Широкая аудитория знает Романа Асхабадзе по работе в «Спартаке». Пришёл сначала внештатным сотрудником, который помогал с коммуникацией футболистам, а закончил генеральным директором. Покинул «Спартак» в 2015-м, а последний год руководит «Факелом» из ФНЛ. А недавно появилась информация, что Асхабадзе придёт в «Локомотив».
– Роман Асхабадзе – будущий исполнительный директор «Локомотива». Откуда пошли такие новости?
– Громкие слова, но не правда. Никаких переговоров со мной не было. Это высосано из пальца: видимо, раз я в «Факеле» работал с Леонченко, то меня ассоциируют с «Локомотивом».
– Насколько мы знаем, со стороны Леонченко была инициатива позвать вас с собой.
– За других людей говорить я не могу. Если бы реально вели переговоры, был предметный интерес, то можно было бы о чём-то говорить. А так вокруг больших клубов всегда много слухов.
– А не было такого, что вас уже просили взять кого-то в «Локо»?
– Никого не советовали, но звонков было много. Я даже не отвечал больше, чем на половину: каждый раз комментировать эту историю тяжело. Чаще всего был один вопрос: «Это правда?» Главное, что в «Факеле» я всем заявил: это слухи. С губернатором тоже встретились, обсудили вопросы развития клуба – и всё.
– Вы хорошо знаете Леонченко. Кто он – новый гендир «Локо»?
– Футбольный человек, ведь сам играл на высоком уровне. Скажу коротко: большой профессионал. Вдумчивый, образованный и интеллигентный. Редко встретишь футболиста с двумя высшими образованиями.
– Приведёте пример его профессионализма?
– Он был советником губернатора, курировал «Факел». Мне было максимально комфортно работать с ним с точки зрения футбольных процессов, он был вовлечён во все. Непосредственно вдвоём все рабочие моменты мы и решали. Может, так плотно, как я, он с людьми не общался, но был в курсе происходящего. Был на всех матчах, обсуждал вопросы глобального развития.
– Назначение тренеров, трансферы…
– Конечно. И развитие академии, и условия со стороны города и области. Вы, журналисты, больше интересуетесь клубами РПЛ – это понятно. В ФНЛ своя специфика – в большинстве клубов есть коммуникация с чиновниками по развитию клуба, согласованию бюджета. Плюс есть наблюдательный совет, который возглавляет губернатор. Эти вопросы Владимир вместе со мной и решал.
Роман Асхабадзе
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»
Жесть, подлог
– Вы можете говорить о футболе всё, что действительно думаете?
– Само собой, для печати есть ограничения: о чём-то я обещал не рассказывать, какими-то вещами не могу поделиться с точки зрения этикета. Для меня это воспитание. Ну и есть коммерческая тайна. Про остальное я готов говорить открыто.
– Все говорят, что в РПЛ много жести, но многие боятся называть вещи своими именами.
– Ну спрашивайте.
– Хорошо. Кто, на ваш взгляд, занимается жестью в ФНЛ?
– Например, Брянск. Подделать ковидные справки и привести на игру больных игроков – беспредел. Это наглость, на тот момент все всё уже знали.
– Судейство?
– Могу сказать, что в ФНЛ этих моментов с арбитрами раза в полтора больше, чем в РПЛ. Просто об этом столько не говорят, но ошибок очень много. А в ФНЛ надеемся, что судей РПЛ накажут и отправят работать к нам. Там будет хотя бы понятно, какие ошибки они допускают. Судьи объяснить смогут – с ними хотя бы поговорить можно. Условно, тренеру после матча. В ФНЛ есть молодые арбитры, которые не судили на высоком уровне, и их работу невозможно понять. Человек просто не может сказать, почему он принимает то или иное решение. Это большая проблема, на которую особо не обращают внимания. Оговорюсь, что это не всех касается, но этот вопрос в ФНЛ стоит острее, чем в РПЛ.
– Договорняки?
– Ну хватит. РФС показала, что готова расследовать и наказывать. Надеюсь, все поймут, что прецедент создан и за этим вопросом следят. Честно скажу: работая год в ФНЛ, я не видел и не чувствовал договорняков. По поводу «Чайки» я узнал лишь из новостей. Я бы скорее говорил о жести в плане организации работы некоторых клубов.
– О чём речь?
– Тот же матч «Иртыш» – «Факел». Эту игру просто нельзя было проводить. Манеж не соответствовал требованиям. Там было нечем дышать. Все на это жалуются, но ничего не меняется. Кроме того, там ещё не обеспечили безопасность – не было ЧОПа. Матч задержали на 57 минут. Спустя час присудили бы техническое поражение. За три минуты до этого момента матч решили провести.
– Неприятная ситуация.
– По мне – кощунство. Мало того что дышать нечем, ЧОПа нет, так ещё был нарушен весь регламент по ковиду. Зрители сидели без ограничений и брали мячи руками. Допуск осуществлялся без масок и без проверки температуры. Всё это урегулировали делегаты ФНЛ за 57 минут. Хотя я знаю, что невозможно за час решить столько проблем.
– Вы говорили с президентом ФНЛ об этом?
– Да. Я прямо онлайн созванивался и говорил, что получаю информацию от нашего доктора. Понятно, что всё-всё-всё по ковиду соблюсти невозможно. Я говорю не про то, что кто-то из зрителей снял маску. Речь о том, что был перебор всего в манеже, где дышать тяжело. Вот у Красноярска топовый манеж с нормальной вентиляцией и хорошим газоном. В Омске газон неудовлетворительный.
