Аркадий Чернышёв родился 3 (16) марта 1914-го в Нижнем Новгороде. Когда ему было два года, отца, работавшего механиком на заводе, перевели в Москву. Вместе с ним переехала и семья. Поселились в Большом Каретном переулке: том самом, на котором в послевоенные годы проживала другая будущая знаменитость – Владимир Высоцкий. В 14 лет Аркадий начал играть в футбол за клуб имени Кухмистерова – тайком от родителей, не поощрявших такое увлечение. «Раскрыть карты» пришлось, когда во время одной из игр Аркадий сломал руку.
После смерти отца в 1931 году Чернышёв вынужден был бросить учёбу в техникуме и устроиться техником в Центральный аэрогидродинамический институт – нужно было помогать содержать большую семью (у Аркадия было трое братьев и три сестры, все старше него; кстати, сестра Раиса впоследствии также стала знаменитой спортсменкой и тренером, заслуженным мастером спорта по фехтованию). Во время работы в ЦАГИ Аркадий познакомился с Мстиславом Келдышем – будущим президентом Академии наук СССР.
Работа не помешала увлечению футболом: с 1930 по 1936 год Чернышёв выступал за «Серп и Молот», не раз становившийся чемпионом столицы (чемпионаты СССР в то время не разыгрывались). В 1936-м Чернышёв был призван на службу в НКВД и таким образом оказался в «Динамо» – обществе, с которым связал всю свою дальнейшую спортивную жизнь. За футбольную команду «Динамо» Чернышёв в 1936–1941 годах провёл 90 матчей в чемпионате и Кубке страны, быстро закрепившись в основе команды – одной из лучших в стране в предвоенные годы. Дважды, в 1937 и 1940 годах, он с «Динамо» становился чемпионом СССР, а в 37-м динамовцы стали ещё и обладателями Кубка страны. Летом того же года состоялось легендарное турне сборной Басконии по Советскому Союзу; Чернышёв принял участие в двух матчах с басками: в составе московского «Динамо» и сборной «Динамо».
Отлично играл Чернышёв и в хоккей с мячом, где динамовцы также были на первых ролях: перед войной он четыре раза выигрывал с командой Кубок Советского Союза (чемпионаты страны тогда не проводились, если не считать розыгрыша 1936 года: в нём, кстати, тоже победили динамовцы, но Чернышёв тогда ещё за них не выступал). Уже тогда, по свидетельству своего партнёра, а впоследствии – известного футбольного тренера Михаила Якушина, Чернышёв глубоко разбирался в тактических хитросплетениях игры. Отмечал его игровую интуицию и тонкость мышления и Анатолий Тарасов, с которым после войны Чернышёву довелось немало и посотрудничать, и посоперничать уже в роли тренера.
В 1940 году Чернышёв закончил Высшую школу тренеров. Но попробовать себя в роли наставника команды ему довелось только после Великой Отечественной войны: в конце 1946 года, когда началась подготовка к первому чемпионату СССР по хоккею с шайбой, Чернышёв стал играющим тренером новосозданной динамовской команды. Выходить на лёд он перестал после первого же сезона, сконцентрировавшись на тренерской работе. Но это зимой, а летом Чернышёв продолжал играть в футбол – правда, уже не за московское «Динамо», а за минское, где был капитаном команды. В то время футбольный и хоккейный сезон не пересекались, будучи гораздо короче, чем сейчас, что давало возможность совмещать оба вида спорта: большинство игроков так и поступали.
Последним сезоном Чернышёва в футболе стал 1948 год. После этого он – конечно, не порывая с хоккеем, – стал тренером молодёжной футбольной команды московского «Динамо». Работал в ней недолго, но среди его воспитанников – Лев Яшин и Виктор Царёв. Кстати, Яшин играл под руководством Чернышёва и в хоккей с шайбой: после неудачного дебюта за первую футбольную команду «Динамо» летом 50-го будущий прославленный голкипер был сослан в дубль и параллельно начал выступать за хоккейную команду того же клуба. Яшин-хоккеист – обладатель Кубка СССР 1953 года в составе «Динамо».
