Руслан Амиров, отец нападающего «Салавата Юлаева» Родиона Амирова, рассказал, как хоккеист и семья узнали о его болезни — опухоли головного мозга. Мужчина сообщил, что, по словам врачей, юноша играл с раком в течение полугода. Кроме того, Амиров-старший рассказал, как постепенно ухудшалось состояние Родиона. При этом, по словам отца, юноша не унывал и активно поддерживал своих родителей.
«Как нам сказали врачи в Канаде и Германии, Родион играл с опухолью в течение полугода. Где-то ближе к Новому году сын поехал на сборы в Новогорск — шла подготовка к молодёжному чемпионату мира 2021 года в Эдмонтоне. Мы разговаривали, и Родион мне сказал:
— Пап, я не могу понять. Что-то со мной происходит на льду.
— Что случилось?
— Я не могу поймать себя на площадке, меня качает. Бывает такое, что шайбу теряю на ровном месте.
У него начались проблемы с координацией. Я списал это на то, что сын начал активно расти. Он же позднего развития, у него даже щетины не было. И я сказал, что это нормальное явление, так бывает. Но возникали и другие симптомы. На чемпионате мира его хватило на три матча. Последнюю игру группового этапа против шведов он вытащил на зубах, из последних сил.
А дальше… «Пап, у меня что ни смена, я очень сильно уставал».
В таком состоянии Родион заканчивал сезон. И вы помните те моменты. То он делает непонятную потерю, то едет исполнять буллит, и шайба сходит с крюка, то врезается в ворота на пустом месте. Родион залетает в рамку и сидит, не понимая, что с ним произошло.
Я не узнавал своего сына на льду. Он всегда был собран, с хорошей координацией и чётким чувством шайбы, с движением и катанием. Всё то, над чем мы работали с шести лет. И вдруг это пропало. Уже перед следующим сезоном, в одном из контрольных матчей сын расшибся о борт. Просто врезался, когда никто не мешал, ударившись плечом и головой. Даже не смог увернуться от тяжёлого столкновения.
«Родион, в чём дело?» — «Пап, я не смог собраться».
Периодически подскакивало давление. Мы делали МРТ. Но если есть подозрение на опухоль, нужна томография с контрастной жидкостью. Через месяц после травмы мы сделали МРТ в Уфе. Какие-то сомнения списали на последствия сотрясения мозга. Потом сын восстановился, играл, ездил с командой. Но после каждой смены говорил: «Я не могу, у меня нет сил».
Ближе к ноябрю 2021 года мы полетели в Германию. Попали к хорошему профессору, сделали там МРТ с контрастом. И тогда он нам впервые сказал: «Ребята, у вас опухоль. Причём, я думаю, она у вас давно. Вы согласны на биопсию?» Родион не согласился, и я побаивался, потому что были риски. Когда к тебе в голову проникает робот и берёт кусочек ткани прямо из центра мозга, то возможно что угодно — лопнул сосуд, инсульт — и умираешь на столе. Можно сделать человека глухим, слепым, парализованным. Никто не даёт гарантии, нужно писать бумаги, что ты согласен на такую ответственность.
А врач был поражён тем, что на снимке он видел подозрение на рак, но не видел перед собой больного человека. Ведь Родион играл в хоккей, ноги-руки работали, и с тестами всё было в порядке, кроме МРТ. Поэтому профессор не настаивал на биопсии. Мы решили взять паузу в месяц и посмотреть. Врач сказал, что если это злокачественная онкология, то она обязательно даст симптоматику.
Мы полетели домой, наступал Новый год. А в последних матчах у Родиона уже начались проблемы со зрением. Он терял шайбу, не мог сориентироваться на льду. Такие моменты уже нельзя было игнорировать. Созвонились с Германией, прилетели в январе. Легли на биопсию, и нам поставили диагноз — злокачественная опухоль в четвёртой стадии. Заграничные врачи простые, ничего не скрывают. Сажают перед собой человека, родителей — и рассказывают о смертельном диагнозе. Всё это сказали при сыне. И я поразился: он был абсолютно спокоен.
— Родион, ты понимаешь, в чём суть?
— Да, папа, понимаю. Не переживай, всё пройдёт.
Представляете?! Человеку ставят рак мозга. Диффузная опухоль, то есть без границ — неоперабельная. Всё, приговор. Но этот парень сидит передо мной: «Слушай, пап, поехали. Мне нужно тренироваться». Я понять не мог — или все хоккеисты такие пофигисты, или это невероятное самообладание.
Я был в шоке, рыдал, плакал и взывал к Господу: «Боже мой, почему? Что я сделал в жизни неправильно?» Я не показывал таких эмоций при Родионе. При семье был уверенным и спокойным. Но этот парень меня поражал с тех самых дней, когда он узнал о диагнозе. По барабану. «Пап, давай скорее сделаем биопсию», «давай быстро с этой темой закончим», «пусть прописывают лечение, а у нас идёт сезон, скоро плей-офф». Вообще караул», — приводит слова Амирова-старшего «Матч ТВ».
Напомним, российский хоккеист был задрафтован «Торонто» в 2020 году под общим 15-м номером.
