Ровно 15 лет назад в Солт-Лейк-Сити в эти дни вовсю проходили зимние Олимпийские игры. Для России они начинались не лучшим образом, а закончились настоящей катастрофой. Некоторые моменты этой Олимпиады мы с грустью вспоминаем до сих пор, а обозреватель «Чемпионата» Лев Россошик видел их собственными глазами. И рассказывает обо всём в своей рубрике "В мемориз".
Когда взятки не гладки
Солт-Лейк-Сити оказался в числе олимпийских избранников лишь с четвёртой попытки. И, как позже выяснилось, не без сторонней помощи. Кстати, первоначально среди претендентов значилось аж 10 городов, в том числе и наш Сочи. Но в итоге к выборам столицы Игр-2002 были допущены четыре, и 16 июня 1995 года на сессии МОК в Будапеште американский город одержал безоговорочную победу над соперниками: Солт-Лейк-Сити получил 54 голоса членов МОК, Сьон (Швейцария) и Эстерсунд (Швеция) — по 14, Квебек (Канада) — 7.
А спустя несколько лет — в самом конце ХХ столетия — разразился небывалый скандал.
Помнится, в один из своих приездов в Москву перед самым неожиданно громыхнувшим «взрывом» президент МОК Хуан Антонио Самаранч, отвечая на вопрос журналиста о проблемах олимпийского движения, уверенно произнёс: «Проблема в том, что у олимпийского движения проблем нет». И сглазил.
Внезапно открывшиеся обстоятельства могли порушить все устои современного олимпизма.
В эпицентре оказался мирный и не поддающийся грамматическим изменениям ни на одном языке Солт-Лейк-Сити. Теперь же его склоняли как могли: один из руководителей МОК обвинил в коррупции некоторых из своих коллег, объявив, что те поддались искушению и приняли «товарищескую помощь» от заявочного комитета Солт-Лейка в канун выборов столицы Игр-2002. Прежде всего речь шла о некоторых африканских членах МОК. В итоге 10 человек были исключены из комитета или добровольно покинули организацию. Сменилось и руководство оргкомитета (СЛОК).
Отголоски скандала испытал на себе и ваш покорный слуга. Попытался было вручить Джилл Портер, менеджеру СЛОК по работе с прессой, маленький сувенир — брелок с логотипом издания, в котором тогда работал, так милая собеседница отскочила от меня, словно ей протягивали раскалённый утюг. При этом американка с опаской поглядывала на своего начальника — директора пресс-службы СЛОК Брюса Дворшака. И только когда тот, чуть раньше получивший аналогичный презент, одобрительно кивнул, Джилл согласилась принять сувенир.
Брюс за несколько минут до этого сам подошёл, протянул руку для приветствия и выпалил, не давая опомниться:
— Я знаю, вы — Лев Россошик. Запомнил вас ещё по Играм Доброй воли в Сиэтле. И про вашу газету наслышан — одно из самых влиятельных в спортивном мире изданий.
Поразительная осведомлённость поначалу смутила. Но когда познакомились поближе, стало ясно, что таким, наверное, и должен быть руководитель пресс-службы спортивного форума, освещали который почти 9000 представителей СМИ. Уроженец Калифорнии, он успел поработать на многих мировых спортивных соревнованиях начиная с Олимпийских игр в Лос-Анджелесе. Рассказал, что в СЛОК собрались исключительно профессионалы в своих областях, которые прекрасно понимали, что организовать Игры не на должном уровне просто не имеют права. «Если провалимся, о проведении каких-либо соревнований такого уровня в США на ближайшие два-три десятилетия можно забыть», — заключил нашу беседу Дворшак.
Игры действительно были проведены без серьёзных накладок — оказалось, что и американцы могут, когда захотят. Во время Олимпиады с Брюсом мы столкнулись пару раз на бегу, перебросились парой фраз — и только, даже побеседовать как следует не получилось. А спустя несколько месяцев после Олимпиады случайно узнал, что Дворшака не стало — рак…
Предвзятость в отношении «дела Барановой» была очевидна: пробу А на содержание ЭПО тестировали в Осло 1 февраля, а пробу В в Швейцарии уже 5 февраля.
Вообще спортивная часть олимпийского праздника в столице мормонов осталась как бы в тени всего остального, что происходило вокруг соревнований, но имела к ним самое непосредственное отношение. Игры оказались настолько политизированными, с чем раньше сталкиваться не приходилось.
