Пресс-конференции сборных России и Польши

Чуда не произошло, сборная России, рассчитывавшая на победы в трёх одиночках над командой Польши, не смогла справиться с лидером гостей Ежи Яновичем. В воскресенье ему проиграл Дмитрий Турсунов, и исход противостояния стал предрешённым – 1-3. Первым на пресс-конференцию пришёл триумфатор — Ежи Янович.

— Ежи, было ощущение, что к концу третьего сета у вас заканчивалось горючее.
— Я с самого начала знал, что будет очень сложный матч. Дмитрий – очень хороший игрок, он побеждал очень многих сильных соперников, у него были невероятные победы. Я знал, что мне с самого начала надо фокусироваться на своей игре и не делать глупых ошибок. Пожалуй, в первых двух сетах я показал свой лучший теннис в этом году, на сегодняшний момент. В третьем сете я сделал одну глупую ошибку – смазал лёгкий воллей, подарил ему это очко. Вернул должок, так сказать, потому что он в первом сете смазал похожий мяч. Так что по таким ошибкам счёт стал 1:1. Но потом я вернулся в матч, и хорошо, что я выиграл в трёх сетах.

— Что означает сегодняшняя победа для польского тенниса?
— Это очень важная победа. В прошлом году у нас был шанс выйти в Мировую группу, однако в плей-офф мы проиграли австралийцам. Теперь мы обыграли Россию, которая традиционно является для нас очень серьёзным соперником, вне зависимости от вида спорта – теннис, волейбол, футбол или что-то ещё. Так что для нашей страны это отличный результат.

— В конце третьего сета Турсунов сделал брейк, а затем повёл со счётом 30:0, подавая на сет. За счёт чего вам удалось переломить ход игры и выиграть в трёх партиях?
— Я тогда дважды бросал ракетку, что помогло мне выпустить пар, избавиться от лишнего психологического давления. После этого я немного расслабился, не допускал ошибок, здорово принимал.

— Наверное, за последние 20 лет проведения соревнований в «Олимпийском» ни одному игроку не удавалось в двух матчах подряд выигрывать столько очков укороченными ударами. Сколько времени вы уделяете тренировке этого элемента?
— Честно говоря, я его вообще отдельно не тренирую. Просто чувствую этот удар и использую его на протяжении всей жизни. Одиночные игроки в основном предпочитают бегать влево-вправо, а если заставлять их бегать за укороченными по двадцать раз за матч, то они устают.

— Когда вы и вся польская команда уезжаете из России?
— Кто-то улетает уже сегодня, в том числе и я. Хочется провести хотя бы день в Польше, потому что уже во вторник у меня рейс в Монпелье, где пройдёт турнир ATP. В первом раунде у меня bye, первая игра только в четверг, так что могу себе позволить прилететь туда чуть позже.

— Почему вы сказали, что любые матчи против России принципиальны для Польши?
— Думаю, для России матчи с Польшей тоже принципиальны. Нас связывает история. То же самое у Польши с Германией. Так что по телевидению перед любым матчем с Россией всегда много разговоров об этом. Вот так.

— Но ведь Россия и Польша – друзья, правда?
— Я не говорил, что мы не друзья. (Смеётся.) Не поймите меня неправильно. Просто для нас это всегда большое событие.

— Вы косвенно упомянули тему конфликта календарей ATP и ITF, под эгидой которого проходит Кубок Дэвиса. Какой у вас будет приоритет в этом сезоне в связи с успешным стартом в Кубке Дэвиса, где Польше предстоит сыграть с Хорватией и в случае победы — в плей-офф за выход в Мировую группу?
— Можете просто посмотреть историю моих выступлений в Кубке Дэвиса. С 2008 года я пропустил всего два матча. Кажется, в 2010-м Лукаш Кубот и Михал Пшищенжны стояли в рейтинг-листе гораздо выше меня, и капитан сделал выбор в их пользу. А в прошлом году я пропустил матч с Австралией из-за травмы. Во всех остальных случаях я постоянно приезжал в команду, выступал во всех поединках. Кубок Дэвиса действительно очень важен для меня, и я всегда готов выступать за сборную.

