Николай Давыденко после матча с Давидом Налбандяном был, безусловно, расстроен результатом, хотя пытался не показывать этого и даже изредка шутить — впрочем, куда меньше, чем днём ранее. Несколько вопросов Николаю было задано на английском языке от аргентинских журналистов — отвечал Николай, соответственно, тоже на английском. Россиянин пожаловался на качество покрытия, отметив, что отскок неровный, выше, чем нужно;
Это был очень трудный матч. Первая игра России в этом четвертьфинале, а я уже давно не играл в Кубке Дэвиса — ни в этом году, ни в прошлом, так что мне немного не хватало уверенности в себе. Я показал свой максимум на сегодня, выложился на 100%, но этого оказалось недостаточно. Разумеется, это вовсе не мой лучший теннис. Возможно, в воскресенье я смогу сыграть на более высоком уровне.
рассказал, что промешало ему точно пробить смэш на сетболе; сказал, что в концовках партий Налбандян поддавливал на него и он ломался психологически, а также отметил, что рука его не беспокоила, однако он боялся сильно подавать с первого мяча из-за большого количества двойных.
— Можете проанализировать свой матч на английском языке?
— Да, я могу (смех в зале). Это был очень трудный матч. Первая игра России в этом четвертьфинале, а я уже давно не играл в Кубке Дэвиса — ни в этом году, ни в прошлом (по иронии судьбы свой предыдущий матч в Кубке Дэвиса Николай провёл против того же соперника — в Аргентине в 2008 году он обыграл Налбандяна в четырёх сетах. — Прим. «Чемпионат.ру»), так что мне немного не хватало уверенности в себе. Я показал свой максимум на сегодня, выложился на 100%, но этого оказалось недостаточно. Разумеется, это вовсе не мой лучший теннис. Возможно, в воскресенье я смогу сыграть на более высоком уровне.
— А как вы оцените игру Налбандяна?
— Он тоже может играть лучше. Я помню наши матчи на быстрых покрытиях — например, на итоговом турнире-2005 — он играл очень здорово, в высоком темпе. На грунте же мне проще — там больше кручёных ударов, я могу лучше подходить к мячу, затягивать его в длинные розыгрыши и не допускать так много ошибок. Здесь же покрытие нам мешало.
— То есть вы недовольны покрытием?
— Дело не в самом покрытии — оно такое же, как на Кубке Кремля. Дело в том, как его положили — а сделали это не идеально. ощущения совсем не такие, как на прошлогоднем Кубке Кремля или на итоговом турнире в Лондоне-2009. Здесь же я не мог играть в свой теннис.
— Тяжело ли теперь будет Южному?
— Безусловно, тяжело, ведь теперь вся ответственность будет на нём. Но я знаю, что он может справиться с этим. Он уверен в себе, и он игрок двадцатки, так что действует на высоком уровне. Надеюсь, он сможет обыграть Майера.
На этом вопросы от англоязычных журналистов закончились. Наступила очередь российской прессы.
— Вы говорите, что здесь непривычный отскок. А какой именно — выше, чем нужно, или ниже?
— Если вы подойдёте к корту, то увидите, что краска очень неравномерно размазана, из-за чего мяч часто неожиданно взлетает вверх. Это не даёт мне контролировать игру на задней линии, атаковать. Я весь матч бегал за корт, не мог входить в него; приходилось отступать за заднюю линию, чтобы хотя бы не ошибаться, а это совсем не мой теннис. Мяч летел коротко, и это позволяло Налбандяну атаковать. Я пытался что-то изменить в третьем сете, но с задней линии постоянно поднимал мяч и получал в ответ острые атаки. Налбандян же играл глубоко, так что мне было тяжело.
— Что случилось при исполнении смэша на тай-брейке третьего сета?
— Кто-то из болельщиков что-то крикнул. Ну это, конечно, моя вина — я не должен ни на кого отвлекаться. Где-то нервное состояние сказалось. Я был уверен, что должен пробивать с лёта. Но кто-то сказал — не торопись, я не знал, что мне делать, и в итоге ошибся. Я мог сделать паузу, сыграть с отскока, словом, много моментов было. Но нельзя было менять решение, а я потерялся и допустил ошибку.
