Украинец Сергей Стаховский на старте Кубка Кремля сразится с представителем Португалии Жоао Соузой, которому проиграл в Санкт-Петербурге. В настоящий момент теннисист заканчивает последние тренировки перед первой игрой. Корреспондент «Чемпионат.com» встретился со спортсменом и поговорил с ним о последних результатах, допинговых скандалах Виктора Троицки и Марина Чилича, равных призовых у мужчин и женщин, работе в АТР и многом другом.
— Сергей, когда вы приехали в Москву? Как прошли первые тренировки?
— Здесь я с вечера пятницы. За это время успел провести две тренировки, и прошли они хорошо.
— Как оцените качество кортов? Какие они?
— Медленные.
— В хорошем или плохом смысле?
— Для меня в плохом, а вообще не знаю.
— Вы уже видели турнирную сетку?
— Да, она замечательная.
— Жоао Соуза – ваш первый соперник. В Санкт-Петербурге вы проиграли именно ему.
— Я считаю, это отличная возможность взглянуть на ситуацию чуть-чуть с другой стороны. Там я играл сильно прихворавшим. Надеюсь, теперь у меня будет шанс взять реванш. Мне жаловаться не на что. У меня в прошлые разы были соперники гораздо серьёзнее, так что, я считаю, сетка для меня сложилась вполне удачно. Осталось её только использовать.
— То есть вы, будучи заболевшим, выиграли у Фернандо Вердаско?
— Это была ранняя стадия болезни. После этого у меня был день отдыха, который не пошёл на пользу, к сожалению. До матча с Жоао Соузой я спал от силы три часа.
— Как оцените период после Открытого чемпионата США?
— Ужасно.
— В чём причина таких нехороших результатов?
— Не знаю, целая совокупность факторов. Кубок Дэвиса у нас прошёл не слишком удачно. Он отнял много сил, после этого начались травмы. Затем я заболел и вылечился только к концу турнира в Орлеане.
Это один из турниров, который проводится на постсоветском пространстве. Огромное количество людей приходит меня поддержать. В Москве достаточно легко проводится время.
В Монсе у меня начались уже другие проблемы. Пока что мне не удаётся показать свой уровень. Понятно, уже конец сезона, осталось три турнира, но мне бы хотелось завершить его в нормальном режиме.
— Какие три турнира вы сыграете?
— Здесь, Базель и Париж. Больше нигде не собираюсь играть в этом году.
— Вам нравится выступать в Москве?
— Конечно, очень нравится! Это один из турниров, который проводится на постсоветском пространстве. Огромное количество людей приходит меня поддержать. В Москве достаточно легко проводится время. Здесь русскоязычный народ, поэтому мне гораздо легче и приятнее тут находиться.
— Вы планируете играть пару?
— Да, мы записаны с Александром Долгополовым. Посмотрим, насколько наш дуэт будет успешным.
— Я вас видел здесь с Борисом Собкиным. Он выступает в качестве вашего тренера или просто даёт советы?
— В качестве тренера. Мы с ним сотрудничаем по мере возможностей.
— Михаил Южный в Москве?
— Да.
— Он придёт на ваш первый матч?
— Лучше спросите об этом у него. Я не знаю, но буду рад его увидеть на моей игре.
— Хочу с вами поговорить об Уимблдоне…
— Это было давно и неправда.
— Как изменилась ваша жизнь после турнира? Или вы отыграли классный матч и забыли об этом?
— Отыграл классный матч и забыл об этом, но, судя по всему, люди не забыли. Я уже готов забыть о тех событиях, но мне постоянно о них напоминают.
— В Лондоне вы одержали свою первую победу над топ-10.
— Да, это был знаменательный матч для меня. Я думаю, он не помог Роджеру.
— Вы прервали серию Роджера Федерера длиною в 36 четвертьфиналов мэйджоров подряд. Это его самое раннее поражение на «Шлемах» за последние 11 лет.
— Всё когда-то случается в первый раз. Матч у нас получился хорошим, но это, к сожалению, был всего лишь второй круг, и дальше мне не удалось ничего сделать.
— После такого матча у вас наступил эмоциональный спад? Почему вы не смогли справиться с Юргеном Мельцером?
— Скорее эмоциональная пустота. Когда ты выходишь на корт номер три после центрального, при этом играешь с Мельцером, а до этого сражался с Федерером, наступает некоторое замешательство. У меня были шансы на победу, но реализовать их не удалось.
— Как заснули после матча с Федерером?
— Плохо из-за передозировки эмоций. После матча у меня был огромный выплеск эмоций, которые не успокоились даже на следующий день. Тот матч у меня отобрал много сил. Мне не удалось сохранить необходимый уровень концентрации на следующий матч.
