Случай в аэропорту.
Гендиректор «Краснодара» Владимир Хашиг подходит к переводчику Антону Ханабаеву и удивлённо спрашивает.
— Рамирес язык учит, что ли?
— У нас только будет первое занятие. Но он хочет.
— А то подошёл ко мне только что: «Доброе утро», — говорит…
Вечером, после тренировки, решаю уточнить у эквадорца о произведённом впечатлении.
— Это вы гендиректора специально поразить решили?
— Да я со всеми по-русски стараюсь говорить. Сейчас хотя бы здороваться. Чуть позже надеюсь общаться. Как только на меня вышел «Краснодар», я сразу решил, что буду учить язык. Во-первых, Россия – большая и заметная страна. Во-вторых, мне важно вливаться в коллектив как можно скорее. Конечно, удобно общаться с южноамериканцами, с которыми я уже подружился (причём дружба развивалась довольно быстро: с мягкого общения в аэропорту до совместных фото в обнимку вечером. — Прим. ред.), но я хочу быть своим для всей команды.
— У вас уже были индивидуальные занятия?
— Нет, но мы скоро начнём. Пока просто записываю новые слова с понятной транскрипцией. Могу показать…
Рамирес достаёт телефон и открывает «Заметки» с десятком фраз. Мне больше всего понравились про «милую» и «хорошего человека».
Фото: Дмитрий Егоров, «Чемпионат»
— Венгерский тоже учили?
— В «Ференцвароше» говорил по-английски. Понимал, что надолго там не задержусь, поэтому мучиться со слабо распространённым языком смысла не было. «Краснодар» — другая история, хочу остаться здесь надолго и заявить о себе именно в России.
— Что вы знали о клубе до первого контакта?
— Если честно, ничего. Но это нормально, «Краснодар» ведь не так долго существует. Хотя, честно говоря, в Эквадоре мы вообще знаем о России лишь одну вещь – у вас холодно. Конечно, я сразу начал расспрашивать о клубе у своего друга Кристиана Нобоа. Он сказал: «Первое – это инфраструктура. Мало у кого в Европе такая есть». Я приехал в Краснодар – и в этом убедился. «Второе – тёплый, спокойный, современный город». И это тоже правда. «Третье – «Краснодар» очень амбициозен и борется за самые высокие места». По тем матчам, которые я посмотрел, показалось, что команда действительно очень сильна. Надеюсь помочь ей и выиграть первый титул в истории. За этим я и приехал.
— Можете повторить это по-русски?
— Легко. Только я не знаю, как будет «приехать» и «выиграть». Научите?..
«Меня зовут Лионель, но я всегда любил не Месси, а Роберто Карлоса»
— Кристиан Нобоа отлично говорит по-русски.
— И он обещал, что мы будем общаться на этом языке.
— Его папа – командующий эквадорским военно-морским флотом. Чем занимались ваши родители?
— К сожалению, они не жили вместе, поэтому в детстве я не был богат. Приходилось иногда работать на стройке, помогать дяде, приносить деньги в семью. Но и не скажу, что было голодно. Игре в футбол и учёбе ничего не мешало. В 7 лет я уже занимался профессионально, а в 14 стал игроком клуба «Брасилиа», в котором и начался взрослый футбол. В 17 дебютировал в эквадорском «Индепендьенте». Карьера давалась не так тяжело.
— Вас зову Кристиан Лионель. Имеет ли это отношение к Месси?
— Никакого. Даже не могу назвать его любимым футболистом. Мне всегда нравился Роберто Карлос. Во-первых, мы левши. Во-вторых, играем на одной позиции. В-третьих, любим атаковать. Кстати, философия «Краснодара» мне очень близка – нацеленность команды на нападение очень важна. В общем, в юности я очень хотел быть похожим на Роберто.
— Получилось?
— Думаю, что качества у нас всё-таки разные, поэтому сейчас обращаю внимание на Марсело из «Реала». Он мой любимый действующий игрок. Опять же, защитник, который любит атаковать, играть красиво. Я тоже стараюсь демонстрировать технику и максимально обострять. Надеюсь стать для «Краснодара» своим Марсело.
