Интервью с нападающим Лады Энтони Греко — о КХЛ, НХЛ, Шестёркине, Панарине, Ноблохе, Тарасенко, адаптации в России

Второй сезон «Лады» после возвращения в КХЛ пока что проходит не так успешно, как первый — тольяттинцы набрали 12 очков после 14 матчей и расположились на пороге плей-офф в Восточной конференции.

Одним из тех, кто должен был стать лидером команды в этом сезоне, является американский форвард Энтони Греко. Нападающий перебрался в Россию после двух сезонов в Швеции, а до этого становился лучшим бомбардиром в двух командах АХЛ и выходил на лёд в свитерах «Флориды» и «Рейнджерс».

В эксклюзивном интервью корреспонденту «Чемпионата» Греко рассказал о культурном шоке, испытанном после переезда в КХЛ, и негативной реакции на этот переезд из Швеции, а также предположил, станет ли Игорь Шестёркин новым королём Нью-Йорка.

«Переезд в Россию стал для меня культурным шоком»

— Как оцените свои первые матчи в КХЛ, саму лигу?
— Мне понравилась лига, это новый опыт для меня. Я провёл какое-то время в АХЛ, несколько матчей в НХЛ, поиграл в Швеции. Хоккей везде немного отличается. Думаю, моё время в Швеции помогло при переезде в Россию. Для меня этот переезд стал большим культурным шоком, очевидно! Многое здесь удивило. Но лига хороша, её считают одной из лучших в мире не просто так. У каждой команды есть талантливые игроки.

Здорово снова играть на площадках поменьше — в Швеции с этим было не так весело (смеётся). И это один из самых важных моментов для меня, ведь кататься приходится меньше.

— Ваш первый гол в КХЛ пришёлся на матч со СКА, который «Лада» проиграла. У вас, должно быть, были смешанные эмоции.
— В каждом сезоне есть взлёты и падения. Было здорово забросить первую шайбу, чтобы это не заседало в голове. Но я приехал сюда помогать команде побеждать. Сезон длинный, я всё ещё пытаюсь привыкнуть к игре в лиге, к игре с определёнными партнёрами по звену, к системе. Хочу быть собой и играть в свой хоккей, но в то же время выполнять задания тренерского штаба. Нужно найти баланс, на это требуется 5-10 матчей — нужно играть уверенно, но при этом не выпадать из системы.

Права на видео принадлежат ООО «КХЛ». Видео можно посмотреть на официальном сайте лиги.

— Как проходит адаптация к команде?
— Всё хорошо. В Швеции больше игроков говорило по-английски, поэтому там было немного легче освоиться, хотя и сложновато было привыкнуть ко всему, что происходило вокруг. Необычная ситуация — я приехал к кому-то домой, хотя раньше, когда играл в Северной Америке, было наоборот. Это новое чувство. Но здесь здорово, меня всё устраивает. Некоторые игроки «Лады» говорят по-английски, это классно. И даже с теми, кто не владеет языком, у нас есть негласное уважение друг к другу. Было достаточно легко перестроиться, несмотря на такое большое культурное изменение.

— Трой Джозефс помогает больше всех?
— Да, он и Остап Сафин. Без них было бы невероятно тяжело. Особенно без Сафы, он же отлично говорит и по-русски, и по-английски. Он здорово помогает с вещами за пределами льда, переводит то, что говорят тренеры, персонал, люди вокруг. Его помощь очень велика.

— Уже обустроились в Тольятти?
— Да, довольно быстро нашёл себе место для проживания. Первые пару недель после переезда из-за океана практически не получалось отдохнуть — нужно было решить все вопросы с переездом, банковским счётом, квартирой. Очень много стресса, вокруг всё абсолютно новое. Но потом всё стало гораздо легче.

— Как вам город?
— Он отличный! Там феноменальная еда, много того, что есть в США. Наши болельщики отлично поддерживают нас во время матчей, арена постоянно заполнена. Всё очень круто.

«В России абсолютно не о чем беспокоиться»

— Когда вы узнали об интересе «Лады»?
— Я закончил сезон в Швеции, а КХЛ была следующей лигой, в которой хотел поиграть. Мой агент начал общаться с представителями «Лады» в июне-июле. Переговоры завершились довольно быстро, к середине лета. Это здорово, потому что появилась возможность полностью сфокусироваться на подготовке к сезону.

