Фернандо Висенте ― испанский тренер, который работает с Андреем Рублёвым уже девять лет. Без преувеличения, его можно назвать одним из самых близких людей в жизни российского теннисиста. Висенте знает о Рублёве всё и пытается год за годом выводить теннисиста на новый уровень. Мы пообщались с Фернандо в Турине после Итогового турнира ATP, чтобы понять больше об их совместной работе, психологии Рублёва и о том, как ему стать лучше. Всё это вы узнаете из нашего большого интервью.
Боязнь менять игру и советы Марата Сафина
— Начнём с последнего ― как оцените выступление Андрея в Турине?
— На Итоговом ты играешь с лучшими теннисистами мира. По сравнению с прошлым годом мне грустно за Андрея, потому что он провёл хороший турнир ― просто уровень соперников был слишком высок. В прошлом же году это была катастрофа ― особенно с ментальной точки зрения. Рублёв тогда играл хорошо, но после одного проигранного сета… Не хочу говорить, что Андрей сдавался, потому что он никогда не сдаётся, однако ментально ему не хватало позитивного мышления, понимания, что он сможет вытащить матч. На турнире мы каждый день говорили о том, что главная цель — быть в матче до конца, не позволять себе поведение, которое часто случалось в этом году. Я очень горжусь тем, как Рублёв вёл себя на корте, в то же время мне грустно, что он так старался, а результата нет. Счастлив, что у него были шансы в каждом матче, он хорошо себя проявлял на корте. Это классный задел на следующий год, если Андрей будет постоянно так себя вести.
— Ключевым был матч с Алькарасом. Почему Андрей резко просел по уровню в конце первого сета?
— Двойная ошибка, лёгкая ошибка с форхенда – и всё. С такими парнями нельзя делать такие ошибки в важные моменты. Как только ты теряешь фокус, они вгрызаются тебе в горло ― от них не убежать. В данном случае не Алькарас брейканул Андрея, а Андрей — сам себя. Но в этом и есть суть тенниса. Иногда ты думаешь слишком легко. Теннис — это про точность, и с такими парнями, как Алькарас, надо всегда играть близко к линии, нельзя ошибаться. И давление провоцирует ошибки.
— После турнира Андрей сказал, что внесёт изменения в подготовку, будет менять игру. Можете раскрыть его слова?
— У Андрея была только неделя для того, чтобы отдохнуть. Сейчас у нас начинается неделя, когда мы будем заниматься только физикой ― никакого тенниса. Хотя это тяжело: убедить Рублёва не тренироваться на корте ― невозможно. Он хочет играть каждый день. Только я попытаюсь что-то запланировать со своей семьёй, он говорит мне: «Нет-нет, завтра мы тренируемся». Он не даёт мне побыть с родными! (Смеётся.) После недели предсезонки в Барселоне мы отправимся в Дубай, где сейчас живёт Андрей. Будем пытаться улучшить его игру, хотя времени на это в теннисе всегда не хватает. Мы знаем, что Андрею недостаёт некоторых умений ― чаще выходить к сетке, не ошибаться в простых ударах около неё. Нам надо улучшить вторую подачу. Да, мы улучшили её скорость по сравнению с прошлым годом, но остроты по-прежнему недостаёт. По сравнению с самыми топовыми игроками надо улучшать и защиту, и передвижение. Всё-таки Рублёв им пока уступает.
— Андрей ещё сказал, что будет пробовать новые ракетки.
— Он постоянно их пробует. В будущем Рублёв может стать главным экспертом по ракеткам, ха-ха. Если тебе нужна будет помощь с ракетками, обратись к Андрею. Он знает о них всё: научит тебя, как придать ракетке веса и так далее. Он всегда ищет лучший вариант.
— Динара Сафина работала на Итоговом турнире и рассказала, что её брат Марат считает, что Андрей боится менять свою игру, что ему надо добавить вариативности, выйти из зоны комфорта. Согласны ли вы со словами Сафина?
— Конечно. Но не всё так просто. Возьмите Алькараса, который умеет на корте всё. Благодаря этому он легко идёт к сетке и расслабленно завершает там розыгрыши, его движение на другом уровне. Если думаешь, что мы не пытаемся научить Андрея чаще делать укороченные, чаще идти к сетке, то ошибаешься. Говорить об этом легко, а сделать сложно. На тренировках я говорю Рублёву, чтобы он шёл к сетке, не переживая о возможных ошибках, однако в самих матчах, конечно, присутствует страх. Так что да ― Марат прав. Также стоит понимать, что временами Андрей излишне нервничает, когда что-то идёт не так. Мы пытаемся убедить его выйти из зона комфорта, начать больше верить в то, что мы отрабатываем на тренировках.
— Как этого добиться?
