Интервью с российским пловцом Андреем Минаковым, отношение к нейтральному статусу и допуску на ОИ-2024, жизнь в Америке

Андрей Минаков – настоящая звезда современного российского плавания и спорта в целом. 21-летний атлет блистает не только на дорожке в бассейне, но и знаниями – уже пару лет россиянин учится в престижном вузе США.

Перед стартом Кубка Сальникова мы поговорили с Андреем. Он рассказал об отношении к допуску на Олимпиаду, учёбе в Стэнфорде, жизни в Америке и любви к «Зениту». Получился очень интересный рассказ.

«Вес сделан, а дальше — работать»

— Андрей, какие ощущения от выступления на чемпионате России?
— На самом деле, ощущения смешанные. В большей степени всё получилось. У меня были великолепные 200 м вольным стилем, была неплохая сотня на этой же дистанции. Фактически я проплыл по своему времени, без каких-то разочарований и фантастических результатов. Однако досадно, что не получилось выиграть золото. Если смотреть на 100 м баттерфляй, то в полуфинале у меня был результат быстрее, чем у победителя в финале. Можно сказать, что я проиграл самому себе. Нельзя не отметить рост питерских ребят, которые плыли лучше, чем в прошлом году. В отличие от меня, они прогрессировали.

— А есть понимание, почему у тебя не получилось добиться прогресса?
— Это хороший вопрос. После Олимпиады и ЧМ в Абу-Даби у меня началась жизнь на две страны. Нужно спорт с серьёзной учёбой совмещать. Пока полностью сфокусироваться на чём-то одном сложновато. Конечно, всегда хочется побеждать. Если мы говорим о победе, то тут речь о том, чтобы выигрывать с отрывом, быть приближённым к мировым рейтингам.

— Летом у тебя были разногласия с тренером в подготовке. Удалось ли их решить?
— Да, удалось.

— Как сейчас оценил бы свою форму?
— Сезон только начался. Он для нас будет наиболее важен. Пока всё идёт как надо. Как принято говорить в UFC, вес сделан, а дальше — работать. Об этом всегда беспокоится наш тренер сборной Сергей Геннадьевич Чепик.

— Какие дальнейшие планы по турнирам?
— Прежде всего Кубок Сальникова. Сейчас прорабатываем план на новый сезон, но он пока не готов.

«В Америке выплывает тот, кто выживает»

— Чем отличается твоя система тренировок в США от того, что было в России?
— Системы подготовки в США и России всегда отличались. У нас многоступенчатая подготовка. Сначала спортсмен закладывает базу, то есть нужно накатывать «аэроб» пару месяцев, потом постепенно, в течение нескольких недель пловец идёт на увеличение пульса, следом на ПАНО, МПК, гликолиз, а дальше работа на этом в МПК. У всех это по-разному получается по времени. Дальше спортсмен сбрасывает общий объём, но оставляет интенсивность. В Америке же с самого начала идёт МПК, у них как такового «аэроба» нет, то есть он есть как восстановительный каждую неделю пару раз. Но в остальном все через МПК работают.

— А если более простыми словами?
— Разница в том, что в Америке подготовка больше похожа на естественный отбор. Кто выживает, тот и пробивается, потому что на всех сваливаются колоссальные интенсивные нагрузки с самых первых дней. Продержаться весь сезон в таком формате — очень тяжело. В России же больше индивидуальный подход.

— Какая из систем тебе больше нравится?
— В Америке вариант повеселее, но, так как я всю жизнь плавал в России, мне больше нравится наша система. Американская система, конечно, очень весёлая: ты постоянно соревнуешься, набираешься опыта. Но тут важно иметь хорошую команду, которая позволит тебе соревноваться каждый день.

— Наверное, ты один из немногих спортсменов, кому доступны соревнования не только в России. Помогает ли это тебе в поддержании формы?
— В большей степени я выступал в университетской лиге и чемпионате Америки. Всё, больше ни в каких соревнованиях за рубежом я не участвовал. Всегда есть желание выступать, но всегда встаёт вопрос с учёбой — как грамотно совмещать. Сейчас мы определили, что мне больше подходят тренировки в России. Точнее ситуация такая. Недавно у нас в Стэнфордской команде появился очень молодой новый тренер. У него, конечно, был опыт, но он никогда не работал со спортсменами такого уровня, как я. На притирку ушло много времени. Лишь сейчас мы начали понимать друг друга, но всё же. Ребята в Стэнфорде плавают меньше, хотя у них выше постоянный пульс и интенсивность больше. Так что на чемпионате NCAA я выступал лишь два раза и делать громких выводов не могу.

