Российский лыжник Глеб Ретивых пережил очень сложный сезон. Да, в Оберстдорфе завоевал третью медаль чемпионатов мира в карьере. Однако болельщики расценили эту бронзу как поражение, партнёр по командному спринту Александр Большунов не подбодрил Глеба после финиша, а Елена Вяльбе и вовсе поставила ультиматум по отбору на Олимпиаду. И мало кто вспоминал, что осенью Ретивых переболел коронавирусом и едва успел восстановиться.
Глеб в беседе с корреспондентом «Чемпионата» не стал избегать острых тем и честно рассказал всё как есть: и про Большунова, и про Вяльбе, и про качество российских лыж, и про лайк в соцсети Клебо, вызвавший скандал, и про многое-многое другое.
«Обгонять было некрасиво и неправильно»
– Глеб, вы едва не стали непосредственным участником разборок между спортсменами из Удмуртии и Татарстана. Видели скандальный эпизод?
– Да-да. Я как раз финишировал в это время. Если бы знал, что две команды дисквалифицируют, то обошёл бы бежавшего впереди парня из Татарстана, и тогда мы проползли бы в финал. Но я по ходу забега видел, как ему сломали палку, он весь подъём прошёл с одной палкой. Я посчитал, что обгонять его с моей стороны будет нечестно и неправильно. Мы должны уважать своих соперников.
Что касается самой ситуации — это некрасиво, некорректно и неправильно, тем более в прямом эфире и при болельщиках. Нужно контролировать эмоции в любой ситуации. Знаете, сколько у меня подобного было? Если бы мы каждый раз устраивали разборки, то жёлтых карточек не хватило бы. Не нужно пытаться выяснить отношения на эмоциях.
Фото: РИА Новости
Честно говоря, если бы они начали ругаться, когда я проходил мимо них, то обязательно постарался бы остановить. Но я к тому моменту ушёл в зону переодевания. Хорошо, что в итоге парни всё уладили между собой. Это по-мужски.
– В Кубке мира ведь тоже есть подобные ситуации.
– Крайне редко, просто единичные случаи. Если вспомнить ситуацию в Ульрисехамне, то я уже после финиша спросил у финна, зачем он смещался на мою траекторию на повороте, когда было полно места. Мы спокойно пообщались. Вот взять даже командный спринт в Тюмени. Я пересматривал финал и убедился в очередной раз, что в России бегают без уважения к соперникам — перекрывают траектории, толкаются, вообще ведут себя агрессивно, пытаются залезть в такое узкое пространство, куда физически проползти невозможно. Повезло ещё, что в тим-спринте обошлось без больших завалов, всё было на грани. Считаю, что жюри такие вещи должно судить очень жёстко, чтобы хотя бы таким способом научить культуре поведения.
«На «Тур де Ски» мне было очень плохо»
– Если оглянуться на прошедший сезон, как его оцените?
– Сезон нельзя оценить плохо, потому что я почти на всех этапах Кубка мира был либо на пьедестале, либо близко к нему. Да, не было норвежцев, но я же в этом не виноват. Кроме них, полно ребят в Кубке мира, кто бьётся за место в топ-3. Но норвежцам я хотел бы сказать спасибо за то, что сохранил вторую строчку в спринтерском зачёте Кубка мира. Повторю, оценка хорошая в плане результатов, ведь я даже не мог представить ещё в ноябре, что смогу попасть в топ-30! Коронавирус, который я подхватил перед вкаткой в Австрии, сильно сказался.
– Вы заболели вместе с Сергеем Устюговым? Как именно это проявлялось?
– Да, в одно время, только у него было ещё хуже. А у меня начались осложнения на сердце. Два месяца пульс вообще был не тот, это не позволяло переваривать нагрузку и проводить необходимую работу. Много всяких нюансов было. Только во время этапа Кубка мира в Давосе (12 декабря. — прим. «Чемпионата») понял, что состояние более-менее стабилизировалось. И то я не мог контролировать это состояние, организм сам всё решал. То есть можно было две-три недели чувствовать себя отлично, бегать на хорошем уровне, а потом — бах! и падение формы почти в ноль. И опять попытки всё вернуть. Честно говоря, я был удивлён, что у меня спринт не пропал. Но в дистанционных гонках всё было очень плохо, причём с самого старта.
