Начало января. Теннисисты отправляются в Мельбурн на Australian Open рейсом 815. Самолёт терпит крушение, но все пассажиры, к счастью, остаются живы. Теннисисты оказываются на неизвестном острове. В глубине леса приходит в себя Роджер Федерер и обнаруживает, что на его правый глаз направлен объектив Новака Джоковича.
— Ты чего делаешь? — вскрикивает Роджер и немедленно поднимается.
— Спокойно, Роджер, самолёт разбился, мы упали. Вроде бы все живы. Я решил сделать документальный фильм, хожу, всё снимаю.
Федерер выбежал на пляж, там творился настоящий хаос: дымились части самолёта, теннисисты кричали и звали на помощь. Андре Агасси лежал и ощупывал свою голову — впервые за долгие годы на ней появился первый волос. Американец был уверен, что волосы стали вновь расти благодаря целительной силе острова. На китайском о чём-то спорили Ли На и её тренер. Сам Роджер был легко ранен в спину, ему оказала помощь Ана Иванович. Сербка была одной из немногих, кто не слишком переживал из-за случившегося и не хотел улетать с острова. Дело в том, что уволенные ею тренеры подали на неё в суд за досрочное расторжение договоров.
В отсутствие своих вторых половинок вновь сблизились и влюбились друг в друга Ким Клейстерс и Ллейтон Хьюитт. Каролина Возняцки подружилась с Джоном Иснером и стала называть его братом. Датчанка была уверена, что за всеми ними скоро приедут спасатели, и вела себя словно на отдыхе. Давид Налбандян больше всех хотел есть и, обнаружив еду, за раз съел почти половину общего запаса. Тем не менее еды пока хватало: Иснер вставал на плечи Иво Карловичу и собирал кокосы, а в море многие теннисисты использовали ракетки как невод и ловили рыбу. Спать же было холодно и неприятно. Уже в первую ночь из леса стали доноситься непонятные шорохи. Федерер и Джокович проснулись и с ракетками в качестве оружия побежали на звуки. Деревья шевелились, с огромной скоростью мимо игроков проносился какой-то тёмный дым. Внезапно дым столкнулся с деревом и прекратил своё движение, теннисисты немедленно окружили непонятный объект.
— Гаэль, это ты, что ли? По-твоему это смешно? Даже тут падаешь. Да ну тебя! — расстроено сказал Федерер, срывая с Монфиса чёрный плащ.
На следующее утро на пляже загорали Энди Маррей, Мэрди Фиш, Александр Долгополов, Монфис, Флориан Майер и Бернард Томич. Налбандян несколько раз их обошёл, качая головой.
— Не может быть! — воскликнул Налбандян.
— Что, ты о чём? — спросил Маррей.
— Так, всё внимание на меня! Начиная с Энди называйте поочерёдно свой рейтинг.
От взволнованного вида Давида все теннисисты отложили в сторону журналы и MP3-плееры и начали исполнять просьбу.
— Ну, 4, как ты знаешь..., — немного растерянно сказал Энди.
— Без «ну»! Только номера.
— 4, — ещё раз повторил Энди.
— 8, — отчеканил Фиш.
— 15, — заявил Долгополов.
— 16, — сказал Монфис.
— 23, — ответил Майер.
— 41, — выдавил наиболее испуганный Томич, который был последним в списке.
— 41? Ты сказал 41? — переспросил Давид, а его лицо начало расплываться в улыбке.
— Да, 41! — увереннее сказал Томич, который понял, что его ответ Налбандяну понравился.
— Кхм-кхм..., — Николай Давыденко аккуратно постучал по плечу Налбандяна, который уже начал обниматься с Томичем.
— Да, Коль, что?
— Я тут краем уха услышал ваш разговор… Просто хотел сказать, что я 41-й.
— Нееет. А Бернард тогда какой?
— Сейчас, у меня в телефоне фотография последнего рейтинга осталась.
Налбандян бесцеремонно выхватил телефон и начал жать на кнопки.
— Ну, куда ты полез? Это наши фотографии с Ириной! Не туда! Иди в папку «Мои достижения».
На нужной фотографии синим по белому было написано: «42. Bernard Tomic».
Давид, не говоря ни слова и лишь бурча себе под нос «4-8-15-16-23-42, 4-8-15-16-23-42...», медленно отдал телефон Николаю и побрёл в заросли. Все остальные переглянулись и стали спрашивать друг у друга: «Что это с ним?». Никто не знал ответа.
Неподалёку разгорелся жаркий спор между Ли На и её мужем, которые ругались по-китайски. Дело в том, что китаянка скрывала, что знает английский, однако супруг услышал беседу жены и Иванович.
— Ты говоришь по-английски?
— А ты понимаешь по-английски?
— А с чего ты решила, что я понимаю по-английски?
— Может быть с того, что ты сейчас меня об этом спросил по-английски?
— Ладно, ничья. Проехали.
Тем временем, теннисистам наскучил их образ жизни, и они начали строить теннисный корт.
— Значит так. Играть на песке нельзя. Даже Рафа согласился. Нам нужно придумать что-то более жёсткое. Какие идеи? — спросил Федерер.
— Может быть, поискать на дне океана, вдруг мы там что-то найдём? — предложил Маррей.
— Хорошая идея. Но поиски могут занять слишком много времени.
— Может, копать песок? Ведь под ним должно быть что-то твёрдое, — уверил Иснер.
— Да, Джон, давай начинай, — в шутку ответил Роджер.
— Может нарубить деревьев и попытаться сделать из этого покрытие? — заявил Джокович.
— А что, неплохо. Распилить дерево на доски и положить их вместе. Не лучшее решение, но хоть что-то. Итак, за работу!
