Дарья Клишина — одна из самых узнаваемых российских спортсменок в мире. Редкое сочетание высоких результатов и природной красоты обеспечило ей массу поклонников даже среди людей, бесконечно далёких от лёгкой атлетики. Со стороны её жизнь может показаться сплошной сказкой: пьедесталы, обложки, Майами. Но это обманчивая лёгкость бытия. На свою первую Олимпиаду она пробивалась через суды, а на второй пережила настоящую драму. Всю карьеру Клишина боролась с хронической травмой и через боль добывала медали чемпионатов мира и Европы.
Родилась 15 января 1991 года в Твери. Прыгунья в длину.
Двукратная чемпионка Европы (2011, 2013) и серебряный призёр чемпионата мира (2017) по лёгкой атлетике. Чемпионка Европы среди юношей, юниоров и молодёжи.
Единственная российская легкоатлетка на Олимпиаде-2016 в Рио-де-Жанейро.
Теперь она «выдыхает» после жизни в постоянном стрессе. Сегодня её главное амплуа — мама. В большом интервью «Чемпионату» Даша откровенно рассказала о самых тяжёлых моментах в карьере и новой жизни в США. Высказалась и по самым острым проблемам мировой повестки. Обычно при заверке обширного текста у интервьюируемого возникает масса пожеланий: смягчить, добавить, убрать. Дарья не сделала ни одной правки.
«Отсутствие каких-то магазинов в Москве бросилось в глаза. А сильных изменений в людях я не заметила»
— В августе вы приезжали в Москву. По делам?
— В первую очередь — повидаться с родными. Несколько дней провела в Москве и несколько — в Твери. В столице получилась очень хорошая встреча с благотворительным фондом, с которым я давно сотрудничаю. Наверное, это всё-таки была одна из основных причин моего приезда, так как с родителями за пару недель до этого мы виделись на отдыхе. Но всё равно было приятно за восемь-девять дней всё совместить и встретиться со второй частью своей семьи.
— А где отдыхали?
— В Турции. Сейчас вся логистика передвижений стала сложнее. Плюс выбирали место, где будет комфортно отдохнуть и взрослым, и ребёнку — моему старшему сыну. Можно сказать, каникулы были заточены под него.
— Младшего оставили дома?
— Маленький был с бабушкой и дедушкой со стороны мужа.
— Тяжело добирались до России?
— Да, конечно. Раньше из Европы до Москвы можно было долететь за пару часов, а сейчас я добиралась через Эстонию.
— С Эстонией ведь тоже нет прямого авиасообщения.
— А я на машине ехала. Конечно, это дольше, чем на самолёте, но что делать.
— Что это за фонд «Футболка дарит жизнь»?
— Я уже около пяти лет сотрудничаю с ним. Иногда это даже не касается финансовой части. Например, устраиваем встречи с маленькими детьми, которые болеют онкологией. Поговорить о чём-то простом, добром, пошутить, рассказать какую-то свою историю. Даже если ты на 1% можешь поднять детям настроение, это стоит делать. А в Москве мы провели благотворительный аукцион. На него выставлялись разные лоты. Мой представлял собой индивидуальную тренировку или просто встречу со мной, если человек не занимается активно спортом. Человек, который выкупил этот лот, предложил увидеться и пообщаться. Оказалось, он сотрудничает со многими благотворительными фондами и по возможности помогает людям.
— Стоимость лота — секрет?
— Это уже не ко мне вопрос — к фонду. От меня требовалось только выполнить условия, заявленные для этого лота.
— Человек оказался вашим поклонником?
— Вот, кстати, нет. Я тоже долго думала, кто же это будет. Со своей стороны фонд проверяет личность, узнаёт цели общения. Оказалось — не мой фанат, а просто человек, которому нравится помогать. Ему было интересно послушать историю моего переезда в Америку и немножко про жизнь там, так как сфера его деятельности связана с несколькими странами.
— Охотно сейчас люди жертвуют на благотворительность?
— За других мне сложно говорить, но я думаю, что огромное количество людей жертвует деньги на благотворительность. Просто большинство из них делает это тихо, и мне это нравится. Я никогда сама об этом не говорила, потому что не считаю нужным. Здесь просто фонд сам попросил меня опубликовать пост, что это правда, а не какая-то подстава. Что условия лота были выполнены и деньги не пошли куда-то в непонятное место. Потому что значительная часть людей всё-таки относится к благотворительности скептически. Их тоже можно понять: существует огромное количество обманщиков, которые пытаются собирать деньги в пустое место. Поэтому жертвователи тщательно проверяют, куда они переводят, в какой фонд. Они не идут во все подряд организации, а обычно на протяжении длительного времени сотрудничают с какой-то одной.
— Ваши родители до сих пор в Твери?
— Да, они живут и работают в Твери.
— Чем занимаются?
— Мама работает в химическом институте: в лаборатории проверяет качество воздуха и воды на очистительных сооружениях. А папа совмещает ресепшен с должностью секьюрити в городской администрации.
— Уезжать не хотят?
