Субботним утром в Стокгольме Робин Сёдерлинг выходит с собакой на прогулку. «Могли бы вы немного подождать, пожалуйста? — отвечает Робин по телефону. — Приехала машина, и у меня нет поводка». Он и его давняя подруга Дженни Мострём шесть недель назад впервые стали родителями и сейчас живут вместе в недавно купленной квартире. Учитывая доходы Робина, а только призовых за карьеру он заработал более 10 миллионов долларов, деньги для него совсем не проблема. Со стороны всё кажется идеальным, и Седёрлинг знает, что ему очень повезло.
В целом мне становится лучше, но я не настолько отчаянный, чтобы стараться вернуться прямо завтра. Разумеется, я не перестаю верить в то, что это может случиться, но уже смирился с той мыслью, что это может и не произойти. В любом случае я знаю, что сделал всё, что мог.
К сожалению, в жизни 28-летнего спортсмена не хватает одного важного пазла – возвращения на теннисный корт. Последние полтора года двукратный финалист «Ролан Гаррос» находился вне игры из-за мононуклеоза. Роджер Федерер и Энди Роддик пережили подобную болезнь в более лёгкой форме, но Сёдерлингу, как и Марио Анчичу, повезло куда меньше.
В преддверии 2013 года уже не имеющий никакого рейтинга экс-четвёртый номер мировой табели о рангах даже не знает, сумеет ли он когда-нибудь вернуться в профессиональный спорт или же карьера завершена. Временами эта неопределённость просто невыносима.
«Надежда, отчаяние, потом опять надежда и снова отчаяние – эта неопределённость меня убивает, — сказал Робин. — Я чувствую себя хорошо – начинаю тренироваться, думать, что, может, через пару месяцев вернусь, верить в это. А потом стоит чуть переусердствовать – и наутро мне опять плохо». Последний раз такое случилось совсем недавно.
Сёдерлинг был воодушевлён, поскольку он мог тренироваться каждый день по часу. Однако вместо того, чтобы постепенно набирать форму, из-за простуды и гриппа он вновь был вынужден отложить ракетку в сторону. Пришлось отдыхать в течение двух с половиной недель, прежде чем он снова понемногу начал выходить на корт. «За последние пару месяцев у меня были лучшие дни и недели, которые давали надежду, но потом мне становилось ещё хуже. В целом мне становится лучше, но я не настолько отчаянный, чтобы стараться вернуться прямо завтра. Разумеется, я не перестаю верить в то, что это может случиться, но я уже смирился с той мыслью, что это может и не произойти. В любом случае я знаю, что сделал всё, что мог».
Робин провёл бесчисленное количество консультаций с разными специалистами и даже весной этого года летал в Калифорнию, чтобы услышать мнения экспертов. Ранние тесты показали, что его щитовидная железа функционирует не должным образом, и это приводит к быстрой утомляемости. Сейчас результаты улучшились, но швед до сих пор готов далеко не на 100 процентов.
«У некоторых людей моно не проходит в течение длительного периода, — рассказал в телефонном интервью Пол Четрэйт, лондонский отоларинголог и хирург, специализирующийся на лечении мононуклеоза. — Другие справляются с этим недугом гораздо быстрее. Считается, это зависит от тяжести первичного инфицирования, а также от индивидуальных особенностей иммунной системы и её способности бороться с первичными атаками».
Думая о лете 2011 года, Сёдерлинг задаётся вопросом: а стоило ли играть «Ролан Гаррос» или, может быть нужно было ограничить свои нагрузки.
Для его последнего тренера Фредрика Розенгрена это было сродни дежавю. Он работал с Марио Анчичем, когда тот заболел мононуклеозом в 2007 году. Несмотря на относительное участие в мужском туре, хорват больше никогда не смог выйти на прежний уровень, и ему пришлось уйти на пенсию в возрасте 26 лет.
