— Анна Петровна, расскажите о своей недавней поездке в Астану, где вы проводили семинар для местных тренеров. Какие впечатления остались от общения с казахскими специалистами?
— Действительно, не так давно мне выдалась возможность съездить в Астану, чтобы провести там семинар для тренеров. До недавнего времени казахи в основном привлекали игроков – Ярослава Шведова, Михаил Кукушкин, Галина Воскобоева и многие другие. Им там были созданы такие условия, в которых ребята раскрылись. Достаточно вспомнить «Ролан Гаррос» этого года и выступление там Ярославы. Она играла на уровне первой десятки мира. У нас она бы никогда не сумела достичь такого уровня. Шведова сосредоточена на игре, она умеет всё, хорошо готова физически и функционально. Она просто испугалась выиграть у Петры Квитовой в четвертьфинале. Выиграла первый сет, но затем её сковало, и она просто перестала играть. Ярослава испугалась того, что может победить такую именитую соперницу. Также помимо взрослых игроков в Казахстан переехали девочки помоложе.
Там занимаются специально отобранные дети, у которых есть задатки для того, чтобы играть в теннис, причём делают это абсолютно бесплатно. Те ребятишки, которые хотят играть в теннис просто для себя, конечно, платят. При такой постановке вопроса они подготовят хороших игроков, вне всяких сомнений.
Насколько я поняла, в данный момент вектор развития несколько изменился – всё, хватит покупать иностранцев, надо растить своих. Кстати, у каждого из тех, кто стал выступать под флагом Казахстана, в договоре есть определённый пункт, согласно которому он должен играть какие-то турниры в этой стране. Зачем? Догадаться не сложно – если уж перед федерацией стоит задача вырастить своих теннисистов, то надо, чтобы они соревновались с игроками высокого класса. На этих ребятах как раз и можно проверять юные кадры.
Для того чтобы растить своих теннисистов, надо иметь квалифицированные тренерские кадры. Они занялись данной проблемой. Как раз именно для этого я и была приглашена – чтобы прочесть курс лекций. Судя по всему, они знают, чем я занимаюсь, следят за публикациями. Заранее был оговорён круг вопросов, о чём я буду говорить.
— Сколько человек было на ваших занятиях?
— Если честно, я думала, что их будет не больше 15-20, но на деле в аудитории было больше 50 тренеров. Я там отработала три дня по шесть часов. Когда же завершился последний час моей работы, я всех поблагодарила за то внимание, с которым они меня слушали. Когда тебя так слушают, тебе интересно рассказывать, ты готова говорить и отвечать на любые вопросы. Мне было очень приятно.
Что меня ещё поразило!? Они всю основную методическую литературу, которая издаётся Международной федерацией тенниса, переводят на русский язык. На каждой книге написано – «Издано в Казахстане». Вы и сами знаете, что ITF регулярно выпускает пособия о технике, тактике и многом другом. Это действительно очень хорошие большие публикации. Так вот, у казахов есть специальный человек, который переводит всё это, и они издают книги. Это значит, что им интересно всё то, что происходит в мире, они изучают это. Причём впоследствии книги развозят по всей стране, ибо теннис там реально культивируется.
У нас такого, естественно, нет. Хотя нужно всё-таки отметить, что мы недавно возродили научно-методический сборник «Теннис: Теория и Практика», который ещё в Советском Союзе выходил на протяжении долгих лет. Это был именно методический журнал о теннисе. Он раскупался, его читали, люди интересовались. Там было несколько разделов, в том числе и научный. К слову, я сама не раз в нём публиковала вои статьи. Так вот, недавно мы решили возродить это издание, и Шамиль Тарпищев поддержал нашу идею. Мы долго собирали материал для первого номера и в итоге сделали это. Он вышел прямо к началу Кубка Кремля, в преддверии всероссийской конференции тренеров.
— Какое впечатление произвёл на вас теннисный центр федерации в Астане?
— Самые положительные. Там занимаются специально отобранные дети, у которых есть задатки для того, чтобы играть в теннис, причём делают это абсолютно бесплатно. Те ребятишки, которые хотят играть в теннис просто для себя, конечно, платят. При такой постановке вопроса они подготовят хороших игроков, вне всяких сомнений.