Краска очень неравномерно размазана, из-за чего мяч часто неожиданно взлетает вверх. Это не даёт мне контролировать игру на задней линии, атаковать. Я весь матч бегал за корт, не мог входить в него; приходилось отступать за заднюю линию, чтобы хотя бы не ошибаться, а это совсем не мой теннис. Мяч летел коротко, и это позволяло Налбандяну атаковать. Я пытался что-то изменить в третьем сете, но с задней линии постоянно поднимал мяч и получал в ответ острые атаки. Налбандян же играл глубоко, так что мне было тяжело.
— Как оцените игру в целом?
— У нас игра была одинаковая. Мы примерно на одном уровне играли с задней линии, фифти-фифти. Оба в основном принимали подачи. Поэтому и на обоих тай-брейках была очень упорная борьба, и то, что я вёл 5:3, 5:4, это ещё ничего не значило, не решало.
— Николай, во всех сетах у вас было преимушество, но в концовке вы упускали его и проигрывали. Чем можете это объяснить?
— Всё-таки мне пока что не хватает уверенности в себе, и игровой практики тоже. Я не знаю, насколько я сейчас силён психологически; мне приходится бороться самому с собой. Если меня кто-то поддавливает в концовке, как делал Налбандян — я ломаюсь. Где-то я не смог с первой подать, где-то он хорошо сыграл… В этом и заключается психология тенниса — нужно суметь рискнуть в решающий момент; даже не рискнуть, а просто сыграть уверенно. Я же действовал неуверенно и проиграл. Это моя вина, но в данный момент я не могу что-то изменить и сыграть лучше.
— Как, по вашему мнению, сложилась бы дальнейшая игра, если бы вы взяли третий сет? Ведь было ощущение, что Налбандян уже подсаживается физически…
— Пришлось бы бороться дальше, неизвестно, как он бы сыграл. Он здорово провёл начало третьего сета, сразу повёл с брейком, и у меня не было шансов отыграться. Потом что-то изменилось, он сбавил темп, а при счёте 5:4 не подал на матч. Эти моменты меня удивляют — вроде бы он классно играет, показывает свой лучший теннис. а потом внезапно всё меняется, и у тебя появляются шансы. Да, у меня был шанс, я мог «зацепиться» и выиграть третий сет. Наверное, дальше я мог бороться и так же выиграть четвёртый. Но неизвестно, как бы всё сложилось.
— Чем объясните столь большое количество брейков? Всё-таки игра проходила в зале, на быстром покрытии.
— Налбандян хорош на приёме, один из лучших теннисистов. Когда он в хорошей форме, то всегда выигрывает много геймов на чужой подаче. Я стараюсь делать так же и, проиграв свою подачу, тут же стараюсь выиграть подачу соперника. Это мой стиль игры, вне зависимости от того, проходит игра в зале или на улице. Я пытаюсь выиграть все геймы, если получится.
— Вы сегодня чаще подавали кручёную подачу, чем сильную плоскую. Это из-за того, что вас беспокоит рука?
— Нет, рука меня не беспокоит. Тут дело в другом — Налбандян сразу атаковал со второй подачи, что уменьшало мою уверенность в себе. Первая же кручёная подача не даёт ему идти в атаку, особенно с бэкхенда, куда я и пытался закручивать ему мячи.
Рука меня не беспокоит. Но Налбандян сразу атаковал со второй подачи, что уменьшало мою уверенность в себе. Первая же кручёная подача не даёт ему идти в атаку, особенно с бэкхенда, куда я и пытался закручивать ему мячи. Это давало мне больше шансов что-то создавать с задней линии, самому атаковать.
Это давало мне больше шансов что-то создавать с задней линии, самому атаковать. Конечно, я мог мощно подавать первую подачу, но сделал немало двойных и потерял уверенность в своей подаче, поэтому мне было важно увеличить процент попадания первого мяча.
— Готовы сыграть в воскресенье?
— Конечно. А для чего я сюда приехал — проигрывать в пятницу и ехать домой? Конечно, я буду играть и не думаю, что вместо меня поставят Куницына или Габашвили. Я играл не хуже их в данный момент. И думаю, что я не должен сыграть в воскресенье хуже, чем сегодня.
— На трибунах было очень жарко и душно. Наверное, то же самое было и на корте. Не мешало ли это играть?
— Нет, погода никак не повлияла. Мы всегда и везде потеем. Я даже сейчас потею (смех в зале).