Первое интервью с Сергеем Звягиным в роли главного тренера Авангарда, что будет с Авангардом, что за тренер Звягин

По ходу четвертьфинальной серии Кубка Гагарина с «Локомотивом» в «Авангарде» пошли на резкий, даже скандальный ход – после второй игры, проигранной 0:7, руководство «ястребов» уволило главного тренера Михаила Кравца и вручило управление командой Сергею Звягину, старожилу тренерского штаба омичей. «Авангард» обвиняли в самодурстве, однако это решение перевернуло ход серии и едва не привело к вылету, пожалуй, мощнейшей команды нынешнего плей-офф.

Седьмой, решающий матч Звягин проиграл, но уже тогда в «Авангарде» не было сомнений, что Сергей Евгеньевич достоин утверждения в роли нового главного тренера «ястребов». Звягин подписал двухлетний контракт, а через несколько дней дал «Чемпионату» своё первое в новом статусе программное интервью. Из него вы узнаете:

• почему Звягина нельзя считать просто бывшим тренером вратарей;
• как он стал в «Авангарде» главным проводником идей Хартли;
• каким будет хоккей «ястребов» при Звягине;
• в чём уникальность Хартли, Кинэна и Крикунова;
• каковы философия и концепция главного тренера Звягина;
• какой у Звягина подход к общению с хоккеистами, тренировочному процессу и подбору новичков.

«Хартли как-то сказал: «Зачем им слышать меня, если они всё равно понимают только тебя?»

— Уже успели осмыслить своё назначение? Что для вас значит стать главным тренером «Авангарда»?
— Прежде всего горжусь тем, что мне доверили возможность представлять такой клуб, такую организацию. «Авангард» многое для меня сделал, и я чувствую ответственность, заходя на эту должность. Хоть это назначение случилось и после проигрыша, но такая позитивная атмосфера была после седьмой игры, после конца сезона, что меня это даже немного удивило. До своих ощущений, наверное, пока ещё не добрался. Не было никакого перерыва: сначала готовился к каждому матчу, а затем пришлось очень быстро перевернуть страницу и погрузиться в составление плана на межсезонье, комплектование тренерского штаба, команды. Тренерам сказал, что хоть мы и в отпуске, но уже надо начинать осмысливать будущее, как нам наилучшим образом подготовиться к старту тренировочного лагеря.

— Вообще, у вас возникала в принципе раньше мысль выйти за рамки помощника главного тренера? Выполняли ли в прошлом функции, кроме работы с вратарями?
— В прошлом году в первый раз делал больше по функционалу, чем тренер вратарей, я вёл меньшинство. Хотя и раньше, в штабе Майка Кинэна, а затем и Ильи Воробьёва в «Металлурге», у меня были функции, распространявшиеся на игру всей команды. Мне выделялся определённый отрезок игры для разбора тактических действий, и мы потом совместно решали, что показывать команде на видео. В «Магнитке» предыдущий тренер вратарей всегда сидел наверху, но при Майке я сразу встал на лавку. Кинэн и Хартли много и успешно занимались наложением звеньев на определённые звенья соперников. При Бобе одной из моих обязанностей на скамейке было подсказывать главному тренеру, какая пятёрка выйдет следующей у соперника. Следил, какие решения в определённых ситуациях он принимает.

Уже в первый сезон в «Авангарде» у меня произошла ещё бóльшая интеграция в командные вещи, потому что я переводил Бобу и в беседах с хоккеистами, и на всех командных собраниях. А когда проговариваешь все эти вещи, то у тебя всё равно больше откладывается, чем если просто сидеть и слушать. Интересно, что во время первой предсезонки Хартли всё время раздражало, что видеособрания перед игрой длятся 12-13 минут, ему хотелось поменьше, но с переводом сократить никак не удавалось. И перед первой игрой регулярки он просто сказал: «Зачем им меня слышать, если они всё равно понимают только тебя?» Так я стал проводить эти собрания самостоятельно, а Боб в конце подытоживал и мотивировал. Так продолжалось весь сезон, включая плей-офф. И чтобы это делать, недостаточно просто запоминать, что сказать, необходимо понимать каждую деталь, чтобы быть подготовленным.

Обдумывал ли я, что мне нужно двигаться в направлении главного тренера? Скорее, нет. Может, это было больше на подсознании. Я в принципе всегда подмечал у каждого из тренеров, что они делают, как они делают. И в какой-то момент, по ходу прошлого сезона, больше стало появляться мыслей, как бы я сам поступил в той или иной ситуации. Начал проецировать на себя.