— Такого, чтобы прямо ни в какую, нет. Тем более сейчас появился прекрасный повод — наши дети. Есть на кого потратить своё время и внимание. Но и мне не хочется вырывать их из той реальности, к которой они привыкли: работа, друзья, родственники. Мама очень близко общается с семьёй сестры. Мои родители ещё относительно молодые, но я знаю достаточно примеров, когда уже пожилых людей вырывают из жизни, которая даёт им какое-то движение, и они просто начинают увядать. Сидят на ровном месте и не двигаются. Мне тоже не хочется вырывать своих из этого ритма. Пока люди работают и сами хотят это делать и двигаться, нужно плыть с ними по течению. Когда они скажут, что хотят что-то поменять, будем думать.
— Сколько до этого приезда не были в России?
— С декабря 2021-го. Получается, больше полутора лет.
— Ощутили изменения в облике Москвы, атмосфере?
— Честно говоря, прямо-таки колоссальных изменений не заметила. За исключением, может быть, отсутствия каких-то магазинов. Шопинг и не был моей целью, но это бросилось в глаза. Потому что в Москве я сосредоточила все свои дела и пребывание в центре и никуда особо не выезжала. Было очень много дел и очень мало времени, чтобы все их переделать. Поэтому я передвигалась совсем точечно, просто прогуляться по городу не получилось. А оставшееся время провела в Твери. Там, в принципе, ничего не поменялось. Удалось и погулять по городу, и пообщаться с друзьями. Прям сильных изменений в людях я не заметила. Может быть, для этого просто было недостаточно времени.
— С друзьями детства, одноклассниками сохранились связи?
— Школьных друзей, с которыми бы я поддерживала связь, к сожалению, нет. Я после девятого класса переехала из Твери в Москву, поступила в училище олимпийского резерва, потом — в университет. Нескольких друзей приобрела в УОР, а остальных — уже в спорте. С этими людьми мы всё время на связи, даже когда я нахожусь в Америке. Расстояния не мешают нам общаться.
«Ещё недавно не представляла себе жизни в Майами»
— В 2019 году вы рассказывали, что переехали в Атланту и были очень этим довольны. Давно вернулись в Майами?
— В Атланте я провела своеобразный олимпийский цикл — чуть меньше четырёх лет. Переезд туда был связан исключительно с тренировочным процессом. Нам приходится часто ехать за тренером, а это его родной город. Поэтому какой-то период времени я жила и тренировалась в Атланте. После Олимпиады в Токио мне нужно было восстанавливаться. А в Атланте возможностей для этого гораздо меньше, чем в Майами. Раньше я жила в Сарасоте — это три часа на машине от Майами — и тренировалась в академии IMG. Но Майами, конечно же, посещала. В этом городе уже были свои люди — физиотерапевты, массажисты. Плюс на семейном совете было принято решение о походе за вторым ребёнком (улыбается). Поэтому выбрали это место как максимально удобное и комфортное для жизни.
— Кажется, что такой светлой в прямом смысле слова девушке вечно солнечный Майами идеально подходит. Ваш город?
— Когда приезжаешь сюда только на выходные, естественно, хочешь поехать на океан, отдохнуть на пляже. Помню, я говорила, что не хотела бы жить в Майами. Не нравилось. Казалось, что здесь ничего не происходит. Только пляж, туристы и отели. Моё представление о Майами было таким: всё красиво, потрясающе. Для какого-то длинного выходного или недели каникул — идеально. Но жизни здесь я себе не представляла. Только обследовав другие районы, поняла: пляж — это пляж, а Майами — это Майами. Майами-Бич, растянувшийся вдоль океана, и Майами — это две разные жизни. В нашем районе нет ни единого туриста — тут люди только живут. Вокруг очень много школ. Абсолютно другая атмосфера. Здесь вообще не чувствуется наплыва людей на праздники или длинные выходные. Всё движение происходит там, на пляже. До нас это не доходит. Для жизни с детьми это очень комфортное место. Единственное, я не очень люблю лето в Майами.
— Почему?
— Очень жарко и влажно. Вроде бы не самая высокая температура (+34°С днём и +30°С ночью), но нет перепада. Даже в Турции в этом плане проще, к вечеру чувствуешь себя более комфортно. А здесь так не происходит. На улице днём невозможно находиться. Даже если не двигаешься, а просто пять минут постоишь на улице, чувствуешь себя как в турецкой сауне. Естественно, и детям это солнце не очень полезно. Плюс лето во Флориде — сезон дождей. Влажность 100-процентная. Из-за этого ситуация только ухудшается. Поэтому летом мы всегда уезжаем.
— За что, кроме приятного (бóльшую часть времени) климата, вы любите Майами?
— Уже более-менее привыкли, обжились. Мне нравится, что практически круглый год ты можешь открыть двери, и дети будут находиться на улице. Гулять, плавать — это прекрасно. В нашем районе живут только семьи. Рядом школы. Как раз из-за этого сюда многие переезжают. Здесь у нас уже появились какие-то друзья. Плюс за последние два года сюда перебрались как минимум три мои хорошие подруги. Раньше мы общались преимущественно дистанционно, а теперь можем делать это вживую. Меня это не могло не порадовать. Мне и моей семье здесь хорошо, поэтому я чувствую себя комфортно.
Дарья Клишина
Фото: из личного архива Дарьи Клишиной
— Говоря, что можете спокойно выпускать детей во двор, вы имеете в виду и климат, и безопасность?
