Это шестой материал из серии «Письмо себе в прошлое», которую «Чемпионат» делает совместно с благотворительным фондом «Дополнительное время». Известные спортсмены в формате монолога делятся воспоминаниями и рефлексируют о трудностях, с которыми пришлось столкнуться.
Когда я начинаю вспоминать прошлое, то часто возвращаюсь к одному и тому же моменту.
Это 2007 год, Штутгарт, чемпионат мира. Тогда мы проходили квалификацию на Олимпиаду-2008. Нужно было попасть в число 12 лучших команд. За три дня до чемпионата мира я заболел ангиной. У меня была температура под 39, меня поили антибиотиками, чтобы сбить её. В день опробования я себя не очень чувствовал, но всё равно прошёл по всем снарядам и сделал все комбинации. На следующий день нужно было выступать.
На первом же снаряде у нас травмировались три человека. Первым прыгнул вроде Максим Девятовский – повредил ногу, затем прыгнул Николай Крюков – повредил ногу. А потом прыгнул я, со своим самым сильным и сложным прыжком, и тоже получил травму – перелом плюсневой кости.
Подошёл старший тренер и спросил: «Ребята, а что делать-то? Все травмированы». Все отказались из-за травм выступать, поэтому я подошёл к доктору и сказал: «Перемотайте ногу, дайте обезболивающее, буду выступать!» Я ещё не знал, что у меня сломана нога.
Во время выступления других спортсменов у меня более-менее подействовало обезболивающее. Хотя как сказать подействовало. Когда у тебя перелом – оно особо не помогает. Я пошёл и сделал перекладину. Это было не так трудно, ведь единственное, где была задействована нога – на соскоке. Я приземлялся на одну ногу.
Но на этом снаряде я был на подстраховке, были те, кто мог выступить на перекладине лучше. Вот только на вольных упражнениях не было вообще людей: трое из пятерых были травмированы, а на снаряде должны выступить минимум трое.
Я решил делать вольные. Зря что ли всю жизнь старался, чтобы упустить шанс поехать на Олимпиаду и подвести команду?
Пока у меня был отдых, я высчитывал, какие комбинации мне сделать, чтобы пройти отбор. Было тяжело продумывать, так как я, будучи чемпионом Европы в вольных, приехал с очень сложной программой. Я в целом рассчитывал и тут взять медаль. Но в итоге вышел, сделал лёгкие вольные. За мной вдоль помоста бегал тренер, который подсказывал, какую связку сделать следующей, потому что от болевого шока у меня была небольшая растерянность. Было дико больно, но я собрался, потому что понимал, что подводить команду нельзя. Понимал, что у меня будет год, чтобы залечить все раны. Мне нужно было получить 12 баллов, чтобы команда прошла отбор на Олимпиаду. Я получил 12,250 и потерял сознание. Я всё сделал, и мы попали на Олимпийские игры.
С той Олимпиады я привёз две бронзы, но одна из них абсолютно точно с золотым отливом. Мне тогда всего хватило, я сделал программу очень хорошо, однако судейство бывает не всегда объективным. Бронза – значит бронза. Ради бога. Весь мир видел, как я выступил и что получил заниженную оценку. Мне не хватило баллов, чтобы получить золото. Но обе бронзы висят у меня дома, я ими горжусь. Далеко не каждому человеку дано иметь олимпийские медали, даже пройдя такой путь, как я. Но я добился этого результата, это в любом случае дорогого стоит. Жизнь — она такая штука. Как поёт Лепс: «Кому-то летать, кому-то ползать».
Потом уже активно готовился к Олимпиаде-2012, был капитаном команды. Но случилась серьёзная травма, у меня перестали двигаться ноги. Были мысли, что не смогу снова ходить, но их отгонял в сторону. Я не из робкого десятка. В любом случае думал о том, как восстанавливаться, действовать дальше. В больнице мне сделали много блокад, чтобы я смог ходить. Это был сложный период, но я готовился. После опыта 2007 года меня эта травма абсолютно не пугала.