Пламя — нет, вовсе не олимпийское (оно себе горело и горело в симпатичной чаше на университетском стадионе) — полыхнуло действительно в городе Соляного озера, но было раздуто до невероятных размеров в Москве. Причём о том, что происходило параллельно с соревнованиями в родной столице, мы узнавали из звонков коллег из редакции. Это они нам рассказывали, что наиболее горячие и разбирающиеся во всём политические головы призывали в знак протеста против «дискриминации» российских спортсменов отказаться от дальнейшего выступления в соревнованиях и немедленно покинуть США. Не разобравшись в сути и не задумываясь о последствиях. И не вспоминая, что дровишки в топку подкинули мы сами.
Допинговая сага в нескольких частях. Часть первая: «дело Барановой»
Этой истории с российской лыжницей Натальей Барановой-Масалкиной, дисквалифицированной на два года за обнаруженный в её анализах эритропоэтин, или попросту ЭПО, буквально накануне открытия Игр, была посвящена первая же, ещё предстартовая пресс-конференция российской делегации в Солт-Лейке. Её проводили глава спортивной делегации Виктор Маматов и руководитель антидопинговой инспекции ОКР Николай Дурманов.
Они с первых же фраз повели атаку на оппонентов из ВАДА, указав на целый ряд процедурных нарушений, имевших место при вскрытии пробы В российской лыжницы, и обвинили соперников (не назвав при этом ни одного имени) в симуляции астматических явлений и наглом использовании допинга под видом лекарственных препаратов при попустительстве Всемирной антидопинговой организации.
Предвзятость в отношении «дела Барановой» была очевидна: пробу А на содержание ЭПО тестировали в Осло 1 февраля, а пробу В в Швейцарии уже 5 февраля. При этом лыжница не была оповещена о дате вскрытия повторного анализа, как того уже тогда требовали правила. Дурманов рассказал также, что за два месяца до случая с российской гонщицей наши специалисты обратились в ВАДА с просьбой предоставить новый метод выявления ЭПО. В ответе было написано, что тот ещё окончательно не готов.
«Получается, — сделал вывод Дурманов, — что этого метода нет для того, чтобы мы контролировали своих спортсменов, но он существует, чтобы наших спортсменов проверяли другие».
А Маматов пошёл в атаку на астматиков: «У нас есть данные, что 80 процентов участников Игр больны астмой! Причём больные постоянно опережают здоровых атлетов. ОКР несколько раз писал об этой проблеме в МОК, в ВАДА, но реакции на наш сигнал не последовало». Если не ошибаюсь, её нет и сейчас, спустя 15 лет.
В свою очередь профессор Дурманов оценил ситуацию с медицинской точки зрения: «Существует так называемая скрытая астма, которая может проявиться в момент напряжения сил. Но слишком многие объявляют себя больными и открыто принимают допинг. Медицинская комиссия МОК разработала формулу, с помощью которой можно эффективно определить наличие этого заболевания. Но беда в том, что она годится для людей, не заинтересованных в мошенничестве. Между тем можно научить человека, как дышать и вести себя, чтобы его признали астматиком и дали право на применение допингового препарата. Эту практику надо запретить, а тому, у кого в самом деле случится приступ, могли бы оказать помощь врачи. В противном случае предлагаем помимо Паралимпийских игр проводить Астмалимпийские игры».
Часть вторая: «дело Чепаловой»
Не знаю, так ли было на самом деле. Даже не интересовался. Но после той самой предстартовой пресс-конференции на российских спортсменов обрушилась атака. Там, где в употреблении допинга уличить никого нельзя было, как в фигурном катании, устроили фарс после соревнований пар. Но об этом чуть ниже. А пока, дабы кого-то поймать, в ход шли прочие методы: слухи, несвоевременное взятие контрольных допинг-проб и т.д.
В один из дней в пресс-центре заговорили, что в допинг-пробе Юлии Чепаловой обнаружено что-то не то. Вот только не вспомню точно, после какой из дистанций это было, ведь наша лыжница после всех дисквалификаций других российских гонщиц стала в Солт-Лейк-Сити обладательницей наград всех достоинств — золота в спринте коньковым, или свободным, ходом, серебра на 10 км классическим стилем и бронзы в масс-старте на 15 км, опять-таки свободным.
Пришлось отправиться на поиски кого-то из официальных лиц российской делегации, чтобы прояснить ситуацию. В итоге наткнулись на Маматова, который отмёл все подозрения: «Это провокация, призванная выбить российскую команду из колеи накануне женской лыжной эстафеты».
Перед самым началом гонки на 20 км у Ростовцева взяли крови больше положенного и толстой иглой. Было ли это провокацией, доказать невозможно.