– Что именно сказал врач вашей команды?
– «Роман Гурамович, я вас уверяю – мы прилетим домой и большинство игроков будут заболевшими. Не дай бог, конечно». И теперь получается, что Брянск наказывают за историю с подлогом и три очка присуждают как раз «Иртышу», который нас обходит из-за этого решения.
– В результате после матча в Омске кто-то из игроков заболел?
– Из основы – нет, но 1-2 человека из запаса – да.
Фото: fakelfc.ru
Долги, издержки
– Почему перед матчами футболисты заселяются в отель «Марриот»?
– У нас нет базы, потому что она, мягко говоря, устарела. Я как увидел, то сразу сказал руководству: в таких условиях команде находиться нельзя.
– А что там?
– На старой базе нормальный газон отсутствовал, котельная и обогрев были на грани аварийного состояния, освещения не было. А сейчас мы тренируемся на новой базе. Там есть все условия, единственное – нет номеров, чтобы жить. Зато есть кабинеты реабилитации, врача, судейские, поле хорошего качества: в конце года постелили ещё и искусственный газон. Есть и ещё один объект, который используем для академии: он достался нам после чемпионата мира. Мы не страдаем. Только один день перед играми команда заезжает в гостиницу рядом со стадионом: контракт у нас хороший, издержки по нему гораздо меньше.
– Меньше? Вам оказалось дешевле жить в пятизвёздочном отеле?
– Посмотрев общий бюджет на старую базу, я понял, что отель получается выгоднее: все сотрудники базы находились на зарплате, вся организация питания, обслуживание котельной, поля – всё это было на клубе. В год клуб раньше тратил 14-15 миллионов рублей. А наш договор с отелем – 3-4 миллиона рублей.
– Интересно, что чувствовали люди, которые работали до вас, тратившие по 15 миллионов…
– Никто ничего не чувствовал. Я не привык обсуждать предшественников, разбираться в этом долго. В клубе просто не было денег, зато были огромные долги. Ещё год или два в таком состоянии, и «Факел» в лучшем случае играл бы во второй лиге, а в худшем – был бы банкротом. Может, финансирование было как-то искажено, я в эти вопросы не лез. Но мы отладили все механизмы с помощью губернатора и нашего основного партнёра. Большинство долгов мы погасили в рамках того же бюджета, который и был.
– Назовёте цифры?
– На всё – 200 с чем-то миллионов. Сейчас мы заявили вторую команду из местных ребят в ПФЛ, впервые в истории региона создали профессиональную бесплатную академию, уже тренируются около 140 детей. На данный момент у нас всё бесплатно для детей: от врача и современных раздевалок до формы и непосредственно тренировок.
– Дополнительно на это деньги не искали?
– Это мы делали в рамках предыдущего бюджета. А после этого нам удалось добиться увеличения бюджета на вторую команду и развитие молодых игроков, поэтому бюджет клуба сегодня – около 259 миллионов в год.
Академия, устои
– В РПЛ без академии команду не лицензируют. А в ФНЛ?
– Тоже нужна академия, но есть различия: можно заявиться в ФНЛ, если есть центр подготовки юных футболистов (ЦПЮФ). Если он действует, то лицензия в кармане. Но мы не захотели этот промежуточный вариант. Мягко говоря, ЦПЮФ работал только на бумаге, а мы попытались создать профессиональную академию. Надеюсь, у нас получится сделать заявку в РФС на присвоение ей категории №1 – как у клубов РПЛ.
– Детских тренеров сложно найти?
– Практически невозможно. Я пришёл и ужаснулся: не было тренеров вообще. Те, кто хотел заниматься, не имели такой возможности, а те, кто занимался, работали в школах социального формата без лицензии. Делать с этим что-то надо. Есть молодые тренеры, среднего уровня, бывшие игроки, пускай и не выступавшие на серьёзном уровне. Мы, создавая академию, сделали селекционный отбор не только по детям, но и по тренерам. Сейчас у нас 12-14 тренеров, некоторые уже получили лицензию Б, а другие продолжают учиться. Мы предложили им следующий формат: вы подаёте документы на обучение, которое стоит денег, но в случае получения лицензии мы компенсируем 50% стоимости.
– А сколько стоит такая лицензия?
– Категория Б – от 50 до 100 тысяч. Для региона очень большие деньги. Многие сначала не верили нам, ведь за всё время существования «Факела» профессиональной академии не было. И когда все поняли, что детей принимают в академию бесплатно, то процесс пошёл, тренеры и родители заинтересовались.
– Зарплаты детских тренеров маленькие?
– С одной стороны, любому региональному клубу с этим тяжело. Но у РФС один из пунктов, которому должна соответствовать академия – средняя зарплата тренеров по России. Я не могу взять тренера на работу и дать ему 15-20 тысяч рублей, есть рекомендация: минимум 47 тысяч рублей грязными. И в «Факеле» нет тренеров, которые получают меньше. Очень правильный критерий от РФС, хотя нам это тяжело.
– Сколько процентов от общего бюджета тратится на молодёжный футбол?
– С учётом второй команды – около 30-35 миллионов рублей — это больше, чем 10% от бюджета.
– С какими трудностями ещё столкнулись?
– Да ничего в клубе не было, вот и всё. Все в долгах, тренироваться негде, молодёжным профессиональным футболом и не пахло. Просто пришёл на выжженную землю. Многие говорили: «Зачем ты лезешь в регионы после работы в «Спартаке»?» Уверяли, что есть свои устои, которые нельзя сломать. Но я увидел желание губернатора развивать футбол и молодежь. 80 процентов клубов в России не занимаются детско-юношеским футболом, отправляя все силы и деньги на первую команду. Но после получения какого-то результата деньги кончаются, инфраструктуры нет, детско-юношеского футбола тоже нет.
