Павел Буре – легендарный в прошлом советский и российский хоккеист, ныне продолжающий трудиться на благо любимого вида спорта. Буре много занимается благотворительностью, проводит мастер-классы для детей, участвует в матчах легенд и звёзд прошлого. Кроме того, Павел Владимирович – член совета ИИХФ и спецпредставитель ФХР по международным делам.
В начале ноября Буре в очередной раз прибыл в самый северный город на карте российского хоккея – Норильск. Здесь он стал почётным гостем матча ВХЛ ХК «Норильск» — «Сокол», провёл мастер-класс для детей, а также пообщался с корреспондентом «Чемпионата». Из эксклюзивного интервью вы узнаете:
- об особенностях перелётов в НХЛ во времена Буре;
- об уровне отношений ФХР и ИИХФ и шансах сборной России сыграть на ОИ-2026;
- о текущем статусе дела Ивана Федотова;
- об отношении Буре к возможным ограничениям на выезд для российских хоккеистов;
- мнение о погоне Овечкина за рекордом Гретцки;
- почему в КХЛ сложно построить самостоятельную лигу.
«Когда подписывал второй контракт с «Ванкувером», ставил условие — чартер для команды»
— Перелёт был сложным, вы добирались на «вахтовке». Первый раз встречают на машине с колёсами в человеческий рост?
— Я ездил в разных машинах, год назад был на Камчатке, где дорог вообще нет, была специальная огромная машина, чтобы проехать. Непростая погода была, но хорошо, что все добрались, приземлились. Это Крайний Север, такая погода, здесь нормально.
— Вы много в своей карьере летали, вряд ли вас можно чем-то напугать — Денвер тот же высоко в горах.
— Было разное — и отменяли самолёты, и переносили. Это нормальная жизнь, не всегда получается всё, что захотел и задумал, адаптируешься, спокойно к этому относишься.
— Правда ли, что вы застали времена, когда в НХЛ команды летали обычными рейсами?
— Я играл в «Ванкувере», у нас не было прямых рейсов. Мы ходили как все — в аэропорту идёшь через рамки, через охрану. Мы должны были добираться через Чикаго — туда лететь четыре часа, пересадка пару часов, потом ехали в Нью-Йорк или Бостон, и ты целый день проводишь в поездке. Когда я подписывал свой второй контракт в «Ванкувере», я ставил условие, чтобы нам делали чартер: тогда это ещё не было у всех команд, но я такое условие ставил. Договаривался лично с хозяином, чтобы нам как можно чаще брали чартер, потому что это для игрока сложно, когда ты тратишь день на дорогу, а завтра играть.
— Сложно из холодного города приезжать в Лос-Анджелес или Флориду?
— Ты заранее знаешь, куда прилетаешь. Если летишь в Виннипег или Калгари, то адаптируешься, берёшь одежду. Ванкувер был особенным городом — команды в основном на восточном побережье, а тут западное. Мы очень много из-за этого летали, поездка на две недели — это совершенно нормально. Не так много свободного времени, ты постоянно в дороге. Иногда надо было сыграть четыре матча за пять дней, иногда ты просыпаешься и не понимаешь, в каком городе. Мы иногда отдыхали днём, помещения зашторены — просыпаешься и не понимаешь, то ли день, то ли ночь, надо ли идти на тренировку или нет.
Павел Буре
Фото: Эдгар Брещанов, «Чемпионат»
«С ИИХФ у нас рабочие отношения. А Тардиф и сам ничего не знает»
— Как проходит коммуникация с ИИХФ сейчас?
— Я являюсь консулом, членом совета ИИХФ, у нас есть заседания консулов, где мы два дня обсуждаем какие-то проблемы. Я не езжу, участвую в заседаниях дистанционно. У нас есть опытные руководители федерации — Дима Курбатов постоянно на связи, каждый день, обсуждает то, что может. Конечно, непростая геополитическая обстановка, но поддерживаем контакт.
— Не связано ли это с президентством Тардифа? С Фазелем был хороший коннект.
