Только ради этого дня стоило лететь в Хорватию. Несомненно. Очертания судейской яхты, стоящей на якоре в сотне метров от берега, быстро приближались. Приближался и оранжевый буй, находившийся слева от неё. Я едва не сломал шею, бесконечно оглядываясь назад и всякий раз убеждаясь: наши соперники не смогли сократить своё отставание. Шквал, пришедший справа из-под грозовой тучи, чуть ослаб, но скорости мы практически не потеряли. Экипаж Олега Гусева отчаянно пытался добрать несчастный десяток метров, отделявший их лодку от нашей. И от победы. Но сделать это было уже невозможно. Наш шкипер, мгновенно оценив ситуацию, позволил себе классическое парусное пижонство – отправился финишировать максимально близко от судейской яхты. И был судейский гудок, и был победный танец насквозь промокшего, но абсолютно счастливого корреспондента «Чемпионат.com», с первой же попытки выигравшего гонку в парусной регате. И очень хочется верить – не последнюю.
Конечно, переоценивать значимость моего личного участия в виктории, одержанной Евгением Никифоровым в третьей гонке регаты Mayhollydays, было бы глупо. За 10 минут до отхода из марины Задара я, в шортах и майке, гружённый оргтехникой и распираемый ожиданием чего-то значительного, ступил на борт не знавшей пока поражений «Вивианы». Экипаж Никифорова встретил меня как родного. Таня, единственная женщина в команде, не пожелала даже слушать вялые попытки отказаться от лёгкого перекуса, а сам шкипер пообещал отвечать на все, даже самые дурацкие вопросы. Я же твёрдо решил, что моя главная задача – не путаться ни у кого под ногами. И, стоит признать, некоторое время справлялся с её решением на отлично.
Перед стартом ветер был вполне приличный
«Андрей, закрой, пожалуйста люк. Вон тот», — испуганно мчусь к указанному месту и начинаю судорожно искать взглядом нечто, напоминающее окно. Безрезультатно. Чувствую себя совершенным ничтожеством, не способным справиться с самым простым заданием и желаю стать невидимым и затаиться в уголке. Таня приходит на помощь: «Да вон же он, сверху выдвигается», — после чего я наконец замечаю ручку и тяну на себя. Проход в кают-компанию накрывает горизонтальный люк, на который Паша и Мих Михыч, устанавливающие грот, могут при необходимости наступать. Облегчённо вздыхаю. До старта остаётся как минимум полчаса, мы неспешно наматываем круги вокруг судейской яхты в ожидании объявления процедуры регистрации. Несмотря на то что все лодки снабжены вай-фаем, электронная регистрация тут не приветствуется: нужно пройти мимо кормы судейского судна, чтобы тебя сосчитали. Все 18 лодок делают это и…
Старт. Восемь яхт с синими парусами внезапно перестают изображать из себя частицы броуновского движения и отправляются в лавировку. Ветер встречный, мы выбираем левый галс и идём под берег, большая часть соперников идёт правым галсом, под углом 90 градусов к нам. Наша первая цель – жёлтый буй, оставленный в том самом месте, где накануне находилась финишная линия. Его нужно обогнуть и направиться к острову Осляк, а затем финишировать в месте старта. Маршрут сегодняшней гонки напоминает равносторонний треугольник со стороной, примерно равной 1,5 морских мили (около 3 км).
Лавировка остаётся за нами: две идеальные смены галса вкупе с небольшой ошибкой яхты Гусева, имевшей шанс опередить «Вивиану», но не сумевшей правильно выйти из-под берега, позволили нам первыми совершить поворот оверштаг и взять курс на Осляк. Две чёткие команды шкипера, и вот уже нас тянет вперёд своевременно приготовленный спинакер – куполообразный парус, использующийся только при движении по ветру. Отрыв от основной группы понемногу растёт, лишь яхта Максима Дивеева, чёрный спинакер которой резко выделялся из всей регаты, продолжает «цепляться» за нашу корму. Я, разинув рот, наблюдал за слаженной работой экипажа, микроскопически точно управлявшим парусами по командам Никифорова. Иногда требовалось всего на несколько сантиметров выбрать фал грота или спинакера, визуально положение паруса не менялось, но именно с помощью самого лёгкого дуновения ветерка, пойманного правильным расположением паруса, мы и продолжали отрываться от всех. До Осляка уже рукой подать.
