24 июля 1980-го, когда на фехтовальные дорожки, уложенные в футбольном манеже ФЛК ЦСКА, вышли саблисты, чтобы разыграть личные награды, как сейчас помню, оказалось самым жарким за время всей Олимпиады-80 — шкала термометра дотянулась до цифры 30. И в зале было душновато.
Вообще, должен отметить, что фехтование стало едва ли не единственным видом спорта, на который никак не повлиял тот факт, что ряд стран бойкотировали московские Игры. Почти все сильнейшие в то время мастера клинка приехали в Москву, не было разве что бойцов из ФРГ. Зато французы, итальянцы, венгры, поляки — фехтовальные гранды во все времена — привезли сильнейшие составы. А те же французы умудрились выиграть в советской столице все командные соревнования, в которых выступали, кроме сабельных, в которых от страны участвовал всего один спортсмен — Жан-Франсуа Лямур. Но он своё возьмёт позже: станет двукратным олимпийским чемпионом на следующих Играх.
Сродни мушкетёрским схваткам
«Саблисты — элита фехтования», — отметил неожиданно для меня примерно неделю назад мой старинный приятель Марк Ракита, с которым я знаком примерно полвека. Удивительно, но никогда прежде ничего подобного от него не слышал. Хотя сам давно уже пришёл к аналогичному выводу: своим отчаянием, азартом, лихостью и напором сабельное фехтование больше сродни мушкетёрским схваткам, нежели несколько камерные, так сказать, келейные поединки на рапирах и шпагах.
Почему вдруг двукратный олимпийский чемпион и выдающийся тренер начал философствовать на тему фехтовального оружия, сказать не берусь. Навеяло свыше, наверное. Ведь мы договорились совсем о другом: вспомнить, как всё происходило 35 лет назад в течение двух дней соревнований, когда два его ученика — Виктор Кровопусков и Михаил Бурцев — вечером 25-го разыграли между собой олимпийское золото Москвы-80.
«Мы встретились рано утром в зале, потому что первые бои стартовали уже в девять ровно», — начал Ракита и собирался продолжать, но я перебил: «В зале? Разве ты не жил с ребятами в Олимпийской деревне?» Правда, тут же сам вспомнил, что Марк Семёнович был персональным тренером Кровопускова и Бурцева, а сборной руководил другой известный специалист — Лев Кузнецов. Он считался старшим тренером в этом виде оружия. «Нет, я жил дома и приезжал на тренировки в назначенное место и время. Вообще, в деревне ни разу не был. При желании, конечно, мог бы попасть туда. Но что я там не видел? Да и просить никого и никогда ни о чём не любил».
А потом настал черёд мне напоминать мэтру имена первых соперников будущего олимпийского чемпиона. Пришлось, разумеется, перед этим поковыряться в различных справочниках.
Кровопусков на первом групповом этапе соревновался в пульке D. И из четырёх боёв уступил в двух — румыну Иоану Попу — 2:5 и болгарину Христо Этропольски — 3:5. Даже умудрился пропустить два удара от Ахмада аль-Ахмада из Кувейта. Но благодаря сухой победе над поляком Анджеем Костшевой прошёл во второй этап.
Из воспоминаний Ракиты: «Когда Виктор проиграл два боя — румыну и болгарину, я несколько встревожился. Не то, чтобы сильно, но всё-таки какое-то неприятное ощущение присутствовало. Хотя и понимал, что ничего страшного не произошло. В такие моменты важно никоим образом не дать понять спортсмену, что тренер чем-то обеспокоен, лицо должно быть каменным: «Ничего страшного не произошло, всё нормально. Немного разомнись, побегай». И благодаря моему спокойствию к спортсмену пришла сбалансированность между возбуждением и торможением. И дальше всё пошло так, как и должно было идти.
Важность первого этапа в том, что дебютные бои дают настрой на весь день. Разогрев нужен. Не только мышцам, но и голове. Чтобы пришёл репертуар, чтобы энергетика включилась, чтобы вспомнилась последовательность приёмов. В этом чёртовом фехтовании так много нюансов...» Очередной философский реверанс «а-ля Ракита».
С перевесом в один удар
На втором опять-таки групповом этапе соперники были гораздо серьёзнее. Но прислушавшийся к тренерским советам и хорошо разогретый двукратный победитель Монреаля-76 провёл все
Чтобы пришёл репертуар, чтобы энергетика включилась, чтобы вспомнилась последовательность приёмов. В этом чёртовом фехтовании так много нюансов.
пять боёв без осечек. Правда, с некоторыми из конкурентов пришлось всерьёз «пободаться», там всё решил один удар. Речь об известных в мире мастерах — таких, как умный, рассудительный и очень осторожный венгр Имре Гедевари, неоднократный призёр мировых чемпионатов, победитель многочисленных турниров и обладатель Кубка мира как раз 1980 года, и его полный антипод — взрывной, авантюрный, постоянно орущий и спорящий с судьями итальянец Марио-Альдо Монтано, олимпийский чемпион Мюнхена-72 в команде, неоднократный призёр мировых первенств.