Первый чемпионат страны по хоккею с шайбой (1946/1947 годов) «Динамо» выиграло, опередив московских армейцев и спартаковцев по дополнительным показателям. Во многих источниках указывают, что Чернышёв стал автором первой заброшенной шайбы в чемпионатах СССР. На самом деле на это «почётное звание» претендуют несколько человек: в первый день чемпионата проводилось сразу шесть матчей, и не для всех известно время начала – имеющиеся на этот счёт сведения противоречат друг другу.
В начале 1948 года сборная клубов Москвы (а фактически – Советского Союза) провела свои первые международные матчи: соперником стал чехословацкий клуб ЛТЦ, один из сильнейших в Европе. Практически все приехавшие в СССР игроки ЛТЦ входили в состав сборной Чехословакии, только что взявшей в Санкт-Морице серебряные олимпийские медали; почти все они имели и титул чемпионов мира, завоёванный годом раньше. Единоличного старшего тренера у сборной Москвы не было: ей руководил тренерский совет, куда вошли наставники ведущих московских команд – включая, разумеется, и Чернышёва. Игры с опытной командой ЛТЦ очень много дали советским хоккеистам. Чехи продемонстрировали слаженную командную игру, отменную технику владения клюшкой и броска, современные тактические построения, мастерскую силовую борьбу. Во всех этих компонентах наши спортсмены уступали, что было вполне объяснимо: советскому хоккею с шайбой шёл только второй год…
Официально сборная Советского Союза была созвана только через пять лет, в начале 1953 года. Первым её тренером стал Анатолий Тарасов, но осенью у него осложнились отношения с игроками, и сборную передали Чернышёву. Именно под его руководством команда приняла участие в своём первом официальном турнире – чемпионате мира 1954 года. И с первого захода выиграла, разгромив в решающем матче канадцев 7:2. На Западе в такой вариант развития событий, кажется, не верил никто. Перед матчем СССР – Канада в одной из шведских газет была опубликована карикатура: огромный канадец усаживает за парту, словно ученика, маленького советского игрока (автор шаржа рисовал его с Всеволода Боброва). А ещё, говорят, перед этим матчем организаторы начали продажу билетов на дополнительную игру СССР – Швеция, будучи стопроцентно уверенными в победе канадцев: ведь при таком исходе наши набирали поровну очков со шведами и требовалась переигровка за звание чемпионов Европы.
К 1954 году относится и важное достижение Чернышёва с «Динамо»: впервые с 1947 года «милиционеры» выиграли чемпионат страны. В возможность такого исхода тоже мало кто верил: явным фаворитом того чемпионата был ЦДСА. Дело в том, что после смерти Иосифа Сталина в марте 53-го его сын Василий, курировавший сильнейшую в стране команду ВВС, попал в опалу. Клуб ВВС был расформирован, а его лучшие игроки пополнили состав ЦДСА. Казалось, после такого усиления армейцы просто не могли не выиграть чемпионат сезона-1953/1954. Но притирка новых игроков к уже сложившемуся костяку команды заняла больше времени, чем хотелось бы. А может, тренер армейцев Анатолий Тарасов как-то растерялся от открывшегося перед ним богатства выбора. Как бы то ни было, ЦДСА хоть и больше всех забил и меньше всех пропустил, но растерял несколько очков и пропустил вперёд «Динамо», выигравшее 15 матчей из 16. Следующего чемпионства бело-голубым пришлось ждать 36 лет…
В командах Чернышёва – будь то сборная или «Динамо» – царила доброжелательная атмосфера. Аркадий Иванович не давил игроков своим авторитетом, прислушивался к их мнению. Виктор Шувалов вспоминал, что тренер «не стеснялся обсуждать с нами, игроками, разные вопросы подготовки команды. Не считал для себя это зазорным. Это и делу помогало очень, и обстановку создавало доброжелательную и творческую». Ему вторил Виталий Давыдов: «Чернышёв звал ведущих ребят для того, чтобы в спокойной обстановке обсудить, в чём можно прибавить в их игре, что устранить, как внести что-нибудь новое в игровой рисунок».