– Академия решит эти вопросы?
– Все вопросы – нет. Но вот клуб раньше не зарабатывал на местных футболистах. Сейчас клуб будет получать деньги, если наши воспитанники подпишут профессиональные контракты даже в другом месте. Вот один парень уехал в третью команду «Краснодара» – мы свою копеечку, если они его подпишут, получим. Бартер, стадион
– «Факелу» удалось привлечь спонсоров?
– Привлекли букмекеров, есть небольшие спонсоры по воде и в других сегментах. Мои коллеги из больших клубов посмеются, но у нас много контрактов по бартеру, по предоставлению бесплатных услуг. С тем же отелем выгодный контракт. Вот для меня была проблема обеспечить всю команду водой, но мы дали их рекламу – и воду получили бесплатно. Плюс мы купили автобус, машины: раньше на базе стояли три автомобиля и ржавели. Сейчас появились машины для встреч делегатов, какие-то починили, какие-то купили. С таким в больших клубах я не сталкивался. Зато радует, что у нас футбольный регион. За футболом следит 150-200 тысяч человек – это очень много. И раньше собирался целый стадион.
– Что по новой арене?
– Мы с самого первого дня подняли этот вопрос. При поддержке губернатора нам удалось утвердить проект стадиона. Клуб не занимается строительством. Естественно, это дело местных властей, но мы участвовали в разработке стратегии арены. Инфраструктура футбольная здесь не строилась очень давно, со времён СССР.
– На каком сейчас этапе?
– Конечно, тут и пандемия сказалась, но по словам первых лиц, в ближайшее время должен быть утвержден субподрядчик, который выиграет тендер. Будет восьмитысячник в центре города с технической возможностью увеличения до десяти тысяч мест. Стадион, который будет принадлежать области, правительству – такая задача, по крайней мере, первым лицом поставлена точно. Проект уже прошёл все стадии утверждения. Если всё пойдёт хорошо, и вся подготовка завершится в этом году, то на строительство потребуется 1 – 1,5 года. Если не будет форс-мажоров, конечно.
Стадион «Факела»
Фото: fakelfc.ru
Бюджет, фаншоп
– Как «Факел» разбирался с долгами?
– Опять же, спасибо губернатору – решил вопрос, когда я приходил в клуб. Общий долг был порядка восьмидесяти с чем-то миллионов рублей. Какие-то долги мы структурировали, какие-то были прощены, какие-то в большей степени мы погасили из этого бюджета. Контрагентам задолженности мы погасили. Перед тем же стадионом, который является собственностью профсоюзов, был большой долг по аренде, мы его полностью закрыли. А этот долг копился не один месяц.
– Всё удалось погасить в рамках годового бюджета в 200 миллионов рублей?
– Да. Мы выбрали такой путь. Можно было весь бюджет направить на первую команду и дать спортивный результат – занять 8-е или 10-е место, и все тебе аплодировали бы. Только вот спустя год ровно те же деньги плюсанулись бы к этому долгу. И это как мыльный пузырь могло лопнуть. Клуб мог бы просто обанкротиться.
– «Факел» три сезона подряд должен был вылетать, но этого не происходило…
– Я всегда буду биться за эту историю! Всё-таки два года подряд. Третий год мы не доиграли. Мы реально были готовы биться.
– Ну другие клубы тоже были готовы.
– У нас были все шансы, чтобы остаться. По решению лиги и РФС это всё просто остановилось из-за ковида. Никаких мест не было распределено.
– «Факел», который не вылетает, уже стал мемом. Эти штуки обидно слышать?
– И пусть шутят. Это опять же говорит, что на уровне ФНЛ. «Факел» – один из самых узнаваемых брендов, помимо «Торпедо» и возможно ещё двух-трех команд. Вся эта история зависела не от нас, а от пандемии, которая сказалась на лиге. Зачем идти в ФНЛ, если через год ты уже сдуешься? Это элементарная оценка своих финансовых возможностей. «Луч» сдулся, «Армавир» отказался, «Мордовия» сошла с дистанции, ну и Курск. Давайте говорить откровенно, это вопрос к этим клубам. И подшучивать надо над такими клубами, которые отказывались. Звучит не очень корректно, но раз уж прозвучало от вас, то нужно это проговорить.
– Ситуация с исчезновением клубов выглядит печально.
– В нашей стране работа в регионе и в региональных клубах не совсем стабильна. Если завтра случится что-то с экономикой, то какой-то клуб останется без финансирования. Но одно дело, когда у тебя клуб остаётся со стомиллионными долгами – можно взять пример «Тамбова», а другое дело, когда у тебя снизилось финансирование, но клуб ничего никому не должен.
– У «Факела» долгов нет?
– По отчёту РФС «Факел» был, кажется, единственным клубом ФНЛ, у которого на конец года оказался положительный баланс – 25 миллионов рублей. Иногда смотришь на доходную составляющую других клубов, а она составляет 500 миллионов рублей. А дальше идёт чёрточка – это займы, расходы, кредиты. И там есть цифра в полтора миллиарда рублей, в два миллиарда рублей. У клубов ФНЛ! Эти деньги копятся годами. У «Факела» сейчас такая ситуация, что мы живём по своим возможностям. Пока у нас один из самых маленьких бюджетов в ФНЛ, но он, по крайней мере, стабильный.