Тренерам, которые непосредственно работают со спортсменами, они платят такую сумму, при которой тренеру не нужно подрабатывать. Он отзанимался со своими учениками, и после этого ему уже не надо бежать к частнику и подкидывать ему мячики. Скорее всего, в контракте есть ещё и специальный запрет на работу на стороне. Тогда тренер задумается: стоит ли игра свеч? Целесообразно ли ему рисковать своим основным заработком и сколько в этом случае надо «наподбрасывать» мячей, чтобы получить такую же зарплату? Казахи все вопросы решили и подсчитали, сколько точно надо, чтобы тренер был полностью в этой работе, чтобы он мог самосовершенствоваться, читать, учиться, расти. Они продуманно создали все условия, чтобы вырастить высококлассных теннисистов. Печально, что у нас всё совсем не так.
С одной стороны, я приехала из этого вояжа с самыми позитивными впечатлениями, а с другой стороны, мне было безумно больно. Особенно больно потому, что даже сами люди у нас в стране не хотят учиться. Мы накопили большое количество знаний, которые интересны во всех уголках мира. Наши знания действительно нужны всем. В этом году я дважды летала в Минск, где читала лекции в Высшей школе тренеров. Здесь, в Москве, мы проводим конференции, а тренеров-москвичей на них просто нет! Приезжают люди с любых концов страны, из далёкой дали, но только не из Москвы. Причём в основном наши конференции посещают люди, которые хотят сменить свою специальность на нашу. То есть они уже имеют высшее образование, были инженерами, докторами или кем-то ещё, но теперь хотят стать тренером по теннису. А те специалисты, которые получили специальное образование и трудятся в спортивных школах или клубах, вообще не приходят! Им это не надо, некогда или нет желания, я не знаю. Всё это грустно. Лично я не знаю, как заинтересовать тренеров и как надо перестроить систему.
Сейчас разрабатываются новые стандарты для спортивных школ, ведущих подготовку на результат. Мы в этом принимаем активное участие. Первое, на чём мы настаиваем, это снижение количества занимающихся в группе. Нереально одновременно обучать теннису 15 человек. Мы изо всех сил стараемся внести различные установки, которые бы позволили тренерам лучше вести подготовительный процесс. Однако этого мало. Им надо повышать заработную плату, чтобы они выкладывались именно в этих группах, а не думали о том, как заработать на жизнь. У нас есть большое количество хороших тренеров, но они замучены теми условиями, в которых ведут свою работу.
В этом году на Олимпийских играх мы завоевали две медали – серебро и бронзу, что само по себе очень неплохой результат. Однако стоит подумать о том, что будет в 2016 году. Кто будет играть за нашу команду?
В нашей стране построили большое количество кортов, однако в основном они принадлежат частным клубам. А ведь хозяева этих клубов ведут такую политику, которая нужна только им самим. Зачем же они будут сокращать количество занимающихся в группах? Чем меньше детей, тем меньше денег они получат. Интересы расходятся – корты есть, их много, но тренироваться негде. Уже тысячу раз говорили о том, что нам нужен теннисный центр для Федерации. Он строится, но до сих пор никак не построится.
— Одни проблемы, а выхода не видно…
— Лично я выход действительно не вижу. Сложности понятны, но как их решать и устранять?
В этом году на Олимпийских играх мы завоевали две медали – серебро и бронзу, что само по себе очень неплохой результат. Однако стоит подумать о том, что будет в 2016 году. Кто будет играть за нашу команду?
— Андрей Кузнецов и Евгений Донской уже вошли в топ-100 и провели неплохой сезон. Правда, они пока отличились только на челленджерах.
— Да, они молодцы. Но тут вы правы – в «сотню» можно войти разными путями, и оставаться там тоже можно разными путями. Можно играть много-много соревнований, за которые получать какие-то небольшие очки, но итоговая сумма будет солидной. А можно играть выборочно, но настолько хорошо, чтобы получать высокие баллы в рейтинг. Посмотрите на Серену Уильямс, которая полноценно проводит от силы 10 турниров в год. И где она? Она выигрывает мэйджоры, два золота на Олимпиаде, да ещё и Итоговый чемпионат. Я думаю, ей наплевать, какая она в мире по рейтингу.
Посмотрим, ребята талантливые, но нужно время, чтобы понять, каков их реальный максимум. Мне очень нравятся Андрюша и Женя. Надеюсь, что у них всё сложится хорошо и они составят достойную конкуренцию мировым лидерам. Увы, и у них есть свои сложности.
— С другой стороны, у того же Казахстана вообще не видно никаких молодых перспективных юниоров.
— Я согласна, полностью. Однако у них созданы все условия, чтобы через несколько лет они появились, и они обязательно появятся. Что касается нас, то у нас всё хорошо и много ресурсов, однако при наличии методической системы не выстроена организационная. Мы можем многое, но не знаем, как этого добиться.