— Есть ли разница в конкуренции между турнирами в США и в России?
— Определённо, разница есть. На чемпионате России можно пересчитать по пальцам, кто будет бороться за призы и золото. В Америке же очень много людей, от которых не знаешь, что ожидать. Ты не можешь предугадать, кто выстрелит в этот раз. Каждый год приходят новые спортсмены, «фрешмены», то есть первокурсники. Не видел лично, чтобы уходили старшекурсники ещё, но такая смена тоже происходит. В Америке конкуренция выше, так как плотность больше. Там попасть на университетские старты — это уже высокий уровень.

«В США плавание больше развито как шоу»

— В плане эмоций выступать приятнее в России?
— Да, в России. Всё-таки это мой дом. Если сравнивать именно студенческую лигу в США и чемпионат России, то у нас мне больше нравится. Здесь рядом родители, они всегда подойдут, поддержат, это приятно.

— Можно ли сказать, что плавание в Америке популярнее, чем в России?
— Не буду изобретать велосипед и обращусь к статистике. У них плавание более масштабное. Например, к отбору на Олимпийские игры в Париже в 2024 году они взяли футбольный стадион в Индианаполисе, где вместимость 70 тысяч человек. Понятное дело, что полностью он заполнен не будет, но и масштаб понятен. Так что там плавание народу смотрит побольше, чем в России. К сожалению. Но мы работаем над тем, чтобы исправить ситуацию.

— Как сделать плавание у нас более зрелищным видом спорта?
— Нельзя не отметить, что наша страна сделала большую работу не только в плавании, но и во всём спорте в целом. У нас есть продакшен, предматчевые шоу, оформление. Всё выглядит куда приятнее, чем раньше. В последние годы этот прогресс очень заметен. Но в Америке плавание более развито как шоу, там спорт воспринимают как развлекательный контент. У нас же другая система. Следят за спортом лишь заинтересованные.

— А что насчёт твоей личной популярности? Узнают ли тебя на улице в России и Америке?
— Я бы сказал, что в России меня почаще узнают, всё-таки свой спортсмен. (улыбается).

«Допуск — не праздник, а скорее снисхождение»

— С момента Олимпиады в Токио прошло два года. Чем для тебя, смотря назад, были эти Игры?
— Опытом (усмехается).

— Положительным или нет?
— Безусловно, было классно поучаствовать в Олимпиаде. Наверное, для спортсменов из других стран такое выступление было бы ок, они просто работали бы дальше. А с нашими перспективами на Олимпиаде мне очень грустно осознавать, что это, возможно, был мой единственный шанс, мои единственные Олимпийские игры. В эстафете 4х100 м вольным мы ехали за золотом, но ничего не получилось, в 4х100 м комбинированным стилем не повезло немного, как и на сотне «баттом». Конечно, это очень грустно (улыбается). Меня всегда учили, что на соревнования ты едешь не просто участвовать, а выигрывать. Это был первый раз, когда я на турнир приехал просто поучаствовать, когда я уехал без всего. Это не может не расстраивать.

— Понятно, что сейчас это воспринимается иначе, но сразу после Игр эта череда обидных четвёртых мест тебя сломала или, наоборот, стала толчком для дополнительного роста?
— Это был не толчок, это был шлепок по лицу (смеётся). На самом деле, сложно сказать. Я сам по себе постоянно развиваюсь как личность. Не могу сказать, что эти четвёртые места меня поменяли, сделали из меня кого-то другого. Так говорить было бы неправильно. Эти четвёртые места, по сути, ничего не поменяли. Сейчас влияет лишь осознание, что ничего не смог сделать, а когда представится следующая такая возможность, нельзя сказать.

— Нас официально допустили до Игр в Париже. Насколько неожиданное решение?
— Я ждал этого решения. Они сами заявляли, что будет конгресс, на котором будет принято решение по допуску или недопуску. Поэтому можно было подобного ожидать. Допуск – это не то чтобы праздник, скорее снисхождение. Спасибо МОК за это большое, но критерии по допуску от World Aquatics остались неизменными. Так что для нас это мало что меняет.