– Главная проблема наших клубов, что они сами ничего заработать не могут и живут дотациями?
– У нас есть партнёры – «ТНС энерго», который давно с клубом. Это компания, которая составляет огромный процент нашего бюджета. Помощь со стороны правительства оказывается только по нашим договорённостям на развитие детско-юношеского футбола, академии и так далее. Но я уверяю, в таком регионе – про другие не говорю – при наличии нормальной футбольной инфраструктуры со стадионом, при таком количестве болельщиков, клуб может спокойно зарабатывать от 25 до 30 миллионов рублей в год как минимум для начала.
– С бюджетом в 30 миллионов в ФНЛ нечего делать.
– Это позволит клубу никогда не обанкротиться. Если клуб выпадет по спортивному принципу в ПФЛ, то сам по себе бренд и клуб не исчезнут, потому что эти деньги всегда будут у клуба. Да, дотационные моменты существуют. Они очень важные во многих клубах, частично и в «Факеле», но вопрос в том, как правильно распределять эти средства.
– «Факел» при вас начал на чем-то зарабатывать?
– Мы впервые открыли фан-шоп. Я ужаснулся, когда узнал, что не было ни одного официального магазина за всё время существования клуба. Вот открыли у стадиона хороший брендированный магазин.
Фото: fakelfc.ru
– Сколько стоило открытие?
– Не очень дорого. Из-за пандемии много свободных помещений. Нашли такое, которое у арены и принадлежит профсоюзам, с которыми можно договориться. Сделали там глобальный ремонт, завезли оборудование, у нашего технического спонсора взяли товары на реализацию. Сейчас уже делаем частично свою продукцию. Я сейчас точно не скажу, сколько это в общем стоило, но могу сказать, что за первые три месяца работы магазина выручка у нас была около миллиона рублей. Для ФНЛ – это большие деньги.
– Миллион? Вроде же в фан-шопах крайне скромные продажи на уровне ФНЛ и маленьких клубов РПЛ.
– У нас продаётся всё: бейсболки, толстовки, чехлы для телефонов, значки, брелоки, ручки… Основной сегмент – игровые футболки. Есть возможность набивать прямо в магазине фамилии и номера. Мы закупили это оборудование и обучили сотрудников. Практически все вещи, которые нам предоставляет технический спонсор, продаются в этом магазине. Кроме того, мы сами делаем некоторые вещи и даже привлекаем болельщиков к дизайну. Пока это всё на начальной стадии.
– Сейчас всё больше покупок делают через Интернет.
– Онлайн-продаж у нас ещё нет, но мы к ним точно должны скоро подступиться. А для этого нужно поменять сайт, который работает уже лет 30 или со времён Петра I. Мы сейчас этим занимаемся и, надеюсь, в ближайшее время заключим с серьёзной компанией договор на разработку нового сайта.
– Сколько маек вы продаете в фан-шопе?
– Естественно, больше всего реализуем в дни матчей и в дни перед играми. Сейчас болельщикам запретили ходить на стадион, и это ударило по нам – уровень продаж снизился. В первый месяц открытия магазина, когда ещё можно было ходить десяти процентам от вместимости стадиона, мы достаточно много продавали. В день матча – по пять-десять-пятнадцать именно игровых футболок у нас брали. После всех вложений в фан-шоп пытаемся выйти в ноль и уже начать зарабатывать.
Трансферы, зарплаты
– Что мешает нашим клубам нормально зарабатывать?
– Жизненно необходимо добиться разрешения пива. Это не спасёт богатые клубы РПЛ, у них есть хорошее финансирование, но для клубов ФНЛ и небольших команд РПЛ – это 100% будет очень большое подспорье, чтобы иметь дополнительные средства от привлечения спонсоров пивных компаний.
– Если доход от билетов меньше 1% и многое делается по бартеру, то единственное на чём клуб ФНЛ может реально заработать – трансферы?
– Если говорить глобально, то безусловно так и есть. Молодые футболисты, особенно те лимитчики, которые по регламенту обязаны играть в ФНЛ. То есть лимитчик должен отыграть весь матч. Сейчас лимитчики – это футболисты 1999 года рождения. В следующем сезоне – 2000 года рождения. Ну и другие футболисты, которых ты развиваешь. Желательно продавать в клубы РПЛ. Сейчас мы видим, что футболисты ФНЛ, мягко говоря, пользуются популярностью в РПЛ. Для клубов ФНЛ – это хорошо, но это и, наверно, говорит об общем уровне. Потому что много футболистов сырых, которые не стоят тех денег, которые за них платят. Просто того требует лимит.
– Но ведь 10 лучших футболистов ФНЛ наверняка бы пригодились клубам РПЛ. Не «Зениту» и «Спартаку», но командам поменьше – точно.
– 100% пригодились бы. Но за какие деньги? Смотришь – хороший игрок, потенциально сильный, может усилить, но по рынку он стоит пять миллионов рублей. Из-за лимита игроки стоят дороже, а зарплату футболисту просят ещё больше. Не заплатишь ты – придёт другой клуб. Не хочу критиковать футболистов, но порой их зарплаты завышены. Потенциально они могут соответствовать окладу, но не на данный момент. Иногда за трансферы футболистов приходится платить действительно много.
– Вам удалось на ком-то заработать?