На вопрос, от кого исходит провокация, Маматов назвал некоего адвоката из Северной Америки, фамилию которого не знал. И добавил: «Теперь он говорит, что сказал это просто так, для красного словца. Мне же пришлось отвечать на многочисленные звонки. Побеседовал с доктором команды и убедился, что никаких противозаконных вещей мы не делали, потому что знаем, как за нами охотятся».
Руководитель спортивной делегации подверг критике прессу за то, что она «уничтожает» лидеров нашей сборной. В частности, по его словам, одна из газет предрекла, что биатлонист Павел Ростовцев никаких медалей на Олимпиаде не завоюет и что включать его в состав эстафеты — ошибка. «Ростовцев стремился доказать обратное, и в итоге предсказание сбылось. Спортсмен — ранимый человек», — заключил Маматов.
Он напомнил, что с тем же Ростовцевым поступили нечестно ещё в первые дни Игр. Согласно принятому правилу, за три дня до старта проводится жеребьёвка, в ходе которой становится известно имя атлета, который должен пройти анализ на допинг. Оно — правило это — было нарушено. К тому же перед самым началом гонки на 20 км у нашего биатлониста взяли крови больше положенного и толстой иглой. Было ли это провокацией, доказать невозможно.
Как и тот факт, что женская лыжная сборная была снята с эстафеты перед самым её стартом из-за того, что уровень гемоглобина в крови у Ларисы Лазутиной превышал объявленный норматив. По правилам, заменить её можно было за два часа до старта, но результаты анализа стали известны менее чем за два часа. Таким образом, вся российская команда была лишена возможности стартовать в эстафетной гонке. Интересно, что перед гонкой на 30 км в последний день Игр никаких проблем с гемоглобином у спортсменки не было.
Часть третья: «дело Мюлегга» и «дело Лазутиной»
Как я уже писал в начале этих воспоминаний, ХIХ зимние Олимпийские игры начались для нас с неприятностей, но с ещё большими закончились. Самое удивительное, что всё произошло за одни и те же сутки. Причём ничего не знавшие о происходящим за кулисами Олимпиады лыжницы соревновались в это время на 30-километровой дистанции.
Удивительная картина: Лазутина прикатывет на лыжный стадион, победно вскидывает зажатую в кулак руку. Шестое олимпийское золото? Как бы не так!
В это время в пресс-центре объявили о срочной, внеплановой пресс-конференции генерального секретаря МОК Франсуа Каррара.
Здесь надо отмотать «плёнку» с хроникой событий немного назад. Глубокой ночью с субботы на воскресенье пришло сообщение, что в допинг-пробе испанского гонщика немецкого происхождения Йоханна Мюлегга обнаружен запрещённый препарат. Вторым, следом за Мюлеггом, на дистанции 50 км был наш Михаил Иванов. Значит если сообщение о нарушении испанца подтвердится, то золотая медаль будет вручена россиянину!?
Все журналисты пребывали в догадках: чему будет посвящена внезапно объявленная встреча одного из руководителей МОК. «Делу Мюлегга»? А вдруг это коснётся кого-то из наших, ведь уже полдень воскресного дня, а до сих пор не оглашены результаты допинг-тестов наших лыжниц, взятые в четверг? Но если было что-то не так, то ту же Лазутину не допустили бы к заключительной гонке.
Кое-какие подробности удалось узнать у старого приятеля — француза Жана-Франсуа Рено: «Вот-вот должен начаться исполком МОК, но все его члены хранят молчание, хотя слухов вокруг хватает. Говорят, кроме Мюллега обвинения в употреблении допинга предъявлены и Лазутиной».
Между тем брифинг в пресс-центре несколько раз откладывался. Но к моменту его начала об итогах заседания исполкома МОК по телефону сообщил Виталий Смирнов. Оказалось, что дисквалификация ждёт не только Лазутину, но ещё и Ольгу Данилову. У всех троих — двух наших девушек и Мюлегга — обнаружен дарбепоэтин.
Фото: Александр Фёдоров
Между тем оказалось, что этого допинга нет в списке субстанций, запрещённых к применению. Каррар объяснил сей факт, что, когда писался антидопинговый кодекс, этого препарата ещё не существовало, но там же было прописано, что атлет может быть наказан и за использование аналога существующих под запретом субстанций. Таким образом, все трое были лишены завоёванных на Играх наград. А у того же Мюлегга было аж три золота…
А потом мы стали свидетелями этакого спектакля с участием почти всех главных действующих лиц из руководства российской команды, когда в неудачах на Играх винили кого угодно, главным образом хозяев соревнований и судей, причём не только в лыжах и биатлоне, но ещё и в фигурном катании, хоккее и фристайле. Среди сидевших на сцене не было руководителя Роскомспорта Павла Рожкова, в адрес которого и слышались обвинения в развале отечественного антидопингового центра.