— Планируешь ли ты оформлять нейтральный статус для этого турнира?
— Не планирую оформлять нейтральный статус.

— Какие тогда твои дальнейшие действия?
— Буду поддерживать тех, кто пойдёт на такой шаг и будет выступать. Однако для себя чётко понимаю, что пойти на такое не могу.

— В Токио мы тоже были в нейтральном статусе. Предлагаемый теперь нейтральный статус для тебя – это что-то другое?
— Сейчас нейтральный статус меняет всё капитально. Тогда мы через это ещё как-то перешагнули, приняли как данность. То, что теперь нам предлагают, — полное безобразие и нарушение прав человека, прав атлета, в конце концов.

— То есть, если я правильно поняла, для тебя очень важна государственная символика на турнирах?
— Безусловно, это важно для меня. Вот! (Андрей поднимает телефон с чехлом, на котором нарисован герб России.) Тут ещё встаёт другой вопрос — чем мы хуже, чем все остальные? Мы же имеем те же права, что и спортсмены из других стран.

— А что насчёт условий допуска от World Aquatics?
— Я боюсь, что без ненормативной лексики тут не обойдётся (улыбается). Но если отбросить все шутки, то это полный бред. Считаю, что это абсолютная несправедливость и двойные стандарты от наших западных коллег.

— Тебе писали что-то коллеги-иностранцы или однокурсники что-то говорили, когда узнали о критериях?
— Мне писали, но все выражали поддержку. Никто не высказывался негативно. Они говорили, что это несправедливо и им очень жаль, что так вышло.

«В России люди более живые, в Америке же зашкаливает лицемерие»

— Ты сказал, что живёшь на две страны и часто приходится часто летать туда-сюда. Насколько это сложно с точки зрения финансов, сил и времени?
— Я, на самом деле, уже привык. Когда летаю, у меня даже особого джетлага нет.

— Сколько дорога занимает?
— 20 часов примерно.

— Ты уже пару лет учишься в Стэнфорде. Действительно ли есть различия в менталитете между американцами и россиянами, о которых так часто говорят?
— Стандартный вопрос про мою жизнь в Америке (смеётся). Конечно, эта разница есть. Проявляется это прежде всего в отношении к людям и общении. Там у всех зашкаливает лицемерие.

— В каком плане?
— В России люди более живые. Они могут сказать открыто то, что действительно считают. Они более искренние. В Америке же очень сложно в этом плане. Там люди могут рассказывать, насколько им что-то важно, как они переживают, а на самом деле им будет абсолютно все равно.

— Как выглядит твой обычный день в Стэнфорде?
— Подъём в 5:30 утра, потому что когда идёт учёба, то, как правило, у меня тренировка с 6.00 до 7:30 утра. С 8.00 до 9.00 утра зал, потом – завтрак и занятия. Обычно классы начинаются в 8.00, но мы, спортсмены, записываемся на курсы, которые начинаются позже, чтобы успеть c тренировки. Самые ранние из таких занятий начинаются в 9:45 или в 10:30 в зависимости от расписания. Классы длятся вплоть до второй тренировки, но каждый день по-разному. Условно, в понедельник у меня учёба может быть с 9.00 до 15.00, а во вторник — вообще ничего или один часовой класс. С 15:30 до 17:00 проходит вторая тренировка, а примерно в 18:00 — ужин.

— Потом свободное время?
— Да, именно оно.

— Как проводишь его?
— По большей части я либо хожу куда-то, либо встречаюсь с друзьями. Но если брать что-то из ряда вон выходящее, то, когда есть возможность, хожу на матчи НХЛ и НБА.

— Нет ли проблемы с выбором кафе, ресторана, куда мог бы пойти посидеть с друзьями? Слышала, что в США есть проблемы с индустрией питания из-за обилия фастфуда и сахара, а здоровая пища, в особенности в ресторанах, влетает в копеечку.
— В принципе, опции здорового питания есть и их хватает. Но вопрос в другом — нужна машина, чтобы добраться куда-то, ведь университет расположен не в городе. Общественный транспорт в стране не особо развит, поэтому нужно заранее планировать всё.

— Есть ли какие-то блюда русской кухни, по которым очень скучаешь, так как не можешь приготовить сам или найти в ресторанах?
— Блины и сырники, наверное, самое основное. Там вообще их не готовят, как и борщ.