Следом пришёл Дмитрий Турсунов и попытался в своём фирменном шутливом тоне скрыть от окружающих огорчение от поражения.

— Дмитрий, значит, вам так и не удалось найти противоядие против укороченных Яновича?
— Действительно, с его укороченными было сложно справиться. Вроде бы я до них добегал, но что потом делать с ними, мне было не совсем ясно. Водил мяч я сегодня хорошо, подавал тоже неплохо, как обычно (смеётся). А что случилось на 5:4 в третьем сете? Я ему подал под право, он ударил навылет. Потом в розыгрыше я ошибся в трос резаным, когда хотел выйти к сетке с короткого удара. Потом он ещё раз навылет сыграл. А на брейк-пойнте я забежал в розыгрыше, но попал в небольшой аут. В принципе, может быть, можно было подать не туда, но сейчас это уже не имеет значения. Всегда легко сказать, что не надо было подавать под право, а подавать под лево. Наверное, в этом гейме, может, и были шансы, но сложно было сделать что-то по-другому. Мне кажется, и в первом, и втором сетах, если бы я мог больше водить мяч на приёме его второй подачи, ему было бы сложнее. В принципе, это я и стал делать в третьем сете намного чаще. Тогда и розыгрыши на его второй подаче участились, и ему было уже сложнее. В принципе, в первых двух сетах он меня смёл с корта. То есть просто так он не отдал подачу, при этом я не то чтобы плохо бегал или плохо играл. Считаю, я играл на очень хорошем уровне. Если бы я играл так каждый день и каждый матч, то, наверное, находился бы в топ-15.

— Вы говорили на предыдущей пресс-конференции о главной вашей проблеме — когда начинаете вести в счёте, то начинаете волноваться. Можно ли сказать, что в том же самом сете вам именно из-за этой проблемы не удалось выиграть?
— Возможно, да. Если бы это была, допустим, разминка, то, может быть, я бы не ошибся эти пару ударов. Может быть, с того же короткого резаного не ошибся. Опять же, надо понимать, что после него я шёл к сетке, а у неё он меня обвёл раз восемь из десяти. У меня такое ощущение было, что я выходил к сетке, просто чтобы посмотреть, как мячик пролетает мимо меня. Естественно, есть какое-то давление. Хочется сыграть лучше. Опять же, после удара уже становится понятно, что, может быть, не нужно было так играть. Естественно, ты ощущаешь какое-то давление. Но в этот раз, считаю, потерял эту подачу не потому, что расстрелял всё по фону. Он прилично зарядил с приёмов, иногда даже навылет. Я не мог их догнать. И, забежав на брейкболе, сыграл в небольшой аут. Сейчас сказать, что не нужно этого было делать, это и ежу понятно. Ежу и Ежи (смеётся).

— Вы сказали, что играли на уровне топ-15. Тогда на каком уровне он играл — десятки, пятёрки?
— Не знаю, не могу сказать. Но он сегодня очень прилично играл. На тай-брейке у меня была пара шансов. Если бы я при 2:2 сыграл в корт после хорошего приёма, то, может быть, сложилось бы иначе. Но он и в последнем розыгрыше прилично принял. Да и в принципе он особо мне не давал проводить розыгрыши. Если розыгрыш начинался на его подаче, он сразу старался меня придавливать и забивать, не давать мне возможности даже как-то начать его гонять. Не могу сказать – пятёрка или десятка. Но он один раз дошёл до полуфинала «Шлема». Он хороший игрок, и мне кажется, что сегодня он играл на хорошем уровне. Надо было его, наверное, как-то сбить с этого. И в третьем сете он начал играть немного хуже, чем в первых двух. Да, может быть, если бы я сдержал подачу и дотащил до четвёртого сета, он бы играл похуже. Но сейчас этого уже не узнать.

