Интервью с Николаем Давыденко про Медведева, Рублёва, Хачанова, штрафы и призовые деньги в теннисе, работу тренером

По итогам увлекательной беседы с Николаем Давыденко мы публикуем заключительную, третью часть эксклюзивного интервью с ним. Кстати, в воскресенье, 2 июня, у Давыденко день рождения – ему исполняется 43 года. Бывший третий номер мирового рейтинга рассказал «Чемпионату» про свою теннисную школу, которая началась с тренировок с дочкой Николая, объяснил, почему не готов быть чьим-либо тренером в профессиональном туре, вспомнил, как его оштрафовали в Сиднее за честную оценку турнира, порассуждал о налогах и призовых в ATP, а также признался, что теннис сейчас не смотрит, лишь узнавая результаты.

Открыл теннисную школу из-за дочки

– Можете в общих чертах рассказать про свою теннисную школу? Вы ведь ещё в середине 10-х говорили про желание её открыть. Как давно это произошло, что и как там происходило?
– Да я на самом деле особо и не собирался ничего открывать. Я больше с ребёнком своим начал заниматься, ей шесть лет было (речь о старшей дочери Николая и Ирины Давыденко, Екатерине, которая родилась в 2012 году. Также у них есть сыновья Константин и Дмитрий 2015 и 2017 года рождения соответственно. – Прим. «Чемпионата») – она в группу ходила, а потом я стал индивидуально с ней заниматься. Я подумал, что мне нужно, чтобы кто-то с ней играл. Вначале у меня никого не было, просто тренировался с дочкой. Потом начали появляться дети, с которыми мы стали вместе тренироваться – один ребёнок, второй. И так постепенно у меня появилось несколько детей, которые приходили не каждый день, а кто один, кто два раза в неделю. Всё зависит от того, кто на что способен, кто как может заплатить и тренироваться. Потому что параллельно они ещё ходили в группу, например. Вот так прошла пара лет, и дальше у меня клиенты постепенно пошли спрашивать – а вы занимаетесь с любителями? Я им такой – ну если у вас есть деньги, хорошо. Они говорят, что деньги есть. Я говорю, что тогда можно и позаниматься (смеётся). Вот этот момент дальше пошёл, и я начал всё больше и больше работать с клиентами.

Честно скажу, что мне тяжело работать с детьми. Это свой теннис, своя психология. Я пытаюсь показать профессиональный уровень, а дети – это совсем другой уровень. Пока сложно что-то сделать, как говорится. Я пытаюсь давить, спешить и понимаю, что для детей это нереально. Мне легче с любителями просто поиграть.

– Покидать мячик, дать мастер-класс?
– Ну как покидать – нет, не только. Я им технику ставлю, им нравится. Я что-то у них меняю, они кайфуют, что что-то получается, улучшается с первых же тренировок. Они довольны, продолжают – им хочется дальше что-то улучшать. И я решил, что с любителями легче. А дети занимаются с другими тренерами. У меня есть ещё два тренера, которые в основном за это отвечают, в том числе на турниры с детьми ездят – в Баку, например. Выезжают на турниры, сборы с детьми устраивают. А я как-то особо не горю желанием. Я позанимался с детьми, но это тяжёлый труд. Пока мне хватает моей дочки, сын ещё подрастает, девять лет ему – сейчас им потихоньку начинаю больше заниматься. Своими занимаюсь, а чужими уже не очень хочется, тяжело. Дочке 12 лет исполнилось, мы смотрим, как у неё – получится, не получится. Потихоньку тоже.

– А ей самой теннис нравится? Думаете попробовать её на профессиональный уровень вывести?
– Да я не знаю, нравится или не нравится. Посмотрим через пару лет (смеётся). Пока не могу сказать. У всех разные ощущения. Хочется, конечно, чтобы нравилось.

«Не могу бросить семью»

– Если говорить не про детей и любителей, а про кого-то в профессиональном туре, то хотели бы попробовать с кем-то там поработать?
– Я в 2019 году перед пандемией ездил на несколько турниров с [Кареном] Хачановым. Он хотел, чтобы я весь сезон в туре с ним отъездил, но я отказался из-за того, что не могу бросить семью. Тур означает, что ты несколько месяцев без семьи. Поэтому я отказался, не могу это сделать. Если бы я был один, то давно стал бы тренером, продолжал бы тусить с ними, это интересно.

– То есть именно по семейным причинам тренером в туре на постоянной основе вас, скорее всего, никогда не ждать?
– Нет-нет. Наверное, не будет такого, нет. Не хочу.

