Вне всяких сомнений, любому теннисному болельщику, который интересуется этим видом спорта чуть углублённее, нежели новое платье той или иной теннисистки, интересно узнать о технических и научных достижениях в данной области. Рассказывая о западных теннисных академиях и разработках зарубежных специалистов, отечественные СМИ зачастую совершенно забывают оглянуться на то, что было сделано в нашей стране. «Чемпионат.com» решил исправить сложившуюся ситуацию и открыть цикл бесед с вице-президентом федерации тенниса России (ФТР), руководителем комплексной научной группы сборной команды страны по теннису, профессором, доктором наук и заслуженным тренером России Анной Скородумовой. В первой части беседы со Скородумовой речь пошла о комплексном контроле в теннисе и средствах тренировочного процесса.
Когда мы начали работать с Тарпищевым, общие принципы, разумеется, не изменились. Я ему рассказывала об этом, приводила какие-то примеры. Этому человеку, кстати говоря, не нужно что-то повторять по несколько раз, он всё схватывает на лету. Впоследствии Шамиль Анвярович всё просто блестяще воплотил в жизнь.
— Анна Петровна, расскажите, пожалуйста, с чего началась ваша деятельность в теннисе?
— Я начала свою деятельность в 1975 году, когда Шамиль Анвярович Тарпищев возглавил сборные команды страны. Меня пригласили помочь им с точки зрения научного обеспечения. Я к тому времени уже защитила диссертацию. Она у меня была связана с выносливостью теннисистов, с определением максимального потребления кислорода и методами его увеличения. Я очень благодарна и Алику Метревели, и Ане Дмитриевой, и Оле Морозовой за то, что они приняли участие в исследовании и выполняли всю эту жуткую работу, ступенчато-возрастающую до отказа. Им было очень тяжело, поскольку они дышали через специальную маску, соединённую с трубой, в конце которой находился мешок, в который собирался выдыхаемый ими воздух. Сейчас аппаратура гораздо мощнее и дышать значительно легче. Ну а потом, когда я защитилась, работы в теннисе не было, ведь тогда он считался неолимпийским видом спорта, и всё сделанное никому не было нужно.
Однако мне очень повезло, поскольку меня пригласил работать к себе оппонент по моей кандидатской диссертации профессор Владимир Соломонович Фарфель. Это человек, с именем которого связано становление физиологии спорта. Он сам работал в области физиологии труда, с соавторами написал книгу по этой теме, а потом через какое-то время возглавил кафедру «Физиологии» у нас в ГЦОЛИФКе. Первый учебник по физиологии спорта был написан именно им. Владимир Соломонович возглавлял и проблемную лабораторию, в которую пригласил меня работать. Повторюсь, теннис в те времена был никому не нужен, так как не входил в список олимпийских видов спорта. В качестве испытуемых, или, правильнее сказать, спортсменами, с которыми мы проводили исследования, были гребцы. С одной из команд у нас неплохо получилось, и нас сначала пригласили в юношескую сборную, а потом даже привлекли к подготовке взрослых сборных команд. Чем-то помогали мы, но на самом деле, очень многому я научилась у тренеров. Это были удивительно грамотные и увлечённые делом специалисты, тренеры, которые очень легко и с удовольствием воспринимали теорию вопроса.
Приведу пример. Есть такой принцип тренировки – постепенности и тенденции к максимальным нагрузкам. Это значит, что ты сначала должен постепенно увеличивать нагрузки, а затем эту постепенность прервать одной предельной, но без срыва адаптационных возможностей. Так вот, на одном из сборов мы разговаривали с Анатолием Борисовичем Беленковым, тогда он руководил юношеской сборной, и я ему рассказала про этот принцип, о том, что лежит в его основе. Он всё внимательно выслушал и сказал: «Так, завтра устроим максимальную нагрузку». Он выходит к спортсменам на построение и объявляет: «Завтра будет выходной». Я ничего не понимаю — «Ну ничего себе! Вроде бы, только что говорили об одном, а в итоге завтра выходной». И что же он делает дальше? Поскольку это максимальная нагрузка, людей нужно мотивировать. Он объявил, что завтра мы едем на пикник, и в каждую лодку положил отягощение, но не общепринятое – мешки с песком, а в виде кур, картошки, помидор, лука и т.д. Для каждой лодки просчитал необходимую массу груза и всё уложил по местам. Затем объявил, где будут проходить торжества – в 20 км от нашей базы. Представляете, выходной, мы едем на шашлыки! Так вот, они приезжают на место. Затем берут топоры, разжигают костёр, делают шашлык, едят, смеются. Но теперь ведь нужно возвращаться на базу. И что же Анатолий Борисович говорит? «Ну, нарушать режим так нарушать по полной программе. Сегодня будут танцы». Вы представляете!? В таком случае нужно себя привести в порядок, вымыться, сделать причёску. Короче говоря, обратно они эти 20 км прошли ещё быстрее, чем туда. Мы вернулись, и через какое-то время он говорит: «Пойдём к ребятам, посмотрим, как они танцуют». Танцы длились 15 минут. Они просто не могли больше двигаться… На следующее утро мы их оттестировали, у всех, конечно же, жуткое недовосстановление. Анатолий Борисович ребят отчитал: «Безобразие! Я вам дал выходной, а что вы устроили!? Так и быть, дам вам ещё один выходной, но чтобы сегодня с базы ни ногой!» Понимаете, в этом и заключается творческое воплощение задуманного.
