Одним из наиболее интересных занятий в любом виде спорта является стремление болельщиков и специалистов поковыряться в различных мелочах и нюансах, которые и являются порой для заинтересованных лиц той изюминкой, ради которой они готовы тратить время, деньги и здоровье.
Никого не удивляет, когда после пары кружек пива футбольные болельщики спорят с пеной у рта о том, был ли офсайд в матче их любимой команды или нет. Или когда любителями бейсбола по несколько дней обсуждается, следовало ли засчитывать сомнительный страйк. Можно неделю спорить, надо ли засчитывать гол Аршавина пяткой из вне игры, кого надо удалять: Зидана или Матерацци, и стоит ли назначать пенальти за игру рукой в штрафной площадке на последней минуте принципиального матча.
Технология «ястребиного глаза» — удовольствие недешёвое, разрабатывалось медленно, и тут вновь надо вспомнить Серену Уильямс, которая устроила настоящий скандал, проиграв четвертьфинал на US Open в 2004 году Дженнифер Каприати.
В теннисе также время от времени возникают события, которые будоражат воображение и долго не дают успокоиться поклонникам игроков, не удовлетворенным результатом. Последний US Open запомнится многим, прежде всего, двумя эпизодами и вопросами: всегда ли судья на линии должен определять зашаг, и сколько должно пройти времени после розыгрыша, чтобы игрок имел право попросить видеоповтор и оспорить решение судьи.
С легкой руки сначала Марата Сафина, а затем с тяжёлой ноги Серены Уильямс было пролито немало виртуальных чернил по поводу определения местонахождения ноги игрока во время подачи. Кстати, при определении заступа нет никаких особенных сложностей или субъективных трудностей. Судья на линии, если видит, что игрок наступает на линию, кричит: foot fault («зашаг») и точка.
А вот на то, как игроки научились злоупотреблять видеоповторами, следует обратить более пристальное внимание.
Технология «ястребиного глаза» — удовольствие недешёвое, разрабатывалось медленно, и тут вновь надо вспомнить Серену Уильямс, которая устроила настоящий скандал, проиграв четвертьфинал на US Open в 2004 году Дженнифер Каприати. Серена ещё пять лет назад считала, что линейные судьи её недооценивают, судья на вышке её засуживает, и «с этим надо что-то делать».
Скандал на US Open вызвал резонанс и стал катализатором работ по внедрению технологии, позволяющей проверить, попал ли теннисный мяч в корт, в линию или опустился за пределами площадки. Технология «ястребиного глаза» работает довольно надёжно, внедрена на многих теннисных стадионах и была одобрена практически всеми профессиональными теннисистами, за исключением тех, кого зовут Роджер.
Однако, как любая сложная система, та, что используется сейчас в качестве «ястребиного глаза», не лишена определённых недостатков и имеет пару дыр.
Когда была введена система видеоповтора, её задачей было устранить противоречия, разночтения ситуаций и исключить словесные тирады в стиле Джона Макинроя, прославившегося красноречивыми высказываниями в адрес судей. Если игрок посчитает, что мяч не попал в корт, он должен использовать свою попытку практически немедленно, после того как было разыграно спорное очко.
Игроки практически никогда не удовлетворены ответом судьи, и не совсем понятно, что же игроки хотят от судьи на вышке услышать. Ведь он сразу после окончания розыгрыша объявляет своё решение.
В правилах игры ничего не было написано о времени, в течение которого игрок имеет возможность использовать своё право. Подразумевалось, что это совершенно очевидно и должно находиться в соответствие с требованиями неписанного теннисного протокола, предполагающего джентльменское поведение на корте. И всё это дело должно занимать считанные секунды.
Но находятся и такие игроки, которым, как говорится в пословице, палец в рот не клади, а то всю руку откусят.