— То есть долго вы не раздумывали?
— Абсолютно точно. Меня очень привлекала возможность попробовать себя в КХЛ и посмотреть, на что я способен здесь. Фактор Джозефса тоже сыграл свою роль — из-за языкового барьера сложно было бы приходить в команду, где нет североамериканцев или других легионеров. Мы много времени проводим вместе за пределами льда. Если бы у меня не было такого человека, было бы трудно. Решение о переходе вышло очень простым — я верен той команде, которая первой предложит мне наилучшую возможность. А «Лада» была первой командой, проявившей ко мне интерес летом. Поэтому я согласился.

— Новостной фон о России вас не беспокоил?
— Я общался со многими ребятами, которые играли здесь в прошлом и предыдущих сезонах. Все говорят примерно одно и то же — в Северной Америке у России не то чтобы плохая репутация, но оттуда всё происходящее здесь кажется гораздо страшнее, чем есть на самом деле. Мой лучший друг Таннер Фриц играл в минском «Динамо» в прошлом сезоне, и он сказал, что здесь всё нормально и абсолютно не о чем беспокоиться. Конечно, непросто оставлять семью, родные беспокоятся. Однако всё нормально — каждый, кого я встретил за пределами льда, был очень дружелюбен по отношению ко мне. Отличный опыт.

— Были слухи, что и вы позапрошлым летом могли оказаться в Минске.
— Да, тогда были разговоры с «Динамо» и «Барысом».

— Почему не перешли?
— Тогда, думаю, я ещё не был готов покинуть Швецию, хотелось поиграть там. Мне очень понравилось в первой команде в Швеции, во «Фрёлунде», поэтому хотелось вернуться туда. Этого не случилось, но затем я перешёл в «Линчёпинг», что оказалось даже лучше. Там была отличная команда.

«Удивило, насколько хороша русская кухня!»

— Что знали о России и КХЛ до переезда?
— По рассказам от друзей знал об уровне игры здесь. Мне довелось немного поиграть в НХЛ, и мне говорили, что благоустройство, условия, отели, еда в КХЛ довольно схожи, в этом плане ваша лига не так далеко. Но мне в основном рассказывали об уровне игры, системах, в которых здесь играют.

Если говорить о вещах за пределами льда — знаю, что в городах вроде Санкт-Петербурга и Москвы жизнь отличается от жизни в Тольятти. Лучшая часть для меня — расписание. Здесь больше игр, календарь больше похож на энхаэловский. Не приходится тренироваться с понедельника по четверг, чтобы сыграть в пятницу-субботу или в четверг-субботу. Матчи проходят через день, для меня это здорово. Так быстрее входишь в ритм, а если не получилось сыграть хорошо, то вскоре получаешь ещё одну возможность для этого.

— Что-то конкретное вас удивило в России?
— Если честно — насколько хороша кухня! Я довольно избирательный едок, мне не нравится большое количество приправ и соусов. Но еда здесь — одна из лучших, что я ел в своей жизни! Для меня это было большим сюрпризом.

— К языку привыкли уже?
— Нет. Я рос в Нью-Йорке, и там было много русских тренеров по навыкам и катанию. В основном они просто ругались на детей по-русски, поэтому эти-то слова я точно знал (смеётся). Когда в «Ладе» говорят такое, то я понимаю. Но не могу даже представить, что смогу полностью изучить язык, чтобы разговаривать на нём. Он очень сложный!

— «Лада» представила вас русской скороговоркой про греку, который ехал через реку. Вы слышали такую?
— Нет (смеётся). Но в команде, кажется, меня несколько раз называли Грека, именно с «а», а не с «о» на конце. У меня ушла пара дней на то, чтобы понять, что это моё имя (смеётся).

— С кем-нибудь, кроме Фрица, советовались перед переездом?
— Общался с Таем Ратти… Вообще, очень многие хоккеисты здесь играли. Ощущение, что каждый, с кем я играл на протяжении своей карьеры, заглядывал в КХЛ. Очень много имён, сейчас они просто смешиваются в голове. Назову ещё Сэма Энаса, Стивена Кэмпфера.