— Я не могу сказать, что здесь небезопасно, нет. У нас благополучный район. Но мы живём в доме, территория огорожена. Дети могут гулять во дворе. Конечно, это не то, что было в моём детстве, когда можно было выйти во двор, встретиться ещё с 15 детьми и до вечера бегать-играть, пока мама не начнёт кричать в окно: «Даша, ужинать!» Здесь так, к сожалению, нельзя. Немножко другое время. Думаю, и в России сейчас мало такого — я сравниваю с Москвой, с большими городами. Уверена, что в маленьких это всё осталось. Есть дворы, где вокруг стоят пятиэтажки или девятиэтажки, а посередине — детская площадка, на которой все гуляют. Здесь такого нет. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы было как в моём детстве, но ничего страшного. Есть много других вариантов, чтобы организовать детям досуг. Можно дойти или доехать до ближайшего парка или площадки, чтобы они могли пообщаться и поиграть.
— Своих соседей знаете?
— Да, конечно. Ближайших знаю всех.
— Обычные люди?
— Абсолютно разные. Кто-то в IT работает. Один сосед — бывший адвокат по криминальным делам, уже на пенсии, другой — хирург, семья врачей. Кто-то с банками связан.
«Приготовить ужин, покупать маленького, сделать домашние задания со старшим — и всё, ты труп!»
— Со стороны, по фото, ваша жизнь может показаться бесконечными каникулами. Но это же явно не так?
— Ха-ха, нет, это вообще не так. Если хотите, маленькая предыстория, что я делала до того, как с вами связаться.
— Давайте!
— Все будни я встаю в 6:50, потому что старший сын идёт в школу (в России это считалось бы детсадом). Готовлю ему завтрак и отправляю на занятия. В 7:30 ему нужно быть на месте. После этого делаю какие-то домашние дела — они есть всегда. Дети днём всё разбрасывают, а ты потом собираешь. Затем всё это происходит опять — в общем, замкнутый круг. Плюс эти мальчики очень много едят, и им надо много готовить. Потом просыпается маленький — мне нужно быть с ним. Помыть, переодеть, приготовить завтрак, покормить, поиграть. У нас есть няня, которая нам помогает, но она приходит в 10 часов. А до этого времени я бегаю по дому с маленьким, пытаясь сделать все дела. Всегда происходят какие-то сторонние вещи дома или на улице. Допустим, пришли стричь газон, и этих людей надо встретить. Сегодня в начале 11-го (у вас это начало шестого) пришла няня. У меня было 15 минут, чтобы собрать себя перед разговором с вами. После того как мы закончим, полечу по делам. Через пару часов нужно будет старшего забирать из школы и дальше везти по занятиям. А вечером — приготовить ужин, покупать маленького, сделать домашние задания со старшим — и всё, ты труп, ха-ха!
— А как же выходные?
— Выходные существуют. Но у старшего и в субботу-воскресенье есть занятия, которые корректируют расписание взрослых. Поэтому график у меня всегда насыщенный и плотный. Отдыхать особо некогда. Классно, когда родители приезжают. Тогда дети могут побыть с ними, а ты — чуть больше времени уделить себе.
— Вы ещё тренируетесь?
— Максимум два раза в неделю хожу в фитнес — чаще не получается. Занимаюсь просто для того, чтобы нравиться самой себе в зеркале. Всё-таки спортсмены — очень избалованные люди в плане тела. Мы привыкли, что у нас всё красиво, идеально, подтянуто. Не хочется от этого отставать.
— Вы говорили, что генетически вам полнота не грозит.
— Это правда, конечно. Спасибо родителям. Но качество тела никогда не будет прекрасным, если не следить за питанием, за своим образом жизни. Хотя бы какими-то активностями нужно заниматься. Необязательно приседать со штангой, но двигаться в любом случае надо, чтобы тело оставалось на должном уровне.
Дарья Клишина
Фото: из личного архива Дарьи Клишиной
«Приезд Месси вызвал в настоящий футбольный бум во Флориде!»
— Майами реально переживает футбольный бум после явления Месси?
— Да-да! Это была очень большая новость. Для меня лично это тоже немаловажно, потому что старший сын ещё в прошлом году выразил желание заниматься футболом. Не американским, а именно классическим, соккером. На самом деле, в Майами и до прихода Месси было огромное количество футбольных секций, а сейчас их стало ещё больше. Это на самом деле бум. Все эти секции теперь просто забиты! И у меня сейчас кое-какие давние задумки в футболе начинают реализовываться.
— Подéлитесь?
— Мы начали плотно общаться с московским «Спартаком». Думаю, что вместе могли бы придумать много интересного для популяризации бренда и привлечения зрителей, болельщиков.
— Неожиданно.
— На самом деле, это не спонтанная история. Футбол в моей жизни появился очень давно. Когда я заканчивала финансово-промышленную академию в Москве, факультет менеджмента, маркетинг в спорте у меня был профилирующим предметом. И вот тогда я очень много читала про братьев Старостиных, которые взрастили и подняли «Спартак». Для своей дипломной работы черпала информацию из опыта Николая Старостина. Поэтому мне эта тема близка. Посмотрим, что из всего этого получится. Мне самой интересно. Тем более сын играет в футбол. Я не собираюсь делать из него профессионального спортсмена. Он занимается исключительно тем, что ему нравится. Захотел пойти в футбол — пошёл. Так что у меня здесь двойной интерес.
— А вживую футбол когда-нибудь смотрели?