— Теперь России предстоит играть матч за право остаться в первой группе, правда, пока не ясно, с кем именно. Будете ли вы участвовать в этих поединках в сентябре или октябре?
— Опять, как и с этим матчем, посмотрим по графику. Не знаю, в последнее время что-то я не очень удачно выступаю за сборную (улыбается). Проиграл и Англии, и здесь проиграл. Поэтому не знаю, может быть, дать возможность сыграть тому, кто не проигрывал (смеётся). Но, повторю, это всё будет зависеть от графика, будет обсуждаться, и не раз. Если я буду в хорошем состоянии, если получится с графиком, то почему бы нет. Главное, выигрывать эти матчи, а не проигрывать. Потому что на данный момент у меня не такой хороший… Как это сказать?

— Послужной список.
— Может быть, да.

— Ну один-то матч выиграли?
— Да, точно. Как, кстати, и с Англией.

— Что вам сказали партнёры после матча?
— Сказали, что я лох (смех в зале). Нет, ну а что они могли ещё сказать? Слушайте! Это то же самое, что я мог сказать, когда ребята проиграли пару или когда Карен проиграл. Он же не выходил сливать матч. Он вышел, старался, и я сделал то же самое, но не получилось у нас сегодня. Будем стараться, работать над ошибками, делать всё что возможно. Знаю, кому-то, может быть, этого не хватает. Кому-то хочется, и он кричит: «Нам нужна только победа!» Понимаю, что вам нужна победа, а мне нужно в туалет сходить, например. Ну и что теперь? (смеётся). Так что будем стараться. Думаю, что это не последний матч в этой группе (смеётся). У нас есть ещё и вторая группа, и Мировая группа. Мы можем и влево, и вправо, то есть у нас есть варианты.

— В конце второго сета вы пошли на своей подаче что-то выяснять у судьи. Почему пошли именно вы, а не Тарпищев и что вы пытались выяснить?
— Шамиль Анвярович всё-таки взрослый человек, пускай посидит (смеётся). Нет, на самом деле мне показалось, что я уже ударил мяч, и я его ударил под боковую линию. Там не было шансов уже у соперника догнать его. Тем не менее судья сказал, что надо мяч переиграть. Обычно это происходит, когда кто-то говорит «аут», а соперник теоретически может добежать до мяча. А мне показалось, что была другая ситуация, поэтому я и пошёл это обсудить. Но, опять же, когда уже судья объявил, что надо переиграть мяч, то тут уже обсуждай – не обсуждай, никакой разницы нет. Мне просто было интересно, почему он подумал, что Ежи мог догнать этот мяч, когда он уже копался в этой грядке (улыбается). Конечно, он же не может признаться. Они тоже люди и иногда делают ошибки. Что он может сказать? «Я ошибся»? Кто-то говорит, кто-то не говорит. Ну а он посидел-посидел и потом сказал: «Нет, надо переиграть». Понятно, он никаких аргументов привести не может, поэтому будет придерживаться правил.

— Каков календарь ваших ближайших турниров и будете ли вы смотреть пятый поединок?
— Да, пойду смотреть, правда, не знаю, поможет или не поможет это общему результату (улыбается). А завтра я лечу во Францию, в Монпелье. Потом в Роттердам, потом неделя отдыха. Точнее, неделя тренировок, просто турнира у меня не будет. Потом Дубай, Индиан-Уэллс, Майами. Что будет потом, пока точно не знаю. Может быть, Монте-Карло, потом Барселона. Всё то же самое, как и в прошлом году. К сожалению (улыбается).