Летом я занимался во Флориде. Кажется, это главное направление для российских игроков (улыбается). Там были Никита Задоров, Владимир Тарасенко, Евгений Дадонов, Николай Коваленко, Деннис Ян. Много с кем удалось пообщаться о лиге, об их прошлом опыте. Так что в КХЛ я приехал уже довольно информированным, знал, чего ожидать. У всех немного разный опыт в зависимости от команды и ситуации, в которой они были, — города, тренерского штаба. Но это хоккей, практически вездё всё одинаково. Дело в том, как ты сам приспособишься к команде, тренерам и системе.

— О чём разговаривали с Задоровым и Тарасенко? Задоров-то в КХЛ вообще не играл, а Тарасенко уехал очень давно.
— С ними больше поговорил о самой стране. Да, у них опыт отличается. Они родились в России, многие их друзья играли и играют здесь, поэтому они в курсе происходящего. Хоккейный мир маленький. Неважно, где ты играешь — в России, Швеции, Финляндии, Швейцарии или Северной Америке — практически все знакомы друг с другом. Есть возможность делиться опытом.

— Что больше всего запомнилось из их рассказов?
— В основном то, что хоккей везде одинаков. Что есть некоторые города, которые чуть больше остальных, и в них больше происходящего за пределами льда. Они рассказывали, что уровень игры здесь во многом схож с уровнем в НХЛ, что эта лига больше схожа с североамериканскими, нежели те, что в Европе. Здесь больше тренируют в североамериканском стиле. Рассказывали о городах и том, какие команды в КХЛ обычно находятся на вершине таблицы. Когда мне было 25-26, я общался с агентом о возможности покинуть Северную Америку и переехать сюда. Он дал мне список команд, о которых тогда я вообще не имел никакого представления. Сейчас у меня больше знаний о том, что здесь происходит и кто есть кто.

— Сами уже заметили схожесть КХЛ с американскими лигами?
— Да, конечно. В Швеции гораздо больше катания, там больше шансов оказаться измотанным от игры. Лёд больше, времени и пространства больше, и это немного странно. Здесь этого меньше. Там меньше хоккея в режиме «потеря — контратака — гол», потому что все хороши в катании и могут успеть тебя настигнуть из-за большего размера льда. В КХЛ так не получится — если потеряешь шайбу, то можешь уже не успеть вернуться.

«В АХЛ не хотят видеть возрастных игроков»

— Спортивный директор «Лады» Рафик Якубов рассказывал, что ваш паспорт был потерян, из-за чего вы позже присоединились к команде.
— Да, то ещё приключение было! Мы наняли девушку, которая жила в Монреале, и она занималась вопросами моей визы и остальных документов. Ей нужно было проставить печать в паспорте, чтобы я улетел в Россию. Я отправил ей паспорт по почте из США в Канаду. До сих пор уверен, что мой первый паспорт так и не прибыл обратно! Наверняка где-то в пути застрял. У Хантера Миски, кажется, была такая же проблема.

В общем, мы подождали ещё какое-то время — вдруг паспорт пришёл бы. Но затем решили оформить новый паспорт и отправить уже его. И он тоже задержался! Он был где-то на таможне в Канаде. Затем его всё-таки вернули. Я очень нервничал, было страшновато. Слишком много ожидания в неведении, что будет дальше. Не было возможности связаться с кем-либо, кто бы знал, где находится мой паспорт. Первый паспорт наверняка где-то в Монреале сейчас. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь (улыбается).

— Знаете, почему его задержали?
— Мне кажется, что на канадской таможне увидели американский паспорт и подумали: «А почему он вообще летит в Канаду? Зачем кто-то отправляет паспорт в Канаду из США?» Может, его посчитали фальшивым или решили, что нельзя в принципе отправлять паспорт по почте, не знаю. Самое удивительное — никто не позвонил нам и ничего не спросил, его просто забрали. Рад, что не отправил ничего ценного — если бы они и это решили себе оставить, это уже было бы проблемой.

