— Новак, какие ощущения от попадания в финал?
— Восхитительные. Когда я завершил матч, то не знал, как продемонстрировать свои эмоции, я был действительно счастлив. Это один из тех моментов, которые вы не можете описать словами. Вы вспоминаете всю свою карьеру, всё детство, всё, ради чего вы работали. И вот теперь оно становится реальностью.
По ходу последних двух-трёх лет были трудные моменты, когда я проигрывал большую часть решающих матчей против этих двух парней на поздних стадиях крупных турниров. Но я всегда верил в себя.
— Можно сказать, что это самый знаковый день вашей карьеры?
— Определённо, это одно из самых важных достижений в моей карьере и один из самых важных дней в жизни. Все мы отдаёмся спорту на сто процентов. Когда вы знаете, что можете стать лучшим в мире и добираетесь до финала любимого турнира, то это что-то особое.
— Вы играете в эру Роджера Федерера и Рафаэля Надаля. Насколько трудно стать первой ракеткой мира, имея таких соперников?
— Да, действительно трудно. Это хороший вопрос, ведь оба они невероятно стабильны в своих успехах, они доминировали в последние годы. Они не давали много шансов, чтобы стать №1. Так что, полагаю, надо проиграть один матч за семь месяцев, чтобы добиться такого достижения (смеётся). Если вы можете показать такой результат, то выполняете задачу.
— Вам важно закрепить статус первой ракетки мира победой в воскресенье?
— Конечно. Это то, о чём я мечтал, когда начинал играть в теннис. Я всегда пытался представить самого себя, играющего в воскресенье на Уимблдоне. Быть в финале Уимблдона очень важно для меня. Вероятно, будут отличные ощущения. Выйду на корт и постараюсь победить.
— Вы когда-нибудь прежде целовали землю?
— Да. Но в этот раз всё было невероятным.
— Насколько сильно вы волновались после поражения в третьем сете — зная, что Цонга уже отыгрывался тут со счёта 0:2?
— Он из тех игроков, которые чувствуют энергию болельщиков. Когда он попадает в ритм, то становится просто неудержимым — сильные подачи, сильные удары с задней линии — особенно форхэнды.
Было немного обидно проиграть третий сет. Но я пытался поговорить с самим собой между сетами, сконцентрироваться, быть спокойным и скрывать свои эмоции, чтобы не позволить ему вернуться в игру. И как только я сделал брейк на старте сета, то вернул свой ритм.
— Сообщалось, что вы уже в детстве мечтали стать первой ракеткой. Можете рассказать, как вы тренировались в то время?
— Думаю, каждый ребёнок мечтает чего-то добиться в своей жизни. Мы живём благодаря этим мечтам. Очевидно, что меня серьёзно поддерживала семья и люди вокруг меня, которые дали мне возможность осуществить эту мечту, добиться цели всей жизни.
Я начал тренироваться в горах. Начал в очень маленьком месте, затем продолжил практиковаться в Белграде — тогда теннис там был не слишком популярен. Мы проходили через очень тяжёлые моменты. У нашей страны были войны и так далее. В общем, было непросто сохранить такую мечту и верить в себя. Но я всегда верил, как и люди вокруг меня. Так что такой результат здесь — это что-то действительно особое.
— У вас были сомнения, что, быть может, Роджер и Рафа слишком хороши, что у вас многовато травм, чтобы реализовать свою мечту?
— По ходу последних двух-трёх лет были трудные моменты, когда я проигрывал большую часть решающих матчей против этих двух парней на поздних стадиях крупных турниров. Но я всегда верил в себя. Должен сказать, что были моменты, когда я задавался вопросами насчёт собственных перспектив, но я всегда преодолевал эти ситуации, потому что моя вера в мечту была очень сильной.
Он вполне мог вернуться в игру. Были такие ситуации, как в четвёртом сете, когда при счёте 4:2 было 0:30 на моей подаче. С ним очень трудно играть, потому что он непредсказуемый.
Я знал, что если буду упорно работать, если буду работать над своей игрой и улучшать её, то дойду до стадии, когда буду чувствовать себя достаточно комфортно для того, чтобы победить двух этих парней. Борьба с ними действительно сложна. Но, с другой стороны, они заставляют тебя прибавить. Они так хороши, и поэтому вам нужно повышать уровень своего тенниса.
— Согласно вашим комментариям последних месяцев, похоже, что трофей, до которого вам остался один шаг, — самый желанный для вас?
— Да.
— Это из-за того, что турнир проходит в Европе, из-за травяного покрытия, из-за престижа?
