В самом начале XXI века Лина Красноруцкая была одной из лучших России и одной из самых перспективных теннисисток мира. В 1999 году она стала чемпионкой мира среди девушек, в том же году, в 15-летнем возрасте, ей покорился юниорский US Open. Через два года она добралась до четвертьфинала «Ролан Гаррос» в одиночном разряде и четвёртого круга Уимблдона. Также на её счету полуфинал Уимблдона в парном разряде и финал Открытого чемпионата США в миксте. Карьера Лины неожиданно для всех завершилась уже в 2005-м, когда она объявила об уходе из спорта. О том, что же тогда произошло, как сложилась её жизнь после, и чем она занимается сейчас, – в эксклюзивном интервью спортсменки.
— Лина, о вас давно не было слышно. Вы сейчас живёте в Майами?
— Да, я здесь проживаю и работаю.
— Я знаю, что у вас там функционирует своя теннисная школа. Расскажите про это.
— Мы базируемся в Майами. Из России уехали почти три года назад. Работаем с самыми разными детишками, трудимся на результат. Также мы организуем лагерь для деток из России и стран СНГ. В нём мы сочетаем и занятия по теннису, и изучение английского языка, и купание в океане, и многое другое.
Я обожаю работать с детьми. Это очень сложный труд. Не каждый любит и выдерживает его. Мне лично нравится, что ребятишки такие маленькие, такие непосредственные, они впитывают знания как губка.
— Что вас сподвигло переехать жить в Майами?
— В первую очередь, мы с мужем переехали из-за будущего своих детишек. Старший ребёнок ходит здесь в школу, младшая ещё очень маленькая. Мы считаем, что перспектив в Америке больше. Даже несмотря на то что я играла на неплохом уровне, никаких перспектив для себя лично в России тоже не видела. Мы приняли решение, что, наверное, нам лучше будет здесь. Правильное оно или нет — рассудит время.
— Быстро адаптировались к американскому стилю жизни?
— Есть одна простая истина – к хорошему быстро привыкаешь. То же самое было и с нами.
— Вы живёте на Майами-Бич или в самом городе?
— Нет, мы живём в самом городе, через дорогу от океана. Майами-Бич исключительно туристический центр, мы же проживаем в обычном жилом квартале.
— Я слышал, что вместе с вами к новому сезону готовится Вера Звонарёва. Это правда?
— Да, готовится.
— Вы с ней много играли пару, хорошо общались. Именно поэтому она приехала к вам, или это случайно получилось?
— Это вышло случайно. Кстати, тренируется она вместе с моим мужем Никитой Зиминым. Он спаррингует Веру. Так уж получилось. Мы совершенно случайно узнали, что она купила квартиру рядом с нами. Можно сказать, мы с ней соседи. (Смеётся).
— Она занимается на кортах вашей школы?
— Нет. Мы с мужем работаем в одном клубе, а Вера проводит свою подготовку в другом месте.
— Я читал, что изначально вы пытались открыть академию в России. Это правда?
— Не то чтобы я лично пыталась, скорее, мои родители.
— В силу определённых причин эта идея прекратила своё существование?
— В первую очередь, это бюрократические причины и сложности с финансированием. Вы сами знаете, как всё это долго и сложно делается. К тому же если есть какая-то финансовая поддержка со стороны, то люди, которые платят деньги, хотят видеть бизнес-проект. Что такое спорт? Спорт – это не бизнес как таковой. Конечно, ты можешь поставить работу на поток, конвейер, но если ты хочешь добиться результата, хочешь воспитывать хороших спортсменов, то вряд ли это будет приносить много прибыли. К сожалению, в нашей стране всё поставлено на финансовую стезю, при этом людей тоже можно понять.
Центр достраивается, но что касается возможностей моих родителей, то это всё под большим вопросом. Насколько я понимаю, родители будут там работать, но широко ли это будет представлено пока непонятно и неясно. На каких условиях они будут там трудиться? Это тоже неизвестно. Изначально, когда всё начиналось строиться, были одни условия, потом, когда поменялся инвестор, условия стали совсем иными. Всё сложно, к сожалению.
— Вы практикуете тренерскую деятельность с 2008 года. Можете сказать, что счастливы и нашли своё призвание после окончания теннисной карьеры, или это не совсем то, чем бы вы хотели заниматься в жизни?
— Я три с половиной года после завершения профессиональной карьеры отработала на одном известном российском теннисном канале. Мне это очень нравилось. Потом по определённым причинам пришлось уйти.
Сначала мне казалось, что я нашла своё призвание – спортивная журналистика. Позже некоторые моменты в жизни изменили моё восприятие этого. Я около 20 лет посвятила спорту, занималась им, нарабатывала опыт и имя. Чтобы прийти хотя бы на тот же самый уровень мастерства в спортивной журналистике, мне нужно будет как минимум столько же времени потратить. (Улыбается). Сначала я была не уверена в том, что мне это нужно по-настоящему. С возрастом осознала, что приняла верное решение. Возможно, потому, что я сама стала мамой и имею детей, но теперь я лучше понимаю своих учеников. Мне нравится делиться с ними тем опытом, который имею. Я поняла, что это действительно моё. Мне нравится заниматься с детьми.