— Конечно. Когда жила в России, часто ходила на хоккей, баскетбол, футбол, волейбол. А однажды побывала в Мадриде на матче «Реала». Получилось случайно, но было очень интересно. Атмосфера на стадионе в России и за границей немножко отличается, но посмотреть игру воочию всегда приятно. Весь шквал эмоций, который передаётся от зрителей игрокам, — это, конечно, классно.
— Флорида очень популярна у русскоязычных теннисных звёзд — Курниковой, Шараповой, Соболенко. Знакомы с ними?
— С Марией мы знакомы, с Курниковой и Соболенко — нет. На самом деле, здесь очень много теннисистов, потому что ты можешь 365 дней в году тренироваться на улице. Не нужно заходить в надувной манеж, где нечем дышать. Многие теннисисты жалуются, что в обогреваемых шатрах очень сложно дышать, сухой воздух. А во Флориде море открытых кортов. Кроме того, здесь проводится турнир Miami Open, который собирает огромное количество народа. Только что закончился Открытый чемпионат США. Многие теннисисты летали туда-сюда — в Нью-Йорк и обратно.
— А с футболистами — Нигматуллиным, Торбинским — не коммуницируете?
— Пока не знакомы.
«Некоторые русские десятилетиями живут в Америке и не говорят по-английски. Им это не нужно!»
— Какой вообще ваш круг общения во Флориде?
— У меня никогда не было по жизни много друзей. С единицами людей я поддерживаю тесную связь. Есть три подруги, с которыми общаюсь. Сейчас прибавились семьи нескольких одноклассников моего сына. В школе проводится много мероприятий, в которых участвуют дети с родителями. С некоторыми из них мы начали общаться достаточно плотно, семьями. Мы можем встречаться только взрослыми, можем с детьми — и в обоих случаях одинаково хорошо проведём время.
— В американской школе не сбрасываются на ремонт парт?
— Здесь немножко другая система. Сейчас мы ходим в частную школу. Она платная, поэтому дополнительных сборов нет. В Майами есть также потрясающие общественные школы. Насколько я знаю, там тоже на ремонт родители не скидываются. Единственное, что нужно купить, это банальный набор принадлежностей для учёбы своему ребёнку — тетрадки, карандаши, фломастеры и так далее.
— За последние два года, по ощущениям, русских стало больше вокруг?
— Мы живём в таком районе, где их нет вообще. И не было.
— Исключительно англоязычная публика?
— Я думаю, в Майами испаноговорящих людей, выходцев из Латинской Америки не меньше, чем англоговорящих. Но вообще у нас здесь очень интернациональное сообщество: есть люди из Европы, Австралии — со всего мира! У ребёнка в классе — такая же смесь национальностей. И это классно, мне очень нравится. Сын — не единственный русский в школе. Есть ещё два ребёнка из России, но не в его классе или параллели.
— Русские в Америке больше тянутся друг к другу или, наоборот, сторонятся?
— Это зависит от места. В Майами есть несколько районов с огромным средоточием русских. Некоторые их обитатели десятилетиями живут в Америке и не говорят по-английски. Им просто это не нужно! Ты приходишь в магазин — там русскоговорящий продавец, на заправке — русскоговорящий заправщик. Они идут только к русскоговорящим врачам. Люди не считают нужным учить язык, поскольку и так комфортно себя чувствуют. Для них всё выглядит так, как будто они и не переезжали из своей страны.
— Вас часто узнают на улицах?
— Такие ситуации чаще всего происходят со студентами, причём в разных штатах. В Америке спорт очень развит, любой спорт, в том числе студенческий, а мы живём неподалёку от университета Майами. В пяти минутах езды от нашего дома есть один стадион, в 20 — другой, основной, я тоже на нём тренировалась. Там проводятся соревнования, в том числе международные. Как-то ко мне подошла девочка, студентка университета: «Дарья, это вы?» Я говорю: «Да». Она такая: «Ой, так классно! Вы не поверите, мы на лёгкой атлетике учимся прыгать в длину по вашим распечаткам». Было очень приятно слышать, потому что в Америке у многих прыгуний не идеальная, не классическая техника прыжка. Здесь тренеры сконцентрированны на скорости — акцент поставлен в большей степени на то, как правильно и быстро бегать, чем на техническую сторону прыжка. Поэтому они часто пользуются видео спортсменов из других стран.
«В России иногда одёргиваю себя: «Стоп-стоп, ты не в Америке»
— 10 лет в США изменили ваш менталитет?
— Самой тяжело сказать, но в какой-то степени да. Не думаю, что очень сильно. Если ты этого не хочешь, он и не будет меняться. Я принимаю какие-то реалии местной культуры. Какие-то вещи мне нравятся, какие-то — нет. И если что-то мне не нравится, я не хочу это перенимать. К тому же в моём близком окружении нет и никогда не было прямо чистых американцев. Я имею в виду людей, с которыми ты можешь пообщаться на личные темы, по-дружески. А так какие-то смешные вещи, конечно, прилипли. Я не считаю их плохими.
— Можно пример?
— Когда я в России захожу в лифт или просто куда-то выхожу и здороваюсь с посторонним человеком, на меня сразу так смотрят: «Ты кто?!» В этот момент вспоминаю, что я не в Америке и мне нужно переключиться. Другой раз мне на улице дико понравилась юбка у девушки. Я не сдержалась и сказала ей: «Какая у вас красивая юбка». Она в ужасе зыркнула на меня как на сумасшедшую! А я просто к таким вещам уже привыкла, они естественно из меня вылетают. Поэтому иногда одёргиваю себя: «Окей, стоп-стоп». Просто потому, что люди к такому не привыкли.