Дела в сборной шли хорошо: второе место на чемпионате мира 1955 года (канадцы извлекли урок из своего прошлогоднего поражения, представ в матче со сборной СССР совсем другой командой, нежели в марте 54-го; наши перед их напором, откровенно говоря, просто растерялись), первое место на Олимпийских играх 1956 года, второе место на домашнем чемпионате мира 1957-го… В 1956 году Чернышёву в числе первых трёх хоккеистов было присвоено звание заслуженного тренера СССР (компанию ему составили тренер «Крыльев Советов» Владимир Егоров, ассистировавший Чернышёву в сборной, и Анатолий Тарасов). По нынешним меркам главного тренера команды, показывающей такие результаты, следовало бы носить на руках. Но Чернышёв первой же своей победой на мировых первенствах задал слишком высокую планку – в соответствии с которой до самого конца существования советской сборной даже второе место воспринималось как поражение. Рассказывают, что, когда много лет спустя Татьяна Анатольевна Тарасова похвасталась отцу, что её воспитанники выиграли на Олимпиаде серебряные медали, он осадил её: «Чему радуешься? У нас в хоккее за второе место с работы снимают». Это было сказано не красного словца ради: Чернышёва в 57-м действительно отправили в отставку за второе место. Для справки: с 1954 по 1957 год сборная под его руководством выиграла на Олимпийских играх и чемпионатах мира 25 матчей, свела вничью три и проиграла всего один.
Сборную, кстати, передали как раз Тарасову. Но при нём результаты не улучшились: вторые места на чемпионатах мира, третье на Олимпиаде… И в начале 1961 года руководство произвело обратную замену: старшим тренером сборной СССР вновь стал Аркадий Чернышёв. А вскоре было принято мудрое решение объединить усилия двух специалистов: Тарасова назначили помощником Чернышёва. Я не зря употребил эпитет «мудрое»: результаты сборной в период их совместного руководства говорят сами за себя (об этом чуть ниже), но вряд ли тогда, в 61-м, кто-то мог быть уверен, что два авторитетных специалиста с совершенно разными подходами к хоккею и настолько непохожими характерами и темпераментами «уживутся в одной берлоге». Собственно, и самим тренерам вовсе не было очевидно, что они смогут трудиться вместе. «Поначалу существовала какая-то неприязнь друг к другу, что не так уж и трудно понять: мы ведь, в сущности, между собой конкурировали заочно», – вспоминал впоследствии Анатолий Тарасов.
Но они сработались. Тренеры чётко распределили между собой обязанности: Тарасов отвечал за физическую и техническую подготовку команды, Чернышёв выстраивал тактику, давал установки на игру, руководил игрой во время матчей. Решения по комплектованию команды принимали совместно, но пишут, что фактически «первую скрипку» играл здесь Тарасов, слишком настойчиво протежировавший армейцев в сборную. Чернышёв же и своих динамовцев, и игроков других клубов защищал недостаточно настойчиво, вследствие чего они обычно попадали в сборную, только если имели явное преимущество перед своими конкурентами из армейского клуба. Так что примерно с середины 60-х костяк сборной неизменно составляли игроки ЦСКА. В начале 70-х даже появилась шуточная формула «сборная СССР – это ЦСКА плюс Александр Мальцев»: она хоть и не буквально отражала существовавшее положение дел, но всё же родилась не на пустом месте.
По своему характеру Чернышёв был антиподом Тарасова: спокойный и дипломатичный Аркадий Иванович умел сгладить конфликтные ситуации, спровоцированные взрывным характером Анатолия Владимировича. Два этих тренера и действиями своих клубов руководили совершенно по-разному: если эмоциональный Тарасов начинал в сложной ситуации кипятиться и нервничать, то хладнокровный Чернышёв никогда не терял головы и не принимал скоропалительных решений, если команда проигрывала или матч складывался не по намеченному сценарию; даже в самой непростой ситуации ему не изменяла выдержка. Хоккеисты, игравшие под его началом в сборной и «Динамо», не припоминали случая, чтобы он начал во время матча проявлять нервозность или сорвался на игроков. По словам Виталия Давыдова, тренер «никогда не горячился, не принимал поспешных решений, не тасовал в отчаянии звенья. Он всё продумывал заранее. И, как истинный полководец, внешне хладнокровно взирал на поле битвы». Приведу ещё высказывание Бориса Майорова: «Чтобы Аркадий Иванович позволил себе высказать что-нибудь обидное и тем более оскорбительное – нет и ещё раз нет, категорически заявляю: такого в чернышёвской сборной вообще не случалось».