Спинакеры используются только при попутном ветре
Остров, длина которого не превышала 150 метров, оказался обитаемым. Нам предстояло проскочить между ним и другим островом – Угляном, для этого в распоряжении лодок находилась полоска воды шириной метров 100. И практически мёртвого штиля. Пока мы проходили между островами, небольшие порывы ветра, то появляющиеся, то стихающие, понемногу двигали яхты вперёд. Когда мы обогнули Осляк, взгляду представилась замечательная картина. Большая земля, находившаяся в трёх километрах от нас, была намертво накрыта огромным грозовым фронтом. Где-то там стояло заливаемое дождём судейское судно, ожидавшее финиша яхт, и казалось, что вот сейчас мы рванём туда и…
С подветренной стороны Осляка царил абсолютный, совершеннейший штиль. Вода была гладкая, как лёд: мы качались на ней, как резиновая уточка в тазике, не продвигаясь вперёд ни на сантиметр. Общая группа лодок, двигавшаяся сзади, входила в мёртвую зону и практически тут же останавливалась. Спинакеры, гордо раздуваемые попутным ветром, мгновенно становились похожими на использованные носовые платки: экипажи срочно убирали их. Лучше всех с выходом из-под острова справился Гусев. Инерция вынесла его дальше других и яхта медленно, но верно наплывала на нас. Ощущение абсолютного бессилия захлестнуло меня: хотелось дуть в паруса, раскачивать лодку и вообще сделать хоть что-то, чтобы мы наконец начали двигаться. Экипаж был занят работой, шкипер беспрерывно руководил действиями команды, но ничего не происходило. Гусев окончательно встал рядом с нами, уступая всего полкорпуса.
Гладкая вода и безжизненный спинакер – штиль захватил всех
«Это ерунда, вот мы один раз прямо перед финишем встали. Нужно было остров обогнуть, и сразу за ним — финиш. Так мы эти 150 метров почти сутки пройти не могли», — Таня, видя мою потерянную физиономию, старательно сохраняла мне остатки боевого духа. Перспектива просидеть тут сутки не смущала, лишь бы при этом все соперники сидели рядом. Но вот появился лёгкий ветерок, и мы начали двигаться вперёд. Грозовой фронт приближался, пошёл небольшой дождь. Команда спешно облачилась в непромокаемую одежду, меня попытались загнать внутрь с формулировкой «чтобы не промок». Попытка потерпела неудачу, убрать меня с палубы смогли бы только высшие силы. Я вцепился в леер и грозно помотал головой, намекая, что любой приблизившийся рискует отправиться прямо в ставшую свинцово-холодной воду.
Туча серо-стального цвета наплывала на нас, обходя ещё и справа. «Шквал, идёт шквал», — закричал Мих Михыч, узрев под тучей разрастающуюся полоску волн, двигавшуюся на нас. Никифоров отдал короткую команду, стаксель и грот были мгновенно перекинуты по ветру. На яхте Гусева, шедшей в 10 метрах левее нас, опоздали совсем чуть-чуть. Олег среагировал уже на наш манёвр, проиграв несколько драгоценных секунд. Дождь в мгновение ока накинулся на яхты, обрушив на нас тонны воды, резкий шквал положил лодку на левый бок, а паруса довольно загудели от переполнявшего их ветра и понесли «Вивиану» вперёд.
Яхта «Вивиана» входит в грозовой фронт
И вот тут пришёл мой звёздный час. Видя, что я столь же упрямый, сколь и сырой, «кэп» решил максимально использовать мои возможности в парусном спорте и отправил на правый борт, где я блистательно справлялся с ролью 90 килограммовой гири, частично уравновешивавшей левый крен яхты. Оттуда я с восторгом наблюдал за неотвратимым приближением судейского катамарана и к неописуемой радости убеждался, что Гусеву нас уже не догнать. Гудок в руках судьи Изосимова я, совершенно точно, разглядел раньше всех. Это была победа, зафиксированная моим довольным воплем и диковинной морской пляской, не имеющей ничего общего с «яблочком».
«Вот я помню один случай. В Подмосковье товарищ гонялся. Экипаж у него был маленький совсем, а туристов на борт набрал 17 человек. Ну и шли они неспешно, налетел небольшой шквал. А люди на борту от яхт далёкие, видят, одна девушка заскользила по борту. И ведь столько джентльменов на одной лодке оказалось, кинулись они её спасать. Почти все, да на один борт… Ну и приплыли спасатели, начали всех из воды доставать. А на дворе ноябрь. Удивительно, что никто не простудился», — по непроницаемому лицу Мих Михыча невозможно оценить степень правдивости рассказа. Да это и не важно, мы идём домой с победой и моей гордо поднятой головой. «Гиря» сделала своё дело, «гиря» торжествует!
Уже в марине, в кают-компании, оказалось, что гонка не закончена. На столе появилась тарелочка с клубникой, сыр и шесть маленьких стаканчиков с виски – традиция. Павлу, до полного «окончания» гонки вздумавшему покинуть борт и отправиться в душ, по возвращении было вынесено дружеское порицание. Я не пил виски никогда в жизни, да и любые крепкие напитки не употреблял уже много лет, однако невероятное удовольствие, полученное от только что прожитых несколько часов жизни, удивительный командный дух, которым я успел пропитаться за время гонки и эйфория от победы толкнули меня на решительный шаг. С разрешения шкипера я уменьшил дозу вдвое и…
Вообще-то после подобных событий принято писать нечто вроде — «теперь я фанат парусного порта навсегда». Может, и не фанат. Но то, что первая победа в карьере мне ещё долго будет сниться, это точно. А вместе с ней и вторая. Пока же мы вновь в марине Задара. На среду намечены две гонки, а в сумме нам предстоит преодолеть практически 40 миль. Да будет ветер!
Шкипер-победитель и мокрая «гиря»