— В России нужно маску серьёзности надевать?
— Ну да. Вот эту разницу я в себе замечаю.
— На каком языке вы чаще думаете?
— Может, 50 на 50. Хотя больше всё же на русском, наверное. Если мне нужно продумать какую-то вещь на английском, я могу сразу это сделать, чтобы мозг эту мысль проработал. А если так, в общем, то, конечно, на русском.
— И дома основной язык — русский?
— Да.
— В плейлисте остались русскоязычные песни и исполнители?
— Вообще, я не тот человек, который много музыки слушает. Мой плейлист очень старый и со времён переезда в Штаты не обновлялся: Алсу, Варум, Меладзе. Из западного нравятся Scorpions, Queen. Из классики закачаны Бетховен, Рахманинов и так далее. Мне нравится спокойная музыка. Не люблю вот этого тыц-тыц-тыц. Радио в машине у меня играет только для фона и очень тихо. Потому что авто — это то место, где мне хочется хотя бы недолго пожить в тишине, без шума. Так что музыкальных новинок я не знаю — ни российских, ни зарубежных.
«Кредитные карты с юности бесят»
— В местном укладе жизни ещё остались вещи, которые удивляют или к которым сложно привыкнуть?
— Всегда раздражало наличие дичайше дорогой страховки на здоровье. Я понимаю, что по ней ты можешь буквально к любому врачу пойти бесплатно и полис это покроет. Но он настолько дорогой, что иногда задумываешься: я же не хожу ни к каким врачам — пока, по крайней мере, слава богу. Понятно, что периодически проходишь какие-то проверки, сдаёшь анализы, необходимые для того, чтобы просто следить за своим здоровьем. Я не тот человек, который любит залечиться, закидаться таблетками, нет. Но мне нужно знать, что у меня всё хорошо. Поэтому два раза в год я расписываю для себя лист витаминов, которые пропиваю. Буквально два дня назад, например, я это сделала — всё расписала и заказала. Мне хочется пройти этот курс, который займёт от полутора до двух месяцев, просто для поддержания организма, волос, кожи, иммунной системы, чуть-чуть печени и так далее. Такой комплексный бустер для организма. Вместе с тем меня дико раздражала страховая система: такие огромные деньги, а я не иду к докторам. Но всё равно приходится платить.
— Что-то ещё?
— Бесят кредитные карты — это с юности ещё идёт. Когда я в 13 лет переехала в Москву, у меня совсем не было денег. Потом появилась первая зарплата — 1200 рублей в месяц. Естественно, мне не хватало, но за год я только раз попросила у родителей немножко денег. И то было дичайше стыдно — думала, провалюсь сквозь землю! Так-то я всё время пыталась рассчитывать. Купишь проездной на метро, на общественный транспорт — и уже половины суммы нет. Если поздно приезжала в училище с тренировки и не успевала на ужин в столовую, приходилось покупать какую-то еду. Тем не менее я считала, что кредит — это самое страшное в жизни, что с человеком может случиться. Ипотека — это вообще было для меня что-то ужасное. С тех пор кредитные карты вызывают у меня чувство, что ты кому-то должен. А я ненавижу быть должной — ни в чём и никому. А в Штатах без кредитной карты, без кредитной истории ты не можешь ничего! От слова вообще. Ты даже телефон себе не можешь купить. Вот это меня всё время убивало. Зачем мне пользоваться кредиткой и каждый месяц покрывать задолженность дебетовой картой?
— Даже не нуждаясь в кредитной карте, ты всё равно должен её иметь?
— Да. Если ты хочешь купить машину, ты должен предъявить дилеру кредитную историю, что ты в состоянии заплатить. Без кредитной истории никто никогда в жизни не сдаст тебе в аренду квартиру. Она должна быть хорошей. Ещё есть кредитный уровень — цифры, в которых тебе надо варьироваться, чтобы тебе сдали этот дом. Окей, есть один потрясающий плюс, которого нет в России, если сравнивать две системы.
— Какой?
— Если в США у тебя украли кредитную карту и ты не успел её заблокировать или по ошибке с твоей карты сняли деньги, ты просто спокойненько в телефоне оспариваешь эту транзакцию. Всё, тебе за пять минут возвращают деньги. Дальше банк сам разбирается с тем, кто их снял. В этом плане всё сделано для клиента. Здесь ты можешь быть на 200% спокоен за все операции, которые совершаешь с кредитной карты. В России этот механизм сложнее.
«Без рецепта в аптеке даже мезим не купишь»
— Есть какие-то вещи, по которым скучаете? По зиме, например?
— А мы выезжаем в зиму примерно два раза в год. Детям дико нравится снег, они хотят кататься на санках, на лыжах. Наша еда здесь тоже есть. В русских магазинах можешь купить всё, что хочешь. Разве что в аптеке нельзя купить мезим (улыбается).
Дарья Клишина
Фото: из личного архива Дарьи Клишиной
— Почему?
— Всё по рецепту! Может, это и хорошо, что человек не занимается самолечением. Но в то же время какие-то самые банальные вещи хотелось бы купить в аптеке самой, а не ходить сначала к терапевту за рецептом. Иногда скучаешь по продуктам, которых тут нет. Летом отрываемся на красной и чёрной смородине, на землянике и вкусной клубнике, на огурцах-помидорах с грядки.