Из воспоминаний Ракиты: «Классные мастера. Гедевари, правда, уже нет в живых, а ведь он моложе Витька Кровопускова. Но что поделаешь — рак никого не щадит… А сын того Монтано — Альдо, кстати, личный олимпийский чемпион Афин-2004, и сегодня фехтует в команде (наш разговор проходил перед командным сабельным финалом недавнего чемпионата мира в Москве, в котором итальянцы победили российскую сборную). Я показал ему фотографию из личного архива, на которой сняты втроём его отец, Витя Сидяк и Кровопусков. Он хотел было забрать снимок, но я пообещал, что на будущий год увеличу его, вставлю в паспарту и сам подарю его отцу».
Остальные соперники у Кровопускова были проще. Но всё равно с ними надо было считаться — и с румыном Корнелиу Марином (Кровопусков выиграл 5:1), и с уже попадавшемся на пути Костшевой (5:2), и с британцем Марком Слейди (5:4).
На этом программа первого дня для саблистов заканчивалась — все главные события должны были происходить уже 25 июля.
След в след
Между тем путь к финалу, как позже выяснилось второго участника главных событий, Бурцева напоминал (вот ведь совпадение!) проход его старшего товарища. Опять-таки в первом круге были одержаны только две победы — правда, одна (над тем самым Монтано 5:3, о котором уже говорилось) стоила всех прочих неудачных выходов на дорожку. И во втором групповом раунде Бурцеву пришлось попотеть — и всё из-за очень ровного состава соискателей места в «олимпийке», так называемом «туре прямого выбывания» с допустимым поражением. В этом случае путь наверх, к финалу удлинялся и проходил через сетку «лузеров», выражаясь современным спортивным языком. В те далёкие времена этот термин если и употребляли, то только исключительно в английском языке.
Так вот, Бурцев, в отличие от Кровопускова, один бой на этой стадии турнира проиграл. Впрочем, сопернику более чем достойному — итальянцу Микеле Маффею, олимпийскому чемпиону и неоднократному чемпиону мира, в том числе в личных соревнованиях. Бурцев уступил всего удар, но зато выиграл у всех остальных участников группы, в том числе и у очень мастеровитого венгра Дьёрдя Небальда (5:1), и будущего финалиста Игр болгарина Христо Этропольски (5:2).
Из воспоминаний Ракиты: «Когда у спортсмена всё хорошо, я предпочитал ему не мешать. В ходе соревнований тренер нужен, когда у его ученика что-то не получается. Наладить, настроить, пустить по правильной стезе и дальше смотреть, как будут развиваться события. Просто сам в своё время через всё это прошёл. Мой учитель Давид Тышлер был замечательным педагогом. Но чересчур много говорил. Тогда и нашёл способ увлечь его другим, тем самым обезопасив себя от излишней тренерской опеки. Во время серьёзных соревнований, в самом их начале наливал Тышлеру стакан белого сухого вина. У него моментально пробуждался инстинкт лектора, и он начинал рассказывать обо всём любому, кто готов был его слушать. Но главное — он мне не мешал. Если же у меня возникали какие-то проблемы, я отвлекал его от сторонних разговоров и просил подсказки».
Без права на осечку
Второй соревновательный день для саблистов начинался во второй половине 25-го с тура прямого выбывания, в который допускались 16 сильнейших по итогам двух групповых раундов. В
Во время серьёзных соревнований, в самом их начале наливал Тышлеру стакан белого сухого вина. У него моментально пробуждался инстинкт лектора.
это число вошли все три советских саблиста — кроме Кровопускова и Бурцева, ещё опытнейший Владимир Назлымов, по три венгра и болгарина, по два итальянца, румына, поляка и один представитель Кубы.
Кровопусков без особых проблем расправился с уже попадавшемся на его пути накануне Попом из Румынии, следом выиграл у венгра Пала Геревича, представителя знаменитой семьи фехтовальных маэстро, и тем самым сразу же забронировал место среди финалистов.
Бурцев победил другого румынского фехтовальщика — Марина, но, уступив в следующем бою Гедевари, вынужден был пробиваться в заветную шестёрку через «запасной вход». Но опять-таки здесь серьёзных вопросов в соперничестве с кубинцем Хосе Лавердесиа и итальянцем Фердинандом Мельо у олимпийского чемпиона Монреаля-76 в команде не возникло.
Назлымов в первом бою победил кубинца, но затем уступил Василу Этропольски, а за выход в финал — ещё и Маффею, который сам вынужден был пробиваться через «утешение»…
Из воспоминаний Ракиты: «Вообще, очень жаль, что ныне нет утешительных поединков. В фехтовании существуют неудобные противники. Тот же румын Поп, которому Кровопусков проиграл на первой стадии соревнований: вязкий, тяжёлый, он не был великим фехтовальщиком, но был очень неудобным для наших ребят. И прежде, если на пути реально сильнейшего мастера попадался такой неприятный визави, то у проигравшего оставался шанс всё-таки пробиться в финальную стадию. Отменив же возможность «исправления», прохода, так сказать, по пожарной лестнице мы обеднили наше фехтование: не всегда на самый верх отныне попадают реально лучшие спортсмены».