— Каково было почти не тренироваться с командой?
— Это тяжело. Проблема больше в отсутствии времени, чтобы найти «химию», познакомиться с партнёрами по команде. Хотелось сыграть в предсезонных матчах, привыкнуть к своему звену, адаптироваться. Ну и вопрос тонуса — неважно, как усердно тренируешься летом, сложно подготовиться к игре на льду без реальной практики на предсезонке. Нет времени привыкнуть к ритму, интенсивности, нерву игры. По этой причине в НХЛ и здесь проводится шесть-семь предсезонных матчей. Это высший уровень — нельзя просто так заскочить в игру. Можно давать небольшую эффективность, но без полноценной подготовки ты не будешь давать 100%.

А ещё этот перелёт — в воскресенье утром я улетел из Флориды, а во вторник в три утра приехал в Тольятти. И сразу же нужно было вливаться в процесс — встретиться с новыми людьми, познакомиться с новым городом. А затем ещё и на лёд выйти — на это уходит много нервов, стрессовая ситуация. С каждой тренировкой и игрой чувствую себя всё увереннее. Хочется продолжать становиться лучше и найти свой ритм. Думаю, уже готов на 100%. Знаю, в какой системе играет «Лада» и какое место в ней занимаю.

— Что стояло за вашим решением покинуть Северную Америку?
— Ох, боже мой (смеётся). Много всякого. Я дошёл до определённого возраста, но при этом не получал возможности играть в НХЛ. Начал задумываться о будущем — нужно зарабатывать деньги, поддерживать семью. Появилась возможность поиграть в другой лиге. Такие решения сложно даются каждому. Мне не хотелось и дальше играть в АХЛ. Её же расценивают как лигу-поставщик для НХЛ. Там играют проспекты, парни в возрасте 20-23 лет. В АХЛ хотят, чтобы именно такие хоккеисты получали игровое время. Это странная динамика — в команде много игроков постарше, но разрешается иметь лишь определённое количество таковых. Им нужно вести молодёжь за собой. Однако в каждом клубе видят лигу по-разному.

Я же почувствовал, что, если не будет возможности играть на следующем уровне, мне пора двигаться дальше и посмотреть, как сложится ситуация в другой лиге. В Швеции всё сложилось замечательно. Меня очень-очень удивило, насколько хорошим оказался хоккей там и здесь. Я знал, что хоккей в КХЛ на высоком уровне — у лиги есть определённая репутация, да и мне многое рассказывали. Но Швеция стала большим сюрпризом — меня удивило, насколько тяжело было там играть. Для меня это была возможность заработать денег, попробовать новый опыт, посмотреть мир и поиграть там, где хоккей — игра №1.

— Здесь и в Швеции вы зарабатываете больше, чем в АХЛ?
— Зависит от того, в какой команде играть. В АХЛ же есть правило — нельзя иметь в команде больше пяти игроков с определённым количеством матчей. Это отбирает работу у хоккеистов постарше. Может, я бы и хотел остаться в Северной Америке, однако это сложно — у игроков появляются семьи, дети. Непросто перевезти их с собой в новую страну. Но вот это ветеранское правило в АХЛ показывает, что она хочет быть молодой лигой, не хочет видеть у себя возрастных игроков. Поэтому для большинства игроков более перспективной кажется возможность приехать в Швецию и зарабатывать больше денег здесь, чтобы содержать семью.

«Не думаю, что кого-то в «Рейнджерс» волнует моя ситуация»

— Вы становились лучшим бомбардиром в «Спрингфилде» и «Хартфорде». Почему, на ваш взгляд, так и не получили полноценного шанса в НХЛ?
— Ох, ещё один отличный вопрос! Есть много причин, почему… Вообще, я не ставил перед собой такой вопрос. Просто так получилось для меня. Думал, я сделал всё, что мог. Но в тех командах, где я играл, видимо, считали иначе. Что есть, то есть. Нельзя зацикливаться на этом. Нужно выходить и делать свою работу. Не думаю, что кто-либо из тех, кто был у руля тех клубов… Хотя, может, руководство «Рейнджерс» ещё на своих местах. В общем, многие люди там уже поменялись. Не думаю, что кого-то там волнует моя ситуация (смеётся). Это часть моего пути, моей карьеры. Сейчас я здесь: пытаюсь оставаться здоровым и зарабатывать. Это всё, что имеет значение.

