Энди Роддик предпринял очередную попытку покорить уимблдонскую вершину. В четвёртой раз он подобрался к ней на расстояние двух шагов. Но если раньше на пути Энди к заветной цели вставал великий Роджер, то на этот раз право сыграть в финале он будет оспаривать со своим британским тёзкой, лелеющим честолюбивые надежды даже с большим основанием. Для победы над чемпионом 2002 года Хьюиттом Роддику понадобилось 43 эйса или что-то в этом «роддике».
И, наконец, был рукопашный бой в пятой партии. Я хочу сказать, что мне пришлось выполнить лучший хав-воллей в своей жизни, чтобы спасти этот брейк-пойнт.
— Энди, на Уимблдоне возрождается поколение, которое пришло в теннис под лозунгом «Новые мячи, пожалуйста» (была такая акция АТР New Balls Please – прим.пер.). Это происходит потому, что на траве особенно полезен опыт или существуют какие-то другие причины?
— Я не думаю, что тут есть выбор «или-или». Тут, вероятно, комбинация разных факторов. Теперь мы просто старые мячи.
— Вы выиграли много важных матчей за свою карьеру. Стоит ли прошедший матч поставить высоко в вашем рейтинге по важности, если учесть всё: противника, место действия, пять сетов?
— Да, эта драма, конечно, не была короткой. Я никогда не был силён в сопоставлении матчей. Думаю, что каждый из них – это своя отдельная история. Но это был трудный матч с психологической точки зрения, потому что Ллейтон не сдавался, хотя в поединке было много приливов и отливов. Поэтому я просто рад, что выбрался на берег после всего этого.
— Что было для вас самой сложной частью этого матча?
— Там много чего было. Например, неиспользование брейка во второй партии стало сложным моментом. Думаю, что вы понимаете, что в этот момент я мог получить большое преимущество, а вместо этого – потеря одного очка и снова завязывается равная битва. Или воскрешение в четвёртом сете. Думаю, он заиграл намного лучше в этот момент. И, наконец, был рукопашный бой в пятой партии. Я хочу сказать, что мне пришлось выполнить лучший хав-воллей в своей жизни, чтобы спасти этот брейк-пойнт. Так что, выбор сделать трудно.
— В самом конце матча стало достаточно очевидно, что вы очень эмоциональны. Что именно вы ощущали в этот момент на корте?
— Вы знаете, что это смесь счастья и удовлетворения. Вы знаете, в голове вы стараетесь придерживаться своего курса в течение четырёх часов, вы постоянно высчитываете, что надо сделать. Ваш ум участвует в скачках в течение четырёх часов. Так что, вы испытываете облегчение, радость, и можете, наконец, выключиться. Но я был рад пройти через это всё.
— В вашем баке осталось ещё какое-то топливо на матч с Энди Марреем?
— Думаю, что да. Я хочу сказать, неплохо чувствовал себя физически. Я уверен, что завтра займусь своими болячками, но этого и следовало ожидать. В этом состоянии нет ничего нового.
— Маррей быстро восстановился после игры в понедельник, ему всего 22 года. Вы на 4 года старше. Это значительная разница в возрасте для тенниса или вы находитесь приблизительно на том же уровне, что и в 22 года?
— Физически?
Я знал Уильямс, когда им было 10, 11 лет. Надо было видеть, как они работали тогда, чтобы понять, почему они пожинают плоды своего труда сейчас.
— Да. Это фактор времени может быть существенным, когда речь идёт о восстановлении, не скажутся ли эти 4 года разницы?
— Пока нет. Я уверен, что когда мне будет 30, он скажется. Вы сможете убедиться в своё время. Что касается сыгранных матчей, в моей карьере их было гораздо больше. Но сейчас речь идёт о двух днях, а не о годах. С этой точки зрения я чувствую себя в хорошей физической форме и здоровым. Вы знаете, сейчас я в лучшей форме, чем когда мне было 24. Так что не стоит предавать слишком много значения этому фактору.