– За годы карьеры круглогодичных путешествий хватило.
– Ну да. Я не знаю, конечно, что будет через пять или 10 лет, когда дети вырастут. А вдруг? Всё может поменяться, кто знает. Дети вырастут, я постарею.

– Но в ближайшие годы, пока дети ещё относительно маленькие, точно нет.
– Да, пока мы в Москве.

– А чисто гипотетически тогда, если бы у вас была возможность работать в туре сейчас, кого вам было бы интересно потренировать с игровой, психологической точки зрения? Допустим, дольше поработать с тем же Кареном, или ещё с кем-то из наших ребят, или не из наших?
– Да можно было бы с любым профессионалом поработать. Неважно, сотый он в мире или какой. Даже где-то приятнее с кем-то, кто в конце сотни стоит, чтобы он мог войти в топ-30, топ-40. Чтобы было видно, что результаты поднимаются. Когда работаешь с кем-то из первой десятки, то там главное – удержать его в топ-10. А кто хочет подниматься, с тем интереснее – возможно ли улучшить что-то, чтобы он поднялся, обыгрывал теннисистов из мировой десятки. Это же интереснее, правильно?

– Ну, с другой стороны, можно ведь и кого-то из конца десятки взять и вывести на уровень чемпиона «Шлемов» и так далее. Можно сказать, такие разные качественные уровни скачков уже.
– Да, это тоже возможно. Если честно, не задумывался особо об этом, неинтересно как-то [размышлять сейчас на эти темы].

Как Давыденко оценивает Медведева и Рублёва на крупных турнирах

– По нашим теннисистам в мужском туре нынешнем хотел узнать ваше мнение. Понятно, что на грунте по результатам лучше всего у Андрея Рублёва получается, хотя Даниил Медведев в прошлом году выиграл Рим – но это была такая неожиданная победа, может быть, где-то даже вопреки, как кажется со стороны. А у Рублёва немного побольше успехов на грунте, и в целом игра для грунта более подходящая, наверное. Что вы думаете по их игре на песчаных кортах и по тому же Карену?
– Я считал, что на грунте меньше всего шансов у Медведева, но в этом году он лучше всего стал играть, по-моему.

– Рим он в прошлом году взял, в этом как раз не защитил его. Но неплохо шёл в Мадриде, просто получил травму в четвертьфинале с Легечкой. Думаю, что если бы он не травмировался, то дальше могли быть неплохие шансы – там Феликс Оже-Альяссим в полуфинале, и вполне мог финал Медведева с Рублёвым получиться.
– Опять же не могу сейчас судить, кто из них может лучше играть [на песчаных кортах]. Хачанов тоже классно выступал на «Ролан Гаррос» [в предыдущих сезонах], но это так, рывками. Например, Рублёв может в первом круге вылететь, а может и турнир выиграть. Не знаю, тут ещё психологический момент. Это «Шлем», никто из них до финала не доходил, кроме Медведева.

– У Рублёва вообще четвертьфинал – какая-то заколдованная стадия на мэйджорах.
– Ну Рублёв в десятке мира, и четвертьфиналы для него – закономерность, если по посеву смотреть. Он не попадает до четвертьфинала на первую пятёрку мира. По рейтингу он в восьмёрке, то есть претендует на то, чтобы быть в 1/4 финала на «Шлемах». Дальше уже идёт психология, зависит от того, на кого он попадёт. Если брать тот же Мадрид, то у него там особо… Кого он там единственного «порвал» только, Алькараса? Я не хочу сказать, что он на халяву выиграл Мадрид, так нельзя говорить. Это не халява, это заслуженно. Всё [в теннисе] заслуженно. Я просто особо не слежу сейчас за результатами игроков, не знаю, кто снялся, все ли играют. На том же «Ролан Гаррос» важно, кто на кого попадает, кто как первые круги проходит. Нельзя заявлять заранее, кто на что способен. Уже после первых двух матчей понятно, как они проявят себя в первом круге – и дальше поэтапно что будет идти. Так что будем смотреть, наблюдать. Я буду наблюдать только за результатами. Матчи вообще не смотрю, буду только слышать от своих клиентов. «А вот видели, как Медведев сыграл?» Я говорю – «Ну и как? Выиграл? Молодец». Вот так узнаю, кто выиграл, у кого что там. Узнаю только так результаты, больше никак.