Разумеется, сказанное не означает, что Чернышёв не нервничал во время игр: всё же он был живым человеком, а не роботом. И кто знает, какие усилия ему требовались, чтобы в любой ситуации сохранять самообладание: подопечные Чернышёва вспоминали, что единственным признаком, выдававшим его волнение, было то, как у него начинали ходить желваки… Анатолий Кострюков, бывший помощником Чернышёва на ЧМ-1961, вспоминал о поведении старшего тренера в проигранных матчах с Канадой и Чехословакией:
«Нервничал, но виду не подавал. И при проигрышном для нас счёте полностью сохранял самообладание, ещё и подбадривал игроков. Меня вообще-то трудно было удивить, но то, как Чернышёв вёл игру команды, осталось в памяти как пример высшего тренерского мастерства».
Чернышёв вовсе не был мягкотелым, этаким добрячком: пожалуй, точнее всего было бы сказать, что он был строг, требователен, но не жёсток. Сохраняя дистанцию с игроками и не перенося панибратства, он тем не менее был открыт для них: хоккеисты не стеснялись обращаться к Чернышёву не только по моментам, связанным с игрой, но и по своим личным, бытовым вопросам. Аркадий Иванович всегда был готов выслушать, вникнуть в ситуацию и помочь по мере своих возможностей. Что характерно, во время сборов или игр команды СССР даже игроки армейского клуба порой шли за советом именно к Чернышёву, а не к «своему» Тарасову.
Коль уж я заговорил про личные качества Чернышёва, стоит развить тему. Воспитанник Аркадия Ивановича Владимир Юрзинов так выразил своё отношение к Адику, как за глаза называли игроки своего наставника:
«Адик буквально живёт во мне.
Сверял и сверяю по нему свои подходы и поступки.
И с каждым годом Аркадий Иванович ко мне всё ближе и ближе. Он давал нам играть и давал жить».
А звезда «Динамо» Александр Мальцев говорил: «Если попытаться одним словом охарактеризовать Чернышёва, то слово это – «интеллигентность». Ему вторили и многие другие игроки, употребляя ту же самую характеристику. Аркадий Иванович был очень культурным человеком: он много читал (не раз, например, перечитывал «Войну и мир»), любил театр, слушал музыку и сам играл на аккордеоне, интересовался архитектурой. Хорошо играл в шахматы, любил выбираться с семьёй по грибы и рыбачить. Последнее увлечение, кстати, он нередко разделял с другим заядлым рыболовом – Львом Яшиным.
Чернышёв и Тарасов возглавляли сборную до начала 1972 года. За это время они не проиграли ни одного основного турнира: девять раз подряд, с 1963-го по 1971-й, ведомая ими команда завоёвывала титул чемпионов мира. Трижды подряд сборная СССР становилась олимпийским чемпионом (в 1964 и 1968 годах олимпийский турнир был совмещён с мировым первенством, а начиная с 1972 года стал проводиться отдельно).
Наверняка внутри тренерского союза Чернышёва и Тарасова нередко возникали разногласия – но они никогда не просачивались наружу: договорившись о чём-либо друг с другом, они неукоснительно следовали принятому решению, выступая и перед игроками, и перед руководством единым фронтом. Так же вместе они в феврале 1972 года пришли подавать заявление об уходе из сборной – сразу после третьей подряд победы на Олимпийских играх 1972 года. Причины, побудившие их принять такое решение, публично озвучены не были, что и сегодня даёт почву для самых невероятных домыслов. В интернете и книгах, посвящённых истории советского хоккея, можно встретить с десяток различных объяснений, включая самые нелепые (чего стоит хотя бы приведённая в одной из книг гипотеза: мол, амбициозный Тарасов обижался, что их с Чернышёвым никак не удостоят звания Героя Социалистического Труда – при том, что вплоть до 1990 года его у нас вообще никому из спортсменов не присваивали).