– Пока нет. Мы жили в рамках того же бюджета, погашали долги весь сезон. У меня семь игроков основного состава получали зарплату в 50 тысяч рублей. Столько получают в ПФЛ. Мы хотели вылечить организм изнутри, где-то пожертвовав результатом. Многих игроков мы можем пригласить либо по остаточному принципу, либо тех, у кого травмы, например. Мы должны были тратить время на их восстановление, поэтому сейчас они не востребованы на рынке. Мы по этому пути пошли, несмотря на весь негатив в нашу сторону. И навряд ли нам удастся сделать какой-то качественный скачок по спортивным результатам. Несмотря на это, у нас уже есть предметный интерес к паре игроков со стороны РПЛ.
– Семь футболистов с зарплатой в 50 тысяч рублей в месяц. Это нормально для ФНЛ?
– Я же говорю, что мы берём в том числе людей, которые по какой-то причине оказались невостребованным на рынке – травма или ещё что-то. Если бы футболист не пришёл в «Факел» за 50 тысяч рублей, он бы остался вообще без работы. Его же нужно восстановить. Клубы, как правило, по этому пути не идут. И мы бы тоже не пошли, если бы у нас были другие возможности. Но игрок понимает, что он идёт в профессиональную команду, где будет выстроенная медицина.
– А у вас она выстроена?
– Когда я пришёл, в клубе была только зелёнка и йод с бинтами. В принципе, так футболисты лечили все болезни. Ни о каких обследованиях, кроме непонятного УЗИ, даже речи не шло. За этот год мы закупили оборудование примерно на четыре миллиона рублей. Это физиотерапевтическое оборудование, это восстановительные процедуры, отдельно под это выделили помещение с определённого формата койками. То есть поставили на профессиональные рельсы. Футболисты это понимали и жертвовали в плане финансовых условий. Они понимали, что мы их реанимируем, у них будет хорошая реабилитация на этом уровне и через полгода, если они добьются результата, они будут получать уже другие деньги.
– Мы слышали, что в ФНЛ зарплата игроков в среднем 100-150 тысяч. Это правда?
– Нет, больше. С нашим бюджетом средняя зарплата – 215 тысяч рублей.
– 215 тысяч по меркам ФНЛ – высокая зарплата?
– Это достаточно хорошая зарплата для футболиста ФНЛ. Игрок, у которого уже был опыт игры в РПЛ или он подает какие-то надежды, на него есть спрос, то там, наверное, зарплаты в среднем 300-350 тысяч рублей. «Крылья» и «Оренбург» мы не берём.
– Сколько вообще сотрудников у клуба ФНЛ?
– Я, когда приезжаю в регионы, разговариваю с коллегами на этот счёт. Обычно около 30 человек, не считая администрации команды. Опять же, я не беру «Крылья». У нас было примерно 10 человек удалённо. Сейчас около 17 сотрудников и появился офис. У нас появился и спортивный директор, и хорошие доктора. А ещё человек, который занимается коммерческим направлением. Раньше не было даже менеджера по коммерции – вообще не существовало такой ставки. У нас появилась пресс-служба со всем оборудованием, которое мы докупили. SMM-менеджер появился. Это те вещи, которые актуальны для сегодняшнего дня и которых просто не было вообще. То есть людей не было по этим ставкам. Сейчас у нас есть всё, чтобы выйти из зоны вылета. Хотя возобновление чемпионата нас ждёт огненное.
– Почему?
– Мы начинаем 27 февраля против «Оренбурга» на выезде. Я не знаю, что там будет с погодой. Хочется верить, что матч сможем провести. Вот так вот календарь составлен.
Свет, выбегания
– Ещё вопрос по инфраструктуре. Как так вышло, что на матче «Факела» вырубило освещение?
– Случилась авария. Это не вопрос к стадиону – отключился целый район города. Эта улица, где стадион находится, оказалась полностью обесточена. Отреагировали быстро. Мы сразу всё выяснили. У нас в этот момент присутствовал губернатор на матче.
– Как он отреагировал?
– Позвонили сразу. Сказали, что произошла авария, и её срочно устраняют, взяли на контроль. Всё быстро исправили. Судья пришёл к командам и спросил, будут ли они сейчас доигрывать или завтра. Оба клуба согласились доиграть сразу, но какое-то время было весело. Болельщики включили фонарики на телефонах. Стюарды в громкоговорители сообщали, чтобы не было никакой паники, толкучки. И народу было немного, там же 10% только можно было впускать. Пришло порядка тысячи человек, проблем не возникло. Я в этой ситуации во второй раз оказался. В первый был со «Спартаком», когда мы играли в Грозном. Там очень быстро исправили. Ещё быстрее починили. Особенно разминаться даже не приходилось.
Фото: 1fnl.ru / instagram.com/olegglaza
– Ещё одна внештатная ситуация была, когда болельщики выбежали на поле.
– Да, чуть менее весёлая история. Соответствующие люди, конечно же, были наказаны, но удалось избежать стычек.
– Была информация, что фанаты дрались с футболистами.
– Нет, это преувеличено. Они выбежали, но стюарды сразу вмешались – никто никого не бил, а просто поговорили на повышенных тонах. Мы за заплатили штраф из-за выбегания на поле. Точную сумму не назову, но для нас весомая.
– Пытались идентифицировать хулиганов и отстранить их от футбола, как это делают в РПЛ?
– Тяжело говорить об идентификация на стадионе 1953 года постройки. Хотя тех людей стюарды взяли, и, конечно же, на них было заведено административное дело. Этих людей мы знаем.
– Но им не запретили посещать стадион?
