Звонарёва протестировала новую технологию в теннисных ракетках. Фоторепортаж
В понедельник, 17 июня, в Международной академии тенниса в Химках компания Wilson представила новую технологию в теннисных ракетках. Технологию, которая при затрате тех же усилий поможет спортсмену сильнее крутить мяч. Поддержать это мероприятие приехала экс-вторая ракетка мира Вера Звонарёва, восстанавливающаяся после операции на плече, перенесённой ещё в феврале. Корреспонденты «Чемпионат.com» Даниил Сальников и Роман Семёнов встретились со спортсменкой и расспросили её о состоянии здоровье, окончании учёбы и многом другом.
— Вера, как сейчас ваше здоровье?
— Всё идёт потихонечку, по плану. Последний месяц выдался тяжёлым в плане того, что не было особо времени заниматься плечом, потому что у меня были выпускные экзамены в Дипломатической академии. Я специально приехала в Москву, чтобы всё досдать. Но до этого начиная с операции, которая была сделана в начале февраля, все реабилитологи были довольны результатами, потому что я достаточно быстро восстановила амплитуду движения. Ну и, естественно, сейчас в основном идёт укрепление, постоянные занятия. Я очень долгое время после операции пробыла в Америке, потом какое-то время находилась в Голландии и только теперь в июне вернулась на экзамены.
Все были довольны динамикой, так что надеюсь, что к концу лета смогу потихоньку начинать тренироваться. Но это всё на самом деле очень долгий процесс. Мне сказали, что полное восстановление займёт примерно год, так что будем смотреть. Если смогу пораньше, то хорошо, нет – значит нет. Тут всё очень индивидуально.
Вера Звонарёва протестировала новую технологию в теннисных ракетках
— Где проходила операция?
— В Нью-Йорке.
— Насколько удачно всё прошло, как быстро вы пришли в себя?
— Восстановление до сих пор идёт. Конечно, в повседневной жизни мне это не мешает, нет никаких проблем, я всё могу делать. Но, естественно, для спорта многие движения я пока не могу осуществлять.
По поводу операции – врачи думали в самом начале, что всё будет немножко легче, но она оказалась более сложной, потому что все снимки никакого такого сильного повреждения не показывали и было трудно что-то определить. Но во время самой операции врачи обнаружили, что там сильное повреждение. Они смогли почистить, затем вставили два шурупа, закрепили. В общем, получилась достаточно тяжёлая операция.
Спала я долго со специальным наплечником, чтобы не повредить плечо, – примерно два месяца. А вот ходила я без него уже через две недели после операции. И потом уже всё шло достаточно быстро. Многие мучаются, что после такой операции не могут три месяца восстановить амплитуду движения, а у меня, можно сказать, через три недели она была восстановлена. Сама я руку поднимать ещё не могла, но то, что мне делали пассивно, то есть растягивали, — это вообще без проблем. Это очень хороший показатель.
— Вы сейчас только фитнесом занимаетесь или уже выходите на корт?
— На корте сейчас мне пока появляться нельзя. Мне запретили врачи, сказали, чтобы до июля – до возвращения в Америку – ракетки в руках не было. Но я, конечно, немножко незаметно беру ракетку (смеётся). Иногда приходится, но тут ничего страшного. А так я сама левой рукой чуть-чуть играю, чтобы не терять практику. Ну и ОФП делаю по возможности. Сейчас, конечно, я уделяю этому внимания не столько, сколько хотелось бы, потому что из-за экзаменов и всего остального очень много приходится уделять времени учёбе. Но сейчас это наконец-то всё закончилось, так что скоро уеду опять в Америку.
— Когда случилась эта травма?
— Плечо меня беспокоило довольно давно. Я пропускала ещё финал Кубка Федерации-2011 из-за этого. На протяжении долгого периода я перепробовала, наверное, все консервативные методы лечения. Хирург сказал то же самое: лишь когда все консервативные методы перепробуем и если ничего не будет помогать, только тогда уже будем рассматривать операцию. И когда я приехала в феврале 2013-го, мне сказали, что вариантов уже не осталось – нужно делать операцию. Так оно и сложилось.
— У вас после появления травмы и до операции прошло больше года. Не зря ли вы пытались играть столько турниров, причём много раз при этом снимались?
— Да, я примерно полгода практически не играла, в том числе пропустила «Ролан Гаррос». За это время я делала все возможные процедуры, как я уже говорила, консервативные. Естественно, я пыталась восстановиться. Но, в общем-то, это стандартная практика – все пытаются сначала использовать консервативные методы, бывает, что берут паузу, как тот же Надаль. Он взял паузу, использовал все возможные консервативные методы, через полгода вернулся и играет. Может быть, какие-то небольшие проблемы ещё есть, но это позволяет ему играть. Возможно, он так и сможет завершить свою карьеру, избежав этой операции. Ведь когда используешь консервативные методы – да, результат может достигаться не всегда. Но, по крайней мере, нет такого, что ты вообще не сможешь играть. А вот когда ты ложишься под нож, то уже точно известно, что у тебя будет определённый перерыв и есть вариант хорошего развития, а есть плохого, что даже операция не поможет. Боль будет продолжаться, а ты уже потерял два года и при этом вообще не можешь потом играть. То есть всегда такая опасность есть, поэтому операцию всегда откладывают на последний момент.