Пока завершились обе пресс-конференции, вскоре уже Теймураз Габашвили выиграл у Пшищенжны – 7:5, 7:5 и оформил окончательный счёт в матче Россия – Польша – 2-3. Первыми к журналистам пришли поляки, они спешили на самолёт. Были в усечённом составе – только Михал Пшищенжны и капитан Радослав Шиманик.

Ежи Янович: Я с самого начала знал, что будет очень сложный матч. Дмитрий – очень хороший игрок, он побеждал очень многих сильных соперников, у него были невероятные победы. Я знал, что мне с самого начала надо было фокусироваться на своей игре и не делать глупых ошибок. Пожалуй, в первых двух сетах я показал свой лучший теннис в этом году на сегодняшний момент.

— Как вы расцениваете этот результат для вашей команды?
Радослав Шиманик: Мы действительно очень-очень счастливы. Мы сыграли трудный матч против очень хорошей команды, причём провели его в России, и это первый важный шаг на пути в Мировую группу Кубка Дэвиса.

— Стимул Габашвили был понятен – он хотел сделать счёт не таким обидным. А какой стимул был у вас, Михал?
Михал Пшищенжны: Когда выходишь на корт, всегда хочешь выиграть. Кроме того, я хотел попробовать несколько технических вещей. Не совсем хорошо они у меня пошли, я не был очень доволен. Даже немного огорчился в этой связи. С другой стороны, самое главное, что команда победила.
Р.Ш.: Этот вопрос неоднократно обсуждался капитанами в рамках Кубка Дэвиса, потому что теннисисту очень трудно мотивировать себя на матч и играть на 100 %, когда счёт уже известен и матч фактически закончен. Играют его только уже для зрителей. Ряд капитанов высказали мысль, чтобы на такие «мертвые поединки», ничего не решающие в судьбе всего матча, выставлять юниоров, даже не заявленных в сборной, а может быть, из запасных. Юниоров в возрасте до 18 лет, а может быть, и до 16.

— В этом году в Москве пройдёт юбилейный, 25-й Кубок Кремля. Каковы шансы увидеть там кого-то из поляков? И понравилась ли вам Москва в этот приезд?
Р.Ш.: Сейчас ещё только начало февраля, так что говорить о чьём-либо выступлении на Кубке Кремля рано. Что касается Москвы, то мы жили в отеле рядом со стадионом и у нас не было достаточно времени посмотреть что-либо в городе. Но мы ходили на Красную площадь.

— Будете ли вы смотреть зимнюю Олимпиаду, которая начнётся уже через несколько дней?
Р.Ш.: Да, конечно, мы будем болеть за соотечественников. У нас хорошие шансы в прыжках с трамплина, где Камил Стох является одним из сильнейших. Кроме того, есть Юстина Ковальчик, она один из фаворитов в лыжных гонках.

— Наверняка с вами уже связывалось руководство федерации. Будет ли команда как-то награждена за проход в следующий раунд?
Р.Ш.: (Смеётся.) На мой взгляд, быть в национальной команде – уже награда, большая честь. Может быть, нас поздравит президент. Что касается финансового вознаграждения, это конфиденциальная информация. Все наши игроки – профессионалы. Так что об этом я говорить не могу.
М.П.: Мы получили СМС с поздравлениями. (Улыбается.)

Ну и под конец пришла сборная России в полном составе. Игроки во главе с капитаном Шамилем Тарпищевым обстоятельно рассказали о матче, проблемах и о будущем.

— Шамиль Анвярович, какие варианты вы перед матчем прикидывали, за счёт чего можно было выиграть матч у поляков?
Шамиль Тарпищев: Как я уже говорил, расчёт был на три одиночки. Ясно было, что наша пара заведомо несыгранная, с листа такие матчи не выигрываются. Ясно было, что их лидер Янович силён. Естественно, его нужно было попытаться обыграть. В этом был наш шанс, другого шанса мы не видели.