— Ллейтон Хьюитт считает, вам придётся сыграть чертовски сложный матч против Энди Маррея, полагая, что вы являетесь явным аутсайдером в этой игре.
— Это – замечательно.
— Вы считаете так же? Согласны ли вы с этим?
— Я не знаю. Я здесь не для того, чтобы делать прогнозы. Это ваше занятие.
— Вы набили 43 эйса за матч. Вы стали мощно подавать. Невозможно выделить, какая подача была лучше. Можно ли сказать о той роли, которую в этом матче сыграла подача?
— Да, очевидно, с точки зрения игры на приёме, он делал это лучше, чем я на протяжении матча. Вы знаете, я был вынужден подавать лучше, чтобы удерживать геймы на своей подаче.
— Что вы особенно уважаете и чем больше всего восхищаетесь в сёстрах Уильямс, если говорить о том, как они здесь доминировали в женском турнире?
— Для меня сложно разделять девочек, которых я знаю с 9 лет. Я просто реально испытываю гордость, когда их вижу. Я знал их, когда им было 10, 11 лет. Надо было видеть, как они работали тогда, чтобы понять, почему они пожинают плоды своего труда сейчас. Я не знаю, сколько раз люди закрывали дверь перед ними, но они всё ещё здесь, и до сих пор идут своим путём по Уимблдону. Поэтому, очень круто всё это наблюдать.
— Есть ли психологически более сложный соперник, чем Ллейтон Хьюитт?
— Безусловно, он у меня – впереди.
— Вы много играли против Энди. Что вы можете сделать с его игрой на приёме, поскольку огромную часть вашей игры составляет подача?
— Да, это – сложная задача. Если говорить о лучших на приёме, то сложно кого-то из них выделить. Но он, безусловно, относится к числу одних из лучших в игре на приёме.
— Если в пятницу пойдёт дождь, то потребуется крыша. Наверняка вы не хотите думать об этом, но есть ли у вас какое-либо беспокойство по поводу того, как будут себя вести при этом мячи? Или тот факт, что Маррей уже имел возможность испытать это, а вы – нет?
— Разумеется, лучше знать заранее, чем получать сюрпризы. Но это не совсем то, что я должен контролировать. Надо просто справляться со всем, что можешь, наилучшим образом.
— Энди говорит, что под крышей очень влажно, и корт становится немного медленнее. Если же они закроют крышу, это будет сделано специально против вас в пятницу?
— Посмотрим.
— Вы выходите на корт с сознанием того, что лучше всех подаёте в теннисе?
— Лучше всех в теннисе подаёт Карлович. С этим ничего не поделаешь. Мне не хватает до этого 8 дюймов роста. Это не очень хорошее сравнение для меня. Лучше всех в теннисе подаёт Карлович.
Лучше всех в теннисе подаёт Карлович. С этим ничего не поделаешь. Мне не хватает 8 дюймов роста. Это не очень хорошее сравнение для меня.
— Каковы ваши мысли о достижении Роджером 21 полуфинала подряд?
— Думаю, что это практически невозможно. Это одно из самых впечатляющих статистических достижений в теннисе. Начиная с «Ролан Гаррос» 2004 года, верно? Меня это впечатляет, мягко говоря.
— Как вы думаете, какие слабости есть в игре Энди Маррея?
— Тут вот какая штука. У него не так много слабостей, если уж на то пошло. Он сильно улучшил свою подачу. Он хорошо играет на приёме. Честно говоря, эти ребята наверху достигли высокого уровня игры.
— Вы поклонник Маррея? Вам нравится его стиль игры?
— Послушайте, я знаю, как трудна эта игра, так что любой, кто находится наверху, вызывает у меня уважение. Я знаю, что происходит ежедневно, а не только здесь, перед всеми вами. Когда нет лишнего шума, когда надо работать. И это вызывает уважение.