Вечером на пляже лежал прямоугольник из распиленных деревьев, сложенных вместе и связанных верёвкой.
— А никто Карловича не видел? Он не появился на обеде, — спросил у ребят Федерер.
— Я видела, что он в лес шёл, — заявила Ли На. — Он мне все цветы перетоптал.
— Тогда пойдёмте по его следам.
В глубине леса уставший Карлович смолой приклеивал ветки к другим веткам, оставляя в середине пространство.
— Иво, ты что, целый день тут провёл?, — спросил Федерер.
— Да, а как вы меня нашли?
— По следам.
— Чёрт. Я хотел сюрприз сделать. Рядом со мной кабан пробегал, я думал, вы пойдёте по ложному следу.
— Ну, у кабана немного другой размер ноги. Ты скажи лучше, что это такое?
— Ракетки! Я почти сделал ракетки, теперь мы можем играть! Только пока не придумал, из чего сделать струны, ну, можно пока без них.
— Иво… Ну, ты что, совсем? Ты бы хотя бы свою сумку раскрыл!
Карлович вывалил содержимое своей сумки, в ней было три ракетки.
— Вот я глупый! Спасибо, Роджер, конечно! Сейчас вырежу струны и вставлю их в новые ракетки!
Федерер, Ли На и Джокович синхронно схватились за лицо и пошли назад.
Тем временем, Иснер попросил Агасси о помощи.
— Андре, мне Роджер сказал, что нужно копать песок. Где-то внизу может быть корт!
— Корт? Ты уверен? Может быть клад?
— Хм… Клад? Тогда ещё лучше! Поможешь мне?
Андре на удивление быстро согласился, и совсем скоро к ещё большему удивлению они наткнулись на что-то железное.
— Вот он и корт! Добрались! — вскрикнул в ночи Иснер.
— Заткнись ты, что орёшь! Мы клад нашли. Никому ни слова! Тут написано «карантин». Не знаешь, что это такое? — шёпотом спросил Агасси.
— По-моему, это какие-то драгоценные камни! Мы богаты! — вновь довольно громко произнёс Джон.
— Тихо! Об этом никто не должен знать. Завтра продолжим раскопки.
На следующее утро начались первые игры на теннисном корте. Отскок был немного выше обычного, а мяч частенько попадал между досками, что создавало непредсказуемые рикошеты, но в целом играть было можно.
Агасси всё же рассказал Федереру о найденном бункере. Теннисисты приняли решение его взорвать и там укрыть обитателей острова, поскольку снаружи уже было небезопасно. Роджер не торопился спускаться в бункер и велел Андре не предпринимать никаких действий. Тем не менее, любопытство американца было слишком сильным, и он на свой страх и риск решил влезть внутрь. Оказалось, что бункер не пустой. Там разгуливал Маркос Багдатис. Киприот зарос, он был одет в военную форму и встретил спустившегося вниз Агасси направленным на него автоматом.
— Ты кто и что тут делаешь?
— Эй, Маркос, успокойся. Я Агасси. Помнишь, мы на US Open играли?
— У моего Агасси не было волос.
— Это остров. Он особенный. Тут происходят невероятные вещи.
Багдатису пришлось опустить оружие и отбежать в соседнюю комнату, поскольку раздался звук, похожий на будильник. Маркос сел за 286-й компьютер и ввёл пароль. Агасси, последовавший за ним, увидел, что счётчик, который стремился к нулю, вернулся на положение 108:00.
— Что это за цифры? Что ты сейчас делал?
— Андре, это моё предназначение. Теннис — это лишь хобби, а вот моя настоящая миссия, я спасаю мир.
— Ты может что-то съел?
— Когда-нибудь ты меня поймёшь и будешь вводить этот код каждые 108 минут.
Агасси в ответ вежливо улыбнулся.
Лишь спустя неделю теннисистам пришла в голову идея провести перепись, чтобы точно подсчитать количество людей. Под палящим солнцем с толстым блокнотиком по пляжу бегал Налбандян.
— Каролина Возняцки, теннисистка.
— Чем занимаешься в свободное время? Это нужно для анкеты.
— Хм. Слушаю музыку, танцую, смотрю фильмы.
— Серена Уильямс. Занимаюсь модой, хожу на выставки, владею футбольной командой, снимаюсь в рекламе и клипах. Да много чего.
— Что делаешь в свободное время?
— Играю в теннис.
— Ричард Алперт. День рожденья — 8 июля 1824 года. Я никогда не старею.
— Новак, ну хорош прикалываться, я же серьёзно.
— Ли На, теннисистка.
— Дети есть?
— А мой муж узнает?
По итогам переписи испуганный Налбандян подбежал к Федереру и доложил результаты.
— Друг, у нас проблемы.
— Какие?
— Я насчитал 49 человек.
— Ну?
— А по списку пассажиров на самолёт сели 48… Просёк фишку?
— На острове есть другой. Он не летел с нами. Он тут уже был. Ты сравнил результаты? Кто 49-й?
— Марина Эракович.
Федерер и Джокович быстро нашли Эракович и окружили её.
— Как ты тут оказалась?
— В смысле? Приехала.
— Как приехала? На чём?
— На машине.
— Какая машина? Ты о чём? Мы где, по-твоему?
— На острове.
— Ну, так какая машина?
— Обычная! На острове, по-вашему, нет машин? Это вообще-то большой остров. Мы в Новой Зеландии!
Сообщив всем сенсационные новости, теннисисты стали собираться, вышли за пределы леса и обнаружили, что остров очень даже обитаемый. Игроки нашли аэропорт и очень быстро долетели до Мельбурна, успев к стартующему Australian Open.