— Почему в пятницу вы выставили против Яновича Хачанова, а не Габашвили?
Ш.Т.: Задача была двоякая. Мы это подчёркивали, что у нас 50% — ветераны и 50% — молодёжь. Такая общая идеология. Мы стремимся так формировать сборную, потому что надо готовить команду на будущее. Хотим мы того или нет. Как формировать? Это сложно. Но чтобы люди побыстрее росли, командные соревнования являются хорошей школой. Поэтому с этой позиции ясно, что мы задействовали Карена. Думаю, на следующий год мы задействуем уже Рублёва. Но это и не отрицает, что будем задействовать и Донского, и других ребят. Думаю, на это уйдёт ещё два-три года. Результат – хорошо, но результат сам по себе на сегодня не может давать перспективу победы в конечном этапе Кубка Дэвиса. Можно было собрать старую гвардию, зацепиться, войти в высшую лигу и ничего там не выиграть, в ущерб молодым, которые сейчас растут. Поэтому задача на сегодня – разумно совмещать молодёжь и опытных игроков, чтобы молодёжь быстрее росла. У нас другого пути нет в силу отсутствия тех финансовых возможностей, которые на сегодня, наверное, в каждом виде спорта есть. Реальность того, что молодёжь может затормозить в своём развитии, очевидна. Мы уже потеряли не одно поколение теннисистов. Не только в золотые годы, в первое десятилетие этого века. А в принципе, ещё с Советского Союза это длится. Поэтому у нас должны быть какие-то точечные решения. И я сторонник того, чтобы сейчас вообще не держаться за результат, а создавать команду будущего, которая способна выиграть Кубок Дэвиса. В противном случае мы достигнем сиюминутного результата – войдём в число 16 лучших и благополучно оттуда вылетим. Сколько Южный, Давыденко и Турсунов будут ещё играть в теннис? Ну 4-5 лет. С их травмами, проблемами и рейтингом, за который они вынуждены держаться, обеспечивая себя. Им же никто не помогает. Они формируют свой бюджет сами и отвечают за то, что зарабатывают. Мы же не футболисты или хоккеисты, которые находятся на полном обеспечении.

Поэтому мы долго совещались с тренерским советом, и нам кажется, что в данных условиях такой подход к составу – наиболее правильный путь, иначе дыра будет ещё больше.

— Вы сказали, что наша сборная заранее уступает в паре. Не было желания выбрать двух игроков и отправить их играть везде парные матчи?
Ш.Т.: А есть они у нас? Пары в России кто-нибудь тренирует? Ни один тренер не тренирует парные комбинации, потому что нет на это времени. И это наша трагедия. Поэтому я доволен, как Карен сыграл пару. Вот ребята говорят, что Дубривный очень неплохо играет пару, правда, я его пока не видел. Я давно пытаюсь сконцентрировать Кузнецова на паре, потому что в одиночке у него всю жизнь будут проблемы. Но есть внутреннее сопротивление, ведь любой игрок прежде всего хочет играть одиночки, а потом пары, а не наоборот. Это отдельная дисциплина, и в ней разыгрываются три олимпийские медали. У нас один игрок с удовольствием играл и одиночки, и пары – Кафельников. У него было, по-моему, 26 одиночных титулов и 27 парных. Это одна из проблем, потому что как можно играть сейчас в теннис, если аренда корта после 6 вечера стоит 200 долларов в час?

Сейчас есть поручение президента России, которое мне удалось продлить до 25 апреля этого года, по разработке комплекса мер по развитию тенниса в стране. Мы сейчас занимаемся этой программой, которую ещё нужно будет пробивать. Удалось продлить это поручение, потому что многие вопросы не решаются, мы лоббируем (смеётся), но, к сожалению, не все так гладко. И всё же думаю, что к 25 апреля мы что-то пробьём. И предпосылки к этому уже есть. Выделены деньги на начало строительства нашей теннисной базы на Ленинградке, с февраля – 300 миллионов рублей. Будет 8 крытых кортов.