– Раньше клуб был повернут спиной к болельщикам. Это первое, что я слышал, когда приехал. Не было действующего фан-клуба, и мы его создали. Совет фанатов собирается со мной раз в месяц точно, мне задают вопросы. Обсуждали и этот момент. Болельщики попросили пойти навстречу. Сказали, что больше такого не будет. Это действительно неправильно, но является издержками нашего пути по выводу клуба из долгов, жертвуя результатами. Болельщикам нужны победы, а без них накапливается злость.
Григорьев, спонсоры
– Пейчинович в «Факеле» – как такое стало возможным?
– Он очень любит Россию и захотел вернуться, что удачно совпало для нас. Игрока приглашал Кирилл Котов, который вместе с ним работал в «Локомотиве». Вероятно, это был один из ключевых факторов. Игроки серьёзнее относятся к «Факелу» из-за людей, которые там работают.
– Чемпиону России комфортно в команде ФНЛ из второй половины таблицы?
– Для Пейчиновича Россия – второй дом. Москва или Воронеж – не так важно. Защитник помог созданию команды, игроки к нему тянутся. Большой профессионал: приходит за полтора часа до тренировки, остаётся после занятий, работает индивидуально. Смотришь, и уже один, второй, третий к нему подтягиваются. Обычно игроки молодые по-другому себя ведут.
Неманья Пейчинович
Фото: fakelfc.ru
– «Факел» отказался от Григорьева из-за проблем с алкоголем?
– Это провокационный вопрос. Я ни разу не видел его пьяным.
– Здорово, что он не пил при вас. И всё же?
– Что касается дисциплины… Если вы спросите, такого же формата Григорьев, как и Пейчинович, то я отвечу – нет.
– Он приходил на тренировку после весёлых вечеров?
– Возможно, это всё было связано с травмой, он ведь у нас долго лечился. Череда повреждений не дали Максиму в полной мере реализовать себя.
– Говорят, что в «Факеле» много футболистов одной агентской группы…
– Нет. Всем игрокам, которые приходят, мы говорим: «Всё зависит только от вас». И это не просто слова. У нас игроки от разных агентов, а есть игроки без агентов, с которыми мы напрямую разговариваем. Сейчас будем подписывать договор с Аппаевым – это одна история, из второй лиги взяли Черова – перспективный парень. Яковлев, Брызгалов, Пейчинович, Дашаев – совершенно другие истории. Все эти футболисты никак не соприкасаются.
– Самая большая глупость, которую вы слышали о «Факеле»?
– С первого дня я говорю, что были игроки с зарплатой в 50 тысяч рублей. А люди, к сожалению, не имеют доступ к информации, выдают лживые сведения. Выдумывают зарплаты в миллион или полтора миллиона рублей. Да-да, конечно же, Пейчинович пришёл на два миллиона рублей в месяц, а Яковлев – за миллион (смеётся). Если серьёзно, то у нас самая большая зарплата в клубе – 500 тысяч рублей. И такая одна.
– По регламенту максимальная зарплата игроков в ФНЛ – не больше 300 тысяч в месяц, но все это обходят. Какой смысл в этом фиктивном правиле?
– Таков регламент. Максимальная зарплата – 300, а остальное – бонусы. Тут есть сдерживающий фактор, потому что на зарплату наложить санкции или штраф нельзя, а на бонус – можно.
– Насколько для вас вообще ФНЛ понятна и прозрачна?
– Подошло время, чтобы привнести изменения. ФНЛ застоялась за последние годы, качественного скачка в развитии не было. Хотя достаточно тяжело это делать с нашими экономическими условиями. Должна быть стратегия, прописанная на три года. У нас уже произошли изменения, Ефремов ушёл. Для всех было новостью узнать, что он написал заявление.
– Чего ждёте от Алае… Простите, мы хотели сказать – от нового руководителя?
– По мне, основной посыл должен быть направлен на увеличение количества спонсоров ФНЛ. Я входил в финансовую комиссию лиги и видел, как выстраивались процессы. Критически не хватает новых спонсоров.
Неразбериха, Шавло
– А теперь давайте о «Спартаке». Вы там оказались из-за трансфера Жедера?
– Я был штатным переводчиком в «Сатурне». Там потом сменилось руководство, и игрока продали в «Спартак».
– От кого вам поступило предложение?
– От генерального директора Шавло и Смоленцева. Мне сделали предложение внештатного сотрудника на меньшие деньги, чем в «Сатурне». Я сказал: «Окей, это «Спартак», я очень хочу работать в большом клубе».
– Долго были вне штата?
– Наверное, около года. Потом решил уйти, поступил на обучение и понял, что не смогу зарабатывать такие маленькие деньги (25 тысяч рублей – Прим. «Чемпионата»).
– Какие были впечатления от «Спартака» после «Сатурна»?
– Выяснилось, что работа в московском клубе организована хуже, чем в подмосковном.
– В чём хуже?
– Да почти во всём: взаимодействия между игроками, между отделами клуба. Коммуникация при помощи игрокам и их семьям.
– Есть пример?
– Условно, приходит игрок в офис и не понимает, куда идти дальше, чтобы решить организационные моменты. Его могли гонять из одного кабинета в другой. Не было системности с точки зрения приоритетов. Ведь главный приоритет – это футболисты. Если не будет футболистов, то не будет и сотрудников клуба. А некоторым работникам, и я это встречал не только в «Спартаке», футбол вообще по барабану. Кто-то даже не знает результатов своей команды. Они просто сидят в своей рутинной работе. Футбольный клуб – это система, которая должна работать как единое целое. А когда решение какого-то вопроса занимает несколько дней, то это вообще не вариант.