— Заставить его почувствовать уверенность в этих ударах. На тренировках Андрей весьма хорош и в укороченных, и в игре у сетки. Но в матчах всё иначе. Когда у тебя форхенд, как у Рублёва, а потом в матчах ты начинаешь укорачивать и делаешь это неудачно, люди начинают говорить: «Зачем ты укорачиваешь?» Андрею надо заставить себя поверить в эти удары. Конечно, когда играешь с Медведевым, Зверевым, которые стоят за три метра за задней линией, укороченный ― отличный вариант. Рублёву надо в этом прибавлять, но для него это нелегко.
— Есть ли у вас ощущение, что в следующем сезоне мы увидим другого Андрея Рублёва?
— Все этого хотят. Однако Андрей закончил этот сезон восьмым в мире. При этом в 2024 году было много всего: Рублёв много страдал ментально, испытывал проблемы с поведением. Не мог найти правильный настрой во время матчей. Часто проигрывал игрокам ниже уровнем. Его поведению на корте в этом году я бы поставил оценку 4 из 10. Мы помним, что случилось на турнире в Дубае, когда его дисквалифицировали. Рублёв не справился с последствиями этого.
— Мы говорим о Рублёве и его ментальном состоянии каждый год. Есть хоть какой-то способ улучшить этот аспект?
— Мы перепробовали очень много психологов (смеётся). Сейчас у нас есть один парень ― американец, который работает с Андреем с Цинциннати. Он пытается научить Рублёва, как работать с собой между розыгрышами, во время смены сторон и так далее. В конце сезона это начало приносить плоды. Раньше Андрей мог расколошматить ракетку уже во втором гейме. Кстати, очень сильно помогает и Марат Сафин. Он часто приезжает к нам в лагерь, мы постоянно обсуждаем, почему Рублёв себя так ведёт, ведь Марату есть что рассказать, потому что он сам был таким на корте. Марат и Андрей много беседует о жизни, семье ― это всегда помогает. Рублёву легче, когда он осознаёт, что даже такой игрок, как Сафин, имел схожие с ним проблемы.
— Что говорит Сафин, когда приезжает к вам?
— Марат говорит: главное, чтобы Андрей осознавал после каждого матча, что он сделал всё, что от него зависело. Что был лучшей версией себя, а не терял контроль.
— Может, пора позвать Сафина в команду, чтобы он ездил на турниры с Андреем?
— Пора! Я ему уже это предлагал, но у Марата есть своя жизнь, поэтому он пока отказывается. Однако временами я прошу Сафина позвонить Андрею во время турнира, чтобы он помог ему своим мнением.
— Вы пытались понять природу ментальных проблем Андрея?
— Я работаю с Андреем уже девять лет. Понимаю ментальность русских. Вы редко бываете довольны достигнутым, часто грустите. Многие эти вещи я прошу Сафина объяснить Андрею, чтобы он тоже понимал, откуда это идёт.
Депрессия у Рублёва после Уимблдона. Ключ к победе на турнире «Большого шлема»
— Как бы вы оценили сезон для Рублёва?
— В целом стартовали хорошо. Мы провели хорошую предсезонку, Андрей победил в Гонконге, потом в Австралии был близок к вылету в первом круге, но смог дойти до четвертьфинала, где проиграл Синнеру в борьбе ― точно сыграл лучше, чем в прошлом году. После Австралии был уверен, что нас ждёт отличный год. Однако потом возникла эта ситуация в Дубае, которая раньше никогда не случалась с Андреем. После этого Рублёв полностью потерял фокус, что вылилось в полную катастрофу на «Ролан Гаррос» и Уимблдоне. Одна ситуация уничтожила сезон. Из-за этого мы решили пропустить Олимпиаду. Хотя при этом Андрей сумел выиграть «Мастерс» в Мадриде.
— Будучи больным.
— Да, он болел всю неделю. Я не представляю, как можно выиграть турнир с такими проблемами с горлом. Он почти не мог дышать, в ночь перед финалом Рублёв спал на полу, ноль энергии, но он выиграл ― не знаю как. В целом — сумасшедший сезон. Перед китайской серией случилась проблема с яичком. Доктор умолял его не ездить, не играть эти турниры, однако Андрей захотел, приехал – и отыграл плохо. Потом у него случилась проблема в брюшной части, он почти не мог подавать. Но каким-то образом Рублёв сумел оказаться в Турине. Андрей ― сумасшедший человек, в хорошем смысле этого слова. Он всегда хочет тренироваться: понедельник, суббота, воскресенье ― разницы нет. Мне приходиться выгонять его с корта. Я рад тренировать такого игрока.
— Андрей говорил, что был в депрессии после Уимблдона.