«В США «эконом» стоит больше, чем «Майбах» в России

— Понятно, что восприятие от университета в тот момент, когда поступил, и когда уже проучился там какое-то время — разное. Как оно поменялось у тебя? Может, розовые очки спали или ты, наоборот понял, что всё лучше, чем сперва казалось.
— Скорее, я уже просто привык. Приведу аналогию. С рождения я жил в Петербурге, и, когда к нам приезжали знакомые из других регионов, они всегда восхищались красотой и архитектурой города. Но, когда я сам ежедневно ездил на тренировки мимо Петропавловской крепости, я не видел ничего особенного, потому что к такому быстро привыкаешь. И со Стэнфордом то же самое. Я уже привык, что у меня есть какие-то дела, куда-то надо ехать. Конечно, когда уезжаешь на время, начинаешь скучать. Это место — легендарное и уникальное, но как такового восхищения у меня уже нет.

— Насколько сложно было поступить с точки зрения языка? Может, в первое время ты испытывал какие-то проблемы?
— Поступать было тяжело, всё-таки это один из лучших университетов мира. Моя единственная проблема была в английском. Дело было не в том, что я не знал языка или у меня что-то не получалось, а в том, что тяжело было понимать язык на том профессиональном уровне, который требовался, наравне с носителями. Но мои математические показатели комиссии в университете понравились, и меня взяли. Потом уже помогло с адаптацией само нахождение и обучение там.

— Часто российские студенты, которые переезжают в Америку, в колледжах быстро стараются найти себе круг общения из людей из СНГ, которые понимают русский. У тебя так же было?
— Безусловно. Я не могу сказать, что ехал в Стэнфорд с целью найти русскоговорящих друзей, но они нашлись сами на месте. Например, в США живёт мой давний друг Артём Селин, многоуважаемый красноярский пацан, который с 2019 года выступает за Германию. Из русскоязычных ребят в том же Лос-Анджелесе живут и Вова Морозов, Никита Лобинцев и Юля Ефимова, хотя она уже вернулась в Россию. Мы с ними общаемся довольно много времени. Уже знаю много русскоязычных ребят в Стэнфорде. В общем, русский русского везде найдёт (улыбается).

— Учитывая, что приятели живут в разных городах, не сложно ли добираться до них? Слышала, что в США довольно дорого путешествовать на машине и намного проще — самолётом.
— Не сказал бы, что дорого перемещаться на машине. Конечно, бензин у них дороже, чем в России. Но тут дело в том, что у них лучше развито авиасообщение, чем у нас. У них самолёты как маршрутки. Они вылетают каждые 20-30 минут в определённых направлениях. Да, между Питером и Москвой у нас почти так же авиасообщение выстроено, но в регионы самолёты могут летать от силы два раза в день. У нас путешествие на самолёте — это целое мероприятие. Ты приезжаешь за два часа, проходишь все контроли, готовишься. А там это действительно как маршрутка: приехал за 50 минут до вылета, прошёл в самолёт без дополнительных досмотров. В некоторых авиакомпаниях даже есть такая концепция: ты просто покупаешь билет на рейс и садишься на любое свободное место на борту.

— Условно, как у нас в междугородних автобусах?
— Да. Там с этим вообще никаких проблем.

— Как студенты к тебе относятся, учитывая твою национальность?
— Хорошо, никаких проблем нет.

— Сан-Франциско, недалеко от которого ты живёшь, считается одним из самых дорогих городов в Америке. Действительно ли там такие высокие цены?
— Безусловно. Особенно разница чувствуется, когда привыкаешь к ценам в России. Первостепенно это касается сервисов: транспорт, такси, походы куда-то. Если сравнивать поездку до аэропорта длительностью в час, то в США за «эконом» ты заплатишь больше, чем в России за «Майбах».

— Ого.
— Понятно, что такие цены коррелируются с доходами населения и уровнем жизни. Но это не может остаться незамеченным для меня.

— Стипендии, которую выплачивает университет, хватает на комфортную жизнь?
— Как правило, выживаем (смеётся). Выживаем, как и студенты в других странах.

«В «Зените» стало много легионеров. Грустинка нападает»

— Ты говорил, что ходил на матчи НХЛ. Чьи игры посетил?
— «Сан-Хосе Шаркс». Они недалеко от нас находятся, так что добраться не тяжело. Хожу часто на их матчи, но не скажу, что прям болею за них. Топлю я за «Тампу». Как раз на матче между «Лайтнинг» и «Шаркс» был. Ещё ходил на игру между «Сан-Хосе» и «Колорадо».