– Вас эта неразбериха с организацией процесса сразу коснулась?
– Мне давали функционал, который не был прописан в договоре, привлекали в переговоры. Я сказал, что это перебор: либо делайте мне условия, либо я ухожу. Потом написал заявление, принёс его Шавло и ушёл.
– Через сколько вас вернули?
– Через два дня.
– Это была инициатива Шавло?
– Мне из его приёмной набрала девушка, сказала, что он меня ждёт. Был обычный разговор, у нас хорошие отношения. Сейчас если встретимся, я ему пожелаю удачи, руки пожмём. Шавло мне сказал: «Ром, мы затягивали. Понимаем твой объём. Давай ты заявление заберёшь, мы тебе вот такие условия предлагаем».
– Что предложили?
– Повышение в зарплате. А по должности – менеджер международного отдела.
– Вскоре люди офигели, как быстро взлетела ваша карьера в «Спартаке».
– Я никуда не взлетал. Это была просто работа. Знание языков мне позволило учиться, летать по Европе и смотреть, как работают в футбольных клубах. У меня была возможность общаться не с какими-то агентами, а с функционерами европейских команд. Была возможность наблюдать, как работают коммерческие отделы, селекционные. За это время я накопил контакты и знания. Видимо, эта работа была видна Шавло, который возвращал меня в «Спартак». Видел эту работу и Валера Карпин, когда назначил меня начальником команды.
Сергей Шавло
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
Федун, KPI
– Вы помните день, когда стали гендиректором?
– Это не было спонтанным решением. После того как Валерий Георгиевич остался тренером и ушёл с должности гендиректора, меня назначили исполняющим обязанности. А спустя две недели, мою кандидатуру утвердили. Леонид Арнольдович Федун меня пригласил, мы пообщались.
– Что он вам сказал?
– Обозначил принципы и видение.
– Вы получили должность, которая позволяет принимать решение в клубе…
– Нет. Мы говорим про «Спартак». В этом клубе свои принципы работы, как и в любом бизнес-процессе. Нельзя говорить, что это правильно или неправильно – у всех свой подход. Я был достаточно ограничен при всех согласованиях. Селекция – вообще отдельная история. На мой взгляд, гендиректор – это человек, который должен быть ответствен за всё. Как минимум, ты должен быть задействован во всех процессах. Без твоего голоса не должен решаться ни один момент, должен учитываться во всех аспектах.
– Гендиректор «Спартака» изначально не обладает полномочиями гендиректора?
– У меня были ограничения. Ни один гендиректор не мог принимать решения без согласования с Леонидом Арнольдовичем. Меня радует, когда говорят: «Функционер грабит, пилит». Ощущение, будто я сажусь и решаю: «Так, сюда два миллиона, здесь пять миллионов». Такого нет и близко. Все сделки, суммы, расходы утверждает Леонид Арнольдович. Если он скажет, что он не готов давать такие деньги, то он и не заплатит.
– Зарплата у гендира достаточно хорошая, чтобы не мутить на трансферах?
– Если ты грамотно прописал KPI в своём контракте, то официально зарабатываешь деньги. Мы продали больше всего игроков. Никто больше никогда столько не продавал. Причём временами продавали и не совсем ликвидных футболистов.
– Кого имеете в виду?
– С точки зрения опыта и возраста – тот же Уорис, который здесь не заиграл. Продали за 7 миллионов евро, хотя приобрели за 1. Я разруливал самые сложные продажи, всё прилетало ко мне. И я не устраивал такое, что стало модно в «Спартаке» потом: выплачивать зарплату до конца контракта и отпускать игрока свободным. Это же глупость. При мне такого не могло происходить. Как для функционера, для меня это неприемлемо. Это же деньги, их надо беречь. По Рохо была хорошая сделка. Мы прописали в контракте со «Спортингом», что заработаем 20% от следующей продажи. Мне все говорят, что мы зря его отпустили, так как потом он ушёл в «МЮ». А что, у него были какие-то заслуги в «Манчестер Юнайтед»?
– Не особо.
– Мы отдали за 14 миллионов Эменике, который был уже на спаде. В «Крылья Советов» продали Эмина Махмудова. Мы зарабатывали на игроках, которые не феерили, которые по решению тренерского штаба и совета директоров были не нужны клубу.
– Две самые мистические личности того периода: Саенко и Билялетдинов. Почему они просто испарились?
– Я уже устал об этом говорить. В какой-то момент просто выключается тумблер. Это нормальная история в футболе. Ты перестаёшь профессионально выполнять обязанности, лишний вес, игроки перестают играть на своём уровне, к ним падает интерес, они пропадают. Всё просто.
– Главный иностранец того периода в «Спартаке» – это Алекс. Он ведь выделялся не только на поле?
– Да, у него были лидерские качества. Они проявлялись во всём. Читал речь команде, заводил, мотивировал ребят. Мог собрать команду в круг. На поле постоянно подсказывал. Алекс был и представителем игроков в тренерском штабе. Он шёл и рассказывал тренерам, что нужно команде.
– Вы много работали конкретно с бразильцами в «Спартаке». У вас ещё остались истории, которые вы не рассказывали?
– Однажды мне позвонили и говорят, что два наших иностранца затопили квартиру, которую мы для них снимали. Думаю, ну затопили – ничего страшного. Приезжаю, а там не то что затопили, а там воды куча и на несколько этажей вниз всё течёт в элитном доме. Человек просто забыл выключить ванну, вода всю ночь хлестала. Вот как можно уснуть и не проснуться в воде? Я слабо себе это представляю.