Но, пожалуй, единственная версия, не противоречащая известным фактам и здравому смыслу, разочарует любителей покопаться в закулисных интригах. Она проста и неинтересна: Чернышёв и Тарасов ушли по собственному желанию из-за накопившейся усталости. К тому моменту они непрерывно трудились в сборной СССР уже более 10 лет (и это не считая предшествующих периодов, когда возглавляли команду по очереди), постоянно совмещая эту работу с обязанностями старших тренеров своих клубов. Кстати, косвенным подтверждением этого объяснения служит тот факт, что всего через два-три года после отставки из сборной оба тренера – опять же по собственному желанию – покинули и свои клубы: Тарасов – весной 74-го, Чернышёв – в конце того же года.
Аркадий Иванович, руководивший командой на протяжении 28 лет, передал должность старшего тренера «Динамо» своему воспитаннику, 34-летнему Владимиру Юрзинову (когда Чернышёв возглавил «Динамо», тому было шесть лет). В других видах спорта встречаются и более впечатляющие рекорды (например, Николай Карполь бессменно тренирует «Уралочку» уже более 50 лет), но что касается хоккея – мне неизвестен ни один тренер ни в нашей стране, ни за рубежом, который столько лет непрерывно руководил бы командой. И коль скоро я упомянул Юрзинова, нельзя не назвать ещё одного всем известного тренера, прошедшего чернышёвскую школу: в 1965–1968 годах Виктор Тихонов трудился помощником Аркадия Ивановича – после чего переехал в Ригу, где очень хорошо поработал с местной динамовской командой, подняв её из третьего по силе дивизиона на четвёртое место высшей лиги. Дальнейшая его карьера во главе ЦСКА и сборных СССР и России хорошо известна.
Подводя итог работы Чернышёва в «Динамо», нельзя не коснуться важного вопроса. Высочайшая квалификация Чернышёва как тренера не вызывает сомнений: результаты сборной СССР, которой он руководил в общей сложности почти 15 лет, тому подтверждение. Но почему же тогда возглавляемое Аркадием Ивановичем «Динамо» так редко – всего дважды за 28 лет – выигрывало чемпионат Советского Союза (для сравнения: ЦСКА за этот период завоевал 18 чемпионских титулов)?
Причин тому несколько. Едва ли возможно с математической точностью измерить, какая из них оказалась более существенной, а какая стала лишь довеском – поэтому ограничусь простым их перечислением, предоставив читателю самому сделать выводы. Начать следует с констатации того факта, что «Динамо», безусловно, уступало ЦСКА по составу. Конечно, среди динамовцев были свои звёзды (чего стоит хотя бы Александр Мальцев), но в ЦСКА их насчитывалось куда больше. Почему же так получалось? Где-то встречается утверждение о том, что армейцы имели широкие возможности по призыву на срочную службу талантливых хоккеистов из профсоюзных команд; но ведь и «Динамо», сперва проходившее по ведомству МВД, а позже – КГБ, располагало аналогичными правами. Однако правда в том, что по не вполне ясным причинам Чернышёв не торопился этими правами пользоваться: селекционная работа и поиск талантов в регионах отчего-то велись в «Динамо» довольно вяло – даже «Спартак» после своего возрождения в начале 60-х был в этой работе заметно активнее, не говоря уж про ЦСКА. Пожалуй, за всё время чернышёвского руководства за «Динамо» играли только два игрока топ-уровня, перешедшие из других клубов: Александр Мальцев и Валерий Васильев.
Отмечу ещё одно обстоятельство: до середины 70-х у «Динамо» не было искусственного льда. Поэтому осенью хоккеисты вынуждены были ездить тренироваться в ЦСКА, где находились на правах гостей – получая в своё распоряжение столько времени на льду, сколько им выделят хозяева не в ущерб себе. Как следствие, страдала подготовка не только основной команды, но и резерва. Вкупе с уже упомянутым отсутствием напористости в приглашении игроков из других команд (и, как следствие, ставкой на собственные резервы) это приводило к весьма напряжённой кадровой ситуации. Мальцев вспоминал: «У нас коротковатой была скамейка. Тех, кто мог нормально подменить травмированных или заболевших, было очень мало. А у ЦСКА народу полно, только ждали момента, чтобы себя показать Тарасову и прорваться в «основу». Да они, считайте, две скамейки имели в своём распоряжении. А мы – одну, да и ту короткую».