Посмотрите, в каком темпе сейчас играют Квитова и Азаренко! Что, остальные девушки не умеют бить по мячу справа и слева? Конечно, умеют. Тогда почему они делают ошибки в игре против названных теннисисток? Да потому что мяч к ним летит с другой скоростью и вращением, и они не могут его обработать. Это означает, что в тренировочном процессе не было того соответствия, о чём я говорила выше.
Когда мы начали работать с Тарпищевым, общие принципы, разумеется, не изменились. Я ему рассказывала об этом, приводила какие-то примеры. Этому человеку, кстати говоря, не нужно что-то повторять по несколько раз, он всё схватывает на лету. Впоследствии Шамиль Анвярович всё просто блестяще воплотил в жизнь. Однажды увёз ребят в горы над Ташкентом, и там давал им такую работу, что мало не покажется. И тоже с мотивацией. Например, кто проедет дальше с горы на санках. Сами понимаете, если вы проехали дальше меня, то я захочу забраться в гору с санками и проехать снова, но уже дальше вас. Получился бег в гору с отягощением определённое количество раз. Подобных примеров можно привести много. Никто не заставлял людей бегать туда-сюда, всё было легко и непринуждённо. Когда всё это легко, весело и непринуждённо, на выходе получается максимальная нагрузка, которая в конечном итоге приводит к росту работоспособности. Ну а высокая работоспособность помогает в соревновательной деятельности.
В общем, с этого всё началось и продолжается по сей день. Потом мы всё время шли вместе рука об руку. Я вместе с группой сотрудников вела работу по комплексному контролю в теннисе: анализ соревновательной деятельности, анализ тренировочной деятельности и анализ в состоянии. Это три направления, в которых всё время идёт работа с применением трёх видов контроля. Во-первых, оперативный контроль, т.е. что происходит в данный момент, когда ты соревнуешься, тренируешься и прочее. Во-вторых, текущий контроль – что получалось вчера, сегодня, завтра и т.д.; как ты это выдерживаешь в соревновательной деятельности; что меняется; почему меняются стабильность и эффективность; почему ты не держишь темп и прочее. Когда проводится анализ, сразу же всё становится понятно, и можно сделать коррекцию тренировочного процесса для улучшения её эффективности. Дальше создаётся программа для того, чтобы улучшить все эти показатели. Ну и в-третьих, этапный контроль. Идёт этапное тестирование в тренировочном процессе – сколько всего ты выполнил за месяц или два. Ну и этапный контроль соревновательной деятельности – вчера ты играл, и у тебя была такая стабильность, такая эффективность, ты попадал в такие-то зоны при выполнении подачи, затем что стало с тобой через два месяца, то есть вот так ты играл в Австралии, а так начинаешь «Ролан Гаррос».
Мы смотрим за молодёжью, когда есть такая возможность, когда они бывают в Москве. Недавно две наши сотрудницы, к примеру, уезжали на первенство Европы и следили там, как отыграли 14-летние и 16-летние мальчики. Следующее первенство Европы будет летом, и мы посмотрим, как они за эти полгода улучшили игру, как изменилась их стабильность и эффективность, как и куда они будут подавать, какая будет эффективность на приёме, в ударах с задней линии, с лёта и др.
— С какого возраста вы начинаете следить за теннисистами и проводить анализ?
— Мы начинаем эту работу с 14-летнего возраста. На самом деле, мы маломощная организация. К счастью, Шамиль Анвярович понимает всю ценность этой работы, и он понимает, что нужны руки, которые бы её делали. Сейчас у нас группа состоит из четырех постоянных человек. Некоторые студенты и аспиранты нам помогают, причём добровольно.
Важно перестроиться из одного часового пояса к другому. Это всё равно, что сегодня тебя разбудят посреди ночи и заставят играть в теннис. Тут нужно учитывать всё: температуру, влажность, давление и прочее. Ко всему этому надо приспособиться, чтобы чувствовать себя оптимально. И, кстати говоря, акклиматизация различается в зависимости от того, в какую сторону ты летишь. Если ты летишь на Восток, то она потребует гораздо больше времени, чем если ты летишь на Запад.