— Кто звонил и поздравлял?
— Все, кому известен мой номер.
— И всё же как изменилась ваша жизнь после той победы?
— Никак. Просто стали больше узнавать, в особенности в Швейцарии.
— В негативном смысле?
— Нет, ничего подобного нет. Мне говорят обычно: «Конечно, мы болеем за Федерера, но поздравляем с победой, это был великолепный матч».
— Что думаете по поводу встречи с Рафаэлем Надалем в рамках Кубка Дэвиса?
— Играть с Надалем у него дома на грунте в рамках Кубка Дэвиса сродни суициду. Если честно, я не ожидал, что он выйдет в пятницу на корт. Рафа прилетел только в среду, и мы думали, что он сыграет в субботу парный матч и в воскресенье «одиночку». Я не сильно расстроился, поскольку мог подобное предположить. Для меня это был первый опыт игры с Надалем — и сразу, к сожалению, на грунте. Теперь я понимаю людей, которые получают от него 6:1, 6:0 в финалах крупных турниров.
— Почему у него так сложно выиграть даже один гейм? Стенка?
— Бешеная мотивация на каждый мяч. Когда Рафа на корте, он не готов проигрывать ни одного мяча.
— У вас по другому?
— Бывают разные моменты. Когда ты проигрываешь 0:40 на чужой подаче, то задумываешься: сейчас можно рискнуть и посмотреть, что получится. Для него это не катастрофический счёт. Чтобы выиграть гейм у Надаля со счёта 40:0 на своей подаче, нужно хорошенько постараться.
— Вы в этом году также сражались с Джэймсом Блэйком, который завершил карьеру. Какие ощущения от его уровня игры?
— Человек был четвёртым в мире! В 33 года достаточно трудно играть в тот теннис, к которому ты привык. Раньше он играл в шальной теннис, то есть стрелял со второго или третьего мяча и выигрывал. С тех пор утекло много воды, многое изменилось. Покрытие стало более медленным с момента, когда он был четвёртым. В любом случае это был выдающийся теннисист. Я считаю, он добавил много красок в мир тенниса.
— Вы согласны с тем, что все покрытия замедляются и уравниваются?
— Я бы сказал, что здесь медленнее, чем на грунте.
— Говорят, даже трава медленнее стала.
— Это правда. Хард тоже стал медленнее.
Когда ты проигрываешь 0:40 на чужой подаче, то задумываешься: сейчас можно рискнуть и посмотреть, что получится. Для Рафы это не катастрофический счёт. Чтобы выиграть гейм у Надаля со счёта 40:0 на своей подаче, нужно хорошенько постараться.
— Это хорошо или плохо?
— Для меня плохо, а для игры нет. Не знаю… когда розыгрыш затягивается до 80 ударов, причём идёт в одном темпе и ритме… Мне кажется, это не самое интересное занятие.
— Вы недавно выиграли челленджер в Казани.
— Казань брал, Шпака не брал.
— У вас была победа в парном разряде. Как в целом оцените этот сезон?
— Если оценивать в целом, то я никуда не поднялся и никуда не упал. Сезон провёл достаточно ровно. А если учитывать все те изменения, которые произошли у меня в тренировочном штабе и тренировочном процессе, могу сказать, я рад, что удержался на той же позиции и не свалился ниже. Неплохой сезон.
— Как звучит ваша должность в АТР?
— Представитель игроков.
— В чём заключаются основные обязанности?
— Мы пытаемся лоббировать интересы игроков в систему АТР.
— Вы читаете то, что о вас пишут в Интернете?
— Нет. А что пишут? Больше плохое?
— Пишут много, больше плохое.
— Не читаю.
— Для любителей женского тенниса вы главный антигерой.
— Что я могу поделать с этим? Не я один отличился. Жиль Симон и похлеще высказывался.
— Про него Слоан Стивенс рассказала гадости.
— Пусть они рассказывают гадости про себя.
— Она тогда была маленькой девочкой.
— Разве она с тех пор сильно изменилась?
— До какого срока вы занимаете эту должность?
— У меня есть ещё один год. На Уимблдоне в следующем сезоне мой срок истекает. До того времени мы постараемся сделать некоторые изменения. Что будет дальше, я на знаю. Это уже зависит от игроков – изберут они меня или нет.
— Путём голосования?
— Да.
— Много эта работа времени у вас забирает?
— Да, достаточно много времени и энергии. Сама коммуникация между игроками, которые находятся на разных континентах, довольно проблемна. Постоянные емэйлы, переписки, звонки…
— Зачем вам это нужно? Какова ваша мотивация?