На Открытом чемпионате Франции он уже чувствовал себя уставшим, даже после коротких тренировочных сессий. А ведь это тот турнир, на котором он и его сумасшедший форхенд в 2009 году прервали многолетнее царствование Рафаэля Надаля и год спустя выбили из борьбы за титул в полуфинале Роджера Федерера. Тем не менее на этот раз Робин сумел добраться до четвертьфинала, где его одолел Рафа, который сам не выступает уже в течение пяти месяцев из-за травмы колена. На Уимблдоне Сёдерлинг вылетел уже в третьем раунде, уступив Бернарду Томичу.
«Уимблдон был совершенно точно лишним. Утром у меня была рвота, мучил жар. Я не знаю, зачем играл этот турнир. Но ведь это Уимблдон, и это именно то, о чём вы мечтали всю свою жизнь. Вы просто стараетесь ничего не замечать и играть», — пояснял он потом.
На домашнем грунтовом турнире в Бостаде Робин сказал, что чувствовал себя «мёртвым» и, возможно, вирус был уже в его организме. Однако затем он стал лучше себя ощущать и даже сумел выиграть титул, отдав соперникам за пять матчей лишь 13 геймов. «Я играл, и играл хорошо, но ощущал, что со мной что-то не так. Через несколько дней, впервые я почувствовал себя очень-очень плохо». Его длительный перерыв в карьере уже начался.
Для его последнего тренера Фредрика Розенгрена это было сродни дежавю. Он работал с Марио Анчичем, когда тот заболел мононуклеозом в 2007 году. Несмотря на относительное участие в мужском туре, хорват больше никогда не смог выйти на прежний уровень, и ему пришлось уйти на пенсию в возрасте 26 лет.
«Единственное, что я могу сейчас сделать, это поддержка, — сказал в телефонной беседе Розенгрен, который на прошлой неделе с благословения Сёдерлинга согласился занять пост капитана сборной Швеции в Кубке Дэвиса. — Я поддерживаю его каждый день и стараюсь объяснить, что теннис это не самое главное в жизни, куда важнее состояние здоровья. Это единственное, что имеет значение в жизни. Теннис только на втором месте. В то же время я знаю, что ему очень хочется вернуться и продолжать играть. Робин любит этот образ жизни, путешествия. В октябре во время турнира в Стокгольме мы с ним гуляли по одной из улиц города, и он сказал мне: „Было бы очень круто, если бы я мог сегодня сыграть здесь“.
Сейчас Сёдерлинг признаётся, что ему уже не так больно смотреть теннис по телевизору, как несколько месяцев назад, и что появление дочери Оливии полностью изменило его взгляд на жизнь. Он даже прошёл курс по кулинарии, чтобы научиться готовить,
Я не хочу, чтобы моя карьера заканчивалась. Я чувствую, что могу поиграть в теннис ещё по крайней мере лет пять. Но даже если этого мне не суждено, мне все равно есть за что быть благодарным судьбе. Ведь я мог заболеть в 18 или 20 лет, но мне сейчас 27. До сих пор у меня была очень хорошая карьера.
когда Дженни позвонила ему и сказала, что им пора обзаводиться своим домом. Настал момент.
Оливия, по словам счастливого папаши, крепко спит всю ночь. „Нам очень повезло“, — шутит Робин. С лёгким смешком он отмечает, что смена подгузников занимает от 5 до 10 процентов всего свободного времени. „Впервые в жизни я не ставлю свои собственные интересы превыше всего, и это довольно странное чувство. Просто великолепное! Всю свою жизнь я был сфокусирован только на теннисе, тренировках и достижении результатов. Мы с Дженни давно хотели детей, но всё время чего-то ждали. Мы с ней думали, что лучше сделать это чуть позже. Теперь я не понимаю, зачем мы откладывали этот момент на будущее“.
Возможное возвращение Сёдерлинга в мужской тур придётся ещё подождать. „Я не хочу, чтобы моя карьера заканчивалась. Я чувствую, что могу поиграть в теннис ещё, по крайней мере, лет пять. Но даже если этого мне не суждено, мне всё равно есть за что быть благодарным судьбе. Ведь я мог заболеть в 18 или 20 лет, но мне сейчас 27. До сих пор у меня была очень хорошая карьера“.