— Многие после операции не столько физически не могут играть, сколько психологически боятся ещё раз травмироваться. У вас такой страх присутствует?
— Да, конечно. Но сейчас я чувствую, как со временем уходит этот страх. Конечно, изо дня в день это не очень заметно, но, допустим, недельную разницу я чувствую. Если месяц назад я почти не могла держать ракетку, просто делала движение чуть-чуть, то сейчас могу уже махать рукой. Не говорю, конечно, что в полную силу, но я уже об этом не задумываюсь. Если вначале мне давали ракетку, то я просто боялась даже поднять руку, был какой-то дискомфорт. Любой хруст, и сразу начинаешь думать, что что-то не так. Плюс какая-то боль, которая со временем должна уходить. Но вначале, конечно, видимо, от операционного вмешательства, боль присутствует практически при любом движении. Особенно если делаешь резкое движение, то возникает и резкая боль. Естественно, в следующий раз, когда тебя просят что-то похожее сделать, ты уже психологически не можешь. Но со временем это уходит. И если сравнивать, допустим, месяц после операции и сейчас, то это небо и земля. Я могу спокойно поднимать руку, а вначале я максимум поднимала руку вперед и дальше она не шла. Нужно было либо помогать, либо что-то ещё. Но, конечно, как я понимаю, это достаточно стандартный момент. Все реабилитологи с большим опытом, через которых прошло достаточно много теннисистов, говорят, что это стандартный вариант. Здесь просто нужно терпеть, продолжать заниматься, несмотря ни на что.
— Понятно, что основные мысли у вас связаны с восстановлением. А что помогает отвлекаться от них, не зацикливаться только на этом?
— Честно говоря, я в последние дни не просто отвлекаюсь, а можно сказать, что уже зациклилась от этой учёбы, что чуть с ума не сошла (смеётся). Да, конечно, я хочу продолжать своё образование, но пока не определилась, в каком это будет виде. Либо изучать какие-то новые дисциплины, получать дополнительное образование, либо это будут те же самые магистратура или аспирантура. В любом случае я хочу продолжать обучение, заниматься, и я продолжаю всё читать, несмотря ни на что.
— А поучиться за рубежом не планировали?
— Да, я рассматривала различные варианты. Но проблема в том, что за рубежом нужно какое-то присутствие. По крайней мере, здесь-то я знаю, что когда у меня перерыв, мне хочется домой, я всегда сюда возвращаюсь и могу прийти на учёбу. В Америке или в Англии, а я рассматриваю только те страны, на языке которых я говорю, английским я владею свободно; плюс с моим дипломом о высшем образовании мне всё равно нужно по-новому сдавать все экзамены. Но для этого нужно время, это не так просто и совмещать потом вот это всё очень тяжело. У нас больше возможности совместить. Конечно, я рассматривала и те варианты. Но это можно будет реализовать уже только после окончания теннисной карьеры. А если я ещё хочу играть, то совмещать невозможно.
— Какие у вас воспоминания о годах обучения в академии? Как там терпели ваши долгие отлучки, академические отпуска?
— Честно говоря, когда декан меня видит, он уже говорит: «Звонарёва, сколько можно учиться? Уже шестой год пошёл, а ты всё в академии. Тут три года полагается!» (смеётся). Конечно, все смеются. На самом деле, впечатления очень хорошие. Я встречалась и с ребятами, с которыми начинала учиться, и с которыми сейчас заканчивала. Всех знаю. Люди из разных сфер деятельности, многие занимают высокие позиции у нас в государстве. Тем не менее все в академии приравниваются. У нас очень хороший коллектив сложился. Так что впечатления очень хорошие.
— Как называется дипломная работа, которую вы защищали?
— «Мягкая сила как фактор конкурентоспособности страны в мирохозяйственных связях».
— Понятно, что ничего не понятно.
— (Смеётся.) Да, но на самом деле это интересно. «Мягкая сила» — это достаточно новый термин, который в нашей стране начал звучать только в последние пару лет.
Сейчас я чувствую, как со временем уходит этот страх. Конечно, изо дня в день это не очень заметно, но, допустим, недельную разницу я чувствую.
— Какое применение полученных знаний вы видите в будущем? Что из этого вам пригодится в жизни и работе?
— Если честно, мне все эти знания ещё нужно дополнять, углубляясь, нужно выбирать специализацию, чем я хочу заниматься в большей степени. Мой факультет – «Мировая экономика» — это достаточно обширная область. Именно поэтому можно сказать, что я сейчас нахожусь в поиске. Из-за того что моё обучение получилось таким растянутым, я подзабыла некоторые из тех материалов, которые нам давали на первом курсе, к примеру.
Конечно, я просто хочу освежить всё это в памяти. К следующему году необходимо определиться, на чём в большей степени я хочу сконцентрироваться. Нужно побольше почитать и понять, что мне больше нравится.
— Раньше, во время путешествий по турнирам, вы обкладывались книжками и учебниками. Что сейчас пришло на их место?
— Наверное, ничего, всё то же самое. Сейчас, возможно, появился более конкретный интерес, поэтому и литература стала более специальной. Мне всё это очень нравится. При этом если ты во время теннисного сезона берёшь что-то с собой в поездку, то можешь прочитать все от корки до корки, но в голове всё равно ничего не останется. Я могу сейчас перечитать всё, что я тогда прочитала, но всё будет казаться совершенно новым.
Продолжение следует.