— Просто это турнир, который я увидел первым. Первый раз, когда я смотрел теннис или что-то связанное с теннисом, показывали Уимблдон. Мне было четыре-пять лет. Я помню те дни, я всегда помню, что Уимблдон был для меня чем-то особенным.
— Жо сказал, что вы играли невероятно — особенно в защите. Это ваше лучшее выступление с начала турнира?
— С учётом сложившихся условий, вероятно, да — начиная с конца первого сета. Я немного нервничал на старте матча, но затем сделал брейк при счёте 5:4. И я почувствовал, что пришло время прибавить и заработать победу. Думаю, я играл довольно хорошо. Он вполне мог вернуться в игру. Были такие ситуации, как в четвёртом сете, когда при счёте 4:2 было 0:30 на моей подаче. С ним очень трудно играть, потому что он непредсказуемый. Иногда он справляется со сложнейшими ударами. Но я рад, что оставался нацеленным на победу после поражения в третьем сете.
— Насколько важное значение теперь для вас имеет победа в Кубке Дэвиса?
— Что ж, до настоящего момента или, возможно, до воскресенья победа в Кубке Дэвиса была той, что принесла мне наибольшее наслаждение в теннисе, ведь это командная победа. Это вещь, связанная с престижем страны. Это не то, что вы выигрываете один. Это победа с командой, с другими людьми, ты разделяешь её со всеми, кто на корте. Это невероятный опыт. Игра за свою страну очень отличается от игры за самого себя.
— Можно сказать, что ваши успехи в нынешнем сезоне частично берут свои корни от результата в Кубке Дэвиса?
— Частично — да.
— Правильно ли будет сказать, что после невероятного старта года у вас были некоторые проблемы с уверенностью в себе на определённых стадиях этого турнира?
— Я бы не сказал, что речь идёт об уверенности. Уверенность всегда была. Очевидно, что после первого поражения за шесть-семь месяцев вы можете ожидать, что будет турнир, где будут определённые взлёты и падения. Я рад, что сумел преодолеть матчи с Багдатисом и Томичем, которые были очень трудными с физической и эмоциональной точек зрения. Но понятно, что попадание в финал турнира «Большого шлема» не может даваться с помощью комфортных побед в каждой игре.
— Какими словами вы обменялись с Жо около сетки?
— Сперва мы оба посмотрели «челлендж». Он сказал: «Никогда не знаешь, что там точно было». Я сказал: «О'кей. Я не сомневаюсь, но давай посмотрим». Он сказал: «О'кей, очень хорошо». А потом мы поздравили друг друга.
— Похоже, главное улучшение в вашей игре по сравнению с прошлым сезоном связано с подачей. Как вы считаете, именно подача прежде мешала добиться такого успеха?
— Определённо, подача стала лучше. В некоторые трудные моменты я могу положиться на этот компонент, который очень важен. Я не достиг уровня Краловича или кого-то ещё, но всё же могу использовать подачу по назначению. Я могу варьировать игру и стараюсь использовать это.
Я выйду на корт и буду играть агрессивно, буду стараться давить на Надаля. Я не хочу, чтобы Рафаэль контролировал ход матча.
— Во время этой пресс-конференции мы ещё не знаем, кто будет вашим соперником в финале. Можете поделиться мнением о каждом из возможных оппонентов?
— Если я буду играть с Рафой, то это будет очередной важный матч против него. В этом году мы играли в таком большом количестве финалов и других важных матчей. Очевидно, пусть даже покрытие другое, я верю, что могу победить его. У него была победная серия на Уимблдоне, которая длилась почти 20 матчей. Он отлично играет на траве. У него большая уверенность в себе, и он знает, каково это — завоевать трофей на Уимблдоне. Я не знаю, ведь ещё не побеждал. Но мне нечего терять. Я выйду на корт и буду играть агрессивно, буду стараться давить на него. Я не хочу, чтобы он контролировал ход матча.
Если же я буду играть против Энди, то очевидно, что он любимец местной публики. Он хочет попасть в финал так же сильно, как этого хотел я. И я уверен, что он хочет завоевать свой первый титул на турнире «Большого шлема». Уимблдон был бы прекрасным местом для этого. Он играл отлично. В последние два-три месяца, думаю, он начал играть намного лучше, чем в первые три-четыре месяца этого сезона. У нас похожие стили игры. Так что, полагаю, с обоими соперниками был бы равный матч.
— Это правда, что сложнее всего выиграть первый турнир «Большого шлема»?
— Вероятно, да.