В четверг после сенсационно проигранного матча на St.Petersburg Open от хорвата Марина Чилича россиянин Николай Давыденко рассказал на пресс-конференции, что же с ним всё-таки произошло на корте.
— Мне судья сделал предупреждение за неправильное поведение на корте, за то, что я сдаю матч, — говорит Давыденко. — Я очень удивился, потому что такого я нигде и никогда не слышал. Потом он поинтересовался, что случилось, но я не стал вдаваться в подробности, сказав, что со мной всё в порядке, потому что он все равно бы не смог решить мою проблему. Поэтому он сделал мне предупреждение, поскольку я перестал играть так, как в первом сете. А потом началось разбирательство и я сейчас не знаю, дадут ли мне штраф здесь или нет. Этот вопрос будем решать с главным судьей соревнований.
— Вам прямо открытым текстом так и сказали?
— Да, что я «сливаю» матч. Тогда я попытался объяснить, что у меня отказывают ноги, и я не могу двигаться по корту. Я не знал, что мне делать, потому что врач за три минуты мне всё равно не смог бы помочь. Ведь ему пришлось бы мне массировать обе ноги. На что судья мне ответил, что я должен был его предупредить об этом заранее. Но я с этим не согласился, у меня ведь могла случиться и психологическая проблема, может я о чём-то подумал, и поэтому не смог сконцентрироваться на матче. Вот такая получилась проблема.
— А он когда-нибудь судил ваши матчи?
— Нет, я его не знаю. От других судей я подобных вещей не слышал.
— Но матч действительно получился подозрительным, первый «сеяный» игрок проигрывает 102-й ракетке мира.
— Первый сет я выиграл и думал, что точно так же закончу и второй. А тут всё пошло наперекосяк. Я начал бегать, хотел «брейкануть», выиграть его подачу ещё в начале сета, старался играть хорошо, но почувствовал, что начинаю терять скорость. Стал нервничать, потому что не мог завершить матч. Я хотел его закончить ещё во втором сете, очень хотел, но в то же время понимал, что не могу. А в третьем сете я уже психологически не был на корте, просто забыл, что я там нахожусь. Я не знал, что делать и куда подавать. Такое со мной бывает очень редко, но вот здесь случилось. И, конечно, сильно влияют ноги, потому что без ног я, на самом деле, очень плохо играю в теннис. Если я игру начинаю плохо контролировать ногами, то могу проиграть любому.
— Как вы думаете, в чём причина такого самочувствия?
— Я не знаю, может потому, что я после Москвы поменял кроссовки. У меня уже не было той модели, в которой я играл на Кубке Кремля, взял другие. Сначала мне показалась, что и в них я неплохо играю, но уже на первых тренировках почувствовал, что у меня быстро забиваются ноги и начинают болеть, в результате я медленнее передвигаюсь по корту. Я не знал, в чём причина, может в покрытии, но ведь я на нем тоже выигрывал, а может просто я такой слабый теннисист с ногами. Но до этого ведь я хорошо бегал и не испытывал подобных проблем.
— Возможно, в связи с расследованием ATP договорных матчей этот поединок дает лишний повод вашим недругам поднять шумиху вокруг вас.
— То, что я «сливаю» матчи? Но с другой стороны, заявления игроков — это самая глупая вещь, о которой можно говорить в прессе. Вы посмотрите, кто об этом говорит, какие позиции они имеют в рейтинге. Мне кажется, эти люди, просто хотят таким образом заявить о себе. Почему Федерер не говорит об этом? Когда ему задали подобный вопрос, он ответил, что ничего не знает и всё. Естественно, теперь во всех этих разговорах затрагивается моя фамилия, и я оказываюсь крайним.
— Когда, наконец, будет поставлена точка в этом вопросе?
— Я думаю, что после Шанхая. А пока каждую неделю мне приходится объяснять всем, что случилось и почему.
— В прошлом году у вас тоже не очень хорошо сложились дела в Петербурге, зато удачно съездили в Париж. Может вы видите уже какие-то аналогии? Может, теперь есть время получше подготовиться к Франции?
— Завтра я еще буду в Петербурге. Потому что сегодня я ездил в клинику, где консультировался по поводу своей руки. У меня взяли анализы, теперь нужно получить результаты и ещё пройти обследование. Я хочу перед Парижем выяснить, что у меня с локтем, нужно решить эту проблему, которая так долго меня преследует.
— В пятницу в матче «Pro-Am» примете участие?
— Да, планирую, выйду на костылях, но буду играть (смеется).
— Настроение у вас вроде неплохое.
— Вы знаете, я впервые в жизни заплакал после матча. У меня было настолько сильное нервное напряжение, что я уже не мог сдерживать эмоций. Хорошо, что брат оказался рядом, он помог мне успокоиться. Когда я зашел в раздевалку, то хотел вообще забыть обо всём, мне уже ничего было не нужно – ни Париж, ни Шанхай. Хорошо, что рядом есть близкие люди, которые помогают и успокаивают в нужный момент, и ты опять начинаешь играть в теннис и показывать хороший результат.