я с ним нормально общался. Он любил русских. Вирц не особо шиковал, хотя являлся одним из богатейших людей Америки. Не было трансляций домашних матчей, к примеру. Показывали только выездные игры. Это всё появилось, когда в клуб после его смерти пришёл его сын Роки. Весёлый мужичок.

— Как происходила ваша трансформация от чужака-европейца до капитана команды «Чикаго»? И какую роль сыграл в этом Брент Саттер?
— Это довольно-таки жёсткий тренер, у него свой подход. Но, с другой стороны, он адекватный человек. Саттер понимал, что у каждого из ребят есть семьи и дети. У него была очень жёсткая игровая дисциплина. Но в тот момент, наверное, это и нужно было. У меня с ним были нормальные отношения. Когда я пришёл в тренировочный лагерь, у него были такие занятия, после которых я думал, что не выживу. Саттер давал очень много беготни и функционалки. Могу сказать, что у него лучше выигрывать и биться. Если ты проиграешь два-три матча, то это уже всё. Будет довольно жёсткая тренировка без шайб, и мы это понимали. Поэтому в плей-офф попадали!

— В «Виннипеге» были практически одни европейцы. Как вам там игралось?
— Да, 13 человек. Между «Виннипегом» и «Чикаго» был большой контраст. В «Джетс» играли в бразильский хоккей: вы нам забьёте пять, а мы вам – семь. А в «Чикаго» был совсем другой состав: там Бельфор играл в воротах. Я понимал, что уходя на второй перерыв при счёте 2:1, в итоге выиграем – настолько большой была уверенность. У меня даже стиль поменялся. Все играли не только в атаке, но и в обороне. В «Виннипеге» мы могли выигрывать 4:1, и при этом ещё не факт, что победили бы. А в «Блэкхоукс», выходя на третий период с перевесом в одну шайбу, я понимал, что уже всё.

— Помните Шейна Доана? Он до сих пор в «Аризоне». Как он тогда играл, и как сейчас?
— Он пришёл в «Виннипег». Парнишка – канадский фермер. Он был капитаном, это сказалось на нём, сделало его сильнее как спортсмена, как человека. Доан очень порядочный. В «Джетс» мы с ним не очень долго играли, но потом пересекались, когда были в разных командах, с уважением друг к другу относились.

«Юрзинов привёз Назарова в тренировочный лагерь и говорит: «Помогите парню»

— Общались ли с Артюхиным после того злополучного силового приёма, после которого вам пришлось завершить карьеру?
— Конечно, я его подписывал в «Атлант».

— Кто-то говорит, что он сделал это специально.
— Да ничего он специально не делал! Он как ехал, так и ехал.

— В 90-х был культ драк в НХЛ. Какой бой вам запомнился больше всего? Пересекались тогда с Назаровым?
— Да там и без него хватало всего этого. Я уже уезжал, когда он только пришёл в «Динамо». Помню, Юрзинов привёз его в тренировочный лагерь и говорит: «Помогите парню». Хотя он был не так плох, чтобы ему помогать. А в НХЛ были хорошие бои между Бобом Пробертом и Тайем Доми. Самое интересное, что жизнь меня с ними свела. С Доми я играл в «Виннипеге», а с Пробертом – в «Чикаго». Много было боёв. И Саймон тоже дрался, я с ним в «Блэкхоукс» поиграл. Когда пришёл в «Виннипег», там бойцов вообще не было. У меня было место в тройке с Ткачуком и Селянне, и бойцовские качества брал на себя Ткачук. Он выходил на игру, обмазав лицо вазелином, чтобы не было рассечений. А потом Майк Смит сделал обмен, потому что нас запугивали. Взяли Тайя Доми и Криса Кинга. И первый матч с ними мы играли против «Нью-Джерси». Джон Пэддок говорит мне: «Начинаешь в первой смене, с тобой выйдут Доми и Кинг». Когда встали на вбрасывание, вздохнул спокойно! Теперь ко мне никто не подъедет.

— В «Блэкхоукс» — аналогично?
— Когда я попал в «Чикаго», который в то время был очень жёсткой командой, там уже играли и Проберт и много других ребят. Шёл третий или четвёртый матч, мы с «Оттавой» играли. Мне Дэйгл в колено въехал. Тот самый, который был задрафтован вместе с Яшиным. Встаю, а Челиос к нему подбегает и говорит: «Ещё раз тронешь его – тебе хана!». С «Далласом» помню играли, так мне в шею дали, сразу началась драка. Если кого-то из ведущих хоккеистов трогали, бойцы заступались.

— У «Чикаго» главные игры были с «Детройтом»?
— Да, это было дерби. У «Детройта» с «Колорадо» принципиальные игры начались после плей-офф, когда они драться стали. На машине от Чикаго до Детройта четыре или пять часов ехать, так что болельщики на матчи всегда приезжали автобусами.

«Я промолчал, а Рёник наорал на Хичкока: «Иди сам прими шайбу!»

— В «Детройте» тогда много русских было, общались с ними?
— Да, со всеми общался. Кстати, я ещё застал матч «Филадельфии» с «Оттавой», когда подрались команда на команду, и на скамейке по три человека сидело. Рекорд Гиннесса тогда побили. Вот там было дерби! «Филадельфия» на первом или втором месте шла. У нас тогда Хичкок работал.

— Он уже тогда людей мучил?
— Да нет, он – сильный специалист, но уже тогда был нытиком. Я на первой игре не мог всё понять, кто там пищит! А Рёник ему: «Да заткнись ты!»

— У него сейчас фотография есть, где он в ковбойской шляпе и в нём килограмм двести веса.
— Да, он такой, полненький. Мы с «Нью-Джерси» играли первую серию в плей-офф, а у них тогда была сильная команда, Кубок Стэнли брали. Выиграли серию 4-1, но все матчи были тяжёлые, в одну-две шайбы. Только одна игра была с разрывом в три гола. Мы третью встречу в Ньюарке проиграли, а Хичкок на следующий день нам сделал выходной. Он провёл собрание и сказал, что мы меняем тактику. В итоге мы вышли и сыграли так, как он говорил. «Дьяволы» от нас такого не ожидали. А так он пищал постоянно. «Ну, давайте, давайте!». Не знаю, как он сейчас работает. Я видел его, когда он в сборной работал, здоровались постоянно.

— Забавный он!
— Я много моментов могу вспомнить. В Ньюарке арена была старая, лёд на ней плохой. Шайбу принимаешь у нашей лавки, а там игроки сидят и сзади Хичкок. «Ну прими ты её!» — пищит Кен. А её остановить невозможно, там такая каша! Я промолчал, а Рёник на него наорал: «Иди сам прими!».