— Вы не общались об этом с руководством? Особенно в системе «Флориды» — тогда команда была далеко не той, что сейчас.
— Да, тогда это была совершенно другая команда. Кстати, новые руководители «Пантерз» когда-то были моими агентами — Билл Зито и Брэтт Питерсон входили в агентство, которое занималось моими делами, когда я играл во «Флориде». Затем Билл стал генеральным менеджером в «Коламбусе». А в «Пантерз» у меня было разное руководство — в первом и втором году там, например. Да, много поворотов в НХЛ происходит — кого-то увольняют, постоянно какие-то передвижения. Сейчас «Флорида», очевидно, более успешная команда, чем тогда.

— Какие эмоции испытывали, когда вас не выбрали на драфте?
— Ты в целом знаешь, какое место занимаешь в общих списках. В первый год есть определённая наивность — кажется, что у тебя такой же шанс быть выбранным, как и у всех остальных, хотя НХЛ работает не так. В АХЛ я попал на одностороннем контракте, не было предусмотрено соглашения с НХЛ. Там ожидали, что я буду играть где-нибудь в четвёртом звене, выходить в меньшинстве. Едва ли кто-то ждал, что я хоть когда-нибудь буду лучшим бомбардиром команды.

Просто нужно постоянно и очень сильно верить в себя, цепляться за каждую возможность. У меня были отличные тренеры, которые давали мне такие возможности в АХЛ, мне очень повезло. Могу сказать, что там в меня поверили. Мне удалось добиться прогресса в АХЛ и заработать контракт в НХЛ. В АХЛ я смог стать бомбардиром, если можно так сказать. В конце концов, нужно поиграть пару лет, чтобы понять — попасть в НХЛ может быть сложнее, чем кажется. Задрафтованные игроки — вклад в команду. Это те парни, которым дадут все шансы заиграть там, ведь клубам нужно доказать, что они приняли правильное решение, когда выбирали их. А парни вроде меня находятся ниже в этой табели о рангах. Нужно оказаться чуть более везучим и быть на виду у генерального менеджера, чтобы получить возможность попасть в основу. У кого-то это получается, это здорово. Так всегда и будет с драфтом.

— Помните, как получили первый вызов в НХЛ?
— Да, это было невероятно. Я проводил третий год в АХЛ, играл там достаточно хорошо, набирал много очков. Была воскресная игра в «Спрингфилде». Тогда я начал набирать вес в команде. У нас была отличная группа возрастных игроков, которые сказали, что однажды я должен получить шанс в НХЛ. И вот после той игры меня вызвали в офис и сказали, что поднимут во «Флориду». Тогда я не знал, сыграю ли, но должен был поехать с командой на матчи с «Сент-Луисом» и «Миннесотой». Однако уже сама новость о вызове в основу меня очень сильно взволновала. В этот момент мои родители больше меня осознавали, что всё, что они сделали, окупилось. Так что это было очень классно.

— А дебют помните?
— Да. Это было страшно, ужасающе. «Миннесота» обыграла нас в одну калитку, 5:0 или 6:0 вроде (5:1. — Прим. «Чемпионата»). Не лучший опыт, который я когда-либо испытывал. Но после этого могу говорить, что играл в НХЛ (смеётся)! Тогда я схватил «-3». В одном из голов, кажется, даже не успел спуститься на лёд, завис на бортике во время смены. И всё — обратно в АХЛ.

— Что вам главный тренер после матча сказал?
— Тогда главным тренером был Боб Бугнер. «Флорида» не выигрывала у «Миннесоты» в гостях на протяжении пяти лет, так что это была хорошая ситуация для дебюта, но команда так и не победила. А с Бугнером я вообще ни разу не общался.

«Успех Ноблоха в «Эдмонтоне» меня не удивил»

— Вы как-то установили рекорд скорости на Матче звёзд АХЛ, и в Sportsnet вас даже с Макдэвидом сравнили. Там написали: «Если вы думаете, что у него впечатляющая скорость, то взгляните, что сделал Энтони Греко».
— (Смеётся.) Тот Матч звёзд, наверное, вообще был одним из самых крутых событий в моей жизни. Не знал тогда, что проехал быстрее Макдэвида. Мне вроде говорили о рекорде в АХЛ, и я знал, что могу побить его. Здорово, что тогда это прошло в Спрингфилде, где я играл на тот момент. А через какое-то время узнал о забеге Макдэвида. Было интересно быть частью этого.