— Многое, наверное, зависит от финансов…
— Конечно, это одна из причин. Вот вам пример – в ноябре мы должны были лететь на сбор в Испанию. Уже были сделаны планы, всё подготовлено, и даже визы в паспортах стояли, но в последний момент его отменили. А потом Тарпищева спрашивают сверху о том, сколько медалей мы заработаем. Он объяснял, что при той ситуации, которая сейчас есть, нам нужно «столько» денег, а у нас есть «столько». Как он может что-то гарантировать? Что получится, то и получится. К счастью, в итоге получилось неплохо.
Мы к этим сборам готовились заранее, освоили новую полученную аппаратуру. Хотели взять с собой два прибора. Один из них позволяет пульс абсолютно каждого спортсмена видеть у себя на экране в одном месте. Допустим, в один момент на 5 кортах работают 10 спортсменов, к каждому прикреплён специальный спорт-тестер. Тренер даёт одно и то же задание всем, которое они одинаково выполняют. Проанализировав результаты, мы получаем чёткий ответ – на каком пульсе каждый выполняет задание и чего это ему стоит. Сразу же идёт ясное представление о том, кто и насколько хорошо функционально готов к этому моменту. Плюс, нам становится понятно, как можно управлять процессом. Допустим, планируется, чтобы работа в какое-то время шла на пульсе 180, потом нужно сделать перерыв до пульса 120, затем вернуть его снова на уровень 180 и так далее. Ты смотришь, кто и в каком пульсе трудится, и если его не хватает, то просишь тренера ввести какие-то изменения в тренировочный процесс. Коррекция вносится сразу, прямо во время тренировки. Могу привести один пример, который повторяю уже много лет. Когда спортсмен подаёт во время матча, он делает это на пульсе не ниже 160 ударов в минуту. Когда идёт тренировка подачи, пульс у спортсмена равен 120. Потом от теннисиста требуют: «Почему не подаёшь!? Ты столько тренировался, столько работал, а почему подать сейчас не можешь?». Да потому что он работал не в тех условиях! Значит надо грамотно организовать тренировочный процесс. Благодаря этому прибору можно следить за выполнением каждого задания.
У нас всё хорошо и много ресурсов, однако при наличии методической системы не выстроена организационная. Мы можем многое, но не знаем, как этого добиться.
Если первая аппаратура не только тестирующая, но и помогающая управлять тренировочным процессом, то вторая скорее тестирующая. Мы планировали уже на второй день сбора провести тренировку скоростно-силовой направленности. На ней каждому спортсмену дать задание – кто из вас выше выпрыгнет, кто сделает 10 прыжков подряд и как, кто может выпрыгнуть вполсилы, потом чуть-чуть прибавить, потом еще прибавить и т.д. Кстати, этот прибор настолько мал, что на спортсмена надевается обычный пояс с липучкой, на который закреплен специальный аппарат. С его помощью можно определить высоту выпрыгивания, которая позволяет судить о скоростно-силовых качествах. Также можно судить о выносливости к скоростно-силовым качествам. Это два разных метода тренировки. В общем, каждому ты даёшь одно и то же задание, но меняешь паузу отдыха, и каждый тренирует то, что надо ему, а не в общем. Мы планировали сделать эти измерения в начале и затем в конце сбора, после чего посмотреть на результаты. Мы смогли бы оценить работу на сборе. Если у всех показатели улучшились, а у одного нет, то значит, методы были применены правильные, но дело в самом спортсмене. А если вдруг никто не улучшил, значит, были подобраны не те методы. Тут идёт сразу контроль и за спортсменом и за методами, которые используются во время тренировочного процесса.
Мы подготовились, но в последний момент нам сказали, мол, не ждите, денег нет. Таким образом, вместо полноценного тренировочного сбора один поехал играть соревнования, другой сидеть дома, третий готовиться своими силами и т.д.
Мы проводили исследование и анализ на тему того, что было сделано спортсменами за определённый промежуток времени, чуть меньше года. Оказалось так – на сборе, за счёт централизованный подготовки, они провели меньше 20% общего времени, но при этом выполнили больше 30% от всего объёма выполненной работы. Следовательно, во время индивидуальной подготовки они выполняют тренировочную работу хуже, чем во время сборов. Значит необходимо увеличить централизованную подготовку. К тому же, у каждого спортсмена должен быть тот тренер, который разбирается во всех нюансах подготовки, а не только научит его выполнять удары справа и слева. Для того чтобы они в этом разбирались, они должны учиться, повышать уровень своих знаний. Здесь мы возвращаемся в начало нашего разговора… Нельзя жить только тем, что ты знал раньше, нужно постоянно совершенствоваться.