И ещё одно. Порой отмечалось, что игре «Динамо» был присущ некоторый академизм, сопряжённый с нехваткой куража. Команда играла хорошо, ровно, стабильно, почти без провалов (за 28 сезонов тренерства Чернышёва динамовцы всего четыре раза оставались без медалей), но и не прыгала слишком высоко. Динамовцам недоставало какого-то боевого духа, умения всей командой собраться и переломить ход неудачно складывающегося матча. Вероятно, это было прямым следствием характера Чернышёва, естественным образом трансформировавшегося в характер команды: интеллигентность, бесконфликтность и сдержанность Аркадия Ивановича порой оборачивались недостаточным эмоциональным накалом, отсутствием искры, которая могла бы зажечь игру. Быть может, Чернышёву не хватало тарасовской эмоциональности, умения настроить игроков на матч, взвинтить их (кстати, в сборной периода их совместной работы подобными «накачками» занимался как раз Анатолий Владимирович). Константин Бесков вспоминал: «Тарасов мог сделать так, что игроки были готовы, если понадобится, умереть за победу. А Чернышев этого сделать не мог».
Наконец, назову последнюю возможную причину: быть может, начиная с какого-то момента начала работать против Чернышёва и сила инерции, этакая «выученная беспомощность» – и тем сильнее, чем больше времени проходило после 54-го, последнего чемпионского года «Динамо»: привыкнув столько лет подряд оставаться вторым-третьим, Аркадий Иванович, быть может, и сам уже подсознательно перестал претендовать на первенство.
После ухода с поста старшего тренера «Динамо» Чернышёв остался в родном обществе: работал директором детско-юношеской школы, был заместителем начальника отдела футбола и хоккея Центрального совета «Динамо». Также он возглавлял тренерский совет Федерации хоккея СССР. В 1983 году с ним случился инсульт. Причиной того стала некорректность, допущенная по отношению к тренеру руководителями общества: к 60-летию «Динамо», отмечавшемуся в апреле 1983-го, был подготовлен большой список для награждения орденами и медалями, в который Чернышёв не попал – чиновники будто бы собирались отдельно наградить его на будущий год, к 70-летнему юбилею, но ничего Аркадию Ивановичу об этом не сказали. Чернышёв тяжело переживал несправедливость, что и стало причиной инсульта, после которого Аркадий Иванович уже до конца не оправился. Часть тела оказалась парализована, Чернышёв с трудом мог передвигаться.
Аркадий Иванович Чернышёв умер после повторного инсульта 17 апреля 1992 года. Он успел снова увидеть свой клуб чемпионом страны: в 1990 и 1991 годах динамовцы под руководством Владимира Юрзинова выиграли последние два розыгрыша чемпионата СССР, а в 1992-м – чемпионат СНГ, розыгрыш которого завершился 3 апреля – за две недели до ухода Аркадия Ивановича из жизни.
К сожалению, Аркадий Иванович не оставил мемуаров. Его сын Борис вспоминал: «Тарасов всё время отцу говорил: «Адик, давай напишем совместно книгу!» А тот отвечал: «Да отстань ты со своей книгой. Ты писатель, ты и пиши. Мне некогда этим заниматься». Сам Тарасов, не в пример Чернышёву, писать любил и издал не одну книгу. Быть может, нежелание Чернышёва оставить свои воспоминания объясняется его врождённой скромностью и нежеланием, как бы сейчас сказали, «пиариться». Увы, эти качества сослужили ему недобрую службу: вышло так, что сегодня в массовом сознании Аркадий Иванович пребывает в тени Анатолия Владимировича, которого ныне нередко величают «основоположником отечественной хоккейной школы» и «отцом советского хоккея». Порой доходит до совсем нелепых курьёзов: так, в фильме «Легенда №17», снятом по мотивам биографии Валерия Харламова, единоличным тренером сборной СССР конца 60-х – начала 70-х выведен именно Тарасов; Чернышёва же в картине нет вовсе, словно бы и не существовало в нашем хоккее такого человека.
Умалять заслуги Тарасова было бы глупо. Но и записывать его в единоличные «патриархи» означало бы искажать историю и проявлять неуважение к соратникам Тарасова, вместе с ним создававшим советский хоккей и выводившим его на мировую арену. И прежде всего – к Аркадию Чернышёву, выигрывавшему чемпионат мира по хоккею 11 раз – больше, чем любой другой тренер в мире.