— Расскажите о средствах тренировочного процесса. Что туда входит?
— В тренировочном процессе есть три группы средств, вне зависимости от вида спорта. Это соревновательные средства, специально-подготовительные и обще-подготовительные. Из чего состоят соревновательные? Грубо говоря, из определённого технического набора элементов. В теннисе это подача, приём, удары с задней линии и прочее. То есть, это совокупность каких-то действий, которые характеризуют данную соревновательную деятельность. В теннисе их объём очень широк. У бегуна, к примеру, всё гораздо проще. Там это постановка стопы, отталкивание, переносы массы тела и т.д. А здесь каждый вид удара – своя техника, положение стоп, бёдер, плеч и т.п.
Помимо чисто технических требований есть ещё и те требования, которые предъявляет соревновательная деятельность к функциональной подготовленности, к физическим качествам и прочее. Например, чтобы выпрыгнуть за мячом, нужны скоростно-силовые способности; чтобы отбить неудобно летящий мяч, нужны координационные; чтобы играть шесть часов подряд, нужна аэробная выносливость; чтобы разыграть очко до 10 секунд, нужна алактатная анаэробная выносливость, а длительностью более 20 секунд – уже лактатная анаэробная. То есть существуют определённые требования, которые предъявляет сам теннис к физическим возможностям человека.
Что такое специально-подготовительные средства? Это значит, что необходимо соответствие техники. Если в соревновательных мы готовим полный набор, то здесь может быть только выполнение подачи или подброс мяча для выполнения подачи, только удары с отскока, удары только с задней линии кроссом, и многое другое. Всё, из чего состоит теннис, мы на одном занятии можем не применять, а выделить только то, над чем будем работать сегодня. Однако то, что мы выделили, должно соответствовать тому, что требует соревновательная деятельность. Помимо прочего, с функциональной точки зрения здесь должно быть полное соответствие, а именно: если я тренирую удары с задней линии, то должна тренировать их в том темпе, в котором буду выполнять их в матче, а возможно даже чуть быстрее, чтобы создать сложности сопернику. Посмотрите, в каком темпе сейчас играют Квитова и Азаренко! Что, остальные девушки не умеют бить по мячу справа и слева? Конечно, умеют. Тогда почему они делают ошибки в игре против названных теннисисток? Да потому что мяч к ним летит с другой скоростью и вращением, и они не могут его обработать. Это означает, что в тренировочном процессе не было того соответствия, о чём я говорила выше.
При общей подготовке должно быть полное соответствие с требованиями тенниса: с точки зрения выносливости, скоростных и силовых качеств, с точки зрения гибкости, координации и т.д. Нужно понимать от чего зависят три составляющие выносливости, пять составляющих скоростных качеств, три силовых, 8 составляющих координации и прочее. Тратить на одной тренировке время только на один компонент нельзя, нужно делать тот набор, который на одной тренировке оптимально возможен. На одном тренировочном занятии должны сочетаться разные качества, но у них должна быть очень чёткая последовательность. Например, нельзя скоростные качества тренировать после выносливости, а алактатную работу делать после лактатной. То есть, тут есть определённые законы, что и после чего нужно делать. В общем, набор средств на каждой тренировке может быть разным, всё зависит от конкретных задач. Какие-то занятия могут повторяться, а какие-то нет, что-то можно выполнять только один раз в неделю, что-то только два, а что-то необходимо делать каждый день, но тогда какой должны быть величина нагрузки и т.д.? Тут очень много нюансов.
— А что меняется в подготовке, например, к австралийской части сезона, где стоит учитывать климатические условия?
— Необходимо готовиться ближе к австралийскому континенту с тем расчётом, чтобы была проще акклиматизация. Никогда не забуду, как один известный игрок из Москвы полетел в Бельгию, а затем в Австралию, и там «получил» в первом же круге. Вся остальная подготовка должна проходить с использованием эффекта запаздывающей трансформации.
— Слово акклиматизация многие люди используют очень активно, но имеют слабое представление о том, что это такое. Дайте примерное определение этого слова, пожалуйста.
— Условно говоря, это приспособление организма к тем условиям, в которых он оказывается. Важно перестроиться из одного часового пояса к другому. Это всё равно, что сегодня тебя разбудят посреди ночи и заставят играть в теннис. Тут нужно учитывать всё: температуру, влажность, давление и прочее. Ко всему этому надо приспособиться, чтобы чувствовать себя оптимально. И, кстати говоря, акклиматизация различается в зависимости от того, в какую сторону ты летишь. Если ты летишь на Восток, то она потребует гораздо больше времени, чем если ты летишь на Запад.
Продолжение следует…