Знаете, есть тренеры, которые любят работать с уже готовыми игроками. В принципе, было бы логичнее, чтобы такие люди, как я, работали с уже сформировавшимися спортсменами. То есть трудились в сфере спорта высших достижений. Но я, честно говоря, обожаю работать с детьми. Это очень сложный труд. Не каждый любит и выдерживает его. Мне лично нравится, что ребятишки такие маленькие, такие непосредственные, они впитывают знания как губка. Как-то я поймала себя на мысли, что получаю от этого настоящее удовольствие.
Я сейчас живу своей жизнью. У меня, в отличие от многих профессиональных спортсменов, потребность во всеобщем внимании после завершения профессиональной карьеры отсутствует. Честно говоря, всё это прошло мимо меня, и мне не особенно интересна шумиха вокруг своего имени.
— Я видел фотографию вашего старшего сына с ракеткой в руках. Он играет в теннис?
— Да, он играет в теннис, мы занимаемся с ним. Ему восемь лет, но в соревнованиях не участвует. Он у нас мальчик довольно впечатлительный, поэтому мы его пока придерживаем в плане участия в турнирах с точки зрения психологии. Надеюсь, что к весне следующего года начнём уже играть. С другой стороны, мне очень не нравятся эти глупые правила, которые с недавних пор прижились в Америке. Дети должны играть «тухлыми» мячами на каких-то маленьких кортах. Я с этим не совсем согласна. Мой ребёнок играет нормальными мячами на обычном по размеру корте. Здесь получается нестыковка – тренируешься ты так, а играешь иначе. В общем, пока мы не участвуем в состязаниях, но всему своё время.
— Как зовут ваших детей?
— Сына — Максим, а дочку — Милана.
— Сколько продлился ваш перерыв после завершения карьеры игрока, когда вы отдыхали и ничего не делали? Как проводили то время?
— Чтобы я совсем ничего не делала, такого перерыва у меня не было. Я закончила играть в теннис и сразу же начала работать на телевидении. Между этими двумя событиями прошло порядка двух месяцев. Но за те три года, что работала в журналистике, я отдыхала и не занималась спортом. Понятно, я находилась внутри спортивного мира, но чтобы самой играть или поддерживать физическую форму, — нет, такого не было. (Смеётся). Видимо, это и был мой отдых.
Сейчас я постоянно играю, испытываю стабильные физические нагрузки, связанные с работой. К этому я отношусь нормально в данный момент, но когда только закончила карьеру, мне не хотелось даже пальцем шевелить, настолько устала от всего этого.
— Вы сейчас играли с Верой Звонарёвой на счёт? У вас получается играть в темпе и ритме, или вы не практикуете это?
— С самой Верой я ещё не играла. Она готовится к новому сезону, поэтому отвлекать её не хочется. При всём при том, что мы давно знакомы и хорошо общаемся, я понимаю, что сейчас она сконцентрирована на себе. В любом случае я работаю с 14-летним мальчиком. Да, у нас есть спарринг, мы участвуем в турнирах, но всё равно мне приходится с ним играть. Сами понимаете, с 14-летним парнем уже нужно подбрасывать мячики на уровне. (Улыбается). Плюс, конечно, я играю вместе со своим мужем. Он периодически проверяет мою физическую готовность. (Смеётся).
— Вам предлагали участвовать в серии WTT или каких-то благотворительных турнирах?
— Я играла раньше, когда была действующей спортсменкой, сейчас уже нет. На самом деле, мало кто знает, что я живу в Америке.
— Это точно, о вас давно не было слышно никаких новостей.
— Я сейчас живу своей жизнью. У меня, в отличие от многих профессиональных спортсменов, потребность во всеобщем внимании после завершения профессиональной карьеры отсутствует. Честно говоря, всё это прошло мимо меня, и мне не особенно интересна шумиха вокруг своего имени. Многие спортсмены уходят в публичные профессии не потому, что им это искренне нравится, скорее, это уже стало стилем их жизни, они к этому привыкли. Когда ты много лет был на виду, потом резко уходить в тень очень тяжело чисто психологически. Мне кажется, именно по этой причине многие атлеты выбирают публичные профессии.
— Вы завершили карьеру теннисистки ближе к 21 году. Почему? В большей мере из-за проблем со здоровьем или по другой причине? Вы как-то говорили в интервью, что вам захотелось спокойной семейной жизни.
— Скорее всего, всё вместе. К сожалению, в моей карьере были две серьёзные травмы. В первый раз по этой причине я пропустила практически целый год, потеряв весь рейтинг. Пришлось начинать всё с нуля. Когда ты прошёл через всё это один раз, а потом вдруг всё повторяется снова и ты знаешь как будет, становится психологически тяжело. Плюс на тот момент у меня сложилась личная жизнь. Всё вместе сыграло решающую роль в принятии мною решения завершить карьеру.
Многие меня осуждали, многие меня не поняли. Я сама тоже не могу однозначно сказать, было это правильно или нет. С другой стороны, я точно знаю, что если бы не закончила, у меня бы не было двух замечательных детей. Всё что ни делается, всё делается к лучшему. Значит, у меня была такая судьба, значит, так было нужно.