— Вопрос к Дмитрию. Важный момент матча, ваша подача, и тут с трибуны несутся крики: «Россия!»
Дмитрий Турсунов: …«Нам нужна победа!» (улыбается)

— …«Дима, давай!». Это вам помогает?
Д.Т.: А вам бы это помогло?

— Нет, конечно.
Д.Т.: Конечно, это не помогает.
Ш.Т.: Да это поляки кричали (смеётся).
Д.Т.: Ну всем же рот не заткнуть. Правильно? Конечно, кричат, и к этому надо готовиться, с этим надо считаться. Естественно, когда внимание начинает «гулять», обращаешь внимание на многие вещи. Но это то же самое, как обращать внимание на ошибки судей. Да, они раздражают, они иногда обидные и неприятные, но с ними надо как-то считаться, потому что они будут постоянно. Это не то, что я могу контролировать. Я же не могу сказать всем: «Пожалуйста, не говорите этого». Правильно? Поэтому моя задача — не пытаться игнорировать или от этого абстрагироваться. А научиться работать с этим. В этом основная задача. Чем раньше ты это понимаешь, тем легче тебе с этим работать.

— Теймураз, как вам сиделось на скамейке на протяжении всего матча в ожидании своего часа? С каким настроем вышли на пятый поединок, который на судьбу противостояния с Польшей уже повлиять не мог?
Теймураз Габашвили: Сегодня я на скамейке весь матч не сидел, готовился к своему поединку. Я пытался поддержать ребят в важный момент. Пару, допустим, ребята очень здорово начали. Появилась надежда, но, к сожалению, не удалось. Как мне должно было сидеться? Я спокойно в первые дни сидел (смех в зале). А вот сегодня уже неспокойно сидел, когда Митя играл, честно говоря.
Дмитрий Турсунов: Мне тоже сегодня почему-то неспокойно там бегалось (улыбается).
Т.Г.: А по поводу своего часа… Сегодня я готовился играть важный матч, это была моя задача. Психологически, в принципе, я был к этому готов.
Д.Т.: Я тебя обломал.
Т.Г.: Да, Митя меня обломал, конечно.
Ш.Т.: Он его успокоил (смеётся).
Т.Г.: (Смеётся.) Успокоил, расслабил. Конечно, сложно было сконцентрироваться. Шамиль Анвярович сказал, что тяжело выйти на этот матч. С другой стороны, я был приятно удивлён, что очень много людей осталось. Я вообще думал, что будет всего человек 20. И это меня завело, ответственность появилась за результат и за игру.
Ш.Т.: Все на лидера остались (смеётся).
Т.Г.: (Улыбается.) Конечно, да. Слава богу, я не подкачал. После первого сета только чуть-чуть внимание ушло. Ну это понятно. И всё равно очень приятно было добиться победы. Хотя это не важный матч, но для меня, для моей уверенности он очень многое значит.

— Вопрос ко всем, кроме Дмитрия. Все помнят прекрасно, как Дмитрий прекрасно с кастрюлей и половником руководил овациями на трибунах, болельщики видели, за кем следовать. Есть ли у вас планы на следующие встречи?
Д.Т.: У нас бюджета не хватает на кастрюли (улыбается).
Константин Кравчук: «Орало» возьмём.
Т.Г.: Оно уже вчера было готово, кстати. Но мне один из тренеров запретил его брать. А жаль. Я бы покричал. Там даже «Оле-оле-оле» есть, «Митя, вперёд!». Но не получилось.

— А если серьёзно?
Ш.Т.: Реально надо создавать клуб болельщиков. Но это трудоёмкое тоже дело. Во всяком случае, такая идея есть. Но везде нужны финансы. Потому что болельщиков тоже надо поддерживать и брать с собой.

