Роджер Федерер и Станислас Вавринка вместе выиграли золото Пекина. Но в четверг швейцарцы выйдут на Центральный корт в Монреале по разные стороны сетки. Роджер заявил репортёрам, что приехал не участвовать, а выигрывать. А присутствие Милы, Шарлин и Мирки не будет мешать, а только поможет снять избыточное давление на его игру.
У Федерера пока всё работает чётко, как швейцарские часы. Или швейцарский банк. После Уимблдона на счету Роджера оказалось $ 49475 219 призовых. Ещё $ 31 000 примерный семьянин и отец двух близняшек добавил, победив старого приятеля Фредерика Нимейера во втором круге монреальского «Мастерса». Подробностями этого события «медленный швейцарский экспресс» поделился с собравшимися журналистами.
Всё зависело от Мирки, захочет она отправиться в поездку или нет, и, очевидно, будут ли малыши к этому готовы или нет. Всё действительно зависит от этого.
— Как вы чувствовали себя здесь, в первом матче после Уимблдона?
— Чувствовал себя хорошо. Всегда приятно вернуться на игровые корты после того, как провёл так много времени на тренировочных. Я доволен своим выступлением сегодня. Это был трудный матч, потому что Фред хорошо подавал. Было трудно поймать ритм, потому что и я сам подавал хорошо. Для первого матча всё было неплохо, и я доволен, что прошёл через него.
— Может ли вы нам объяснить процесс принятия решения: почему вы играете здесь, а не подождали ещё неделю перед тем, как вернуться?
— Это всё зависело от Мирки, захочет она отправиться в поездку или нет, и, очевидно, будут ли малыши к этому готовы или нет. Всё действительно зависит от этого.
Вот почему я упомянул об этом ещё за неделю до начала турнира. День шёл за днём, и в конце недели мы себе сказали: «Всё в порядке, всё выглядит хорошо». В любом случае, мы планируем оставаться вместе в Северной Америке в течение длительного периода. Этого хотела она. Этого хочу и я. Вот поэтому мы решили поступить таким образом.
— Вероятно, это был последний матч Фредерика в Монреале. Расскажите нам о ваших отношениях, что вы думаете о нём как игроке и человеке?
— Мы знаем друг друга, я думаю, уже 11 лет, потому что играли друг с другом в 97-м или 98-м на турнире Swiss Satellite в присутствии двух зрителей — это были ребята, что играли после нас. Было довольно холодно, поскольку это был «Зимний спутник» в Швейцарии, и вокруг кортов были тонны снега.
Теперь, 11 лет спустя, мы играли на заполненном стадионе здесь, в Монреале. Много времени прошло для нас обоих. Многое произошло с тех пор, но когда мы видели друг друга в туре, то всегда старались или постучать вместе или, по крайней мере, поболтать.
Швейцарские игроки часто рассказывали новости о нём, как у него идут дела. Он очень хороший человек. Конечно, всегда грустно покидать спорт, но он живёт в согласии с самим собой, делая этот важный шаг. Я могу лишь пожелать ему всего наилучшего.
Да, погода была штормовой, в какой-то степени. Но мы не говорим о вылете за пределы топ-100. Был переход с первого места на второе, но некоторым это показалось катастрофой.
— Очевидно, за несколько недель отсутствия появляется ржавчина, которую надо стряхнуть. Как много было ржавчины в том, что делали сегодня, насколько это согласовывается с вашим новым образом жизни? Должны ли вы внести какие-то коррективы, какие-либо изменения?
— В самом начале, после, скажем, пяти-шести недель отсутствия игровой практики, вы играете немного медленнее, замедляется ваша реакция на приёме. Плечо становится медленнее, если вы играете только тренировочные матчи. Но сегодня, думаю, всё было в порядке. Немного труднее было поймать ритм при игре на задней линии.
— Нет никаких изменений в вашей повседневной жизни? Жизнь продолжается как обычно?
— Нет, потому что мне надо быть поактивней, чтобы сохранять форму и быть готовым к матчам. В противном случае, мне было лучше остаться дома, поменьше работать и проводить время с семьей. Но если взял на себя обязательство сыграть турнир, то должен сделать несколько необходимый вещей, чтобы выступить в приличной форме. Мирка великолепно справляется с ситуацией. Думаю, что я тоже. Пока, кажется, всё работает как надо.
— Вы не единственный, кто вернулся на корт. Рафа также вернулся после нескольких месяцев отсутствия, хотя и по другой причине. Его колено вызывает у всех озабоченность, и все следят, что он делает. Гаэль Монфис охлаждает своё колено. Давид Налбандян выбыл после операции бедра. У Джеймса Блейка – травма ноги. Как вам удаётся избежать травм? Есть ли какие-либо специальные меры предосторожности, которые вы используете?
— Я хочу сказать, что травмы есть практически у всех. Можно говорить об одном и том же шесть месяцев. Всегда можно найти игрока с травмой. Возможно, я один из них, но надеюсь, что нет. Я стараюсь убедить себя, что это не я.
Я стараюсь хорошо продумать календарь выступлений, насколько это возможно. Надо вовремя отдыхать, достаточно тренироваться и делать некоторые необходимые вещи. Думаю, что это ключевой момент в карьере любого игрока. И необходимо, конечно, немного удачи.
Я рад, что вернулся в форму после проблем со спиной, мононуклеозом и всем остальным. Полтора года были тяжёлыми, но мне удалось справиться. Это было удивительное лето, будто вся карьера пронеслась за три месяца.
— Год назад вы необычно рано выбыли из турнира, тогда он проходил в Торонто. С тех пор у вас за плечами три титула «Большого шлема». Вы можете прокомментировать, каким образом вы смогли сделать это? Ведь это реальный урок для всех, даже вне спорта.
— Да, погода была штормовой, в какой-то степени. Мы не говорим о вылете за пределы топ-100. Был переход с первого места на второе, но некоторым это показалось катастрофой (улыбается). Для меня всё было не так плохо, потому что лично я попытался сосредоточиться на результатах турниров «Большого шлема». На них я всегда доходил до полуфиналов или дальше. Поэтому у меня оснований для паники не было.
Порой, как в Париже в прошлом году, Рафа меня сокрушал. И прийти в себя после таких поражений непросто. Но я твёрдо верю, что если действовать правильно, то всё можно изменить. Я рад, что вернулся в форму после проблем со спиной, мононуклеозом и всем остальным. Полтора года были тяжёлыми, но мне удалось справиться. Это было удивительное лето, будто вся карьера пронеслась за три месяца. Это было что-то с чем-то.
— На что вы рассчитываете на турнирах, подобных этому? На данном этапе вашей карьеры насколько сложно получить мотивацию в Монреале, например? Хотя это турнир «Мастерс», как сохранить мотивацию после всех ваших достижений?
— Не совсем так. Везде, где я появляюсь, на меня оказывается такое давление, что иногда приятнее сыграть такой недельный турнир, а не турнир «Большого шлема». Париж и Уимблдон идут друг за другом, и, если попадаешь в финалы, то это поглащает от шести до восьми недель, поскольку к Парижу надо готовиться. А после Уимблдона наступает своеобразный эффект, когда три месяца тенниса на уровне мэйджеров забирают у вас слишком много энергии. Поэтому так важно взять перерыв.
Отдохнул я достаточно, довольно много тренировался, поэтому рад вернуться на корт. Дело даже не в конкретном турнире. В каждом я нахожу что-то особенное, например, стадион здесь великолепный. Люди дружелюбны и приветливы. Это помогает сделать выбор в пользу этого турнира.