Эта фраза из замечательного романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев»: «Рио-де-Жанейро — хрустальная мечта моего детства: не касайтесь её своими лапами», — произнесённая Остапом Бенедером в разговоре с Шурой Балагановым, запомнилась мне со школьных времён. И с той же поры этот бразильский город ассоциировался у меня с белыми штанами.
«Полтора миллиона человек, и все поголовно в белых штанах». Это тоже остаповское. То бишь ильфо-петровское. И это про Рио-де-Жанейро в воображении славного героя классической советской дилогии.
Ни четверть века назад, когда впервые оказался в этом поражающем своей несуразицей городе, ни сегодня никаких брюк или джинсов белого цвета ни на жителях города, ни на приезжих, которых с каждым днём приближения главного события спортивного четырёхлетия становится здесь всё больше и больше, почти не увидел. Да дело вовсе и не в одежде. Вообще, мало что напоминало вокруг, что буквально через какую-то неделю здесь должен начаться всесветский праздник олимпийского спорта
.
Понимал, что самим главным действующим лицам этого соревнования сегодня не до прогулок вдоль океана или ознакомительных экскурсий по самым интересным, в том числе и злачным, местам большого города, растянувшегося на десятки километров вдоль Атлантического океана. А организаторы в спешном порядке заделывают прорехи во всём — их набралось множество. Но, казалось бы, сам-то город должен смотреться как и подобает столице Игр в канун их открытия. Увы, в центре, неподалёку от одного из четырёх кластеров, где состоятся основные события, названного точно так же, как и знаменитый пляж — Копакабана, о приближении грандиозного события мало что говорит: редкие билборды с олимпийской эмблемой. Да и то размер их не соответствует значимости мероприятия.
Ближе к основному кластеру под названием Барра, где построена Олимпийская деревня и в полутора километрах от неё Олимпийский парк с некоторыми сооружениями и обиталищем для работы многочисленных коллег по цеху, ощущается разве что новизна, обычно сопутствующая новостройкам. Но опять-таки нет той яркости, которая отличает традиционные бразильские карнавалы.
Наверное, тут многое сыграло свою роль. Прежде всего, разумеется, неожиданность, с которой бразильцы получили Игры. И хотя победа южноамериканского города над испанской столицей Мадридом оказалась весьма значительной — Рио опередил в третьем раунде 66 голосами против 32, изначально фаворитом выборной гонки, которая завершалась 2 октября 2009 года на 121-й сессии МОК в Копенгагене, называли американский Чикаго. И приводили следующие аргументы.
Прежде всего, у американцев была очень симпатичная заявка. Она понравилась мне более остальных ещё на презентации в ходе одного из ежегодных конгрессов АИПС — Международной ассоциации спортивной прессы, кажется, в том же 2009-м. К тому же на сессии ожидали прибытия самого президента США, как раз уроженца Чикаго Барака Обамы. И вспоминали при этом приезд британского премьера Тони Блэра в Сингапур, после чего члены МОК отдали свои голоса Лондону, и российского президента Владимира Путина в Гватемалу, когда Сочи выиграл у своих конкурентов из Зеефельда и Пхёнчхона.
Я не был тогда в датской столице, как перед этим в Сингапуре и Гватемала-сити. Но очевидцы рассказывали, что на сей раз именно приезд первого американского лица и сыграл с его родным городом злую шутку: несколько сот бравых громил, охранявших президента США, не пропускали в зал для голосования даже членов МОК. Которые, скорее всего в знак протеста, в первом же туре вычеркнули американский мегаполис из квартета, где четвёртым претендентом фигурировал Токио.
Фото: Reuters
И вскоре после получения бразильским городом права провести Игры ХХХI Олимпиады, как это часто случается в странах с нестабильной экономикой и политикой, начались проблемы: строительство основных объектов безбожно отставало от графика, несмотря на недремлющее око возвышающегося над городом памятника Христу Искупителю. А тут ещё произошла смена власти — Игры получал президент страны Луис Инасиу Лула да Силва, а вся подготовка, кроме завершающего этапа, проходила при Дилме Русеф, которая несколько месяцев назад была временно отстранена от власти.