— Изначально моя мотивация была проста – я хотел что-то изменить. Можно сидеть в уголочке и кричать о том, что всё плохо, а можно действовать. Когда тебе дают шанс что-то изменить, надо либо брать его, либо молчать в тряпочку.
— Учитывая, что сейчас на «Шлемах» равные призовые у мужчин и женщин, что надо менять? Им играть пять сетов, вам три или оставить всё как есть?
— Мне всё равно, сколько платят женщинам, но мужчинам должны платить больше.
— Женщины говорят о том, что они готовы играть пять сетов. Вы считаете, они потянут? Можно ли на это будет смотреть?
— Меня не интересует, потянут они это, можно ли на это будет смотреть. Главное, чего хочет публика. Мы не говорим здесь о длительности матча, мы говорим о продукте. К сожалению, спорт в современном мире – продукт. Почему женщины в футболе получают меньше, чем мужчины? Это дискриминация?
— Потому что мужские матчи прибыльнее.
— Мужской теннис тоже прибыльнее, так почему женщинам и мужчинам должны платить одинаково?
— Рейтинги мужского тенниса выше, чем женского?
— А вы считаете — наоборот? Вы видели матч Томми Робредо и Роджера Федерера на Открытом чемпионате США?
— Видел только четвёртый и пятый сеты.
— Они играли на арене Армстронга после Флавии Пеннеты и Симоны Халеп. До дождя на их матче было от силы полторы тысячи зрителей. Это был тай-брейк первого сета. Как только объявили, что матч Роджера Федерера и Томми Робредо передвигают, зрители покинули арену. Очередь к стадиону, где будут играть мужчины, была огромной.
— Женский финал US Open собрал на 8 миллионов зрителей больше, чем мужской.
— Почему? Элементарно! Понедельник, рабочее время. Мужской финал проходил в будний день, а женский — в выходной. Для всей Америки это была середина рабочего дня, а в Нью-Йорке уже ближе к вечеру. Плюс футбольные матчи в тот же день и в то же время.
Эта статистика говорит о том, что на 8 миллионов зрителей в какой-то момент было больше. Это не значит, что на 8 миллионов человек весь матч смотрело больше. Как можно смотреть теннис на работе? Если в понедельник в 11 часов дня в рабочий день играют в теннис, кто будет это смотреть?
— Каково ваше мнение о ситуации с Виктором Троицки? Что его ждёт?
— Я не знаю, что будет с ним, поскольку не был в суде и не читал транскрипт заседания. На самом деле я поддерживаю Троицки и считаю, что это была дичайшая ошибка со стороны допингового контроля. Если человек приходит на следующий день и всё сдаёт, то какие могут быть сомнения? Человеку было плохо в тот день, ему разрешили прийти на следующий и отчитаться, он сделал всё, а теперь его обвиняют в чём-то. Я не вижу причин, по которым он должен платить за эту ошибку.
— Почему игрокам никто как следует не объясняет правила? Большинство даже обновления не читают перед началом сезона.
— Мы читаем обновления, дело в другом. По словам Виктора, допинг-офицер отпустил его и разрешил сдать анализы на следующий день. Что тут ещё обсуждать, если это правда? Допинговый контроль достаточно жёсткая штука, и если офицер сам его отпускает, это о многом говорит. При чём здесь правила? Ему разрешили, он сделал это. Я не считаю, что он должен отдавать два года за такую глупость.
— Что случилось с Марином Чиличем? История совсем тёмная…
— Он получил девять месяцев дисквалификации и уже в конце января сможет играть. Начать он может после турнира в Загребе. С его слов, он купил лекарство в аптеке и выпил его, не прочитав состав. Очень плохо, что из-за этого пострадала репутация Уимблдона. О таких вещах не должны говорить во время турнира. Либо человек получает наказание до начала соревнований, либо он спокойно доигрывает, а потом идёт разбирательство.
Можно сидеть в уголочке и кричать о том, что всё плохо, а можно действовать. Когда тебе дают шанс что-то изменить, надо либо брать его, либо молчать в тряпочку.
— Будете в межсезонье отдыхать или сразу начинаете подготовку к новому году?
— Время на отдых будет. Скорее всего, я останусь дома.
— Дома – это где?
— Где-то в Европе. Я живу между Будапештом, Братиславой и Киевом. Думаю, отдохну где-то в Европе, на свежем воздухе, подальше от людей.
— Тренировки в межсезонье где пройдут?
— В Таиланде.
— Вместе с Борисом Собкиным и Михаилом Южным?
— Да.
— Какова ваша цель на следующий год?
— Хочу вернуться туда, где я уже был. Хотя бы попасть в топ-30. Сыграю в начале года Ченнай и Мельбурн, без Сиднея. Повторюсь, очень хочу вернуться на свой прежний уровень и считаю, что могу это сделать.