«Большой тренер должен быть толстокожим. Самыми успешными становятся не самые талантливые, а самые сильные ментально»

— Вы недавно сказали, что ощущаете, будто уже много лет работаете главным тренером. Чем больше сами себя удивили: непосредственно коучингом или психологическим состоянием?
— Если бы у меня было время после назначения исполняющим обязанности прийти домой, подумать о том, как я буду себя вести на лавке, на собраниях, то, может быть, я бы нервничал больше, больше думал о себе. Может быть, даже успел бы испугаться. Тут же сложилась такая цейтнотная ситуация, что когда я вышел на лавку в Ярославле в третьей игре, то о себе вообще не думал, и это получилось настолько натурально, естественно! Видимо, вся эта накопленная в подсознании информация автоматически стала работать, и я действительно чувствовал, как будто занимаюсь этим много лет. Не говорю, что делал всё правильно, а рассказываю о своих ощущениях.

Единственное, когда я себя не совсем уютно почувствовал – это стартовые минуты моей первой игры в Омске. Я вышел на лавку и начал замечать себя, свои действия. А если у тебя, например, как у вратаря, такие мысли появляются, если ты не полностью в игре, то это грозит большими неприятностями. Я постарался применить этот опыт, перезагрузить себя, и как-то всё вошло в нормальное русло. Так что и в психологическом плане, и в плане управления командой всё получалось практически на автомате.

— Вы как-то морально готовите себя к тому, что на вас свалится огромный объём не только работы, но и давления?
— Ещё во время игровой карьеры выработал для себя позицию: я практически не читаю, не смотрю в интернете, в соцсетях то, что пишут обо мне. Это помогает оградиться от значительной части этого давления. Я понимаю, что оно будет, но есть рычаги управления этим давлением. В бытность игроком иногда удавалось справляться, иногда — нет. Подразумеваю, что и сейчас так будет, но планирую идти шаг за шагом и направлять все эмоции, всю энергию в продуктивном направлении. Не собираюсь долго размышлять над чьим-то мнением, которое не имеет отношения к команде. В большей мере мне важно мнение тех, кто находится внутри коллектива.

— Главный тренер должен быть толстокожим.
— Да, разумеется. И я думаю, что большие тренеры такими и являются. Тут можно провести параллели с вратарями: какой бы ты ни был талантливый, если не выдерживаешь психологического давления, то не достигнешь больших высот. Самые успешные вратари не всегда самые талантливые и одарённые, зато ментально очень сильные.

«Кинэн меня спрашивал, знаю ли я про overcoaching. Хартли же считал, что хоккеисты сегодня не помнят того, что им говорили вчера»

— Сейчас многие говорят про систему Хартли в «Авангарде», но каким же всё-таки будет хоккей при Звягине?
— Мы много сейчас общаемся с менеджментом о концепции, важен правильный набор игроков, чтобы под какую-то стратегию подводить команду. Скажем, если у нас будут качественные, однако не особо мобильные защитники-домоседы, то о каком тотальном хоккее можно говорить? Или у тебя в атаке мастера, но не габаритные, то странно говорить о том, что мы будем играть в силовое давление по всей площадке.

Хотелось бы видеть активных защитников, помощь от них в атаке. Чтобы нападающие выполняли много оборонительной работы в средней зоне, старались за счёт этого минимизировать время соперника в нашей зоне. Мы всё это обсуждаем, менеджмент понимает и разделяет моё мнение.

— Матчи в серии с «Локомотивом» как будто показали, что вы сторонник гибкости в плане тактики.
— Да, но при этом всегда нужно стремиться использовать сильные стороны каждого хоккеиста и каждого звена. Грубо говоря, тройка Холодилин – Пьянов – Беляев не может и не должна играть в тот же хоккей, что звено Ткачёв – Спунер – Буше. Первые должны играть в более вертикальный хоккей, меньше задерживать шайбу в средней зоне, больше силового давления в зоне атаки оказывать, сразу находить пути к воротам. Вторым же следует самим двигать шайбу, держать её, контролировать. Если будет такая вариативность, то и соперникам будет намного труднее подстроиться.

— У вас ведь были и другие маститые учителя, помимо Хартли: Майк Кинэн чего только стоит.
— А Владимир Васильевич Крикунов! Я играл за него шесть или семь лет и под его началом в «Барысе» начал тренерскую карьеру. Абсолютно верно, что я от каждого что-то впитал в собственную философию, огромное уважение каждому из них. Плюс Виктор Козлов, Майк Пелино, Дмитрий Рябыкин, Михаил Кравец. И насколько они все были разные в каких-то подходах, в концепциях. Даже если взять двух североамериканцев – Кинэна и Хартли. Огромная разница в философии!