— С Рене у нас были уникальные отношения, его я лично знаю лет 30. Сегодня у нас просто рабочие отношения, ну и влияет ситуация, сложившаяся в мире.
— Есть много мнений о продолжении сотрудничества с ИИХФ. Вы куда склоняетесь?
— Всё в процессе обсуждения, у каждой точки зрения есть свои плюсы и минусы, но есть и те нюансы, которые от нас не зависят. Нельзя только направо и налево, можно ещё «вперёд» и «назад». Мы стараемся идти по той ситуации, которая есть на сегодня. Ситуация меняется каждый день, и ты исходишь из того, что есть прямо сейчас.
— Есть ли перспектива? В футболе юниорские сборные были близки к возвращению.
— На сегодняшний день до марта ничего не изменится. В марте будет заседание Совета ИИХФ, и там будет обсуждение. Не факт, что будет принято решение, но будет обсуждение этого вопроса. Вопрос будет по ФХР, так как именно федерация руководит всеми сборными.
— Когда Россия может сыграть на Олимпиаде?
— Ничего не могу сказать до февраля. Мы как члены Совета пока ничего не знаем, сам Тардиф пока ничего не знает, обсуждать будем только в марте.
«Не знаю, в чём смысл ситуации с Федотовым сейчас. Нас и «Филадельфию» всё устраивает»
— Какова ценность чемпионата мира без России?
— Конечно, интересно, когда собираются все сильнейшие в мире, как в футболе. В хоккее такого и так не было, на Олимпиадах до Нагано играли не все сильнейшие в мире. Было пять Олимпиад, когда НХЛ останавливала свой чемпионат, и были настоящие Олимпийские игры среди профессионалов. А что касается сегодняшней ситуации… Да, есть определённые команды — пять-шесть команд, которые являются сильнейшими в мире. Это, естественно, Россия, Канада, шведы, чехи, финны… США в последнее время подтянулись. Они молодцы, сделали огромную работу, но раньше США были далеко не Канада, мягко говоря (смеётся). Да, сейчас, конечно, уже по-другому, чем 30 лет назад. Плюс есть проблемы в этом. У канадцев приезжает уже не второй-третий состав, а четвёртый. Да, это Канада, но профессионалов мы знаем, в любителях тоже уже разбираемся. Фанаты разбираются, какой состав приехал (смеётся). Для меня уже такого ажиотажа нет. Так что есть к чему стремиться и над чем работать, чтобы это по-настоящему был праздник хоккея, где правда собираются настоящие профессионалы и настоящие звёзды.
— Сложный вопрос по взаимодействию с ИИХФ. Усложнило ли общение дело с вратарём Федотовым? И Международная федерация долго думала, какие-то паузы брала в своих оценках и вердикте. И вам как члену ИИХФ нельзя было высказываться, поскольку конфликт интересов. Что вы считаете по этому поводу, усложнило ли это дело отношения?
— Да нет, это рабочий процесс. Естественно, где-то какие-то нюансы всегда возникают. И не только в России. На исполкоме обсуждаем: кто-то где-то сыграл, ошибку сделал, специально скрыл. То есть нормальный рабочий процесс. Много ж федераций хоккея по всему миру. Если где-то что-то происходит, это обсуждается. Есть регламент определённый, есть правила, которые прописаны. Но бывают ситуации, когда даже в правилах и регламенте не прописан какой-то прецедент. Тогда уже собирается сначала комиссия, а потом комиссия уже докладывает нам на исполкоме, чтобы принимать решение.
Иван Федотов
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
— Вы считаете, что можно разрешить ситуацию? То есть она, мне кажется, до сих пор нерешённой осталась. Они запретили, вратарь всё равно играет, и все молчат. Никаких санкций вроде бы дальше нет. Говорят, что можно было решить, договориться как-то с клубом. Раз он играет, всех всё устраивает — и «Филадельфию», и федерацию, и ЦСКА?
— Я не знаю, в чём смысл сейчас. «Филадельфию» устраивает, нас устраивает. Если даже что-то нарушено по правилам Международной федерации, это опять прецедент, ещё не прописан достаточно. Значит, надо прописывать юридически, что делать и как. Сейчас такой предмет. Все взяли паузу.
