В мире велоспорта разразился очередной допинговый скандал. Первый тревожный звоночек прозвенел для серебряного призёра «Вуэльты» Иезекиля Москеро, которого обвинили в применении запрещённых препаратов во время многодневки по дорогам Испании. Однако настоящий гром грянул чуть позже. Под подозрение в применении допинга попал сам Альберто Контадор, трёхкратный победитель «Тур де Франс», занимающий в современном шоссейном велоспорте весьма значимое место.
Я уже обратился с заявлением в Международный союз велосипедного спорта с просьбой разобраться с этим делом максимально быстро. Я абсолютно уверен в своей невиновности, поэтому не хочу, чтобы у людей была возможность сомневаться во мне.
По горячим следам средства массовой информации разразились потоком сенсационных фактов, а простые обыватели в очередной раз получили возможность заклеймить велоспорт как «главный рассадник допинга». Контадор напрочь отмёл все обвинения, сделанные в его адрес, заявив, что намерен доказывать свою невиновность до конца и готов общаться с журналистами столько, сколько будет необходимо для установления истины. У представителей прессы действительно накопилось к Контадору немало вопросов.
— Альберто, вас обвиняют в употреблении допинга, в частности кленбутерола. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я понятия не имею, откуда в моих анализах взялись следы кленбутерола. Единственное, что приходит в голову, это то, что это вещество попало в мой организм вместе с мясом. По просьбе повара нашей команды его друг, бывший велосипедист Хосе Луис Лопес Серрон, доставил некоторое количество говядины из соседней Испании, из прибрежного городка Ируне. Эти стейки были съедены во время дня отдыха 21 июля. Считаю, что это единственно возможный способ попадания запрещённого препарата в мой организм.
— То есть вы считаете себя невиновным?
— Я уже обратился с заявлением в Международный союз велосипедистов (UCI) с просьбой разобраться с этим делом максимально быстро. Я абсолютно уверен в своей невиновности, поэтому не хочу, чтобы у людей была возможность сомневаться во мне. Хочу, чтобы все точки над i были расставлены. Все мои анализы мочи и образцы крови находятся в лаборатории. Я не учёный, но могу сказать, что их обязательно нужно проанализировать несколько раз, проверить и перепроверить, прежде чем делать какие-то серьёзные заявления. Если необходимо заморозить пробы, чтобы спустя несколько лет проверить их более усовершенствованными на тот момент способами, то я даю своё разрешение на это. Я заинтересован в том, чтобы эта ситуация разрешилась как можно скорее.
— Ваши пробы содержат совсем малое количество запрещённого препарата, примерно около 50 пикограмм (50 триллионных грамма). Вы считаете, этого достаточно?
— Безусловно, нужно чётко определить, какой уровень кленбутерола является допустимым. Должен быть определённый предел. Нужно иметь точный размер количества вещества, а не просто его нахождение в пробах. Это имеет серьёзное значение. Количество вещества, найденного в моих пробах, не может считаться запрещённым, поскольку чрезвычайно мало. Как мне сказали, это примерно в 40 раз меньше необходимого для того, чтобы точно определить факт применения допинга.
В течение «Тур де Франс» я подвергался различным проверкам и тестам на допинг восемь раз. Понимаю, что к лидеру особенное внимание, но при этом считаю подобную частоту проверок случаем абсолютно беспрецедентным.
Но тем не менее на это никто не обращает внимания. Я нанял специалиста, эксперта по антидопингу. Он однозначно говорит о том, что в случае с кленбутеролом положительным результатом должны считаться не следы вещества в организме, а его конкретное количество. И только в этом случае можно заявлять об употреблении допинга.
— По ходу «Тур де Франс» вам часто приходилось сдавать пробы?
— В течение всей гонки я подвергался различным проверкам и тестам на допинг восемь раз. Понимаю, что к лидеру особенное внимание, но при этом считаю подобную частоту проверок случаем абсолютно беспрецедентным.
— Когда вы узнали про обвинения в переливании крови?
— Мне никто ничего не сообщал об этом. О том, что меня подозревают в переливании крови, я узнал из СМИ. Никаких официальных извещений не получал. В прессе говорится, что я подвергался переливанию 21 июля, перед сложным горным этапом. Это абсолютно не соответствует действительности. Я заявляю, что не подвергал себя этой процедуре.
— Но в различных СМИ очень быстро появилась такая информация. Как вы это прокомментируете?
— Средства массовой информации распространяли ложную информацию о том, что в моих анализах найдены следы переливания крови. Мало того, они и сейчас этим занимаются. Поэтому я буду вынужден подать судебные иски против ряда изданий и сайтов, чтобы привлечь их к ответу за клевету и попытку дискредитации своего имени.
— Как на вас подействовала вся эта ситуация?
— Я собираюсь бороться до конца, чтобы отстоять свою невиновность. Хотя временами чувствую, что начинаю впадать в отчаяние. Никогда не думал, что окажусь в роли обвиняемого в употреблении допинга. Я сильно разочарован, и мне очень грустно. Однако я держу голову высоко и опускать её не собираюсь. Уверен, что за мной стоит правда и суд будет на моей стороне.
Если на меня наложат дисквалификацию либо попытаются аннулировать мою победу на «Тур до Франс», полученную в результате честной борьбы, то, скорее всего, я не вернусь в велоспорт.
— Вам что-нибудь известно, почему ваши анализы проверяли в Германии, а не во Франции например?
— Я не знаю. Из 34 аккредитованных лабораторий лишь 4 имеют настолько ультрасовременное оборудование, что могут определить мельчайшее присутствие различных посторонних веществ крови. Лаборатория в Кёльне входит в их число. То есть, сдавай я анализы в любой из 30 других лабораторий, имеющих лицензию ВАДА, никаких вопросов бы не возникло. Это очень странный и сомнительный подход к проверке спортсменов. Поэтому я обязательно хочу услышать оценку этого факта.
— Как оцените позицию ВАДА в таких ситуациях?
— Кодекс ВАДА содержит странное правило так называемой «прямой ответственности», по которому атлет ответствен за любое вещество, найденное в его организме. Причём их не интересует, как оно туда попало. Американская пловчиха Джессика Харди, у которой также нашли кленбутерол, сумела абсолютно точно доказать, что оно попало в её организм случайно, однако ей всего лишь сократили дисквалификацию, поскольку у ВАДА есть закон, не позволяющий оправдывать спортсмена в такой ситуации, а только сократить его отлучение от спорта вдвое. Это очень странно и совершенно несправедливо.
— Что намерены делать, если вас признают виновным в употреблении запрещённых препаратов?
— Если решение соответствующих органов будет несправедливым ко мне, то я всерьёз буду рассматривать вопрос о завершении своей карьеры. Если на меня наложат дисквалификацию либо попытаются аннулировать мою победу на «Тур до Франс», полученную в результате честной борьбы, то, скорее всего, я не вернусь в велоспорт.
В моей стране был проведён специальный опрос. Простых людей спрашивали, верят ли они в то, что я принимал запрещённые препараты и занимался переливанием крови. Так вот, более 80 процентов испанцев, ознакомившись с сутью дела, категорически отказываются верить информации, распространяемой средствами массовой информации. Это говорит о многом.
По материалам испанских СМИ.