– Как вы «Тур де Ски» докатили?
– Сам не знаю. Действительно было очень плохо. В спринтах этот момент пролетал незаметно, а на дистанциях — нет. А я ведь в прошедшее межсезонье вообще не тренировал спринты, совсем. Это было наше совместное решение с Маркусом Крамером. Мы обсудили, как перестроить подготовку, чему уделить внимание. И я проделал такую работу, которая должна была дать хороший результат, даже очень хороший. Всё шло по плану до заболевания. А потом предсказать ничего нельзя было.
Фото: РИА Новости
«На мне просто поставили клеймо»
– Каково вам, единственному чистому спринтеру в сборной, тренироваться с дистанционщиками? У вас другая программа подготовки?
– На самом деле на мне просто поставили такое клеймо. Если взять мою карьеру, то до 23 лет я бегал и спринты, и скиатлоны, и масс-старты, и очень неплохо бегал. Но когда я попал в основную сборную, сфокусировались именно на спринтах. Спустя четыре года у меня пропали и спринт, и дистанция. Но спринт удалось вернуть, а дистанцию — нет, точка невозврата пройдена. Так что пришлось сфокусироваться только на спринтах.
Если говорить о методике подготовки, то она ничем не отличается от других лыжников нашей группы. Вообще ничем. Наверное, все думают, что я готовлюсь летом только к спринту, спринту и ещё раз спринту, но это не так. На протяжении всех тех лет, что я работаю с Маркусом, выполняю ту же самую работу, что остальные, те же объёмы. Крайне редко делаю плюсом один из повторов в четвёртой-пятой зоне. А прошедшим летом я даже этого не делал, всё было направлено на дистанционный ход.
– После завершения чемпионата мира Елена Вяльбе поставила вам жёсткие условия для попадания в состав на Олимпиаду-2022. Почти ультиматум — три победы на Кубке мира. Это выполнимо?
– У меня множество сообщений сразу было, когда появилась новость со словами Елены Валерьевны. Это её видение, что я могу тут сказать? Только то, что даже три попадания в топ-3 в условиях полноценной конкуренции, когда будут бежать все, включая норвежцев, стали бы отличным результатом. Поверьте, любой спортсмен, который находится в сборной России, не лежит на диване, а проделывает колоссальную работу для достижения результатов.
Меня не пустили на Олимпийские игры в Пхёнчхан, но уже на следующий год на чемпионате мира в Зеефельде у меня получилось завоевать две награды. Важно отметить, что это не мои награды, а всех тех, кто работал для их завоевания — руководства, тренеров, сервисменов, напарников по команде. У меня большой спортивный опыт, так что бояться мне давно уже нечего. Было время, когда я уходил из команды, тренировался один, потом возвращался в сборную. Подхлестнуть меня такими словами можно, задеть — нет. Я приложу все усилия, чтобы на ближайших крупнейших турнирах — Олимпиаде-2022 и ЧМ-2023 завоевать медали.
«Большунов — лидер. Но другие ребята медалей не приносят?»
– Вас не задела ситуация, когда вы лайкнули пост Йоханнеса Клебо и получили волну хейта? Из-за одного невинного лайка — целый скандал!
– Меня удивляет, как много людей готовы написать гадости совершенно незнакомому им человеку. Ты с ним не общался ни разу, ничего про него не знаешь, но желаешь чего-то ужасного! Как, вот как такое может быть? У меня в голове не укладывается. Иногда смотришь, кто пишет, — либо те, кому 13-15 лет, либо те, кому за 50. И не понимаешь, что происходит. Где же воспитание элементарное?
Фото: РИА Новости
Мне что, нельзя лайкнуть фотографию Йоханнеса Клебо? Из мухи слона ведь раздули. Кто хотел хайпануть на этой теме, тот хайпанул. Даже тренер сборной Норвегии высказывался, что это абсурд. До этого на меня обрушился шквал негатива после командного спринта на чемпионате мира, на Ивана Якимушкина — за эстафету.