Шамиль Тарпищев: Мы задействовали Карена. Думаю, на следующий год мы задействуем уже Рублёва. Но это и не отрицает, что будем задействовать и Донского, и других ребят. Думаю, на это уйдёт ещё два-три года. Результат – хорошо, но результат сам по себе на сегодня не может давать перспективу победы в конечном этапе Кубка Дэвиса. Можно было собрать старую гвардию, зацепиться, войти в высшую лигу и ничего там не выиграть, в ущерб молодым, которые сейчас растут. Поэтому задача на сегодня – разумно совмещать молодёжь и опытных игроков, чтобы молодёжь быстрее росла.

— Может, вам помочь собрать денег на кастрюлю?
Ш.Т.: Не в кастрюле дело. Если есть клуб и он работает, участвует в жизни тенниса, как, допустим, клуб болельщиков «Спартака», то они должны тоже иметь определённый бюджет, чтобы выезжать на матчи и болеть. Но мы же не футбол.
Т.Г.: Вам показалось, что сегодня не хорошо болели, когда Митя играл? Почти полный зал был. Я очень удивился. Поверьте мне, перейди матч в четвёртый сет, там так бы кричать начали. Там уже судья сколько раз зрителей останавливал, когда они кричали Яновичу перед подачей. Может быть, накал ещё не такой бы был, но и пятого сета тоже не было.
Д.Т.: Спасибо! Четвёртого тоже не было (смех в зале).

— Шамиль Анвярович, на следующей неделе матч Кубка Федерации в Австралии. Если проиграют девчонки и там, может быть, в результате этого государство и спонсоры обратят внимание на теннис?
Ш.Т.: Никакой зависимости тут нет. Объективно говоря, мы послали туда детей учиться. Проблема та же – если мы тот матч даже выиграем, нам не на что проводить следующий матч, если он будет у нас дома. У нас деньги остались только на один матч. Это реальная проблема.

— А сколько стоит провести матч?
Ш.Т.: Около миллиона долларов. Аренда зала здесь стоит 70 тысяч долларов в день.

— Это всего 200 тысяч.
Ш.Т.: Как? А сбор, это уже 9 дней. А гостиница? 6 дней по 70 тысяч – это 420 тысяч, и дни матча, кажется, по 40 тысяч. Это около 600 тысяч только на стадион.

— Вы же говорили, что Москва помогает.
Ш.Т.: Я вам объясняю, что всё финансирование срезано, что на три матча не хватает. Только на два, а надо ещё один матч. Но суть не в этом. Матч сейчас будет в Австралии, он стоит в календаре через две недели после Australian Open. Все уже начали играть европейские турниры. Кого можно уговорить поехать играть опять из Европы в Австралию, когда человек теряет 4 недели турниров, теряет позиции в рейтинге? Грубо говоря, скажу пример по Кузнецовой. У неё обеспечение тренировок, массаж, физиотерапевт стоит около 600 тысяч долларов в год. Чтобы игрок у женщин такие затраты окупил, он должен находиться в топ-15. Остальное все идёт в минус. Вот и представьте. Она была 72-я, сейчас, правда, повыше. Её надо попросить сыграть съездить Кубок Федерации в Австралии. Значит, она потеряет 4 турнира, не пойдёт вверх по рейтингу. Значит, надо ей компенсировать ещё и расходы. Но в данном случае её уже не расходы интересуют, потому что ей надо влезть в эти пятнадцать лучших. Значит, главный интерес у неё играть, и не потому, что она не хочет выступать за сборную, а потому что надо играть, чтобы себе зарабатывать, хорошо сеяться. А хорошая сетка – ты не попадаешь на сильных, и ты уже зарабатываешь. И чтобы оставить её в команде, надо все её потери подсчитать и компенсировать расходы. И во сколько федерации выльется это? У нас нет таких денег.

— Звёзды выдвигают какие-то материальные требования?
Ш.Т.: Компенсационные. И это правильно. Они должны их выдвигать. А как же? И я могу вам сказать – сегодняшних цифр у меня нет, но года четыре назад у меня была статистика – ни один игрок в мире не играет бесплатно за страну, кроме шведов. Только они играли бесплатно всю жизнь. Допустим, взять американцев, у них вообще цифры запредельные за участие.