– А дети не следят, не сообщают?
– Не-а. У меня вообще никто теннис не смотрит. Я не смотрел, мои никто не смотрят. Не знаю, может, это и плохо, а может, и хорошо (смеётся). Не знаю, хорошо это или плохо, без понятия. Сложно сказать, что лучше – беспрерывно жить теннисом или просто тренировать или отдыхать от него. Есть теннис как работа и теннис как хобби.

Совместить хобби и работу очень тяжело, чтобы и любить, и работать. Вы же не всегда с любовью ходите на работу, те же интервью берёте, правильно? Вот то же самое и у нас. Не всегда мы с азартом, с любовью смотрим теннис. Бывает, что мы вообще его ненавидим, хотим отдохнуть от него. Для нас это больше работа. Я не верю, что теннисисты прям… Ну понятно, все будут говорить в прессе, что обожают теннис – да конечно, ага, каждый день прям любит он теннис. Если бы не платили вообще денег, а просто играли бы, то интересно, кто бы так сказал, кто бы вообще играл тогда, если бы просто ездить [по миру] и получать кубки, а денег не получать.

«Было бы интересно, если бы чемпион $ 1000 получал»

– Ну в стародавние времена играли же так, ещё до начала Открытой эры.
– Вот было бы интересно, если бы чемпион турнира, скажем, $ 1000 получал. Интересно, кто бы тогда поехал и говорил, как он любит теннис, что он фанат тенниса. Понятно, что ты любишь теннис, когда выиграл турнир и тебе там призовой фонд очень нравится. Плюс ещё тебе спонсоры заплатили – в этот момент ты очень любишь теннис. Прям с удовольствием всё, когда выигрываешь и прибавляешь финансово. Тогда теннис – великолепный вид спорта. А когда проигрываешь и идёшь в ноль или в маленький плюсик, а тем более если в минус, то думаешь «теннис, как же ты меня задолбал». Так что тут двоякое чувство. К тому же интервью всегда берут у первых в мире, которые всё рассказывают так про теннис. Ну конечно, когда ты «Шлем» выиграл, то можешь чего хочешь говорить. А пусть интервью у сотого в мире возьмут, узнать, как на самом деле поживают те, кто выживает в туре. Это уже немножко другой уровень. У них же редко интервью берут, особенно большие газеты. Кому интересно слушать сотую ракетку мира? А иногда для многих любителей тех же интересно узнать, что там творится. У первых и так уже всё знают, у первой десятки. А вот что у сотого происходит, никто не знает. А там была бы своя история.

– В принципе в туре сейчас есть некоторые товарищи, которые не всегда высказывались в том духе, что любят теннис – например, Александр Бублик или Ник Кирьос.
– Ну вот он сказал правду, и всё. Просто сказал её за всех.

– Бублик или Кирьос? Или оба?
– Да оба, оба. Им не надо что-то придумывать, у них что в голове, то и на языке. Спокойно сказали и не парятся. Я не хочу сказать, что это у всех 100% вот так, но бывает, что такое проскакивает в голове. Может и часто проскакивать (смеётся).

Как Николая оштрафовали за высказывание о турнире в Сиднее

– Ну у них точно часто было. Помню экспрессивные высказывания того же Бублика, например, когда он с Марреем играл на траве и сообщал, что этот корт строили какие-то собаки сутулые и всё в таком духе.
– У меня, кстати, был такой момент – я играл в Сиднее перед Australian Open, и меня оштрафовали за то, что я высказался не так, обидел турнир. Увидел это уже только на следующий день по телевизору, что мне штраф дали за то, что я сказал, что это маленький турнир, о котором никто особо не думает, потому что все готовятся к Australian Open. И турнирный директор обиделся, позвонил президенту ATP, пожаловался ему, что вот Давыденко так сказал. А пресса же хватает определённые слова – там don’t care («мне всё равно» на английском. – Прим. «Чемпионата»), что вот никого не волнует этот турнир, все проигрывают быстро и едут на АО. Вот такие фразы примерно. Ну когда ты общаешься с прессой, то тебя спрашивают, скажем, почему все снимаются с турнира. Я говорю, что это же маленький турнир. Директор вот на это обиделся – но он ведь и есть маленький! Я сказал правду. Это маленький турнир, 250. Я бы так же сказал и про турнир перед «Ролан Гаррос», перед US Open. Да, это маленький турнир, но я же его играю. Кто-то снимается, боится травмироваться перед «Шлемом», хочет подлечить свою травму, восстановиться, ещё что-то. Для них не так важен этот турнир, а важен больше «Шлем». Но это ведь для всех так. Я сказал за всех правду, а мне штраф за это – вот и всё. Так что правду в прессе говорить практически нельзя. Она может быть разная, может быть хорошая и плохая. И ты вот так портишь репутацию турнира своей правдой.