— Удавалось ли познакомиться с российскими хоккеистами из НХЛ?
— Я знаю одного хоккеиста — Мишу Сергачёва из «Тампы». С другими возможности познакомиться не было, но, думаю, всё впереди.

— С Овечкиным хотелось бы увидеться, пообщаться?
— Безусловно. Как минимум просто встретиться, отдать уважение хотелось бы. Нельзя описать словами, насколько много он сделал для развития российского спорта, для страны. Нельзя, чтобы это осталось незамеченным.

— Я так понимаю, в КХЛ за «Ак Барс» топишь (Андрей пришёл на интервью в джерси «Ак Барса». – Прим. «Чемпионата»)?
— Да. Последний раз недели четыре назад на матч КХЛ со СКА ходил. К сожалению, тогда не удалось выиграть. В прошлом сезоне также на их матчи ходил.

— Знаю, что раньше ты болел за «Зенит». Всё ещё поддерживаешь клуб или пристрастия сменились?
— Безусловно, я болел, болею и буду болеть за «Зенит». Это всё-таки клуб с берегов Невы, на которых я вырос. В хоккее болею за команду не из Питера, потому что начал увлекаться этим видом спорта недавно. Как раз тогда, когда с Мишей Сергачёвым познакомился. Сперва я начал следить за НХЛ, а потом уже за КХЛ.

— За играми «Зенита» сейчас пристально следишь или просто за турнирной таблицей смотришь?
— Ты хочешь меня про недавнее поражение «Зенита» от «Локомотива» спросить (смеётся)?

— Нет-нет.
— На самом деле, раньше следил более активно, так как знакомый выступал за «Зенит».

— Кто?
— Бразилец Малком. Когда он уехал, я понял, что особо никого из новеньких-то и не знаю. Я всё равно поддерживаю наш клуб, тут вообще никаких вопросов. Просто я вырос на том «Зените», в котором играли Дани, Халк, Ломбертс, Кришито, Паредес, Шатов, Кокорин. Ну и тот же Артём Дзюба. Кто бы как его ни хейтил, признаюсь, что даже я его частенько хейтил (смеётся), нельзя отрицать, что Дзюба один из лучших бомбардиров нашего клуба. А сейчас в клубе стало очень много легионеров. Даже грустинка нападает. Хочется всё-таки и на наш отечественный футбол посмотреть.

— Стало ли сейчас интереснее следить за РПЛ из-за борьбы «Краснодара» и «Зенита»? Раньше петербуржцы лидировали с огромным отрывом, но теперь приходится сражаться за очки.
— Безусловно, смотреть стало интереснее. Но мы-то знаем, что в итоге «Зенит» всё равно будет первым (улыбается). Не может быть и речи, что он не победит.

— На матчи довольно часто приглашают спортсменов в качестве почётных гостей, а потом они наносили символический первый удар или делали символическое вбрасывание. Не хотелось бы так же сходить на матчи «Зенита» или «Ак Барса»?
— Безусловно. Я всё жду приглашения (смеётся). Но, мне кажется, что нужно идти своим путём и всё, что хочется, обязательно случится. У меня нет такого, что я говорю своему агенту: «Иди договаривайся, пробивай». Я верю, что всё случается в нужный момент. Поживём, увидим, уверен, что всё впереди.

«Ничего не потеряю, если посмотрю матч Месси в кампусе»

— В Америке ведь тоже есть своя футбольная лига. Недавно в МЛС перебрался Месси. Было ли желание сходить на его матчи или тебе не слишком интересна фигура Лео?
— Лео, конечно, очень классный футболист. Вопрос опять в том, что нужно добираться куда-то. Не хочется терять 1,5-2 часа, чтобы доехать до стадиона, где он будет играть, тратить деньги на дорогу и билеты, самые простые из которых выйдут тебе в 200-300 баксов. Во-первых, я не то чтобы фанат чемпионата Америки, во-вторых, я ничего не потеряю, если посмотрю матч по компьютеру в кампусе.

— Вообще, чувствуется, что популярность футбола в стране возросла из-за перехода Лионеля в «Интер Майами»?
— Конечно. Тут опять же можно обратиться к статистике. Цены на билеты «Интер Майами» просто взлетели, зрительский ажиотаж — огромный.