А какой шквал негатива обрушился на Ермила Вокуева за его слова про популяризацию Александра Большунова, а не лыжных гонок! Ему нельзя своё мнение высказать? Давайте посмотрим, что было после разделки на чемпионате России, которую выиграл Артём Мальцев. Открываем крупный новостной сайт, в заголовке — про победу Артёма, а фотография Большунова. Саша — безусловный лидер, на имени которого многие стараются делать громкие новости. Но другие ребята стране медали не приносят?
В 2017-м просто разрывал всех Сергей Устюгов, который и двукратным чемпионом мира стал, и тащил команду. Тогда болельщики про него говорили — наш Лосёнок, наш спаситель и много другого. Что сейчас про него пишут, каких только гадостей он не получает в сообщениях от незнакомых людей. Сейчас у нас есть лидер сборной Александр Большунов, и его все готовы носить на руках. Но нельзя поливать грязью за любую ошибку всех остальных, не говоря про какие-то лайки.
– Какие отношения в сборной между спортсменами разных групп?
– Нормальные, и уж точно никакой вражды нет. Просто мы редко видимся, поскольку ведём подготовку в разных местах, а встречаемся уже перед сезоном на отборочных стартах и затем на этапах Кубка мира. Но хотелось бы на крупных турнирах, таких, как чемпионат мира, видеть единую команду. Такого монолита, как у норвежцев, шведов, французов, итальянцев, у нас нет.
– Как и когда это проявляется?
– На соревнованиях. Не хочется видеть такое, что мне лишь бы обогнать своего сокомандника, а остальное по барабану.
«Ситуацию на финише командного спринта слишком раздули»
– Много обсуждалась ситуация после тим-спринта на чемпионате мира, когда Александр Большунов к вам не подошёл.
– Да, чуть ли не весь мир говорил об этом — да как, да почему, да разве так можно? Ребята, это его право. Не нужно винить человека и копаться в его мыслях, додумывать что-то за него. Кто-то думает, что мне должно быть обидно, но это совершенно не так. Я прекрасно понимаю Сашу, никаких претензий не было и быть не может. Да никто бы и не заметил, если бы ситуацию не подогрели за день до гонки.
– Вы про то, что Большунов вроде бы не хотел с вами бежать командный спринт?
– Именно. Я про это даже не знаю и у самого Саши не спрашивал. Ту ситуацию тоже раздули до невероятных размеров. То же самое было и на чемпионате мира в Лахти, когда Сергей Устюгов не хотел бежать с Никитой Крюковым. В итоге они бежали вместе и стали чемпионами мира.
«Клебо даже во время разминки ездит со смартфоном»
– Глеб, спортсмены группы Маркуса Крамера достаточно активны в соцсетях. В этом вы отличаетесь от лыжников других групп.
– Мы стараемся быть открытыми, никого не стесняемся, показываем свой тренировочный процесс, проводим совместные тренировки с иностранными спортсменами, разговариваем с зарубежными медиа. Тем более Маркус дружит с большим количеством людей из европейской лыжной семьи. Мы ничего не делаем себе во вред, занимаемся подобными вещами только в свободное время.
Фото: РИА Новости
– Не прилетает за такое от Елены Валерьевны? После чемпионата мира она говорила, что лыжник вашей группы Евгений Белов не показал результатов, потому что слишком увлёкся соцсетями и видео.
– Хотите, я про Клебо историю расскажу? Он на каждых соревнованиях даже во время разминки ездит со смартфоном. Может остановиться прямо на трассе и разговаривать. Только на саму гонку не берёт гаджет, но потом сразу в рюкзак — и вот он опять с телефоном. Мешает ему это? Вот и другим взрослым и состоявшимся спортсменам вряд ли это мешает. Никто не будет всю ночь в соцсетях сидеть или фильмы смотреть. Для кого-то это просто способ отвлечься, перезагрузить голову. Про то, прилетает ли — лично мне не прилетало. И не хотелось бы.