«Проблема отъезда талантов была всегда. Считаю, должна быть какая-то компенсация»
— Ваше отношение по поводу отъезда игроков? Нашумевшая сейчас тема — отъезд разных игроков. Полярные мнения сейчас. Кто-то говорит, что действительно есть проблема, уезжают много. Кто-то, наоборот, говорит, что в процентном соотношении не особо много — 1-2-3-4-10, а все остальные остаются. Вы считаете, что есть такая проблема отъезда, что таланты покидают безвозвратно нашу хоккейную страну?
— Таланты покидают… не совсем понимаю.
— Ну, подняли вопрос о том, что действительно есть проблема. Владимир Путин сказал, что уезжают. И тут же начали сильно обсуждать, действительно ли, сколько уезжают. Считаете ли вы, что действительно есть такая проблема, что страна готовит, а они в какой-то момент берут и уезжают?
— Такая проблема была всегда. Ещё в советское время. Мол, мы тебя подготовили, а ты уезжаешь. То есть мы в тебя вкладываем и финансы, и старания. Потому что тебя же растят, а ты потом уезжаешь. Но так же президент сказал, что у нас свободный мир, каждый решает сам, где он хочет работать. Но должно быть определённое правило или компенсация какая-нибудь — за то, что тебя воспитали. Например, когда я уехал, у меня компенсация была $ 200 тыс. Это 30 лет назад клуб дал, и $ 50 тыс. я своих личных дал денег. Для меня это тоже было нормально, что это компенсация. Поэтому я считаю, должна быть какая-то компенсация.
— То есть то, что Минспорта подготовит какие-то документы по поводу основы, законодательной базы для этого — это нормальная история, которая должна работать?
— Конечно. Министерство спорта должно заниматься этим. Как я понял, президент поручил им, чтобы они этим занимались.
— Нет опасений, может быть? Сейчас как раз обсуждают, и разные мнения высказываются — вплоть до радикальных о том, чтобы запретить в принципе уезжать. Может быть, это подтолкнёт к отъезду из-за паники, родители и сами игроки сразу же захотят уехать, не оставаясь здесь?
— Моя позиция всегда была в том, чтобы не запрещать, а разъяснять. Запретить — это легче всего. Если я просто запрещаю что-то делать, а ты можешь не понять почему, я только отвернусь — а ты пойдёшь сделаешь. Моя позиция всегда была в том, что ты должен объяснить, почему это хорошо или плохо. Если человек захочет, он всё равно сделает, как ему надо. Поэтому нужно провести разъяснительную работу, а не запрещающую.
«У Овечкина очень хороший шанс догнать Гретцки. Но, понятно, есть нюансы»
— Как вы смотрите НХЛ сейчас, насколько часто, каждый ли день? Как вы сейчас следите? Расскажите, как это сейчас происходит.
— Я матчи не смотрю, но в курсе, что происходит. Всё-таки мы сейчас живём в новом мире информационном. У всех есть интернет, компьютер, телевизор. Всё это сейчас работает, можно посмотреть хайлайты, счёт. В принципе, я в курсе, что происходит, но я не погружаюсь, матчи не смотрю.
— Есть ли какой-то спектр команд или несколько, за которыми вы пристальнее следите?
— Нет. Такого, чтобы за какой-то командой следил, нет.
— Сложный вопрос сейчас про Александра Овечкина, сможет ли он догнать Гретцки? Это, наверное, один из тех вопросов, которые наших болельщиков интересуют. Вы очень авторитетны в этом вопросе. Какое ваше мнение? Потому что понятно, что он борется не только с собой, но ещё и со временем, и с соперниками, которые моложе, у них тоже есть свои амбиции. Гонка непростая. Непросто сделать этот рывок как раз.
— Шанс очень хороший, потому что, несмотря на такой возраст, он играет на очень высоком уровне. Поэтому шанс очень хороший. Понятно, будут нюансы: это и здоровье, и те соперники, против которых он будет играть. Но шанс очень хороший.