— Да, в очень глубокой. Мы пытались быть рядом, поддерживать его, три раза в неделю ходили к психологу, где разговоры были о том, чтобы Рублёв вспомнил, где он был, когда всё начиналось, и до каких высот сумел добраться. Это нормальная ситуация. Как тренер я тоже сталкиваюсь с большим количеством проблем в течение года ― семья, дети, другие проблемы. Но в итоге мы закончили год на хорошей позиции и с большими надеждами смотрим в следующий сезон.
— Что нужно, чтобы Андрей наконец преодолел четвертьфинальный барьер на «Больших шлемах»?
— Надо продолжать для начала доходить до четвертьфинала. Но скажу так ― раньше, когда он доходил до четвертьфинала, уровня его игры и тела объективно не хватало для того, чтобы бороться за полуфинал. Из всех его четвертьфиналов только в двух он упустил реальнейшую возможность ― в 2022 году с Чиличем на «Ролан Гаррос» и с Тиафо на US Open. Тогда он действительно допустил большую ошибку. Во всех остальных случаях уровень соперников был выше ― Надаль, Джокович, Медведев. Цель ― снова выйти в четвертьфинал, быть готовым, улучшать уровень и наконец попасть в полуфинал. Я очень прошу Андрея больше наслаждаться теннисом в течение сезона, чтобы быть здоровым ментально, верить, что он действительно может выиграть турнир «Большого шлема». Это путь, который мы можем пройти. Если получится — круто. Если нет, то Андрей всё равно должен помнить, что надо наслаждаться жизнью, не страдать на каждом турнире, не переживать так сильно, будто это вопрос жизни и смерти. Конечно, мы делаем всю эту огромную работу ради побед, но ментальная сила в том, чтобы принимать поражения, не накладывать на себя лишнее давление, а стараться сражаться с хорошим настроением, не страдать ментально. Если у нас это получится, то всё будет гораздо лучше.
Андрей Рублёв
Фото: Daniel Pockett/Getty Images
— Вам не кажется, что победа в Мадриде случилась именно потому, что Андрей болел, из-за чего не давил на себя, не думал лишнего, а переживал только о своем восстановлении?
— Абсолютно. Он не тратил лишнюю энергию на то, чтобы ругать себя, ведь почти не мог говорить, ха-ха. И он вёл себя на корте просто прекрасно. Всю вторую часть сезона мы объясняли Андрею, почему он смог победить в Мадриде. Как раз потому, что он уходил спать вовремя, не парился, мог пропустить разминку, когда чувствовал, что это необходимо. В общем, подходил ко всему спокойно и с умом.
— Это был лучший момент сезона?
— Лучший момент сезона ― квалификация на Итоговый. Он был на грани, плюс это был очень тяжёлый сезон, но в итоге мы оказались в восьмёрке лучших.
— В следующем сезоне Алькарас и Синнер станут только лучше. Медведев и Зверев наверняка тоже станут сильнее. В связи с этим не так много людей верит, что Рублёв когда-либо сможет выиграть турнир «Большого шлема».
— Не могу согласиться. Андрей ― один из топовых игроков нынешнего тура. Надо посмотреть, что будет, когда он сможет преодолеть четвертьфинал. Конечно, он один из фаворитов всегда. Абсолютно уверен, что Рублёв способен выиграть мэйджор.
— В чём ключ победы на таком турнире для Андрея?
— Тяжело выиграть даже турнир категории АТР-250, что уж тут говорить про «Большой шлем». Надо быть хорошо готовым к длительным матчам. Как раз сейчас тело Андрея готово к победам на мэйджоре. Он теперь не испытывает судорог, готов проводить матчи по пять часов. Осталось улучшить игру и ментальную составляющую. Надо быть готовым ухватиться за возможность выиграть «Шлем», когда она предоставится. Андрей уже обыгрывал Синнера, побеждал Джоковича в Сербии, был сильнее Медведева, Зверева. Но все эти парни гораздо более стабильны. В настоящий момент они лучше как игроки. Однако это не значит, что Андрей не может стать лучше. Да, расстояние между Андреем и Карлосом с Янником сейчас очень большое. Не буду врать ― я же не глупый. Тело, которое есть у Алькараса, позволяет ему летать по корту, защищаться как сумасшедшему. Оба подают прекрасно. Раньше многие критиковали подачу Карлоса, сейчас он почти всегда подаёт за 220 км/ч. Оба прекрасно режут, прекрасно выбирают позицию. Разрыв большой, но это и есть то, что мы должны изменить.
Фернандо Висенте и Андрей Рублёв
Фото: Tim Clayton/Images
Девять лет работы: уникальность русских и главная мечта
— Вы работаете с Андреем уже девять лет. Каким он был, когда вы начинали? И каков сейчас?