– Вы нормально общаетесь с теми же норвежцами, например, с Эмилем Иверсеном. Он действительно мог сказать о том, что писает на Россию с высокой колокольни?
– Я со многими ребятами из Европы дружу. С Эмилем вообще без проблем общаюсь, мы переписываемся по вотсапу, можем позвонить друг другу. И я сомневаюсь, что он действительно такое говорил. Я уверен, что это искажение его слов. Он нормально к нам относится. Да и знает прекрасно Эмиль, что мы с него за такое спросим.
Приведу такой пример. После чемпионата мира мне звонила корреспондент одного финского издания и попросила дать развёрнутые комментарии по тем статьям, что выходили про сборную России в Норвегии. Так вот, она мне зачитывала отрывки, и я убедился, что у норвежцев поверхностные знания о нашей команде. А почему? Потому что большинство спортсменов не знают языка, не могут пообщаться с иностранными журналистами и донести до них свою точку зрения. Вот и получаются какие-то свои догадки, из которых делаются неверные выводы.
Норвежцы думают, что у нас очень закрытая сборная в плане общения с журналистами, опасная и агрессивная. У них может сложиться такое впечатление, и это вполне объяснимо. Во многом это связано из-за того, что в СМИ часто выдёргиваются слова из контекста, ставится в лучшем случае половина разговора с совершенно другой канвой. А потом обижаются на спортсменов, что они не дают интервью.
С другой стороны, иностранные команды уже несколько лет возят с собой целые бригады медиа круглый год, и люди имеют возможность узнавать абсолютно всё, что они хотят знать о своих сборных. У нас такого нет, но и не закрыты мы.
«Не скажу, что у нас лыжи хуже, чем у норвежцев»
– Вы согласны с мнением Андрея Ларькова, что у российских лыжников, кроме Александра Большунова, лыжи хуже, чем у норвежцев?
– Ни для кого не секрет, что норвежцы получают возможность выбирать первыми на фабрике фирмы-производителя. У них лыжные гонки — спорт номер один в стране. Для Норвегии всегда всё будет самое лучшее — лыжи, палки, смазка. Это данность. Но утверждать, что у нас лыжи хуже, я бы не стал. Дело в том, что и мы ведь не ограничиваемся тем, что берём лыжи на фабрике. Мы их дорабатываем за свои деньги.
– В каком плане?
– Отдаём для нанесения шлифтов, которые, например, есть только в Финляндии или Австрии. Никто же не будет тебе отдавать сам шлифт, чтобы загрузить в компьютер, а потом мы могли его сами делать на нашей машине. Это топ-секреты. У нас тоже есть собственные шлифты, которые разрабатывают наши сервисёры. Шлифт тебе нанесут, но делиться секретом — никогда.
– Во сколько обходится нанесение шлифта на одну пару? И сколько пар вы отдавали на доработку в уходящем сезоне?
– От 50 евро. В нынешнем году я отдавал на шлифты восемь или десять пар лыж, четыре из которых отправлял в Финляндию перед чемпионатом мира. Порядок цифр — сотни или тысячи евро, всё зависит от количества лыж. Сейчас для меня это не проблема, но я помню, как раньше бегал всего на одной паре лыж и конёк, и классику. И ничего, нормально бегал.
Фото: РИА Новости
– Это было ещё в детстве?
– В юношеском возрасте. При зарплате в 5000 рублей моя мама взяла большой кредит и купила мне эту пару лыж, палки, ботинки, комбинезон, перчатку и шапку. Именно та история подвигла меня помогать людям.
– Вы говорите про спортсменов?
– И даже про целые спортивные школы. Три года назад я занялся производством спортивной одежды под собственным брендом, и выручка почти целиком направляется на поддержку детского спорта. Я буду очень рад, если благодаря моей посильной помощи где-то в глубинке вырастет ещё один Саша Большунов. Или Сергей Устюгов. Или Глеб Ретивых. Честно говоря, в этом направлении мне хотелось бы развиваться. Всё-таки я уже немолодой спортсмен, нужно задумываться и о том, что будет дальше.