Павел Буре и Александр Овечкин
Фото: РИА Новости
— Опять же, возраст давит. Неудачно Александр начал, несколько матчей не забивал. Наверняка же вы сталкивались, когда сразу начинают писать, вот, безголевая серия, вот эти все стандартные фразы, почему не получается. Это же влияет на игрока?
— Я сам это прошёл в 1994 году, когда я забил 60 голов — больше всех в лиге. Стал лучшим снайпером НХЛ. Я тогда играл в «Ванкувере». Понятно, что все хвалят, какой ты крутой, первый раз в истории 60 голов, лучший в лиге, обыграл и Гретцки, и Халла, и Айзермана, и кого хочешь. То есть ты великий. И проходит буквально три матча — это шесть дней. И первые три встречи я не забиваю. Это буквально шесть дней. И я превращаюсь из самого великого за шесть дней в «такой плохой, он не умеет играть, он не умеет забивать». Ну и потом я закончил плей-офф и опять забил в лиге больше всех — 16 голов. Кажется, никто ещё столько не забрасывал. Но вот эти шесть дней… я сделал выводы (смеётся). Понял, что надо делать, что делаешь, а дальше уже как получится. Я думаю, Александр это тоже проходил, он знает свои силы. Но это был у меня такой интересный момент, когда я понял, что бывает по-разному. Надо знать своё место — и свою цену тоже. Поэтому нужно спокойнее ко всему относиться.
— Заставил вас покопаться в прошлом?
— Мне было 23 года, когда я через это прошёл. Сейчас мне 53. Это был интересный опыт. За шесть дней всё перевернулось, потом опять стал великим, когда снова начал больше всех забивать (смеётся).
«В КХЛ не так просто построить самостоятельную лигу. Для нас нормально присутствие государства»
— Держите связь с «Ванкувером» сейчас?
— Дружу с хозяином команды, иногда созваниваемся, обсуждаем что-то. Больше ни с кем не общаюсь. В последний раз встречались, когда он в Москву на чемпионат мира по футболу приезжал.
— Возможно ли в КХЛ построить самостоятельную лигу на примере НХЛ, чтобы другие федерации не вмешивались в её деятельность?
— Это не так просто сделать. НХЛ — частная лига, к ней государство никакого отношения не имеет. У нас всё-таки по-другому. Государство присутствует, для нас это нормально. Слышал разные мнения на этот счёт, но пока не понимаю, как это сделать. У нас другая структура.
— Каково это было, когда игроки «Норильска» всех возрастов выстраивались в очередь, чтобы подойти к вам?
— Это нормально, преемственность поколений. Я же тоже не с луны свалился, тоже был маленьким. Когда видел, например, Касатонова… А если он ещё и поздоровается со мной… Тогда ещё и фотоаппаратов не было. Это уже потом мы стали близкими друзьями. Так же это проживаешь, когда видишь своего кумира, каким для меня был Касатонов. Когда мне было 10 лет, вообще Гретцки приезжал, мы снимались в кино. Было нормально попросить автограф. Тоже смотрел на старших ребят как на полубогов. Мне везло, потому что в ЦСКА была собрана сборная СССР. А я как раз армеец, я их видел каждый день. Для меня увидеть их тоже было особенным событием.
— Михаил Анисин рассказывал, с каким вдохновением он общался с Павлом Буре.
— Это детское впечатление, у меня такое же было. Мише, как помню, было лет восемь-девять. Когда Гретцки приезжал, мне было столько же. Тогда снимали кино — он приезжал к Третьяку, а нас взяли кататься. Детские впечатления проносятся через всю жизнь. Мне уже за 50, а я до сих пор помню, как Касатонов подошёл и сказал «привет». Я дружу с ним уже больше 30 лет, сейчас это естественно. Но те впечатления остались на всю жизнь.
— Сложно играть против кумиров?
— Мы же все профессионалы. На площадке ты делаешь то, что должен. Мне было проще — задача была забивать голы. Это защитникам надо бить нападающих. Вышел на площадку, сделал дело, а уже потом общайся.