— А на какие-то не слишком популярные в России виды спорта вроде бейсбола или американского футбола в США ходил?
— Да, но только на университетские, чтобы поддержать нашу команду. Ходил на бейсбол, водное поло, баскетбол, волейбол, даже синхронное плавание. Но это всё было лишь для того, чтобы поддержать свою, Стэнфордскую команду.

— Кстати, про баскетбол. А в НБА за кем следишь?
— У нас в городе выступает «Голден Стэйт», поэтому переживаю за них. Там играет мой любимчик Карри.

«Тренером я не буду. Точно. 100%»

— Насколько знаю, в плавание ты попал из горных лыж. Сейчас продолжаешь кататься или не рискуешь, так как слишком травмоопасно так отдыхать во время карьеры?
— Сейчас я катаюсь сильно меньше. Но тут дело не в травмоопасности. В плавании стопа должна быть гибкая, а в таких видах спорта, где нога в ботинке, то есть в хоккее, фигурном катании, горнолыжном спорте стопа должна быть жёсткая. Но вообще я за активный отдых в любой форме, в особенности за горные лыжи. Так как раньше я занимался, у меня есть сноровка и мышечная память. Очень люблю это дело!

— А ещё какими-то видами спорта на досуге увлекаешься: смотришь или сам занимаешься?
— Смотрю я в основном, как уже сказал, хоккей, футбол. Ну и ещё фигурное катание. С друзьями обычно играем в футбол, баскетбол и по возможности ходим на ГУМ-каток.

— Фигурное катание — довольно необычный выбор.
— Есть немного.

— Смотришь из-за знакомых там или сам спорт очень нравится?
— Наверное, всё-таки из-за красоты спорта: яркое выражение себя, изящные силуэты. Мне очень нравится эта артистичность. Плюс много знакомых из фигурного катания.

— Есть кто-то за кого болеешь или болел раньше?
— Определённо есть (смеётся). Хотелось бы, чтобы это осталось личным.

— Без проблем.
— Но, на самом деле, много друзей, которые сейчас катаются. Есть те, кто закончили уже.

— Плавание не надоедает? Например, едешь в отпуск и понимаешь, что не можешь расслабиться и просто поплавать в море.
— Такого, как в примере, нет. Мне пару дней хватает, чтобы переключиться. А по ходу сезона я обычно не успеваю подумать, что плавание мне надоедает. У меня сменяется какая-то направленность. Например, когда у нас была аэробная база, мне хотелось сказать, что надоело это, но мы быстро перешли в другую зону работы, а это уже совершенно другие ощущения. В отпуске, кстати, я обычно тот, кто учит всех плавать.

— Не устаёшь от этого?
— Нет. Было интересно бейсболистов и хоккеистов учить. У них очень зажат таз, он прям вообще неподвижный. Это очень необычно, и с этим сложно работать. Но ничего, всё получалось.

— Можно ли сказать, что это отличные задатки для будущего тренера?
— Нет. Тренером я не буду. Точно. 100% (смеётся).

— Большая ответственность?
— Именно. Возможно, если у меня всё будет хорошо, то только как хобби, сильно позже. Но это точно будет не основной вид деятельности.

«Человек не станет успешным, если не будет рисковать»

— У тебя же какой-то необычный учебный профиль в Стэнфорде, нужно было со временем определиться с одним из трёх направлений. На чём в итоге остановился?
— Экономика. Там два направления: продакшен в спорте, то есть взаимодействия с медиа и спортсменами, и экономика.

— Ты рассказывал, что когда-то пытался заработать на биткоинах и игре на курсе валют. Не было ли страшно, что враз всё может посыпаться или адреналин, наоборот, подстёгивал?
— Есть очень хорошая фраза: кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Я очень люблю риски, особенно оправданные. Считаю, что человек не станет успешным, если не будет рисковать на определённых этапах его жизни. Думаю, что все те, кто рискует, очень успешны в жизни.

— С биткоинами всё успешно вышло?
— Безусловно, получилось и получается до сих пор. Я на одном этапе не останавливаюсь.

— К вопросу о риске. В Америке популярны азартные игры. Пробовал?
— Осуждаю (смеётся). Ставки и казино я не поддерживаю. Нужно понимать, какой риск. В данном случае это неоправданный риск.