— Скорость — ваш главный конёк?
— Да, можно так сказать. Катание и скорость. Они сделали меня тем, кто я есть.

— Можете выделить чью-либо скорость в «Ладе»?
— Назову Евгения Грошева и Владислава Червоненко. Эти парни очень быстрые.

— А из тех игроков, с кем приходилось встречаться на протяжении карьеры?
— В Швеции была парочка очень быстрых игроков, но не помню их имена. Крис Крайдер — с ним я пересекался в тренировочном лагере в НХЛ. А в Швеции у меня был очень быстрый партнёр по звену — Ян Муршак, он ещё в ЦСКА когда-то играл. Таннер Фриц тоже обладает отличной скоростью.

— В «Хартфорде» вы играли под руководством Криса Ноблоха, который вывел «Эдмонтон» в финал Кубка Стэнли. Как можете описать его?
— Невероятно приятный человек. Очень спокойный, с ним легко общаться. Я работал с ним в тот период моей карьеры, когда не знал, будет ли тот год последним в АХЛ для меня. Не знал, вернусь ли вообще когда-нибудь играть в Северную Америку. Под его руководством я провёл один из лучших сезонов. Здорово было увидеть, как он вывел «Эдмонтон» в финал и вообще получил такую возможность. Это отличный человек.

— Вас удивило, что он так быстро вывел «Эдмонтон» в финал?
— Нет. Я знал, что это хороший тренер. Помогло, что он работал с Коннором в лиге Онтарио. Вообще я не удивляюсь чьему-либо успеху на этом уровне. Он и все остальные заработали себе такую возможность. В АХЛ тяжело тренировать. Тренеры там хотят развивать игроков и при этом получить возможность попасть в НХЛ и для себя. Он пришёл в «Эдмонтон» в очень непростой ситуации и смог исправить это. Здорово видеть, как такие хорошие люди, как Крис, вознаграждаются за свои труды.

— Общались с ним после его прихода в «Эдмонтон»?
— Нет. Таннер Фриц общался, а я нет.

«Шестёркин на пути к тому, чтобы стать королём Нью-Йорка»

— Вы были частью обмена, в результате которого Баркли Гудроу оказался в «Тампе». Чувствуете себя частью истории?
— (Смеётся.) Их звено с Гурдом и Коулманом проделало отличную работу, но я точно не часть этой истории, ха-ха.

— Наверняка вы ожидали, что сыграете в свитере «Сан-Хосе».
— Да, это было странно. Я перешёл туда, а затем начался ковид. Кто знает, что могло бы произойти. Было здорово в тот момент сезона перебраться в солнечное место, немного насладиться солнцем. Я добирался до арены на самокате, это было прикольно!

— Каково было получить предложение от «Рейнджерс»? Всё-таки команда из вашего родного города.
— Мечта, ставшая явью. У меня очень сильная связь с «Рейнджерс» — я рос их болельщиком, а мой отец работал пожарным в Нью-Йорке и тоже был немного связан с клубом. Я ходил на игры «Рейнджерс», смотрел их по телевизору. Эта команда вообще стала причиной, почему я начал заниматься хоккеем. Как-то посмотрел их матч, а на следующий день проснулся и сказал родителям, что хочу играть в хоккей.

Надевать их свитер даже в тренировочном лагере было невероятно, а ведь я ещё и второй матч в НХЛ в «Рейнджерс» провёл, и он прошёл куда лучше, чем первый. Такая приятная горечь осталась от той игры — матч прошёл хорошо, и мне казалось, что я сыграл хорошо, но та встреча стала для меня последней в НХЛ. Мне казалось, что у меня будет шанс сыграть там ещё раз, что я заслужу его. Однако было здорово получить его даже один раз. Единственное, что могло бы улучшить этот опыт — если бы я сыграл в «Мэдисон Сквер Гарден». Но нельзя получить всё сразу (улыбается). Хотя это был бы особенный момент.

— Немного иронично, что ваш единственный матч за «Рейнджерс» прошёл против «Сан-Хосе».
— (Смеётся.) Да-да. И против Боба Бугнера, ха-ха!