Скандал в неблагородном семействе
Речь, как я уже упоминал, о небывалом доселе, да и после тоже, событии в фигурном катании. Наша сильнейшая спортивная пара Елена Бережная и Антон Сихарулидзе опередила своих основных конкурентов — канадский дуэт Джеми Сале и Давид Пеллетье — в короткой программе. Да и в произвольной россияне выступили достойно, партнёр лишь немного смазал выезд после одного из прыжков. Исполнившие свою композицию позднее канадцы не сомневались в своём успехе: Пеллетье картинно целовал лёд, Сале смеялась и плакала одновременно. Зал однозначно был на стороне североамериканской пары.
Но ИСУ под напором МОК просто-напросто прогнулся. Сам же МОК, точнее, Рогге, пошёл на попятную под давлением североамериканских СМИ, чего никогда прежде бывало.
А после объявления результатов, когда одна десятая балла оставила канадцев на втором месте, начался беспредел — в зале-то ладно, это можно было пережить. Но все средства массовой информации США и Канады, словно сговорившись, обрушились на судей, Международный союз конькобежцев, МОК, ну и спортсменов наших не забыли. Придумали мульку о некоем сговоре арбитров из «восточного блока», но больше всего подвергли остракизму французского судью Мари-Рен Ле Гунь, чья оценка и послужила предметом разбирательства. И это несмотря на то что на пресс-конференции на следующий день президент ИСУ итальянец Оттавио Чинкванта однозначно заявил: «Соревнования в парном катании состоялись, чемпионы определены, церемония награждения прошла. Никаких оснований вести речь о пересмотре итогов турнира нет».
Ещё через день всё поменялось. Накануне Чинкванта был непреклонен в своём решении, при этом заявлял, что никому не удастся оказать на него давление. Но итальянец недооценил силы «надзорного» органа — МОК.
Года не прошло после выборов нового президента МОК, которые, напомню, состоялись в Москве, и на своих первых же Играх Жак Рогге оказался в ситуации, когда требовалось «власть употребить», потому что всё говорило в пользу россиян. Даже при том, что оценка французского судьи была аннулирована, голоса арбитров распределились поровну — 4-4. Но в короткой-то программе дуэт из России выиграл более чем убедительно — 7-2. Иными словами, никаких оснований что-либо менять не было.
Но ИСУ под напором МОК просто-напросто прогнулся. Сам же МОК, точнее, Рогге, пошёл на попятную под давлением североамериканских СМИ, чего никогда прежде — за более чем вековую историю современных Олимпиад — не бывало. Как написал один из моих коллег, «Рогге открыл ящик Пандоры».
В итоге состоялась повторная церемония награждения. Наших фигуристов вынудили на ней присутствовать, и на верхней ступеньке стояли сразу четверо спортсменов, было исполнено два гимна. Китайские олимпийцы, финишировавшие третьими, отказались участвовать в этом несправедливом, по их мнению, повторном шоу.
Фото: Александр Фёдоров
Плачевный итог
Даже сегодня, спустя 15 лет, испытываю некое чувство стыда от всего, чем завершились пресловутые Игры в городе мормонов. Речь не о спортсменах, а о тех горе-руководителях, которые довели дело до того, что в итоге в активе российской команды оказалось всего-то 5 золотых медалей — по две в фигурном катании (ещё Алексей Ягудин) и лыжных гонках и одна (Ольга Пылёва) в биатлоне. Полагаю, что после всего произошедшего в парном катании судьи просто испугались поставить блестяще откатавшую свою программу Ирину Слуцкую на первое место, отдав предпочтение американке Саре Хьюз.
Но тот факт, что ни в коньках — и это с нашими-то победными традициям в этом виде, да на самом быстром льду в мире, — ни во фристайле, ни в шорт-треке, ни в бобслее, ни в санях никто из россиян не поднялся на пьедестал, а прыгуны с трамплина и двоеборцы, прилетев в столицу Игр, так и не вышли на старт и были вообще ни с того, ни с сего отправлены домой, говорил о серьёзном кризисе в отечественных зимних видах спорта.
А сегодняшние допинговые страсти вокруг российских спортсменов — отголоски всех этих событий минувших дней.