– Как говорится, правда глаза колет.
– Да, вот-вот. И за эту правду получаешь наказание, штраф. Поэтому все они nice guy («хорошие парни» на английском. – Прим. «Чемпионата»), кто первые в мире – я люблю ваш турнир и так далее. Я скажу так, что это полное лицемерие. Чисто чтобы сказать это в прессе, сказать публике, городу, турнирному директору. Им хорошо заплатили, они говорят, что любят, спасибо большое. А если бы не заплатили, он бы не приехал никогда и не говорил, что это его самый любимый турнир – просто забил бы на него, и всё. Вот это называется доля правды, и такое там никто не скажет. Потому что контракты, платят хорошие деньги за приезд. И чем больше заплатили, тем больше игрок будет говорить, какой классный там турнир. Всё равно всё будет упираться в деньги, бесплатно хороший игрок топ-уровня не приедет на маленький турнир и не скажет, что это супертурнир, очень классный, я обязательно ещё сюда приеду, вы можете мне не платить ни копейки. Ни один топ никогда так не поедет, даже если там реально классный турнир. Он поедет на какой-нибудь отстойный турнир с плохой организацией, где ему скинут больше бабла, и будет там говорить, какой это хороший турнир. А какая организация, всё это ему пофигу. Вот это называется лицемерие, оно присутствует всегда и у всех и будет присутствовать дальше. Это своя спортивная политика, от такого не избавишься. Как говорится, деньги рулят, особенно в теннисе.

– А вам такие турниры, вроде того же Сиднея, за приезд тоже платили, думаю?
– Нет, Сидней, по-моему, нет – там я ни разу не получал [стартовые за приезд].

– А другие турниры такого уровня?
– Ну когда я стоял в пятёрке, то «500-ники» – нет, а «250-ники», с которыми договаривались менеджеры, платили, да. Например, Доха, потом «250-ники» в Европе. Азия ещё, Куала-Лумпур там. Где были «250-ники», там я получал дополнительно неплохой бонус за приезд. «Мастерсы» вот точно никому не платят, потому что это обязаловка, а «500-ники» платят только первой тройке. Может быть, иногда где-то договаривались с «500-никами» – в Роттердаме, например – но это прям очень редко было, чтобы на «500-нике» мне заплатили. Ну и если тебе заплатили, ты, конечно, должен сказать, что это лучший турнир в твоей жизни.

– Иначе в следующий раз не позовут и не заплатят.
– Да-да, чтобы ещё раз заплатили, нужно так делать. Так что вот я вам рассказал правду, которую ещё никто не говорил (смеётся). Пусть все почитают, как [и почему] теннисисты рассказывают, как везде всё супер. Если игрок такое сказал на маленьком турнире, значит, ему много заплатили (смеётся). И это даже не шутка, а доля правды тут вот такая.

«Французы в конце года такие — а у нас 50% налог»

– Да в принципе неофициально это известно вроде бы довольно давно. Я помню, что ещё в конце 2000-х читал, как Дубай платил Федереру и Надалю чуть ли не по $ 1 млн за участие.
– Да, конечно. Почему в Дубае играют все – первый, второй, третий, четвёртый в мире? Потому что всем заплатили, вот они и приехали. Дубай на всех раскошеливался. Плюс ещё налогов там нет. В любой другой стране же налог выплачиваешь. Самые суровые налоги, ну как суровые… Говорят, что это в Америке, вот там 20-30%, но они фиксированные, то есть с тебя больше ничего не требуют. Там даже можно вернуть какие-то деньги за то, что летаешь, вычет [налоговый] сделать. А вот жуткие [в этом отношении] Франция, Канада, Англия. Помню, никто не знал, что у них двойное налогообложение. 15% сначала, вроде бы маленький налог, а потом они в конце года такие – а у нас 50% налог, ещё 35% нужно заплатить. Там жуть что начинается. Помню, мне пришлось налоговой Франции ещё полмиллиона дополнительно выплачивать за то, что я наиграл там – полуфинал «Ролан Гаррос», ещё что-то [на «Мастерсе»].