— А это всё добро где берёте?
— В Европе или в России. У нас это всё летом есть, а здесь — нет.
— Вы ведь ещё пять лет назад могли получить гражданство США?
— Нет, если я захочу получить паспорт, то смогу сделать это через пару лет. Но у меня и с грин-картой здесь нет никаких ограничений за исключением отсутствия права голоса на выборах. Это единственная разница между паспортом и грин-картой.
— А я читал, что с грин-картой оформить гражданство можно через пять лет.
— Да, но я очень долго не делала грин-карту. У меня была виза, которая позволяла жить в США 365 дней в году и чувствовать себя абсолютно спокойно. Грин-карту я оформила два или два с половиной года назад.
«Я вывернула своё тело наизнанку»
— Вы довольны своей спортивной карьерой?
— Уже сейчас, когда больше нет бурных, свежих эмоций, могу сказать: всё прекрасно. Единственное, как любому нормальному человеку, мне хотелось бы остаться более здоровой, чем получилось. Особенно после последних соревнований в Токио. Но сейчас я понимаю, что это была лучшая часть моей жизни, связанная со спортом. Я была вовлечена на все 200% в неё и получала всё — и слёзы, и радости, и горе, и обиду. Тренировки, поражения, победы — микст всего. Если бы у меня были свежие эмоции, я, наверное, сказала бы: «Всё-таки хочется олимпийскую медаль».
— Но не скажете?
— Нет, со со временем пришло понимание, что это была только часть моей жизни. И я знаю, что в ней выложилась просто на 200%. Я вывернула своё тело наизнанку, пока занималась спортом, чтобы сделать то, что сделала. Да, где-то не получилось, где-то тело не выдержало. Где-то не хватило времени или ещё чего-то. Но я знаю, что сделала всё, что могла, в той ситуации, которая была у меня. У меня нет к себе никаких вообще вопросов. Я не тот человек, который что-то недоделает или будет искать халяву. Мне корить и винить себя не в чем.
Дарья Клишина
Фото: Ian Walton/Getty Images
«Капец как не в то время и не в том месте!»
— Самое глубокое разочарование — Олимпиада в Токио?
— Да, но только из-за того, что всё случилось просто на ровном месте. Одно дело, когда человек борется с какой-то травмой или болячкой хронической, которая у меня была. Я скорее могла предположить, что ахилл порвётся. Этого ожидала каждую тренировку, начиная с 2008 года! Я всю жизнь тренировалась и боролась с этим левым ахиллом. Это были дичайшие боли, две операции. Люди об этом даже не знали, а я приходила домой и до 11 вечера приводила свою ногу в порядок, чтобы завтра просто выйти на тренировку. А в Токио получилось — капец как не в то время и не в том месте! Неожиданно, поэтому особенно неприятно.
— Что произошло?
— У меня не было проблем с ногой или задней поверхностью бедра. Наверное, где-то на фоне хроники случилась травма. Может быть, сказалось состояние гиперстресса, которое у любого человека на Олимпиаде возникает. Или высокая жара. Я не пытаюсь больше копаться в подробностях. Это уже случилось, и смысла возвращаться к этому нет.
Дарья Клишина
Фото: Ian Walton/Getty Images
«Старт Олимпиады, а мне наплевать. Ноль эмоций!»
— А самый эмоциональный момент?
— Наверное, это даже не один момент, а целый период после Олимпиады-2016 до чемпионата мира — 2017 в Лондоне. Это был тяжёлый психологически год, потому что после Рио состояние было: всё надоело, не трогайте меня, ничего не хочу! Все меня ругают, обзывают, и нет желания никому ничего доказывать. Я знала, что была очень готова перед Играми в Бразилии, но подвела психологическая составляющая. Весь свой запас эмоций я слила на судебном процессе за день до квалификации. На стадион вышла абсолютно пустая. Я не боялась, не нервничала, у меня не было адреналина. Вообще ноль эмоций!
2016 год. Дарья Клишина на Олимпиаде в Рио
Фото: РИА Новости
— Это плохо?
— Когда боишься или переживаешь, можно лучше выступить, чем когда ты пустой. Потому что спорт — это эмоции. Ты должен хоть какую-то эмоцию закрутить в нужную сторону, чтобы выдать результат. А когда нет ничего… Я помню, пришла на этот стадион, а мне наплевать. Как будто на тренировку приехала. Мне так хотелось прочувствовать эту атмосферу — первая Олимпиада, главный старт жизни… А я не почувствовала ничего. Я даже удивилась, что каким-то образом прошла квалификацию и попала в финал. Ещё подумала: «О, даже так? Через день нужно ещё раз приходить на этот стадион?» Но всё равно этот опыт закалил меня. И этот период — с лета 2016-го по лето 2017-го — был годом внутренней мобилизации, чтобы реализовать то, что не получилось на Олимпиаде.
«Решив рожать, я потеряла полмиллиона долларов. Минимум»
— Спорт сделал вас состоятельным человеком? Я имею в виду не зарплату в сборной России, а сопутствующие доходы.