Реально лучшие шесть
В итоге шестёрка, которая должна была разыграть медали, оказалась любопытной: Кровопусков, Бурцев, Маффей, Гедевари и два брата Этропольски. Мне тогда показалось, что два болгарина там заняли чужие места. Но Ракита сегодня со мной не согласился: «Вовсе нет, это были потрясающие атлеты. Ростом под 190, да и фехтовально были неплохо образованы. Школа у них была другая, хуже нашей. Но они многое умели, а Васил позже выиграл даже личный чемпионат мира. Конечно, оба — не чета нашим Сидяку или Назлымову, слабее их, безусловно. Но, к сожалению, на Играх страну в личных соревнованиях могли представлять не более трёх спортсменов. И в Монреале все трое наших заняли пьедестал после личного турнира. Всё могло повториться и в Москве, не проиграй Назлымов Маффею на пути в финал».
Газета «Советский спорт» с заметкой о победе Кровопускова
Представители одной страны всегда встречались между собой в первых боях. И на сей раз 24-летний Бурцев соперничал с 31-летним Кровопусковым.
Из воспоминаний Ракиты: «Когда оба ученика вышли на дорожку друг против друга, я спрятался за спины, чтобы ни один, ни второй меня не видели. Но за боем наблюдал издалека. Знал, что оба реально были прекрасно готовы. И мне было совершенно неважно, кто победит в этом бою. А уж когда оба сошлись в перебое за золото, вообще ушёл в самый угол зала и отвернулся».
Бурцев победил товарища в самом начале 5:4. Но уступил в пятом поединке Гедевари — 3:5, когда до желанной победы оставался всего шаг. Кровопусков же во всех остальных боях, кроме первого, одержал верх. Все прочие конкуренты передрались между собой. И в итоге у двух учеников Ракиты оказалось по четыре победы, у венгра — три, у остальных — по одной.
Тренерское счастье
На кону — личное олимпийское золото. У Кровопускова такая медаль уже есть, у его визави — пока нет. Соперники выходят на дорожку, а я стал искать глазами, куда подевался их тренер. Пока шла «олимпийка» и финальные поединки Ракита метался из угла в угол огромного футбольного поля, на котором были уложены фехтовальные дорожки, — от одного своего подопечного к другому. А потом вдруг исчез. Пока судья проверял амуницию и оружие участников перебоя, разглядел их тренера в дальнем углу зала, причём спиной к помосту.
Понять всегда экспансивного и редко замыкающегося в себе Ракиту было можно: он не хотел, чтобы позже его обвинили в том, что он желал победы кому-то из ребят.
«Мне было безразлично, кто на сей раз выиграет, — признавался и тогда, и сейчас Ракита. — Я был счастлив еще до их перебоя. Ведь столько лет готовил обоих, можно сказать, втёмную, не видя соперников. Разве только раз в год, когда на «Московскую саблю» съезжались все лучшие в нашем виде оружия. После того как олимпийского чемпиона поляка Ежи Павловского в 1975 году посадили за шпионаж в пользу ЦРУ, почему-то меня, и не только, многих тренеров, в основном евреев, сделали на всякий случай невыездными. И в момент соперничества двух моих учеников за московское олимпийское золото меня переполняла гордость, что мы втроём их всех сделали — и соперников на дорожке, и тех, кто необоснованно строил нам барьеры за пределами фехтовального зала».
Между тем в это время лицом к лицу сошлись дуэлянты одного на двоих секунданта. Осторожный, мягкий, пластичный, почти бесшумный, словно охотник, боящийся спугнуть дичь, Кровопусков, которому французская «Экип» присвоила титул «самого хитрого среди фехтовальщиков», и лёгкий, вальсирующий в бесконечном танце, тихий и несколько застенчивый Бурцев.
Первый удар нанёс чемпион — 1:0. Первый удар — как первый шаг к вершине, уже однажды покорённой. Но дважды взойти на неё доселе не удавалось ни одному из советских фехтовальщиков.
Бурцев выровнял положение, а затем сильным хлёстким ударом стального клинка ещё дважды первым коснулся груди Кровопускова – 3:1. Кажется, ещё совсем немного — и будет развенчан один из фехтовальных постулатов того времени, который гласил, что в соперничестве на саблях практически не было случая, чтобы победителем личных соревнований чемпионатов мира и Олимпиад становился спортсмен моложе 25 лет, так как главным критерием успеха в этом виде оружия являлся опыт.
Но нет, аксиома так и осталась незыблемой: Кровопусков мастерски провёл концовку боя. И хотя усталость наваливалась на плечи словно тяжёлое ватное одеяло, он огромным усилием воли сбрасывал его, приказывая себе вновь и вновь идти в атаку, запутывая всезнающего соперника в коварно расставленных сетях хитроумных приёмов. 5:3. Победа! Первым поздравил чемпиона его друг и соперник Бурцев. Тут же вновь появился в центре зала ликующий Ракита.
Виктор Кровопусков с женой Татьяной на тренировке
Фото: «РИА Новости»