– Это по итогам одного сезона столько было?
– Нет, они набрали за пару лет. Вот например, испанец [Серхи] Бругера когда выигрывал «Ролан Гаррос» (в 1993 и 1994 году. – Прим. «Чемпионата»), а они живут в Андорре, кажется, и у них там налогообложения. Но Франции второе налогообложение они всё равно должны платить, и вот там Бругера должен был миллион, ещё кто-то. Вот так Франция жучит, на самом деле. Сначала кажется, что всё хорошо, а потом они хорошо стригут налоги. И Канада тоже берёт дополнительный второй налог. Так что не так всё гладко с финансами.

– В Германии же ещё довольно суровые налоги, кажется – правда, там уже достаточно давно крупных турниров не осталось.
– Там суровые налоги, если ты живёшь в Германии. А для турниров, по-моему, 25% там берут с призовых. Вот когда вы видите цифры призового фонда, призовых игрока, то должны понимать, что теннисист с этого платит 25% налога. Поэтому все эти суммы, которые пишут, они не «чистыми», а «грязными». Со всех этих денег надо ещё списывать 25-30% налога.

– Плюс ещё перелёты все из своего кармана, команду содержать.
– Ну да, да, конечно. Расходы очень приличные идут. Нельзя сказать, что все теннисисты прям… Ну ладно, там топ-20, топ-30, или кто хорошо крупный турнир сыграл, те хорошо заработали – на машину, на квартиру хватит. Но то, что купаешься в деньгах – ага, это нарассказывают такое. Ещё заплатить надо всем с того, что ты заработал, и остаток не такой уж и огромный. Поэтому, конечно, надо стремиться всегда всё выигрывать, стоять в пятёрке мира, в десятке – тогда больше зарабатываешь, конечно, чем 50-й или 100-й в мире.

– Ну и на крупных турнирах далеко проходить. Основные призовые ведь всегда на «Шлемах» и «Мастерсах».
– Да, именно так. Ну и «пятисотки», если там в четвертьфинал, полуфинал [выходишь], то тоже можно хорошо заработать. Тем более уже сколько времени прошло. Помню, я за первый круг «Ролан Гаррос» получил € 10–15 тыс., плюс с этого ещё налог платил. Допустим, проиграл в первом круге, и чистыми вышло € 8–10 тыс. Сейчас больше € 40 тыс., так что ВВП на турнире очень быстро выросло. А затраты в четыре раза не выросли – может быть, в полтора, максимум в два раза больше они стали. А прибыль вот выросла в четыре раза, и я скажу, что это очень круто. Сейчас играешь, попадаешь на «Шлем» и круто зарабатываешь. Сотня мира уже может себе позволить хорошие деньги иметь.

– Я вот сейчас смотрю, что в прошлом году уже первый круг «Ролан Гаррос» € 69 тыс. давал.
– Ну вот, € 69 тыс. минус 20, ну ладно, там 30% – € 50 тыс. чистыми. Это круто, да. Если бы в моё время такое было, это был бы какой-то нонсенс. Это вот так спонсоры добавились, денег стало больше. Мощно, конечно. Поэтому все хотят играть в теннис, стремятся попасть туда. А вы думаете, что все хотят турниры выигрывать? Да хотя бы в первый круг «Шлема» попасть уже хотят. А если ещё круг или два прошли, то теннисист уже может понимать, что на эти деньги он может себе спокойно позволить перелёты и так далее. Допустим, человек в [конце] сотни, у него один тренер, и если он заработает такую сумму, то это уже хороший бюджет, которым он дальше может позволить себе оплачивать тренера, перелёты. Гостиница там ладно, бывает бесплатной на турнирах, но плюс-минус траты есть, и у игрока есть шанс зарабатывать, тратить, но зарабатывать ещё больше, быть в плюсе. И это хорошо.

– Да призовые в теннисе вообще неплохо растут, особенно если взять времена не вашей карьеры, а 80-е или 90-е. Или в середине нулевых была US Open Series, которую если выигрываешь, то твои призовые на US Open удваиваются. И вот тогда чемпион и серии, и US Open получал два с небольшим миллиона долларов, а сейчас просто победителю Открытого чемпионата США платят $ 3 млн.
– Там ещё хуже было, да. В Америке система хорошая, что у тебя зафиксировали 30 или 35% налога, и всё, больше у тебя не будут требовать. Там тоже жёсткая налоговая система, да, но если ты не резидент, а просто оплатил все эти счёта, то всё [на этом]. И ещё деньги за билеты, отели можно вернуть. Налоговый вычет получается, государство ещё заплатит чеками. Резервный банк Америки их даёт, возвращает деньги. Так что американцы в этом молодцы.