«Татуировки жены свели меня с ума»
— С Марсело вас связывает ещё одно – татуированные руки.
— И не только руки… Первую татуировку я сделал в 15 лет и с тех пор не видел причин, чтобы останавливаться. Каждый из рисунков связан с религией и имеет смысл. Ничего случайного и дикого на мне нет. Знаю, что в «Краснодаре» много татуированных парней, но вживую их пока не видел.
— Ваша жена уже попала в обзоры российских сайтов как самая татуированная подруга футболистов РФПЛ.
— Вы знаете, возможно, это повлияло на мой выбор. Когда я впервые увидел её, решил: «Какая милая и красивая девушка». А когда увидел татуировки, понял: «Как круто, это сводит меня с ума». Недавно у нас родился ребёнок, мы счастливы. Не имею ничего против её тату.
— В «Ференцвароше» вы играли с натуральными тёмными волосами, перед «Краснодаром» покрасились в блондина.
— Наступала пора перемен. Хотелось изменить и имидж. Решил сыграть так в одном матче за сборную и решить, оставлять ли этот стиль. Всем понравилось – я чувствую себя хорошо.
— На подписание контракта с «Краснодаром» вы пришли в пиджаке с галстуком, с подготовленной прической. Вам важно быть стильным?
— Я не гонюсь за титулом «Самый стильный парень». Мне просто нравится экспериментировать и хорошо выглядеть. Да, слежу за собой, но футбол по сравнению с этим далеко впереди.
«В Германии было тяжело»
— В 18 лет вы оказались в Германии. Как это произошло?
— Был юношеский Кубок Южной Америки, ко мне подошли представители «Фортуны», и я даже не сомневался в том, чтобы оставить дом. Европа была главной целью.
— Вы так и не сыграли в Бундеслиге — почему?
— Был молод – это логичное объяснение. Мне было тяжело. Я не знал язык, не мог общаться с игроками, просто приходил на базу, уходил с базы. Со мной особо никто не занимался, никто не спрашивал, как у меня дела. Немцы вообще довольно холодны при первой встрече, и ты оказываешься предоставлен сам себе. Но это и впрямь только мои проблемы. Плюс той зимой было уникально холодно, минус 15. Я и представить не мог, что такая погода бывает, и боялся, что мороз будет всегда. Мы вылетели в том сезоне, а я действительно не играл.
— Зато дебютировали во второй Бундеслиге.
— Там уже заботили игровые моменты. В Эквадоре я привык атаковать, обыгрывать, импровизировать, мяч у команд находился в ногах. Во второй лиге Германии же игра шла очень быстро, жёстко и чаще верхом. Если защитник шёл в отбор, то ты понимал: живым выбраться будет сложно. Мне действительно было очень тяжело, но именно в Германии я закалился.
«До сих пор не понимаю, зачем поехал в Венгрию»
— В Венгрию вы шли на большие деньги?
— Наоборот, на меньшие. Это было очень сложное решение. «Ференцварош» гарантировал игровую практику, я был им очень нужен, но ведь был шанс заявить о себе в Германии. Иногда я до сих пор думаю, зачем же согласился на Венгрию?! Но всё-таки этот шаг стал судьбоносным. Останься я в Германии – не встретил бы женщину, которую люблю, которая родила мне ребёнка. Вряд ли перешёл бы в «Краснодар». Так что всё в жизни делается не зря, не просто так.
— Что ещё поразило в Будапеште?
— Сам город. Он самый красивый в Европе. Не хуже Парижа и других. В бытовом плане был восторг. Мне было хорошо, меня любили фанаты, но оставалось ощущение, что уровень лиги я перерос.
— Почему вы думаете, что сможете заиграть в России?
— В Германию я переезжал юным, неопытным, знавшим только жизнь и футбол Эквадора. Сейчас я другой, у меня есть цель, и я знаю, как к ней идти. Так что про титулы с «Краснодаром» готов повторить ещё раз.
