Бывшая первая ракетка мира, белоруска Виктория Азаренко, на старте Уимблдона переиграла теннисистку из Португалии Марию-Жоао Коэлер – 6:1, 6:2. Несмотря на лёгкий счёт, матч для второй сеяной получился непростым, так как в начале второй партии она получила травму ноги. Обо всём этом Вика рассказала на пресс-конференции после встречи.
Я была в настоящем шоке. В течение двух минут я испытывала сильную боль и очень переживала о том, что произошло. Потому что ты никогда не знаешь. Ты просто падаешь на землю. И ты не знаешь, что случилось. Это происходит очень быстро и вызывает шок.
— Виктория, у вас были непростые отношения с грунтом ранее, но в последнее время они улучшились. Как обстоят дела с травой? Всё не очень хорошо, да?
— Нет, думаю, я демонстрировала достаточно стабильные результаты на траве в последние пару лет. Мне кажется, с опытом я узнала чуть больше о том, как надо играть. Вы лучше с этим справляетесь. На самом деле мне даже нравится играть на траве. Хотя в самом начале мне было трудно понять, какие же коррективы надо внести, чтобы играть на ней.
Думаю, мой теннис отлично подходит к этому покрытию, и я рада быть здесь. Уимблдон – один из моих любимых турниров, и игра на траве – это классика. Возможно, через две недели наши отношения ещё улучшатся.
— Можете ли вы сказать, что случилось, что это за травма?
— Это случилось после выполнения подачи. Во втором гейме второго сета моя нога поехала… Я почувствовала, что колено буквально вывернулось наизнанку, и это было очень неприятно.
Я была в настоящем шоке. В течение двух минут я испытывала сильную боль и очень переживала о том, что произошло. Потому что ты никогда не знаешь. Ты просто падаешь на землю. И ты не знаешь, что случилось. Это происходит очень быстро и вызывает шок.
— В тот момент подумали, что для вас этот турнир может быть закончен?
— Я понятия ни о чём не имела. Не думала о том, что произойдёт с турниром. Просто надеялась, что со мной всё в порядке, ведь это произошло очень быстро. И всё, что происходит в твоём разуме, вне того, что происходит на корте.
— Вы получили какие-то обнадёживающие новости? Знаете что-то о степени тяжести травмы? Сумеете восстановиться к следующему матчу?
— Надеюсь, что да. Я всё ещё должна провести некоторые обследования, чтобы убедиться наверняка. Хорошо, что завтра у меня есть время на то, чтобы восстановиться. Но мне ещё нужно время, чтобы окончательно всё выяснить.
— Вам ещё нужны какие-то физические проверки?
— Да, мне сегодня нужно будет проделать некоторые манипуляции, чтобы понять свои возможности. Так что да.
— Всё это выглядело и звучало очень страшно. Мы действительно были обеспокоены за вас.
— Я тоже была обеспокоена за себя. Как я сказала выше, во время игры может случиться всё что угодно. Такие моменты вас шокируют, поскольку вы не чувствуете землю под ногами. Вы находитесь в состоянии падения. Ваши ноги скользят в одну сторону, и у вас нет ни баланса, ничего иного. Я ничего не могла контролировать, и это пугает.
— Кажется, будто вам повезло, что соперница не оказывала на вас особого давления, не заставляла вас много бегать.
— Считаю, любому довольно тяжело выполнять острые удары с моей игрой. Я поняла, что там не так много… Знаете, я могла двигаться так же, как и до падения. В общем, я старалась бить по мячу сама. Чувствовала, что должна быть агрессивной, чтобы закончить матч побыстрее.
— Но она действительно практически не заставляла вас двигаться. Вы просто возвращали ей мячи с задней линии, и она делала точно так же, прямо на вас.
— Да, думаю, иногда тяжело контролировать направление мяча, когда игра идёт в таком темпе. Кроме того, корт был довольно скользким сегодня. Она тоже два раза падала.
— В том же самом месте.
— Да, в том же месте, но не так неудачно. Если честно, не могу говорить про её игру. Я просто счастлива, что для меня всё закончилась и я сумела преодолеть это испытание.
Я горжусь тем, как сумела запрограммировать свой разум, и сумела пройти через это, хотя было нелегко такое сделать. В какой-то момент я не могла видеть мяч. Всё, что я могла, — думать о том, что случилось. На преодоление шока мне потребовалось какое-то время.