– Иностранцы жили в жилом комплексе у метро Щукинская?
– По-моему, да. Эта история там была. Помню ещё, как кого-то из игроков остановили на границе, а у него в багаже пять часов, которые он не задекларировал. Звонит в клуб: «Решайте. Как так? У меня сейчас их все отнимут, а они общей стоимостью 200 тысяч евро».
– В «Факеле» таких проблем наверняка нет.
– В «Факеле» пять таких часов – это бюджет клуба (улыбается).
Конте, Мане
– Как можно было из Конте и Якина выбрать для «Спартака» последнего? Итальянец вроде даже сказал, что первое трансферное окно готов работать без трансферов.
– По работе без трансферов – это была не его инициатива. Так ни один тренер не скажет. Дело в том, что мы строили стадион, и я заранее предупредил, что акционер несёт значительные издержки. Конте ответил, что ему ситуация абсолютно понятна.
– Кто вообще первым предложил позвать Конте в «Спартак»?
– Идея исходила от меня.
– Встреча Федуна и Конте проходила в Монако?
– Ну зачем называть конкретное место? Общение длилось около часа. Было видно, что Конте был готов к переезду в Москву. Для этого был подходящий момент – тренер понимал, что уходит из «Ювентуса».
– А откуда вообще взялся Якин, которого в России вообще никто не знал?
– Не знаю. Мне просто сказали закрыть сделку, когда она была в окончательной стадии.
– Выбор удивил?
– Я сразу сказал, что это не лучший вариант для команды. Сказал об этом на совете директоров.
– За чей несостоявшийся приход в «Спартак» обиднее всего?
– Конте и Мане.
– С Конте понятно, а Мане?
– Мы тогда с клубом официально договорились, а вот с игроком не удалось. Мане сразу дал понять, что с ним даже нет смысла разговаривать, и он даже не смотрит в сторону России. Он был заточен под Англию, которая была его изначальной целью.
– Там ведь только позже появился «Ливерпуль».
– Ему было без разницы. Он был готов идти через другой клуб.
– Можно было объяснить, что есть примеры Видича и Рохо?
– Я приводил аргументы. С агентом понимание было достигнуто, виделись в Германии. С самим Мане общались по телефону. Нападающий отказался от хороших денег, хотя на тот момент никто не мог знать, как сложится карьера Мане.
– С агентом Мане до сих пор общаетесь?
– Нет. Можно сказать, что я ни с кем не общаюсь, как ушёл из «Спартака». Убралось сразу 75% людей из контактов в телефоне. Люди тебя используют, пока ты работаешь в «Спартаке». Точно так же, как ты можешь кого-то использовать, чтобы добиваться своих целей.
– Неприятно было, что без должности в «Спартаке» люди стали иначе к вам относиться?
– Неприятно могло быть, если бы я этого не ожидал. Я же понимал, что будет именно так. Уже просто меньше точек соприкосновения.
– Бывало, что сегодня вас приветствуют, как лучшего друга, а завтра отвечают «не пиши мне больше»?
– Дерзить никто не будет. Просто по словам и интонациям понятно, что человек уже иначе отвечает на звонки. Кому-то я и сам просто не позвоню, потому что знаю человека.
Садио Мане
Фото: Phil Noble/Pool via Getty Images
Промес, хейт
– Целесообразно сейчас вернуть Промеса в «Спартак»?
– Смотря для кого. Для «Спартака» – да.
– А для Промеса?
– Мне кажется, не особо. Он неплохо играет в одной из лучших команд мира, которая выкупила его за те же 20 миллионов, что и «Спартак» в своё время. Думаете, его так просто отпустят? Если деньгами убьют, то да. С точки зрения футболиста, трансфер в «Спартак» – это не шаг назад, и не шаг вперёд. Равнозначная история, но есть один маленький нюанс. Там он у себя дома. А если смотреть со стороны «Спартака», то конечно такой игрок нужен.
– Вас же агент Роман Орещук люто критиковал за покупку Промеса.
– Орещук потом передо мной извинился. Мы с ним случайно встретились, и он сказал: «Я настолько расстроился, потому что мы хотели подписать Промеса в «Динамо», а ты успел его забрать. Извини, на меня нахлынули эмоции».
– Это был самый необоснованный хейт в ваш адрес?
– Мне тогда было всё равно. Я знал, за какие деньги мы его взяли. Селекционный отдел полностью поддержал. Спортивный директор и Федун – тоже. Была задача закрыть любым способом, а мне удалось это сделать за адекватные деньги. Вот, видимо, Орещук и расстроился. Если человек нашёл в себе мужество извиниться, то с моей стороны к нему нет никаких вопросов.
– Как оцените уход Газизова?
– Не занимая ни одну из сторон, конечно, это ненормально. Но Федун – полноценный владелец клуба. Он делает то, что хочет. Может, он разочаровался в Газизове, что-то узнал. Возможно, Газизов разочаровался.
– Вы с Заремой как-то пересекались?
– Нет.
Зарема Салихова и Леонид Федун
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
– Как бы вы охарактеризовали специфику работы с Федуном?
– Я с одной стороны очень благодарный человек. Если бы меня не утвердили генеральным, то я бы не получил этого опыта. Я от души благодарен. Специфика? Ну можно сказать, что работа в «Спартаке» – это прогулка по минному полю. Сегодня тебе кажется, что все выстроилось, а завтра просыпаешься и тебе прилетает то, чего ты даже не ожидал. Такая работа.