В последнее время зрители на теннисных матчах становятся свидетелями того, что в спорных ситуациях некоторые игроки затевают длительный процесс принятия решения: должен я взять «челлендж» или не должен я брать «челлендж». Для начала игрок нарочито неторопливо идёт к сетке и задумчиво вглядывается вдаль: а стоит ли вообще поднимать вопрос по поводу видеоповтора. Причём, надо понимать, что если вас зовут Хуан-Мартин дель Потро, то этот процесс может занять уже не несколько секунд, а минут.
Затем игрок, прищурившись, ухитряется найти нужную ему отметку от мяча, поскольку даже на харде сильно пущенный теннисный мячик оставляет едва различимую отметку. Затем игрок неизбежно должен подойти к судье на вышке и, бросив в его сторону иронично-насмешливый взгляд, спросить – как он себе представляет попадание этого мяча, попал ли он в корт или оказался в ауте. Надо заметить, что игроки практически никогда не удовлетворены ответом судьи, и не совсем понятно, что же игроки хотят от судьи на вышке услышать. Ведь судья сразу после окончания розыгрыша объявляет своё решение и своё видение ситуации, причём довольно коротко и ясно.
С недовольной миной после судейского ответа игрок начинает искать глазами своего тренера и пытается понять с его помощью, нужно ли попросить повтор розыгрыша или не нужно. Наконец, таможня даёт добро, тренер включает зелёный свет, и игрок просит судью показать повтор – использует свою попытку.
Такие паузы в игре существенно влияют на обстановку и на всю атмосферу вокруг матчей. Поэтому стоит отметить две проблемы, которые возникают в связи с этим часто повторяющимся сценарием. Совершенно очевидно, что это занимает слишком много времени и высасывает жизнь из матча. По словам пресс-секретаря USTA, количество времени, которое игрок получает на размышление, остаётся на усмотрении судьи на вышке. Но разве арбитрам так сложно заставить игроков немного ускорить процесс принятия решений и не принимать их просьб о показе повторов позднее, скажем, через пять секунд после того, как закончится розыгрыш?
Возможно, пришло время, чтобы судьи на вышке полностью восстановили контроль над игрой и показали игрокам, кто хозяин на корте.
Другой вопрос – игроки не должны постоянно обращаться за советами к своим тренерам. Это превращается в нелегальный диалог между тренером и теннисистом, становится запрещенным правилами общением или незаконным коучингом. Своевременное использование системы «челленджеров» с таким расчётом, чтобы использовать их рационально в каждой партии, становится составной частью игровой стратегии.
Если тренеры не могут открыто подсказать своим игрокам, что им следует, скажем, почаще бить ударом справа вдоль по линии, то почему они могут подсказывать своим подопечным, что делать в спорных ситуациях? И пока это не будет запрещено, многие будут этим пользоваться.
В то же время все настолько уже привыкли к помощи «ястребиного глаза» в трудную минуту, что без его поддержки чувствуют себя весьма неуютно. На этой неделе в Токио, пока Мария Шарапова восхищалась чудесами японской техники,Елена Дементьева заявила: «Главный судья слишком часто ошибался и принимал спорные решения. Я удивлена, что на таком крупном турнире до сих пор нет системы Hawk Eye». Грубая ошибка судей в решающем сете при счёте 1:2 в пользу Катерины Бондаренко вывела Елену из равновесия и принесла успех украинке. А поклонникам Дементьевой можно вспомнить ещё раз и US Open-2004, и Дженнифер Каприати в полуфинале, и то, как россиянка умеет биться без «ястребиного глаза».
По правилам, принятым на турнирах «Большого шлема», любое общение между игроком и тренером – вербальное, визуальное, с помощью технических средств, любая связь – может быть истолковано как наставничество. Поэтому, возможно, как раз в этом и заключается вся загвоздка. Однако решение о соблюдении этого правила остаётся на усмотрение арбитра. Заявления, направленные в ITF по этому поводу, были встречены пока гробовой тишиной и остались без ответа. Нельзя обвинять игроков за то, что они сейчас используют те возможности, которые у них есть. Но, возможно, пришло время, чтобы судьи на вышке полностью восстановили контроль над игрой и показали игрокам, кто хозяин на корте.