— Вся моя финансовая часть — это сопутствующие доходы, как вы сказали. Это всё заработано на спонсорских контрактах. Ни для кого не секрет, что лёгкая атлетика — не высокооплачиваемый вид спорта. Это не теннис, где за «Большой шлем» дают $ 3 млн и ты можешь обеспечить какую-то часть своей жизни. А у меня все доходы были от спонсоров. При том что после переезда в Америку расходы на всё легли на мои плечи. Когда тренируешься и выступаешь в России, ты всё-таки находишься на попечительстве государства. Тебе не нужно платить тренеру, за стадион, за манеж, за массажиста и врача, за сборы — ни за что. В США такой системы не существует даже для американских спортсменов. Каждый атлет из своего кармана оплачивает работу тренера, аренду стадиона, тренажёрного зала или организацию сборов. Да, здесь у меня был хороший доход, но и расходы — тоже приличные.
— Если не секрет, какой порядок цифр фигурировал в этих рекламных контрактах? Это же не миллионы долларов?
— Смотря какие контракты. Это может быть и $ 10 тысяч, и $ 200-300 тысяч. Разные бренды, разные временные рамки — соответственно, и суммы варьируются. Что-то заключается на год-два, что-то — на четыре, а что-то — одноразовая акция. У меня не было никогда погони за деньгами. Если бы она была, я бы не стала рожать ребёнка после чемпионата мира.
— Прямая взаимосвязь?
— Ну конечно. Если только по-крупному посчитать, без всякой мелочёвки, за полгода перерыва в карьере я потеряла полмиллиона долларов. Минимум. Потому что год после медали — он самый высокооплачиваемый. Все контракты автоматически возрастают. У тебя приезд на соревнования, бонусы — всё резко взлетает. Но это не было для меня мотивацией. Мне всегда хотелось быть молодой мамой. Первого ребёнка я родила в 27, и мне всё равно казалось, что это уже поздно.
Дарья Клишина
Фото: из личного архива Дарьи Клишиной
— А на развлекательные телешоу вас не звали?
— Звали на «Танцы со звёздами». Когда поступило приглашение на «Звёзды в Африке», я была беременна вторым ребёнком и должна была рожать. Недавно возник ещё один проект, но нестыковочка по времени получилась. А так — я бы с удовольствием.
«Американцы спрашивают: «Что у вас происходит?»
— В США вас ещё ассоциируют с Россией?
— Естественно, все знакомые знают, откуда я. Это не мешает нам общаться. И по-другому общаться мы тоже не стали.
— Неудобные вопросы задают?
— Ни разу. За все 10 лет не было ни одного неудобного вопроса.
— Когда незнакомые люди узнают, что вы из России, что спрашивают?
— Кто-то ничего не спрашивает — просто интересуется национальностью. Если вас интересуют вопросы последнего времени, то чаще всего спрашивают: «Ну как у вас там дела? Что там вообще происходит?» Обычные люди, не связанные каким-то образом с политикой или телевидением как местом, где следишь за новостями, даже не знают никаких деталей в принципе. Они слышали, что что-то происходит, что идёт СВО (формулировка изменена в соответствии с официальной позицией РФ. — Прим. «Чемпионата»), но больше ничего об этом не знают. Сейчас в Америке не так активно это освещается по телевизору, как было изначально. Меньше внимания к теме в новостях. Ну и многие люди просто не смотрят телевизор. Чтобы узнать какие-то подробности, что происходит в мире, нужно специально зайти на политические новости. Я знаю, что огромное количество людей этого не делает. Либо не интересуется, либо не знает.
— Вообще, много России на американском ТВ?
— По телевизору — немного. Конечно, если какое-то событие происходит, об этом обязательно скажут в новостях — и всё. В интернете можно много чего найти — так же, как и на русских площадках. В YouTube тоже огромное количество разных интервью на те же политические темы: какие-то дискуссии, рассуждения. Но это опять-таки не государственные каналы. А по ТВ изначально России было очень много, полгода — 100%. Сейчас — меньше. Можно сказать, очень мало.
— Один известный советский спортсмен, проживающий в США, перед интервью «Чемпионату» посмотрел пару ток-шоу на российском телевидении и попросил отложить разговор до лучших времён. У вас таких сдерживающих факторов не было?
— У меня их нет. Во-первых, почему они должны быть? Я не политический человек. Да, слежу за событиями, но я не эксперт, который во всём разбирается. А телевизор я не смотрю, потому что у меня банально нет на это времени. Я могу включить на айпаде какое-то интервью, когда готовлю. Но оно, как правило, фоном мимо меня проходит. Если есть время отдохнуть, лучше включу какой-то фильм или сериал, чтобы сесть и расслабиться.
— А в соцсетях с хейтом сталкивались?
— Очень много негатива было в первое время — полгода-год после 24 февраля. Прежде всего в комментариях в «Инстаграме» (принадлежат Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена. — Прим. «Чемпионата»), потому что это моя самая активная страница в соцсетях. Сейчас негатива нет вообще. Ноль.
«Огромное количество людей страдает»
— Насколько глубоко вас трогает происходящее?
— Как и любому человеку, мне не хочется, чтобы такие масштабные разногласия в мире происходили. Этого не хочет никто. Огромное количество людей страдает и ничего положительного не получает. Я знаю множество семей, которые пострадали. Есть масса смешанных семей, в которых страдают обе стороны. Я хочу так же общаться со своими близкими, родственниками и не искать пути, как бы с ними увидеться. Думаю, это никому не нравится. Для любого человека лучше, чтобы все были здоровы и оставались в мирной атмосфере. С любой стороны.