Вот простой пример. Когда я пришёл в «Металлург» и в первый раз подготовил видеоразбор для Васи Кошечкина, то увидел, как Кинэн как-то странно смотрит на нас. После этого пришёл в офис, а Майк говорит: «Сергей, ты знаешь, что такое overcoaching?» Я ответил, что в принципе знаю – не нужно давать игрокам слишком много информации. Кинэн тогда сказал, чтобы я не перегружал Кошечкина, мол, он сам знает, как играть. А в «Авангарде», Хартли в первый год работы повторял мне десятки раз: «Если ты что-то игроку сказал вчера, то не думай, что он сегодня это помнит». Совершенно разные подходы! Боб – учитель, который будет разжёвывать бесконечно долго, пока не найдёт способ достучаться. У Майка мнение, что игрок должен приходить в профессиональную команду подготовленным, что мы здесь тренируем, а не учим.

Ну и у Крикунова, конечно, многому научился. Особенно такому характеру мужицкому. Вот даже если он, может быть, что-то делает неправильно, то делает это с такой уверенностью, что все ему верят, гребут в одном направлении, и получается лучше, чем если бы всё было правильно, но неуверенно. При этом все эти маститые специалисты — сильнейшие мотиваторы с особенной аурой, за которыми готовы идти.

«Работа тренера – дать хоккеистам как можно больше инструментов, потому что большой резерв лежит в анализе. И нельзя быть для игроков костылём»

— Что для вас ближе: водить игроков за руку, как Хартли, или ждать от них профессионализма, как Кинэн?
— Мне ближе ежедневная работа над деталями, так я работал с вратарями. С другой стороны, у меня такая позиция, что нельзя быть костылём. В игроках нужно развивать самостоятельность, навыки самоанализа, адаптации в критические моменты. Чтобы когда трудно в игре или по ходу сезона, они бы не только рассчитывали на помощь тренера, но и сами искали пути к исправлению. По крайней мере, на это было очень многое направлено с моей стороны во время работы с вратарями. По отношению же к деталям мне, конечно, ближе Хартли. При этом в атаке обязано быть творчество, а вот в обороне все должны чётко знать свои роли, выполнять работу. Игра в защите – это не всегда интересно, иногда больно, но именно там происходит становление команды. В обороне нет эгоизма.

— Но чтобы хоккеист умел найти выход из любой ситуации, ему ведь нужно дать некую базу, набор инструментов, и в этом заключается работа тренера?
— Да, конечно. На мой взгляд, мало сказать игроку, условно: «Выигрывай борьбу у борта!» Если ты это требуешь, то должен показать путь, как это сделать лучше. Если ты проиграл, то это не означает только лишь то, что в следующий раз нужно лучше стараться. Нужно уметь смотреть на ситуацию с разных углов. В начале моей игровой карьеры не было тренеров вратарей, и весь мой анализ можно было свести к лозунгу «Быстрее, выше, сильнее». Например, пропустил гол, значит, в следующий раз нужно среагировать ещё быстрее. Не успел переместиться, в следующий раз толкнуться ещё сильнее. Но ведь у тебя всё равно есть определённый лимит физических возможностей! Большой резерв лежит в анализе, в умении смотреть на ситуацию с разных ракурсов. Спросить себя, можно ли было перед броском занять другую позицию, можно ли было прочитать момент и начать разворачиваться в сторону толчка чуть раньше. Вы правы, часть работы тренера действительно заключается в том, чтобы дать каждому хоккеисту как можно больше инструментов. Как ими пользоваться, зависит от самого игрока.

— Вы говорите о том, что во многом собираетесь использовать опыт работы с вратарями. Но полевых хоккеистов намного больше, у всех разный характер и не всем нравится, когда их учат и водят за руку. Как сделать, чтобы, может, бубнили, но всё-таки делали то, что просят?
— Не бывает такого, чтобы довольными были все. И это не моя задача. Но, с другой стороны, мы будем выстраивать рабочий процесс так, чтобы ребята были вовлечены и осознавали, что даже если часть работы является нудной, нужно понимать важность этих моментов. Как для командного результата, так и для их личных достижений, для их карьеры.

Сколько бы ни было хоккеистов в команде, всё равно нужен индивидуальный подход к каждому. Во многом я пытаюсь строить свою работу на выстраивании отношений с хоккеистами и надеюсь, что будет получаться и с бóльшим количеством, нежели во вратарской бригаде.

«Моя ситуация во многом нестандартная. Но у меня есть чёткое понимание, как построить команду»

— Какой у вас подход к субординации?
— Мне важна обратная связь от игроков. Мы общаемся на равных, но это не значит, что нет субординации и что нельзя быть требовательным. Дисциплина прежде всего. Я уже некоторым ребятам говорил, что у меня всегда можно что-то спросить или попросить, но они должны чётко понимать, что одним из возможных ответов будет «нет». Они должны это понимать и принимать.