И чуть больше двух лет назад в МОК начались предварительные консультации о возможном переносе Олимпиады в другой город. В числе кандидатов называли Лондон, Глазго и даже Москву. Впрочем, дальше консультаций дело не двинулось. К тому же оргкомитет Игр заработал с удвоенной энергией после завершения другого не менее грандиозного события, опять-таки проходившего в Бразилии, — чемпионата мира по футболу.
Я нисколько не сомневался в организаторских способностях Карлоса Нузмана, руководителя местного оргкомитета, с которым знаком с конца девяностых годов, когда он возглавлял Федерацию волейбола Бразилии и был избран вице-президентом ФИВБ. Сам работал в качестве куратора пресс-службы под его началом во время проходившего здесь чемпионата мира 1990 года по волейболу среди мужских команд. Бывший волейболист, игрок сборной, выступавший на Играх 1964 года, добрался до самых больших высот в бразильском спорте, возглавив вначале местный НОК, а после выборов в Копенгагене ещё и оргкомитет. И мой старый знакомый со своими помощниками сделали всё, чтобы не сорвать такое важное событие, как Олимпиада.
Пока же, как всегда бывает в преддверии столь значительных соревнований, без накладок не обходится. К тому же, в отличие от всех предыдущих Игр, а нынешние у меня уже 13-е по счёту, не совсем удачно построен пресс-центр, в котором практически нет холла при главном входе, и разобрать, что и где находится, можно с колоссальным трудом. Та же Светлана Смирнова, один из ведущих сотрудников пресс-службы ОКР, для которой нынешние Игры 12-е, долго не могла попасть на своё рабочее место в офис ОКР, в котором ей предстоит работать: никто не знал, у кого находятся ключи от комнаты.
Автобусы для прессы вроде бы отправлялись от ГПЦ по расписанию, но не выдерживали графика из-за пробок. Разменять иностранные купюры в пресс-центре на местные реалы тоже оказалось проблемой: сотрудники работающего там отделения банка с неподдельным интересом рассматривали, к примеру, такую ходовую во всём мире валюту, как швейцарский франк, ничего не слышали и о британских фунтах. Удивительно, не правда ли?
Благо, никто из наших спортсменов, уже обосновавшихся в Олимпийской деревне, не жалуется: им пока там всё нравится.
Волейболистам пришёлся по душе арендованный для тренировок зал в Американской школе Рио-де-Жанейро, которая находится в том же районе Барра, что и Олимпийская деревня. Два места на автобусе разделяют минут 15-20 езды. До «Мараканазиньо», в котором и предстоит играть, придётся добираться больше часа.
Фото: Reuters
В общем, в преддверии официальной церемонии, которая состоится 5 августа, у команд, да и у нас, идёт будничная работа. В ожидании коллег, по возможности провожу «рекогносцировку на местности». Пока, как вы уже поняли, ничего не впечатлило. Разве что когда, как принято, нацепил аккредитацию, знающий местные порядки доброхот посоветовал до поры запрятать её под тенниску: ему-то местные нравы известны. Да и мне тоже. Ещё с тех пор как работал здесь 26 лет назад. Вот только с того времени ничего не изменилось. В лучшую сторону. Так что всех коллег, кому сие в диковинку, рекомендую не бравировать своей аккредитацией. Не поможет никто. Даже солдаты с автоматами на изготовку, кои на каждом перекрёстке, во всяком случае в районе, где я обитаю, а это Копакабана и Ипонема, пока бесцельно толпятся группами по трое-четверо.
Это мы ещё не ходили по улицам поздно вечером. А что будет во время Игр, когда начало отдельных матчей запланировано на 22.35 местного времени (Бразилия — Россия, например, волейбол, женщины)? И заканчиваться они будут далеко за полночь?
Впрочем, поживём увидим, как будет на самом деле. Пока же, повторяю, в одном из олимпийских районов почти ничего не напоминает о грядущей через несколько дней Олимпиаде.