«Нужно соглашаться на условия МОК и ехать на Олимпиаду»
— Российским спортсменам нужно соглашаться на любые условия МОК, лишь бы принять участие в Олимпиаде?
— Думаю, да. Это единственный шанс, ради которого человек всю свою жизнь тренируется и работает. Спортсмен жертвует своим здоровьем, чтобы поехать на международные соревнования — на чемпионат мира, Европы, на Олимпиаду. Нам же всё время прививали мысль, что спорт вне политики. Поэтому мой ответ: да.
— В 2016-м вы через CAS отстояли право на участие в Играх. Сейчас в суды идти российским спортсменам бесполезно?
— Нужно знать и понимать все детали, которые представлены Международным олимпийским комитетом. Я немножко выпала из контекста конкретных заявлений. Если есть какая-то лазейка, какой-то шанс отстоять себя — а мне кажется, он там есть — нужно его использовать. Если не ошибаюсь, МОК предоставил возможность получить нейтральный статус. Наверное, это даже можно сделать не через суд. Но каждый спортсмен должен бороться за себя сам. Знаю, что некоторые федерации против и не хотят ехать на Олимпийские игры при таких условиях. Но огромное количество спортсменов очень хотят! И я их понимаю.
— Расшифруете для тех, кто против?
— Для спортсменов это дело всей жизни. Люди столько лет работают и хотят получить выхлоп. А где это можно сделать? Только на международных стартах. Следующая Олимпиада — через четыре года. Это очень много, просто колоссальное количество времени! Особенно для тех видов, где заканчивают рано — таких как спортивная гимнастика, художественная. Чаще всего они едут только на одну Олимпиаду в жизни. У них даже нет шанса поехать на две! Тогда какой смысл тренироваться? Можно заканчивать сейчас и идти учиться в университет, получать профессию. Тоже хороший вариант. В этой ситуации нужно быть реалистом и понимать, за что ты борешься. Если ты уверена в своих силах, знаешь, что способна бороться на Олимпиаде за медаль, за финал, за этот шанс нужно хвататься. Да даже просто съездить на Олимпиаду — это уже колоссальный опыт. Олимпиада — вообще другая и отличается от любых соревнований. За две недели там будто проживаешь маленькую жизнь. Поэтому каждый человек должен всё взвесить и для себя решить, что для него важно.
— За последним чемпионатом мира по лёгкой атлетике следили?
— Да, конечно, но в основном в записи, по вечерам, когда все дома уже спали. Какие-то этапы Бриллиантовой лиги тоже смотрела. Мне это по-прежнему интересно. Есть люди, за которых я болею, и есть спортивный интерес: будет установлен тот или иной результат или нет.
— Без России лёгкая атлетика много потеряла?
— Да, результаты в мире сейчас очень высокие, в некоторых дисциплинах — вообще потрясающие. Но, конечно, всегда приятно, когда соотечественники выступают. Появляется больше причин за кого-то поболеть. А потом, не факт, что у наших спортсменов, участвуй они в соревнованиях, не было бы успехов. Как правило, самые высокие результаты человек показывает в условиях острой конкуренции, в атмосфере борьбы. Для наших, русских атлетов это была бы колоссальная возможность.
«Отсутствие международных соревнований убивает уровень»
— Чисто теоретически ещё допускаете своё возвращение в спорт?
— Не то чтобы я даже не хочу об этом думать. Я просто не вижу сейчас света в конце тоннеля, чтобы опять окунуться в эту рутину и полностью отдаваться спорту. Никто сейчас за границей выступать не может, и это огромный минус. Я вообще не вижу будущего у людей, которые выступали на международных аренах и достигали высоких результатов. В одной стране конкуренции в любом случае не хватает. Когда ты всё время соревнуешься на одном и том же стадионе, очень сложно показывать высокие результаты, тем более — расти в своём результате. Отсутствие международных соревнований убивает весь уровень. Да, у нас есть спортсмены, которые с этим как-то справляются и всё равно остаются на уровне, но это единицы от той огромной массы талантливых атлетов, которые есть у нас в стране и могли бы гораздо больше показать. Это, конечно, обидно. Я не понимаю, ради чего мне сейчас снова подвергать своё здоровье 100-процентному давлению. Мне для этого нужна глобальная цель. Потому что делать что-то на 50% я никогда в жизни не буду. Если делать, то только на 100%. Мотивации для этого сегодня не хватает.
— Но окончательно эту дверь всё же не закрываете?
— Для себя не закрываю, но больше да, чем нет.
Дарья Клишина
Фото: Alexander Hassenstein/Getty Images
«Оба ребёнка — от одного папы. Семья — в полном составе»
— Что должно случиться, чтобы вы вернулись в Россию?
— Даже не знаю. Так кардинально думать очень сложно, когда ты только поселился и обживаешься в том месте, где тебе нравится. Пока что планов переезжать куда-либо у нас нет. Самое главное, что здесь комфортно детям. Сейчас весь ориентир на них. А дальше жизнь покажет.
— Вы никогда не рассказывали об отце своих детей. Это по-прежнему табу?
— Да, но могу сказать, что оба ребёнка — от одного папы (улыбается). Вся семья — в полном составе. Он человек непубличный, ему не нравится лишнее внимание, и я не вправе нарушать его личные границы, если он этого не хочет. Я всегда придерживалась принципа «счастье любит тишину» — и следую ему до сих пор.