Когда ехал после восстановления из больницы на спортбазу, чтобы готовиться к чемпионату России, мне позвонил один из представителей СМИ и спросил: «Антон, а вы в курсе, что вас из команды исключили?» Мне было дико обидно, потому что старший тренер поступил очень подло. Он не предупредил меня и дал интервью о том, что меня исключили. В тот момент я был в хорошей форме.
Если бы мне дали возможность, не отстранив меня, то я бы выступил на Олимпиаде. По крайней мере, на своих снарядах.
Сейчас можно говорить что угодно, люди могут меня осуждать. Как говорится, после драки кулаками не машут. Произошло так, как произошло.
У меня была возможность поехать на Олимпиаду. Я встречался с министром спорта, тогда им был Виталий Леонтьевич Мутко. Он сказал: «Антон, если ты уверен, то мы тебя поставим в команду». Однако я тогда уже отказался. Выбор они свой сделали, пускай выступают, как хотят. Это их право. Я в любом случае уже готовился к завершению карьеры. Хотелось сделать это красиво и после Олимпиады, но немного не удалось.
Я не жалею о случившемся. Ничего в своей жизни не хотел бы поменять, потому что благодаря этому у меня есть та жизнь, которой наслаждаюсь сегодня. На тот момент я уже отпустил ситуацию, занялся семьёй. Повстречал свою любимую супругу.
Моя жена – это и есть моя золотая олимпийская медаль.
Вообще, я ведь никогда не воспринимал гимнастику как работу. Это больше было хобби. В гимнастику меня привёл папа, однако через время он умер. Я продолжал ходить на тренировки, чтобы отвлекаться. Общение с тренерами и сверстниками помогало мне побороть негативные мысли от утраты отца. Плюс мне нравилась обстановка. Я ходил, прыгал на батуте и получал удовольствие. Так в спорте и остался.
У нас же в сборной были ребята, которые слишком сильно углублялись в гимнастику мыслями: «Это моя работа! Я должен выиграть чемпионат мира». У меня никогда такого не было. Даже когда я ехал на Олимпиаду, не думал, что мне нужно завоевать какую-то медаль. Я просто ехал делать то, чему меня научили, показать это всему миру. Если ты выложился на 100%, то результат не заставит себя долго ждать. Я не зацикливался на том, что гимнастика – моя работа. Редко бывает, когда ты с первого раза попадаешь в нужное дело и находишь в нём своё призвание.
Наверное, поэтому молодому себе мне сказать особо нечего. Я жил по чести, жил правильно.
Единственное, что бы я посоветовал себе 20-летнему, – немного убрать эго в отношениях с тренером.
Я говорю про юношеский максимализм, когда ты пытаешься где-то доказать тренеру, что он неправ. Но через такое проходит каждый спортсмен, и если этого не будет, то атлет не сможет добиться результата. Каждый должен этот момент прожить и справиться с ним.
В принципе, как я жил, как я тренировался, к чему стремился, всё было именно так.
То, что у меня взрывной характер, наверное, даже плюс. Убавлять этого точно не надо. Нужно знать себе цену. Наличие характера крайне важно для каждого спортсмена. Если ты амёба, извиняюсь за выражение, то никогда результата не добьёшься. Каждый спортсмен – это личность, поэтому задача тренера — найти подход к атлету, чтобы его не подавлять, но при этом и не восхвалять его.
Меня тренер похвалил лишь раз в жизни. Он от души сказал, что я выложился на 150% из 100%, на той Олимпиаде, где я завоевал две бронзы.
Напоследок могу сказать, что занимался абсолютно точно своим делом. Я гимнастику любил и продолжаю любить. Делюсь своим опытом с детьми и радуюсь этому. Точно могу сказать – я на своём месте.