— Какое впечатление у вас осталось от игры с Панариным и Шестёркиным? Игорь тогда вообще «сухарь» с 37 сейвами оформил.
— Панарин — невероятный форвард. Он так же хорош на своей позиции, как Кейл Макар на своей. А Шести — вообще лучший вратарь, которого я видел. Рядом с ним появляется какое-то особое чувство. Чувство неуязвимости, пожалуй — есть уверенность, что он не пропустит вообще ничего, он вообще не предназначен для этого. Повезло видеть кого-то, кто является лучшим на своей позиции. Такую возможность ценишь в каждом виде спорта, на таких игроков здорово смотреть даже со скамейки.

— Спрашиваю вас как болельщика «Рейнджерс»: Игорь — следующий король Нью-Йорка?
— Он определённо на пути к этому! Лундквиста сложно сместить — он так долго был на вершине, был отличным вратарём. В своё время он был особенным игроком для «Рейнджерс». Но Шести точно может стать тем самым парнем.

— А Куинс, где вы родились, разве не на Лонг-Айленд находится?
— Да, всё так.

— Тогда почему вы выбрали «Рейнджерс», а не «Айлендерс»?
— Не знаю. Но вообще, у семей там есть определённый набор — одни поддерживают «Рейнджерс», «Янкис» и «Джайентс», а другие — «Айлендерс», «Метс» и «Джетс». По какой-то причине наборы именно такие, и наша семья была в числе первых.

«Из Швеции была негативная реакция. Но я этого не понимаю!»

— Что больше всего запомнили об игре в Швеции?
— В прошлом году там было веселее всего — у нас была отличная атмосфера, хорошее взаимодействие с остальными легионерами, отличный тренерский штаб. Я поздно присоединился к команде, только в ноябре, поэтому у меня было всего около 30 игр, чтобы показать себя. Команда играла довольно хорошо, некоторые парни демонстрировали отличные результаты, поэтому я был в довольно странной ситуации, немного отставал от остальных, был где-то посередине.

Горжусь тем, как провёл первый сезон в Швеции, потому что был лидером в команде по голам и очкам в плей-офф. Для меня это вообще был первый опыт в плей-офф, раньше никогда там не играл — ни в университете, ни на юниорском, ни на взрослом уровнях. Горжусь тем, как сыграл в плей-офф. Поначалу было сложно, я находился далеко от дома, играл в незнакомой стране. Рядом не было людей. с которыми привык быть, это было некомфортно. Но мне понравилось в Гётеборге. У «Фрёлунды» богатые история и традиции, это большая команда в Европе. И мне понравилось быть частью этой команды, понравились одноклубники. Особенно партнёры по звену — Ян Муршак и Ере Иннала. Два лучших хоккеиста, с которыми мне довелось играть вместе.

— Сталкивались с негативом из Швеции после переезда в КХЛ? Дилан Сикьюра рассказывал, что его расстроила реакция болельщиков.
— Было немного. Но я этого не понимаю! Это моя работа — я зарабатываю деньги, чтобы обеспечивать свою семью. К политике вообще никакого отношения не имею — в любой стране. Но я получал не так много сообщений от шведов. Ничего такого, что выделялось бы и сразу пришло на ум.

— Как вам работа с Олегом Браташом?
— Очевидно, между нами есть языковой барьер, поэтому мы не так много взаимодействуем. Это сложно — в Северной Америке и Швеции у меня было больше общения с главными тренерами. Но в «Ладе» делают всё возможное, чтобы доносить разные мысли. Мне нравится с ним работать — он трудолюбивый, многого требует от нас, а этого игроки и хотят.

— Чего ожидаете от вашего времени в «Ладе» и КХЛ?
— Хочу набирать очки и показывать лучшее, на что способен. И наслаждаться — да, хоккеем мы зарабатываем на жизнь, это наша работа. Но в конце концов это лишь игра. Она должна приносить веселье и дарить впечатления болельщикам. Хочется помочь команде выиграть максимальное количество матчей и попасть в плей-офф. Быть максимально продуктивным. Посмотрим, как всё развернётся здесь.

— Есть ли цель получить ещё один шанс в НХЛ?
— Думаю, она всегда есть. Пока играешь, всегда ставишь себе цель вернуться туда. Ты просто идёшь от игры к игре, стараешься обрести уверенность. А остальное, если играешь хорошо и уверенно, придёт само.