— После того как всё случилось, вы думали, что предпринять, чтобы спасти этот матч?
— В тот момент я как раз размышляла о том, что должна попробовать, должна что-то предпринять. И я была обеспокоена, и мой физиотерапевт тоже. «Ты можешь ходить, можешь играть?». Но я понятия не имела, пока не попробовала ходить и играть. Я чувствовала боль, но иногда мне становилось лучше.
В тот момент я хотела сделать всё возможное на корте, чтобы выиграть, хотя понимала — ситуация может ухудшиться. Я просто хотела играть и показать всё лучшее.
— Теперь, когда вы прошли через всё это, что думаете о том, что вам удалось?
— Я горжусь тем, как сумела запрограммировать свой разум, и сумела пройти через это, хотя было нелегко такое сделать. В какой-то момент я не могла видеть мяч. Всё, что я могла, — думать о том, что случилось. На преодоление шока мне потребовалось какое-то время. Рада, что сумела сохранить спокойствие в критическом эпизоде.
— В теннисе основное внимание приковано только к четырём турнирам из серии «Большого шлема». У вас была целая серия проблем, включая трудности с преодолением жары в Нью-Йорке или с дыханием — в Австралии. Можно ли сказать, что перенапряжение провоцирует проблемы, травмы и прочие неприятности? Могли бы вы их проанализировать?
— Во-первых, история, случившаяся в Нью-Йорке, не имеет ничего общего с жарой или чем-то подобным. Я говорила об этом много раз. Я упала, прежде чем вышла на корт, у меня было сотрясение мозга. Я играла и в более жаркую погоду, чем была в тот день. В общем, то происшествие не имеет ничего общего с другими.
Проблемы с дыханием в Австралии спровоцировал вирус. Не знаю, что произошло. Порой мы не в состоянии предотвратить какие-то вещи. И вообще, считаю, я стала лучше управлять телом и травмами, лучше понимать, как готовить себя к двухнедельным мэйджорам.
Всё приобретается с опытом. Но, конечно, случившееся сегодня невозможно предотвратить. Такое просто случается, и всё.
— Несколько слов о сопернице. Это её первый матч в основной сетке Уимблдона. Что вы увидели на другой стороне корта?
— Думаю, она очень талантливая девушка. У неё отличные удары. Особенно опасен её форхенд. Считаю, у неё большой потенциал.
Я не особо много знала о ней. У неё мощная подача. Возможно, надо немного поработать над передвижением, зато у неё отличные удары.
— Некоторое время назад вы говорили, что стараетесь избегать скандалов, просто концентрируетесь на корте. При этом ваша приватная жизнь достаточно активно освещается в прессе. Как вам удаётся избегать драмы?
— В моей жизни нет драмы, правда (улыбается).
Как я уже говорила ранее, мне известно, что значит быть неправильно понятым, или когда твои слова не так истолковывают. Так что, не знаю, что вам ответить. У меня нет проблем с Марией или Сереной по этому поводу, так что я не желаю вмешиваться.
— В конце прошлой недели она могла появиться.
— Я не могу говорить за кого-то. Я говорила ранее, мне известно, что значит быть неправильно понятым или когда твои слова не так истолковывают. Так что не знаю, что вам ответить. У меня нет проблем с Марией или Сереной по этому поводу, я не желаю вмешиваться.
Моя личная жизнь — это моя личная жизнь. Я не собираюсь комментировать чью-то личную жизнь, поскольку это их дело, и не хочу, чтобы трогали меня. Мы здесь, чтобы играть турнир.
— Ваш приятель потерпел досадное поражение в первом же матче на отборочных соревнованиях в Америке. Вы дали ему совет, чтобы он не расстраивался после неудачи?
— Простите, о ком вы говорите?
— РедФу.
— О Боже. Я подумала, вы говорите о реальном US Open. Он счастлив, что провёл встречу. Я не видела матч, так как он проходил, когда у нас была ночь. Я горжусь им, несмотря ни на что. Чтобы сделать нечто подобное, нужно иметь храбрость, так что я рада за него.
Он чемпион в своём сердце. Определённо, ему нужно улучшить форхенд. Имею в виду, ему есть над чем работать.