— Главный тренер сейчас – это менеджер. Он задаёт философию и стратегию, делегируя полномочия помощникам. Вы согласны с такой позицией? И готовы ли делегировать?
— За последние пару лет я об этом много думал. Вот, например, в английском футболе главных тренеров даже называют не тренерами, а менеджерами. Мне близка тема лидерства, я много её изучал и продолжаю развиваться. Что касается умения делегировать — это одна из черт сильного лидера. Не собираюсь это делать вслепую. Нужно знать сильные стороны каждого, кто работает с тобой, правильно определить их фронт работы и смотреть, что из этого получится. Если ты видишь, что человек продолжает твою линию и выполняет хорошую работу, то всё больше и больше отдаёшь это ему. Функций много, и нужно уметь объединять все сильные стороны каждого специалиста.

Для меня ассистенты главного тренера – это не те люди, которым ты дал указания, а они просто должны их выполнить. Это должны быть люди, которые на своей позиции понимают больше, чем сам главный тренер, которые дают идеи. Мы будем работать вместе, обсуждать, делиться мнениями, а принимать решение буду я, и на мне будет лежать ответственность за эти решения.

— Научил вас чему-то опыт Дмитрия Рябыкина в «Авангарде»?
— Я уже говорил, что в работе с каждым коллегой, будь он главный тренер или помощник, стараешься подмечать разные моменты. Дима — мой друг, и я думаю, что у него есть множество хороших качеств, в том числе и для работы главным тренером.

По поводу схожести ситуаций, когда бывший помощник принимает предложение стать главным тренером… У меня всё-таки своя, индивидуальная позиция, своё видение. И я параллелей здесь не провожу. Знаю, что в моём случае ситуация во многом нестандартная, но у меня есть достаточно чёткое понимание, как построить команду.

— Вы собираетесь ставить в «Авангарде» активный хоккей. Есть понимание, как закладывать физику?
— Я полностью доверяю тем ребятам, которые занимаются физподготовкой в «Авангарде», они хорошие специалисты. Но моё мнение, что основные кондиции, особенно в период игрового цикла, игроки набирают на льду. В зале – это более вспомогательные упражнения, поддерживающие. Тренировки на льду будут очень интенсивными, приближенными к игре. В межсезонье будем на связи со всеми ребятами. Хотим подвести их в хорошем состоянии уже к началу тренировочного лагеря, потому что у нас не будет времени, например, сгонять вес, а сразу предстоит работать над деталями, над командной игрой.

— Кстати, старт предсезонки сдвинулся на полмесяца вперёд. Как к этому относитесь?
— Ровно как к данности. Мы уже общались с тренерами о том, как компенсировать недостающие тренировочные дни общением с хоккеистами. От ребят потребуется высокий профессионализм. Но сейчас у них есть много возможностей тренироваться самостоятельно, объединяться в какие-то группы. К ним будут предъявлены определённые требования, какими они должны прийти в тренировочный лагерь.

— У вас наверняка есть требования и при подборе потенциальных новичков. Я имею в виду ментальность и конституцию тела.
— Да, это хороший и довольно сложный вопрос, потому что всё не так однозначно. Нужно исходить из того, что мы уже имеем на сегодняшний день, из наших возможностей по финансам в условиях уже подписанных контрактов, от того, что предоставляет рынок. У нас есть быстрые игроки, многие из которых негабаритные, и нам нужен такой сплав, чтобы команда была мощной, но не теряла при этом командную скорость. Также очень важны человеческий фактор и уровень профессионализма.

«У меня немало друзей, которые работают главными тренерами в КХЛ. Уверен, они будут открыты к обсуждениям»

— В течение сезона вас будут много спрашивать про молодёжь. Вы готовы с ней возиться?
— Да, у нас будет вызвана в основную команду группа молодых ребят. Договариваемся с тренерским штабом, что начнём собираться уже в июле, когда пойдут тренировки у команд ВХЛ и МХЛ, чтобы мы могли с этими ребятами более плотно поработать, посмотреть на них до начала тренировочного лагеря. Хочется, чтобы они становились профессионалами, понимали важность работы над деталями.

Это вопрос и к тренерам нашей вертикали. Должен быть акцент на воспитание целостного игрока, которого нужно оценивать не только по забитым голам, но и по росту в каждой сфере.

— Поддерживаете ли вы контакты с кем-то из действующих тренеров КХЛ?
— Да, и меня многие поздравили с назначением, спасибо им большое. Вот Алексей Кудашов, как только меня назначили исполняющим обязанности главного тренера, очень хотел помочь любым советом и любым действием, переживал за меня. У меня есть немало друзей, которые работают главными тренерами в командах КХЛ. Уверен, в сезон отпусков они будут открыты к каким-то обсуждениям, обмену опытом.

— С Хартли, конечно, тоже продолжите коммуникацию?
— Боб такой человек, что он звонит всем, со всеми поддерживает отношения. Про нас всегда говорит, что мы друзья до конца жизни. Согласен с ним и уверен, что мы будем на связи.