— А сколько?
Ш.Т.: В зависимости от того, где играть. Но, думаю, у Америки игроку за матч дают в интервале от 100 до 300 тысяч долларов, если не ошибся (смеётся).
Д.Т.: Я знаю, что французам, если бы они обыграли Мишу Южного, был бы бонус по миллиону.
Ш.Т.: У нас ведь ещё законодательная база в этом плане слабая. Я приводил уже пример по Сампрасу. Если он выигрывал турнир в Америке – миллион долларов, то реклама давала ему коэффициент 7,5. В Европе этот коэффициент 3,5. У нас он ноль. У нас не работает реклама, телевидение – то, откуда можно взять деньги. У нас же этого ничего нету, а у них это всё работает. Это законодательные механизмы, которые позволяют…

— А как же спонсоры?
Ш.Т.: Какие спонсоры? У нас все спонсоры по звонкам. Это и смешно, и грустно.

— Женскую сборную повезла в Австралию Анастасия Мыскина в качестве капитана. Каковы её шансы быть капитаном и в следующем матче?
Ш.Т.: Это от неё зависит. Никто не хочет быть капитаном, кстати говоря, потому что это трудоёмкое дело – увязать звёзд, взаимоотношения, деньги и так далее. Никто не хочет. Я в своё время тендеры проводил – никто не заявлялся, между прочим. Потому что это реально ежедневная конфликтная ситуация.

— Увы, но этот момент когда-нибудь настанет. Не подыскиваете ли вы себе возможного преемника на посту капитана мужской сборной?
Ш.Т.: У женщин уже давно сформирован тренерский штаб. И Мыскина, и Савченко. Им давно предлагали возглавить, но все они отбрыкивались. Просто сейчас создалась ситуация, что у меня сессия МОК, которая проходит в те же сроки на Олимпиаде в Сочи, и я не мог поехать в Австралию. А у мужчин мы подтягиваем к сборной игроков, которые завершают карьеру. Андрееву предложили — он пока не готов. Куницына – спасибо ему, хорошую работу сейчас проводит – подтягиваем, Ольховский работает. Поэтому рано или поздно, может быть через год-полтора, такое произойдёт.

— Карен, какие впечатления по итогам выступления за сборную в этом матче?
Карен Хачанов: Конечно, для меня сейчас каждый матч в профессиональном туре – большой опыт, а в команде тем более. Очень благодарен Шамилю Анвяровичу и ребятам, что мы неплохо поладили, что в меня верили, выставили на матч.

— Может быть, вы технически что-то приобрели?
К.Х.: Я увидел все свои слабые места. И тренеры это увидели. Будем над этим работать.

— Вы это уже говорили после первого матча.
К.Х.: А вы уже запомнили (смеётся)?
Ш.Т.: Он реально стал с лёта лучше играть. А второе – я ему обещал расписать замечания, которые есть. Через пару дней они будут готовы. Расписать ему и дать, над чем предстоит работать. Ведь в чём хороший момент, связанный с ним? Он получил настоящую школу. Ведь на тренировках можно миллион раз говорить, но это не воспринимается. А здесь серьёзный соперник наказывает тебя, если не так играешь. Не в длину сыграл, не накрутил мяч, не подрезал. Когда игрок ощущает ошибку, о которой ты ему сказал, он, конечно, это исправит. В голове будет сидеть, что это надо делать. И это недостигаемо только словами тренера на тренировке, если ты сам это не испытал. Как говорится, сам не обжёгся – не приобрёл опыт. И я ему благодарен – он умеет слушать и слышать. Думаю, он, тьфу-тьфу-тьфу, быстро пойдёт вверх (стучит по столу, Карен Хачанов в ответ тоже постучал).