— Как поживает ваш брат Александр?
— Мой брат поживает замечательно.
В плане эмоций я осталась прежней. Возможно, сейчас все эти эмоции даже ярче, ведь когда ты играешь, у тебя есть возможность выплескивать их на корте за счёт физических упражнений.
— Чем он сейчас занимается?
— Он долгое время работал со Светой Кузнецовой, потом с Верой Звонарёвой. Они начали сотрудничать как раз перед тем, как Вера травмировалась и выпала из тенниса на долгое время. Насколько я знаю, сейчас он работает с каким-то молодым парнем, сам также ездит на турниры. Когда Саша сотрудничал с девчонками, то не принимал участия в соревнованиях, а теперь снова начал играть. В основном, правда, в паре. Но всё равно играет, причём совсем неплохо. Он весь в теннисе. Живёт Саша в Москве. У него всё нормально, всё хорошо.
— С племянниками видится?
— Да, конечно. Он замечательный дядя. (Улыбается). Совсем недавно, кстати, Саша приезжал к нам, буквально, месяц назад. Завалил детей подарками. Несмотря на юный возраст, он осознаёт, что является дядей. (Улыбается). Я счастлива, что он у нас есть.
— Вы много играли пару с нашими девчонками – Еленой Дементьевой, Анастасией Мыскиной, Верой Звонарёвой. Поддерживаете с ними дружеские отношения, переписываетесь, видитесь? Анна Курникова проживает в Майами, может быть, вы с ней общаетесь?
— В Майами я с Аней не виделась. Честно говоря, мы не в друзьях с ней, не общались даже во время выступления в туре. Ну а так, я общаюсь со всеми нашими девчонками, за исключением Лены Дементьевой. У неё свой круг друзей. Вообще, она редко с кем общается из мира тенниса, насколько я знаю со слов девочек.
Я поддерживаю связь с Динарой Сафиной, Настей Мыскиной, Верой Звонарёвой, Леной Весниной, Викой Азаренко и многими другими. Мы находимся в хороших приятельских отношениях. Когда видимся, всегда приятно общаемся. Друг у друга находимся в друзьях в социальных сетях, поэтому следим за событиями жизни, переписываемся, делимся новостями. В общем, общения с девчонками я не потеряла, чему очень рада.
— Вы одна из немногих, кому удавалось обыгрывать сестёр Уильямс в паре, да ещё и на турнире из серии «Большого шлема». Также у вас есть победы над Ким Клейстерс, Линдсей Дэвенпорт, Аранчей Санчес, Натали Тозья и т.д. Какие-то такие яркие отдельные моменты всплывают в памяти, когда смотрите матчи или с кем-то разговариваете о теннисе?
— Конечно. Как это всё может не всплывать, если это большая часть моей жизни? Это огромная-огромная её часть. Можно сказать, эти ситуации и сделали из меня человека, которым я сейчас являюсь. Все победы и поражения сформировали меня как личность. Естественно, всегда запоминаются самые крупные и серьёзные успехи. Победа над Ким была яркой, но не такой эмоциональной, поскольку мы вместе играли на юниорском уровне. Мы с ней столько раз встречались друг с другом, что все события смешались. А вот победа над сёстрами Уильямс, которую вы выделили, действительно особенная для меня. Мы в паре с Леной Дементьевой провели очень сложный и в то же время забавный матч против них. Я его всё время вспоминаю. Очень рада, что у меня сейчас остались эти воспоминания, это со мной было, это чистая правда.
Жизнь теннисиста очень яркая, в ней полно различных событий. В спорте много эмоций, которые остаются в памяти надолго. Конечно, я вспоминаю какие-то эпизоды, но не детально, а в общем.
— Какое у вас сейчас отношение к теннису, когда вы сами выходите на корт или видите матчи – детские или взрослые, по телевизору или вживую? Вы по-прежнему страстно к нему относитесь, или сейчас уже эмоции поутихли?
— Самое интересное, что у меня ничего не утихло. В работе я также на всё реагирую. Мой муж даже смеётся надо мной: «Лина, ты когда-нибудь успокоишься? Ты будешь спокойнее на всё реагировать?». Совсем неважно, пусть это будет какое-то первенство водокачки или большой турнир, я не могу спокойно сидеть. Всегда переживаю, хочу кому-то из своих детишек помочь. Сейчас пройдёт серия турниров в Америке, и я уже начинаю переживать. Обычно, когда играет кто-то из моих учеников, я сижу и грызу ногти на трибуне. (Смеётся).
В плане эмоций я осталась прежней. Возможно, сейчас все эти эмоции даже ярче, ведь когда ты играешь, у тебя есть возможность выплескивать их на корте за счёт физических упражнений. Когда ты сидишь за пределами корта и понимаешь, что ничего не можешь поделать, эмоции только сильнее. В какой-то мере они даже ярче. В любом случае в плане спортивного честолюбия я осталась такой, какой была раньше. Никуда ничего не делось. Надеюсь, это мне будет помогать в дальнейшей работе.