— Фух, ну и вопрос, ха-ха. Прожить бок о бок с этим парнем почти 10 лет ― нелёгкое дело (смеётся). Помню, как Андрей приехал в Барселону совсем молодым парнем вместе с мамой. Тогда я тренировал Гранольерса. И мне сказали, что есть один русский парень, который хочет с тобой работать. Я сказал: «Чёрт, даже не знаю». Но за две недели Рублёв убедил меня. День за днём он показывал мне, чего он хочет, я видел сумасшедшего игрока, который мог нанести 10 прекрасных ударов, но расстроиться из-за одного плохого. Я решил, что стоит попробовать, стоит попробовать привнести прогресс в игру этого парня. Конечно, важный фактор, что у нас прекрасные отношения. Андрей сильно уважает меня, а я его. Без этого работа невозможна. Поэтому мы до сих пор вместе. За пределами корта Андрей совсем другой человек. Люди, которые его почти не знают, считают его сумасшедшим. Но он не такой, Рублёв — прекрасный человек, очень добрый и отзывчивый. Просто он слишком любит соревноваться. А так, конечно, время пролетело очень быстро. Ты сейчас сказал, что прошло девять лет, а я не могу в это поверить. С самого начала нашей работы Андрей обозначил, что хочет стать первой ракеткой мира. Я тогда подумал: «Этот чувак сумасшедший. Нам столько всего надо улучшить!» Он был очень худой, очень застенчивый. Это была долгая дорога, но после первого четвертьфинала на мэйджоре всё стало получаться быстрее — тогда Андрей впервые меня сильно удивил. Потому что для таких побед нужно иметь большие яйца.
— Девять лет — это действительно много.
— Да, но при этом я всегда открыт к любым обсуждениям. Много раз ему говорил: «Андрей, если ты решишь, что тебе нужен другой тренер, никаких проблем». Если Андрей завтра придёт ко мне и скажет: «Фернандо, спасибо за всё, но я думаю, что так будет лучше», то я буду счастлив. Я просто хочу лучшего для него. Да, он платит мне, однако это не главное. Я спокойно побуду дома, к тому же у меня есть академия, где могу работать. Пока могу ему помочь — буду рядом с ним. Иногда сам думаю, что Андрею нужно найти кого-то ещё, но главное, чтобы всё работало правильно. Я как-то сказал Андрею: «Если надо будет заплатить деньги Ивану Лендлу, Маррею, Мойе ― плати, пусть только это не будет тратой времени». Потому что у европейцев и русских разные мозги. Ведь я прекрасно знаю Андрея, хорошо знаю Хачанова, знаю Медведева. Вы другие, уникальные. Русские ― очень искренние и натуральные люди, вы не притворяетесь. Для меня очень легко работать с русскими. Единственное, что мне не нравится в вас и что я обсуждаю с Маратом, иногда русские слишком несчастны. Мы видим, как иногда, например, Путинцева или Калинская не чувствуют себя счастливыми на корте ― это мешает.
— Почему?
— Ты наверняка заметил, что другие игроки часто путешествуют по турнирам с папой, мамой, но русские никогда так не делают. Думаю, это идёт из вашего детства. Когда русские ребята играют на турнирах, родители оказывают на них слишком много давления: «Ты недостаточно хорош! Этот парень лучше тебя! Он пятый в рейтинге, а ты восьмой! Бла-бла-бла». Ребята слишком сильно хотят, чтобы родители были довольны, и это давление идёт сквозь всю жизнь.
— Вы часто отдыхаете вместе с Андреем?
— Он очень занят. Занимается своим благотворительным фондом, брендом. У нас не так много времени на совместное времяпрепровождение. Иногда ходим вместе на концерты, как-то ходили в аквапарк. Но Андрей не тусовщик. Он думает только о теннисе.
— Как бы вы описали ваши отношения?
— Как нечто большее, чем просто игрок — тренер. Андрей заставляет меня плакать, улыбаться. Когда мы только начинали, у него не хватало денег на перелёты, мы спали в одном номере отеля. Андрей рос на моих глазах. Все в моей семье болеют за него, мои друзья болеют за него. Он поселился в моей голове. Иногда, когда я не путешествую с ним на турниры, не могу смотреть его матчи по ТВ. Я начинаю дико стрессовать. Моя жена и сын смотрят, а я беру велосипед и катаюсь. Иначе мне не хватит нервов.
— Ваша главная мечта на время работы с Андреем?
— Быть здоровым, чтобы продолжать с ним путешествовать. Ну и, конечно, если он сможет выиграть хотя бы один турнир «Большого шлема», я буду очень горд. Да, очень тяжело, много сильных игроков. Но я верю, что мы сможем. И главное, чтобы Андрей был счастлив и стал лучше ментально. Большего просить не могу.